Путешествие в мир цвета

Мир цвета дарит нам воображенье,

Разнообразием поражая взор.

Обилие красок вызывает удивленье,

А сочетание их вызывает спор.

Мы редко замечаем как прекрасен

И чуден Мир, объятый цветом весь.

Художник, труд твой не напрасен,

Пока на свете столько красок есть!

Анна Воробьева

" Каждый видит то что хочет видеть " Дега

Всякое путешествие всегда интересно, потому что открывает новые грани окружающего нас мира. И это путешествие в мир цвета, в мир чувств не являются исключением.

Учение о свете зародилось в Элладе. Еще Эмпедокл, философ и проповедник V века до нашей эры, высказывал мысль о существовании основных цветов. По его мнению, их было четыре: красный и желтый, белый, черный, что соответствовало установленным им "четырем основным элементам": огонь, земля, воздух и вода. Зрение Эмпедокл объяснял так. Он считал, что из глаза "истекают" потоки мелких частиц. Когда они встречаются, возникает зрительное ощущение, в том числе и цветовое.

В I веке до нашей эры Демокрит предпринял попытку объяснить природу отдельных цветов, используя свою атомную теорию. Он так же признавал четыре основных цвета.

Учению о цвете придавали большое значение Платон и его ученик Аристотель. А небольшой трактат "О цветах", хотя и не сыгравший большой роли в теории цветоощущения, содержит ряд интересных и значительных мыслей.

Все, что мы видим — это цвет. (Аристотель)

В 1666 г. Ньютон, пропуская солнечный луч через трехгранную призму из стекла, впервые наблюдал образование спектральной полосы, состоящей из гаммы определенных цветов. Было установлено, что белый цвет неоднороден, это смесь нескольких цветов.

Согласно концепции Ньютона, цвета содержатся в свете как самостоятельные сущности. "[Свет] состоит из лучей, отличающихся друг от друга такими возможными характеристиками как величина, форма и сила подобно тому, как отличаются друг от друга песчинки на берегу, морские волны, человеческие лица и прочие природные вещи одного рода" ("Оптика", см.: Койре, 1985, с.191).

Цвета не есть результат взаимодействия света с природными объектами: "Ниспровергая... наиболее прочные основы оптики, Ньютон доказывает, что цвета принадлежат не окрашенным телам, а лучам света, что они не являются модификациями последнего, а суть его изначальные свойства..." (Койре, 1985, с. 185). Цвет, таким образом, благодаря Ньютону, рассматривается не как часть видимого мира, а как элементарная составляющая света. Вот яркий пример такой позиции: "Говоря таким образом ["яблоко красное", "лист зеленый" и т.п.], мы создаем впечатление, будто цвет есть свойство самих предметов... Мы не осознаем, что цвет - не объективная категория, а элемент наших ощущений, восприятий и переживаний" (Цоллингер, 1995, с.156).

Сегодня большинством исследователей принята трехкомпонентная теория, согласно которой в нашей зрительной системе существуют три цветоощущающих аппарата, реагирующие на различные цвета и позволяющие нам их видеть. Впервые основные идеи трехкомпонентной теории цветов были высказаны М.В.Ломоносовым в его знаменитом сочинении "Слово о происхождении света" (1756).

К трехкомпонентной теории цветов опытным путем пришел и Томас Юнг. Который обнаружил, что любой видимый в спектре цвет может быть получен смешением не менее трех световых лучей.

Дальнейшее развитие трехкомпонентная теория цветов получила в работах крупнейшего немецкого естествоиспытателя Г.Гельмгольца.

Таким образом, согласно теории Ломоносова-Юнга-Гельмгольца, . Глаз человека воспринимает только монохромный свет с длинами волн 430, 530 и 560 нанометров, что соответствует фиолетовому, сине – зелёному и желто – зелёному цвету. Остальные цветовые оттенки это продукт очень сложного, до конца, не изученного алгоритма обработки электрического сигнала, поступающего в мозг от глаза.

