Всегда ли парус одинок?..

«Да будет судьба России крылата парусами!» - воскликнул граф Резанов из знаменитой рок-оперы «Юнона и Авось» Андрея Вознесенского и устремился «закусив удила», сводить Америку и Россию. Его отчаянная попытка не удалась в давнем восемьсот двенадцатом году. Терпят крах подобные попытки и у современных политиков.

По традиции в Астрахани в каждом октябре проводится осенняя парусная регата. Над волжской синью устремляют крылья ввысь разноцветные парусники, символизирующие стремление к свободе и побег от одиночества. Нередко подобные праздники приурочивают ко Дню Независимости России. Независимости – от чего?.. Вполне возможно, что от скуки и грусти.

Если даже погода не сопутствует проведению речных торжеств, ни дождь, ни встречный ветер не мешают астраханским яхтсменам большой парусной регаты состязаться в грандиозном параде яхт. В такие дни наши паруса не одиноки.

Однако поэтично настроенным натурам вспоминается обычно не гриновский алый парус мечты, а одинокий белый парус Лермонтова. Как объект авторского миропонимания, поэтического осмысления, образ паруса многопланов. Он - и воплощение слияния человека с природой, и олицетворение скитальческой судьбы, и символ утраченной гармонии. Крылатый мятущийся парусник привлекает к себе как романтиков, так и скептиков, как любителей путешествий, так и закоренелых домоседов. Есть в нём некая тайна, какая-то загадка.

У каждого из астраханских поэтов он - свой. Один воспринимает его с грустью, другой - с тихой радостью, третий – с неудержимым восторгом.

Корабль лишь тогда уверенно чувствует себя в открытом море, когда у него много парусов. Наполним его паруса стихами астраханских поэтов и посмотрим, насколько они перекликаются с парусом Лермонтова.

Прежде всего, на память приходят стихи Александра Сахнова, неисправимого романтика, сделавшего неоценимо много для становления и развития паруса в Астрахани, и в частности, для яхт-клуба каспийского мореходного училища.

На потом не откладывай счастье,
Ведь нельзя же весну отложить
В подоконники капли стучатся
И вода вдоль бордюров бежит
Это ночи февральские мрачны
А вот полдень уже веселей
На ветру, как без паруса мачты,
Раскачались стволы тополей.
Парус белый, ветер спелый,
Половодье за бортом,
Что задумал, сразу делай,
Не надейся на потом, -

строки припева Сашиной песни хочется повторять вновь и вновь, и в минуты тихого счастья, и в часы нежной грусти по безвременно ушедшему другу, и жуткими ночами отчаянной тоски по промчавшейся юности, такой крылатой и безмятежной…

Это потом, когда она, наша юность, стала невозвратимо «далека, как кружка жигулёвского пивка», в строки Сахнова вкрадётся отчаяние:

Поставь свой бессмысленный парус
И правь неизвестно куда,
Река нам в наследство досталась,
В наследство досталась звезда…
За то, что под ветром гуляя,
Не вместе окончили путь,
Не знаешь ты, сгинул куда я,
Не знаешь ты, сгинул куда я.
А я - как тебя мне вернуть.

Как вернуть безвозвратное?.. Разумеется, воскрешая в памяти и эти, и другие строки капитанов, отчаянно шагнувших в свою последнюю осень.

Парус неба голубого…
Город – древний азиат…
Нет с ним слада никакого!..
Впрочем, и такому рад!.. –

грустит о милом нашем городе на средиземноморских берегах младший друг Сахнова, другой Александр, Щерба.

Мне, по меткому определению Сахнова, прилетевшей «из-за моря синице», суждено воскрешать в памяти земляков и эти, и другие строки.

Вот парус трепетного женского ожидания Ольги Касимовой, удостоенной звания лауреатагородского телевизионного конкурса на лучшее литературное произведение в честь 440-летия Астрахани за подборку стихотворной лирики под просторным волжским названием «Парус всех надежд»:

Лишь бы ждал меня твой парус!
Остальное – ну и пусть…
Ничего не испугаюсь,
Никого не забоюсь.
Прилечу к тебе, мой нежный,
Я иначе – не смогу.
Лишь бы ждал меня твой парус
На заветном берегу.

Заветный берег астраханской поэзии наполнен парусами. Романтичный образ паруса встречается с приметным постоянством в произведениях почти всех поэтов солнечного края, придавая их произведениям особое романтическое звучание. Ничего удивительного в этом нет для земляков Велимира Хлебникова, в далеко не каждому понятных строках которого «негистель нежурно смотрит на парус солнцеока голубого», поскольку великая река и плывущие по ней теплоходы и яхты, вызывают множество ассоциаций. Это и сочетание с ветром, и стремление к свободе, к мечте и воплощённых или не реализованных надеждах на лучшее: «Звёздный парус косо клонится, уплывает ночь в века. И опять была бессонница и тревожная строка». (Борис Филиппов).

