Наш буревестник

23 сентября 2014 года могло бы исполниться 80 лет гуру астраханской поэзии НИКОЛАЮ ВАСИЛЬЕВИЧУ ВАГАНОВУ, воспитавшему плеяду современных поэтов России и Зарубежья.

ВАГАНОВ Николай Васильевич родился в Челябинской области. С начала 60-х жил и работал в Астрахани. Член Союза писателей России и Союза журналистов.

В разные годы возглавлял литературные объединения в г. Астрахани («Моряна», «Стрежень», «Глагол», «Тамариск»), в которых делали первые свои шаги К. Холодова, В. Мухин, Д. Казарин, В. Котельникова и др. талантливые поэты.

Автор поэтических сборников «Взлёт», «Дельта», «Услышьте меня, однолюбы», «Живая вода», «Мороз и солнце», «Птицы моей зимы» и «Свет отчаяния».

Лауреат литературных премий имени Бориса Шаховского, Леонида Чашечникова, Василия Тредиаковского, Михаила Луконина, «Чистое небо».

Астраханская весна:
Лёд на реках табунится,
По дорогам пыль клубится,
Трав тускнеет новизна.
Только зелень камыша
Льёт всё ярче свет в полоях,
Для голодных глаз коровьих
Упоительно свежа.
Потому и можно их, -
И бредущих, и плывущих –
Встретить здесь, в зелёных кущах,
Край пустынь,
коров морских, -

читаю эти стихи на могиле поэта Николая Ваганова спустя два года ровно после его кончины, сжимая в руках пожелтевшую от времени подборку стихов под названием «Солнце Астрахани», набранную Николаем Васильевичем самолично для какой-то очередной так и неизданной некогда антологии астраханской поэзии, и поневоле думаю: «Солнце Астрахани закатилось…».

Поднимаю глаза на тех, кто стоит рядом тесным кругом и осознаю: «Нет, не закатилось!». Ведь если те, кто считает себя его учениками, собираются здесь и декламируют его стихи, вспоминают истории о нём, соединившим их в разные годы, значит, его солнце – в самом зените, и дай Бог ему светить подольше!

Астраханский переход
От зимы немедля к лету:
Этот в шубе льнёт к буфету,
Тот в тельняшке к лодке жмёт.
Но момент всеобщий есть
У весны в низовьях Волги –
Это ход несметной воблы
И о ней благая весть,
И в заядлых рыбаков
Превращенье астраханцев
Вплоть до малых чад и старцев,
Начиная с мужиков.
И с удилищами бег
Женщин, девушек туманных
Мимо рыбы в белых ванных
К берегам влекущих рек.

Жарко… Ровно три часа дня. А что такое на астраханском Рождественском кладбище почти без деревьев и хотя бы лёгкого дуновения ветерка собраться кучкой и читать стихи любимого поэта? Это – всё равно кайф! Хотя… настоящий кайф был бы, если бы мы читали эти стихи вслух при нём, при его жизни, но разве время умолишь?...

Лето астраханское –
Африканское.
На пляже публика,
Что на поду…
Источник бодрости
Ищу я, странствуя
По пеклу города
В седьмом поту.
Искрят кресты кремля, как электроды,
В асфальт впечатываются следы.
Пылают вывески со словом «Воды»,
Как будто улицы кричат: «Воды!»

И дарит Волга себя в каналах,
В арбузах, яблоках, садах, садках
И в помидорах, от солнца алых,
Как раки-грешники от кипятка.

… Асфальт фонтанами листва взрывает,
Гуляет волжская во мне волна.
Я думал, в сказках – вода живая,
А вышло –
В Астрахани она.