Человек «видит» не глазами, человек «видит» мозгом.

Цветовая среда оказывает существенное влияние на психофизиологическое состояние человека, его работоспособность.

"Путешествие в мир цвета – это путешествие внутрь себя, путешествие в мир чувств и эмоций."

Василий Кандинский. О духовном в искусстве

Слово есть внутреннее звучание. Это внутреннее звучание частично, а может быть и главным образом, исходит от предмета, для которого слово служит названием. Когда, однако, самого предмета не видишь, а только слышишь его название, то в голове слышащего возникает абстрактное представление, дематериализованный предмет, который тотчас вызывает в "сердце" вибрацию.

Нечто подобное вносил в музыку Р. Вагнер Эта внутренняя красота есть красота, которую, отказываясь от привычной красивости, изображают в силу повелительной внутренней необходимости. Человеку, не привыкшему к этому, эта внутренняя красота, конечно, кажется уродством, ибо человек вообще склонен к внешнему и не охотно признает внутреннюю необходимость, - особенно в наше время! Этот полный отказ от привычно-красивого есть путь, которым в наши дни идет венский композитор Арнольд Шенберг. Он пока еще в одиночестве и лишь немногие энтузиасты признают его. Он считает, что все средства святы, если ведут к цели самопроявления. Музыка Шенберга вводит нас в новое царство, где музыкальные переживания являются уже не акустическими, а чисто психическими. Здесь начинается "музыка будущего".

После реалистических идеалов в живопись, сменяя их, входят импрессионистские стремления. В своей догматической форме и чисто натуралистических целях они завершаются теорией неоимпрессионизма, одновременно приближающегося к области абстрактного. Теорией неоимпрессионистов - которую они считают универсально признанным методом - является не передача на полотне случайного отрезка жизни, а выявление всей природы во всем ее блеске и великолепии.

Итак, постепенно у различных видов искусства зарождается стремление наилучшим образом выразить то, что каждое из них имеет сказать, и притом средствами, всецело ему присущими.

Несмотря на обособленность каждого из них, или же благодаря этой обособленности, они, как таковые, никогда еще не стояли ближе друг к другу, чем в эти последние часы духовного поворота.

Во всем сказанном заложены зародыши стремления к нереалистическому, к абстрактному и к внутренней природе. Сознательно или бессознательно художники следуют словам Сократа: "Познай самого себя!". Сознательно или бессознательно они начинают обращаться главным образом к своему материалу; они проверяют его, кладут на духовные весы внутреннюю ценность его элементов, необходимых для создания их искусства.

Из этого стремления, само собой, как естественное следствие, вытекает, что каждый вид искусства сравнивает свои элементы с элементами другого. Наиболее плодотворные уроки можно в данном случае извлечь из музыки. Музыка уже в течение нескольких столетий, за немногими исключениями и отклонениями, является тем искусством, которое пользуется своими средствами не для изображения явлений природы, а для выражения душевной жизни музыканта и для создания своеобразной жизни музыкальных тонов.

Художник, не видящий цели даже в художественном подражании явлениям природы, является творцом, который хочет и должен выразить свой внутренний мир. Он с завистью видит, как естественно и легко это достигается музыкой, которая в наши дни является наименее материальным из всех искусств. Понятно, что он обращается к ней и пытается найти те же средства в собственном искусстве. Отсюда ведут начало современные искания в области ритма и математической, абстрактной конструкции; отсюда же понятно и то, что теперь так ценится, повторение красочного тона, и того, каким образом цвету придается элемент движения и т.д.

Живопись в наше время еще почти всецело зависит от форм, заимствованных у природы. Ее сегодняшняя задача состоит в исследовании и познании своих собственных сил и средств - что давно уже делает музыка - и в стремлении применить эти средства и силы чисто живописным образом для цели своего творчества.

