Дерево

Дерево стояло посреди зелёного поля. Дерево было старым, даже древним. Оно видело многое. Оно ещё помнило краски неба, земли и травы своей родины, голоса людей, которые говорили совсем на другом языке, чем здесь, где оно росло и старело, — ещё помнило, но уже не так живо, как когда оно было юным ростком, перевезённым в иную страну. Дерево росло ввысь и вширь, и воспоминания становились тусклее и тусклее, ствол толстел, терял гибкость, корни глубже и глубже врастали в чужую почву, и Дерево сроднилось с ней.
Оно помнило прикосновения людей, ухаживавших за ним, пока оно ещё нуждалось в этом. Помнило, как вокруг него вырастали и исчезали дома, приходили и уходили люди, большие и маленькие. Большим людям не было дела до Дерева. Маленьким, по большей части, тоже, но иногда они причиняли Дереву боль, ломая ветви, срывая листья. Дерево эту боль ещё помнило, правда, совсем смутно. Ростком оно злилось и огорчалось, но став мудрым и невосприимчивым к человеческим рукам, оно поняло, что маленькие люди всего лишь играли, не сознавая, что делают больно. Дерево тоже иногда причиняло им боль, когда они взобравшись на него, срывались и падали. Оно огорчалось, когда чувствовало чью-то боль рядом.
А боли Дерево видело и помнило много. На поляне когда-то проливали кровь; земля до сих пор хранила память. Земля не забывает ничего. Дерево битв на своём веку не видело. Но под его сенью люди лили слёзы, печалились, иногда ссорились, произнося много грустных, ненужных слов. Дерево грустило вместе с ними; шумно шурша листьями, оно пыталось их помирить. Люди не понимали; они уходили, оставляя горечь ссор и разлук медленно отравлять воздух, впитываться в листья и кору Дерева, навсегда врезаясь в его память.
Но кроме боли Дерево помнило и радость. Когда маленькие люди бегали под его листьями, смеясь, простирая руки к солнцу и кроне Дерева, а потом падая от усталости на зелёную траву, Дереву было хорошо. Дереву нравилось, когда люди в жаркий день приходили в тень его листвы. Больше всего оно любило, когда люди прикасались ладонями к коре или обнимали ствол. Лёгкий ветерок играл между молодых зелёных листьев, солнце ласково целовало каждый листочек, каждую веточку. Дерево радовалось.
Когда лил дождь, крона тяжелела, и Дерево гнулось ближе к земле. Когда набегал сильный ветер, ещё не окрепшие ветви качало из стороны в сторону, и Дерево стонало от тревоги. Много раз шторм ломал молодые ветви, Дерево болело, и никому не было до него дела. Но Дерево никогда не отчаивалось, потому что оно не знало, что это такое. Оно бережно растило новые ветви, вбирая солнечный свет, впитывая живительную влагу. Дерево росло, старело, запоминало, забывало.
…Солнце светило ярко, в первый раз за долгое время по-летнему щедро, ласково. Дерево жадно питало листья светом. Иногда солнце скрывалось за плывшими по небу белыми облаками, и набегал прохладный ветер. Листья трепетали от ветерка, трава щекотала кору Дерева у земли. Молодые люди сидели под сенью Дерева, спасаясь от зноя. Они улыбались, и в этой крохотной частичке их жизни они были счастливы и любили Дерево. Густая крона Дерева, полупрозрачная, светящаяся зеленью, дарила щедрую тень, но кое-где между частой листвой проливались лучики света, и Дерево будто улыбалось. Дерево тоже было счастливо.