Один день из жизни города

Город просыпался неохотно, словно, будь его воля, желал немного перенести в одних случаях сладостный, а в других – горький миг пробуждения. Улицы, окутанные утренним туманом, привычным в этих местах, еще полчаса назад пустовали – лишь редкие прямоугольники горящего в окнах домов света проступали в тумане. Солнце не спешило выползать из-за горизонта – в конце концов, на дворе середина октября – но уже было достаточно светло. Бодрящий прохладный ветерок гулял по улицам и переулкам, играл ворохами огненно-рыжей листвы, срывал с почти обнаженных деревьев последнее прикрытие, желтыми или бурыми лепестками неспешно опускавшееся на землю и присоединявшееся к прочим своим собратьям.
Ах, как приятно пройтись по просыпающемуся городу! Идти медленно и спокойно, никуда не спеша, с наслаждением прислушиваясь к постепенно нарастающей мелодии городской жизни и вдыхая свежий аромат утра. Люди – кто-то еще заспанный, несколько рассеянный, а кто-то наоборот бодрый, как огурчик слабого засола – выходили из домов, плотнее запахивая свои куртки и плащи, чтобы не проникал ветер, поудобнее подхватывая сумочки, рюкзаки и дипломаты, и спешили в разные стороны. Кто-то семенил к автобусной остановке, кто-то копался с ключами у любимого автомобиля, а кто-то просто спокойно шел по улице, с легкой улыбкой посматривая на первых и вторых.
Утро плавно перетекало в день. Туман рассеивался, солнце, понимая, что, если оно и дальше будет прятаться, то его совесть замучает, неохотно выползает и освещает улочки приятным мягким светом. Жизнь в городе бьет ключом – машины мчатся непрерывным потоком, перевозя людей с места на место, пешеходы терпеливо топчутся на перекрестках и «зебрах», поглядывая по сторонам и мысленно понося водителей, не желающих пропустить их. Приятная свежесть осеннего утра становится почти незаметной – ее жизнь поддерживается только все тем же неунывающим ветерком, которому, по правде говоря, надоело шуршать кучей листьев и захотелось уступить жгучему желанию погулять по городу и, как говорится, людей посмотреть, да себя показать. Люди же, не слишком-то довольные его поведением, натягивали шапки, повязывали шарфы и от всей души материли осень с ее «промозглым ветром». Были, конечно, и романтики, что шли с душой и курткой нараспашку и непокрытой головой. Они с улыбкой щурились, ощущая почти исчезнувшую свежесть, подставляли лица навстречу ветру и шли вперед, сопровождаемые приятной легкостью и музыкой в душе.
День плавно переходил в вечер, но город не спешил готовиться ко сну. Напротив, он словно только оживал. Загорались фонари, разгоняя вечерний полумрак, вспыхивали всеми цветами радуги днем блеклые, а вечером яркие вывески различных заведений – магазинов, развлекательных центров, кафе, ресторанов и т.д. В окнах домов загорается свет, создавая впечатление огромной огненной сети с квадратными ячейками, набрасываемой на здание. Машин становится меньше, они представляют собой мерцающие огоньки, стремительно движущиеся сквозь темноту. Люди, уставшие после рабочего дня, неспешно идут домой. На их лицах нарисованы облегчение по поводу конца этого дня и предвкушение тепла родной берлоги. Ветерок, весь день гулявший по городу, к концу дня уже без прежнего энтузиазма насвистывает любимую мелодию. Да и свежесть – его лучший друг – совсем исчезла.
И лишь глубокой ночью город начинает засыпать. Медленно пустеют улицы, машины становятся явлением редким и занятным – что за псих катается на машине посреди ночи? – люди забираются под теплые одеяла и крепко засыпают, прощаясь с этим днем и морально готовясь к следующему. Туман вновь опускается на город, укрывая его своим покрывалом, и лишь одинокий ветер все так же бродит по опустевшим улицам…