Живая вода – Ваганов орошал нас ею при жизни своим мастерством литературного тренера, порой хлёстко, жёстко (но так и нужно!) отсекая сонную одурь и нравоучатовский доброхотский настрой виршей неких «девушек туманных». Сила, мощь, азарт – вот как жил он сам и какими хотел видеть тех, кто идёт следом.
Эпиграфом к творчеству поэта Николая Ваганова, без сомнения, могут стать его строки: «Куй меня, покуда я горяч, жизнь неукротимая, крутая!» На протяжении более, чем пятидесятилетнего пути в литературе, он испробовал себя в разных жанрах – от лирических стихотворений, сонетов, стансов и поэм до кратких афористичных высказываний, и всегда, в любом проявлении творчества ему была свойственна неукротимая жажда жизни, любовь к ней во всех её проявлениях, главным из которых являлось «властное призвание к труду» – то, что поэт считал центростремительной силой, удерживающей человека на высокой орбите жизни от завихрений и срывов.

Заместитель председателя Европейской ассоциации критиков середины семидесятых годов, Александр Михайлов, положительно отозвавшийся на страницах журнала «Москва» об одном из вагановских сборников, отмечал, что «там, где не ощущается биение человеческого сердца, пульсации крови, – там нет поэзии. « В каждой строке Ваганова жизнь бьёт ключом, через край, он - из тех поэтов, кто живёт и творит в неостывающем азарте поиска, в неустанном движении, - так было сказано в той давней рецензии, - поэтому творчество и жизнь для него неразрывны. Обо всём, о чём бы он ни писал, он высказывается с накалом, задоринкой, порою доходящей до молодецкого куража»:

Бездна солнца. Солонцы.
Взрывы пыли и пыльцы
На буграх полынных,
Полымем полимых. –
Это, головы клоня,
В мотолюльке мчат меня
Средь степного праха
Два дружка-казаха.
Жутко, весело мне, ах!
Воздух, пыщущий в ушах, -
Словно спирт горящий
Примусом гудящий.

А друзья кричат:
- Нырнём
В наш чабанский водоём! –
И рулит к огромным
Трубам водогонным.

И стою я над водой,
Низвергаемый трубой
Шумно, неуёмно
В чашу водоёма.
И бросаюсь под поток,
Доставая лбом песок,
И кружусь в купели,
Словно в карусели.
А затем лечу опять
Я в бурун,
И мир объять
И обнять пытаюсь,
В радости купаясь.
И средь брызг визжать и петь
Мне охота… Ай, да степь! –
Зной и душ с весельем,
Сауна с бассейном!

- Ну и как, - друзья кричат, -
Наш бассейн и водопад?
И с огнём во взоре
Я ору: - Что – море?!

И с горелками в ушах
Вновь мы мчим, вздымая прах,
По буграм полынным,
Полымем палимым, -

От таких стихов исчезает усталость, от них хочется жить, ей Богу! Странно произносить такие слова на кладбище, над могилой большого поэта, по счастью нашему, осевшего в Астрахани сибиряка по рождению. Да нет, «осевшего» - это не про Ваганова! Он и погиб, сбитый налету, как птица, случайной маршруткой, возвращаясь с ежедневной утренней пробежки по стадиону…

Николай Васильевич Ваганов принадлежит к тому поколению литераторов, которое создало славу астраханской поэзии. Его перу принадлежат многочисленные поэтические сборники.

Произведения Ваганова неоднократно публиковались в местной и центральной печати. В прежние годы он являлся литературным сотрудником многотиражной газеты «Строитель» и областной газеты «Волга», став заведующим отделом учащейся молодёжи газеты «Комсомолец Каспия», вступил в Союз журналистов.
Поэт, чьё главное качество – жизнелюбие, стремление к свету и радости сквозь все препоны земного бытия, всегда жил и творил в неостывающем азарте поиска, в непрерывном движении. Умел он

…так судьбой своей владеть,
чтоб из кипящих вод
выскакивать,
а в леденящих – молодеть.

Вспоминая сегодня автора книг «Взлёт», «Дельта», «Услышьте меня, однолюбы», «Живая вода», «Мороз и солнце», «Птицы моей зимы», «Свет отчаяния», «Преодоление», приведу некоторые факты его сочной биографии.

Николай Васильевич Ваганов родился в селе Долгодеревенское Сосновского района Челябинской области. Ещё в школе начал писать стихи для стенгазеты. После школы поступил в Уральский лесотехнический институт. Сменил много профессий: работал пильщиком на лесозаготовках, столяром, путевым рабочим, вагранщиком на металлургическом заводе. Позже Ваганов поступил на историко–филологический факультет Челябинского педагогического института. Здесь он серьёзно стал заниматься творчеством, выступил на Областном поэтическом семинаре.