Природа говорит на своем языке, который с непреодолимой силой действует на нас. Подражать этому языку нельзя. Музыкальное изображение звуков курятника с целью этим путем создать настроение природы и передать это настроение слушателю, показывает очевидную невозможность и ненужность такой задачи. Такое настроение может быть создано любым видом искусства, но не внешним подражанием природе, а только путем художественной передачи внутренней ценности этого настроения.

Привычные предметы действуют на средне - впечатлительного человека совершенно поверхностно И лишь при более высоком развитии человека всегда расширяется круг свойств, несущих в себе различные вещи и сущности. При таком более высоком развитии существа и предметы получают внутреннюю ценность и, в конце концов, начинают внутренне звучать. Так же обстоит дело и с цветом. При низкой душевной восприимчивости, он может вызвать лишь поверхностное действие, которое исчезает вскоре после того, как прекратилось раздражение. Но и в этом состоянии это простейшее воздействие может иметь различный характер. Глаз больше и сильнее привлекается светлыми красками, а еще сильнее и больше более светлыми и теплыми тонами: киноварь притягивает и манит нас, как огонь, на который человек всегда готов жадно смотреть. От яркого лимонно-желтого глазу через некоторое время больно, как уху от высокого звука трубы. Глаз становится беспокойным, не выдерживает долго вида этого цвета и ищет углубления и покоя в синем или зеленом. При более высоком развитии это элементарное действие переходит в более глубокое впечатление, сильно действующее на душу.

Некоторые цвета могут производить впечатление чего-то неровного, колючего, в то время как другие могут восприниматься как что-то гладкое, бархатистое, так что их хочется погладить (темный ультрамарин, зеленая окись хрома, краплак). Само различие между холодными и теплыми тонами красок основано на этом восприятии.

Имеются такие краски, кажущиеся мягкими (краплак). и другие, которые всегда кажутся жесткими (зеленый кобальт, зелено-синяя окись), так что свежевыжатая из тюбика краска может быть принята за высохшую.

Выражение, что краски "благоухают" - общеизвестно.

Наконец, понятие слышания красок настолько точно, что не найдется, пожалуй, человека,, который попытался бы передать впечатление от ярко-желтого цвета на басовых клавишах фортепиано или сравнивал бы краплак со звуками сопрано.*

Это объяснение всего путем ассоциации в некоторых, особенно важных для нас, случаях оказывается все же недостаточным. Слышавший о хромотерапии знает, что цветной свет совершенно особенным образом влияет на тело человека. Неоднократно делались попытки использовать и применять силу цвета при различных нервных заболеваниях, причем снова замечено было, что красный цвет живительно, возбуждающе действовал на сердце и что, напротив того, синий цвет может привести к временному параличу. Если подобного рода влияние можно наблюдать и на животных и даже на растениях - что практически и происходит, то объяснение путем ассоциации отпадает совершенно. Во всяком случае, эти факты доказывают, что краски таят в себе мало исследованную, но огромную силу, которая может влиять на все тело, на весь физический организм человека.

Но, если в данном случае объяснение, путем ассоциации представляется нам недостаточным, то мы не можем удовлетвориться им и для объяснения влияния цвета на психику. Вообще цвет является средством, которым можно непосредственно влиять на душу. Цвет - это клавиш; глаз - молоточек; душа - многострунный рояль.

Художник есть рука, которая посредством того или иного клавиша целесообразно приводит в вибрацию человеческую душу.

Таким образом ясно, что гармония красок может основываться только на принципе целесообразного затрагивания человеческой души.»

Одной из функций цветового зрения у человека есть получение информации о частотной, энергетической, пространственной ориентации воздействующего магнитного поля. Информация используется для управления магнитным полем человека. Регулируя плотность магнитного потока, организм обеспечивает магнитную защиту от внешнего воздействия.
Одно из лечебных воздействий Цветотерапии есть воздействие на биологические преобразователи и восстановление целостности магнитного потока.