На берегу – живая очередь из мёртвых
\а может быть, совсем наоборот\.
В ней нет людей особенного сорта –
здесь все равны: и олигарх, и нищеброд.
А потому – их всех перевезёт
угрюмый старец. Без мигалок и эскорта,
за медный грошик, что кладут всем в рот, –
в мир неживых, где нет ни кривотолков,
ни войн. Где нет понятия – жестокость.
Где не нужны ни аш-два-о, ни кислород...
– Ну, соглашайся же, не будь последним лохом!
Настойчиво талдычит служка. И суёт
талон под номером... \сам чёрт не разберёт...\
– Нет-нет, я погожу, мне здесь неплохо.
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
Жизнь – не шезлонги дивного курорта,
а может быть, совсем наоборот.
Гребу веслом совсем не ради спорта –
Перевожу «зажмуренный» народ.
Не ходят тунеядцы сами вброд.
Им подавай наличие эскорта –
Заныкали обол хитрюги в рот.
Чуть буйности смывают воды Леты,
Поэтому порядок круглый год.
Лишь изредка «ВЕЛИКИЕ поЕты»
Вопят и воют – видно снизойдёт:
- Милее жизни бренной кислород!
Хочу встречать закаты и рассветы!
А что «преставился» - не понял. Идиёт.
Да так вопит, краснеет мигом морда:
Вертай назад паскуда пароход!
Но мой маршрут прямой, как будто хорда.
За сбой по графику от шефа попадёт.
Любитель жизни? Что ж так не везёт?
Но раз преставился не мучай септаккорды,
Не жги дифситный ныне кислород.