У одних поэтов, как у Юрия Кочеткова, парус – борец со стихией, у других – спутник любви и взаимопонимания. Символично, что многие наши творческие земляки обращаются к теме паруса в непростые периоды своей жизни:

Зовёт меня парус за море,
За дальний чужой горизонт,
На остров, где алые зори,
Где, может быть, жил Робинзон.
Там в зелени вечной – кокосы,
Лианы – как с пирса канат,
На листьях жемчужные росы
До жгучего солнца лежат.
А в чаще кричат попугаи,
Вокруг всё свистит и поёт,
И шорохи ночью пугают,
И ливень тропический льёт.
Там краски, цветы, ароматы,
Но нет никого, ни души…
Там жили когда-то пираты,
В заброшенной Богом глуши.
Зачем мне тот остров в тумане?
Душа там застынет, как лёд.
Но парус белеет и манит,
И в дальние страны зовёт.
И лермонтовский, одинокий,
И гриновские паруса.
Пронзают меня, словно токи,
Дельфинов ночных голоса.
Плывут за кормой они следом,
И роют волну, словно крот.
Я знаю, что я не уеду,
Но парус зовёт и зовёт.

(Юрий Кочетков «Парус»).

Нелюдимую гордую птицу фламинго сравнивал с парусом Геннадий Колесников:

Где мерцают огни Мангышлака,
Где солёные ветры свистят,
Где, как будто покрытые лаком,
Волны Каспия ночью блестят,
Там залётная птица фламинго
На высоких изящных ногах,
Словно парус старинного брига,
Вдруг белеет на синих волнах.

У «шестидесятника» Колесникова, автора знаменитых на весь мир «Тополей», образ паруса, как и у поэтов-«семидесятников», олицетворяет тоску по утраченной юности:

Чей-то парус летит по волнам,
Чья-то песня летит над рекою.
Но не нам, к сожаленью, не нам
Машет молодость смуглой рукою.

Отчаянным предчувствием неизбежной и непоправимой беды наполнены строки Николая Поливина:

…Будет море мне
последним чудом,
Парус рваный
и дырявый шлюп.
Ни пустых забот,
ни сожалений, –
Неба ширь
да моря глубина!
Обломает камышу колени
Шквальная
случайная волна…

Но лёт паруса по волнам астраханской поэзии продолжается:

Ни в небе журавль, ни в ладонях синица
Ему не нужны, не влекли с юных лет.
Под парусом алым опять за жар-птицей
В неведомый край уплывает поэт.
Но будет ли встреча – ему неизвестно.
Быть может, напрасным окажется путь?
А в небе курлычет журавль свою песню,
И просит синица: «Со мною побудь!»… -

провожает в неведомый путь поэта Геннадий Ростовский, сменивший белый лермонтовский цвет паруса на гриновский алый.

Но и алый парус нередко бывает одиноким. И пусть неповторимый волжский закат способен сделать его даже ярко-малиновым, серо-бурые будни способны приземлить и обескрылить даже его.

Никакого парадокса нет в том, что «Парус» сочинённый безвестным восемнадцатилетним кавалерийским юнкером Михаилом Лермонтовым в начале 1830-ых годов, стал культовым стихотворением русской литературы на все времена, символом свободы и борьбы, и через сотню лет его подхватил Владимир Высоцкий. Это о ней, трагически и безрассудно порванной мечте, он пел: «Парус! Пор-р-рвали парус!.. Каюсь, каюсь, каюсь…».

Во многих современных поэтов Астрахани живительный ветер вдула в паруса литературная студия «Моряна» конца 70-х – начала 80-х прошедшего столетия, где к миру прекрасного приобщала нас Нинель Мордовина. Это была мастерская поэтов, самобытная школа, которая:

Сглотнула нас всех как море,
Где - парус и где - корма?
На радость или на горе
Взяла нашу жизнь - сама.

(Дина Немировская)

До чего же обидно сейчас, что такой поэтической школы, окрыляющей, вдохновенной, всё ещё нет в нашем городе! Суждено ли мне воскресить возрождённую мною в самом начале двадцать первого века литературную студию «Подснежник», носящую имя моей предшественницы Клавдии Холодовой, ведущей при областной газете «Комсомолец Каспия» поэтическую студию с таким названием в 60-е? И сколь долго белеть моему парусу, такому одинокому «на фоне стальных кораблей» чиновничьего равнодушия?..

Парус – это символ свободы, без которой невозможно творческое начало. Да будет судьба астраханской поэзии крылата парусами!