Летом 1956 года Николай Ваганов в числе добровольцев уехал по комсомольской путевке на целину. За работу там был награжден значком ЦК ВЛКСМ «За освоение новых земель». Тогда же он впервые опубликовался в областной челябинской комсомольской газете, а затем — в коллективном сборнике «Первые строки». По семейным обстоятельствам Ваганов перевёлся на заочное отделение института, совмещая учёбу с работой на металлургическом заводе, где он был активным членом литературного объединения.

В начале шестидесятых годов XX века поэт переехал в Астрахань. Сначала работал столяром на строительстве АЦКК, через год стал литературным сотрудником многотиражной газеты «Строитель», а ещё через два года — литсотрудником газеты «Волга» и заведующим Отделом учащейся молодежи газеты «Комсомолец Каспия». В это же время он вступил в Союз журналистов. В те годы Николай Ваганов посещал литературное объединение, которым руководили Фёдор Субботин и Юрий Селенский, выступал со стихами на радио и телевидении, много публиковался. С середины 60–х годов литобъединение перешло под крышу газеты «Комсомолец Каспия» и его руководителем стал Н. В. Ваганов.

22 сентября 2004 года за значительный вклад в работу по эстетическому воспитанию молодёжи области и многолетнюю плодотворную деятельность Николай Васильевич Ваганов был поощрён Благодарственным письмом Губернатора Астраханской области.

Летят по волнам утренним,
Что блещут ярче сварки,
Катера и скутеры,
Бударки и байдарки.
Меж бакенами, баржами
Ныряет мой баркас –
Седыми бакенбардами
Пена на бортах.
В рыбацкой робе волглой
Я на корме сижу,
Неутомимо Волгой
Любуюсь и дышу.
Из зелени и сини
Отлит её наряд.
Не бриз – белужьи спины
Литую гладь бугрят.
Житейские заботы
На время отложу
И Волги из-за борта
Во флягу нацежу.
Приникну к ней горнистом,
Что будит тишину,
Могучей да искристой
Поэзии глотну.
И к тайнам слов и красок
Я обрету ключи…
О, Волга – русский классик,
Искусству научи!

На протяжении почти всей своей яркой и насыщенной жизни Николай Васильевич Ваганов возглавлял в Астрахани литературные объединения. Это были «Моряна», «Стрежень», «Глагол», «Высота» и «Тамариск», которые в разные годы посещали Клавдия Холодова, Владимир Мухин, Геннадий Ростовский, Дмитрий Казарин, Закир Дакенов, Владимир Дутляков, Александр и Аркадий Щербы, Владимир Горжалцан, Сергей Бендт и я, автор этих строк, Александр Гриценко, а также Ольга Маркова, Татьяна Иванченко, Юрий Салахов, Марина Лазарева, Игорь Беляков, Наталья Смолина, Вера Котельникова, Неля Казанова и другие талантливые прозаики и поэты. Он был буревестником нашим!

Не случайно и совсем новая, пахнущая свежей типографской краской антология астраханской поэзии «Свет мой безмерный» под редакцией С.А.Золотова, выпущенная в свет буквально четыре дня назад и приуроченная к пятидесятилетию Астраханской областной писательской организации, включила стихотворение Ваганова «Буревестник»:

Что вниз его от солнца повело –
Неистовость бойца иль хлеб насущный?
Прорвал он зыбь, и нет, и нет его,
И полный штиль на море и на суше.
Кричат под буревестника и рвут
Из праздных рук раскормленные чайки.
И с плеском он выныривает вдруг
И сбрасывает водорослей чалки.
Он бурно дышит и крылами бьёт,
И смотрит на базарных птиц с тоскою,
Но не вершит таинственный полёт,
А в таинство бросается морское.
Ему не вызвать – вызнать гнев глубин,
И им его схлестнуть с разгулом буйным…
Но вот он ввысь, от молний голубым,
Взмывает к тучам соколом безумным.
Фамильный за скалу спешит орёл.
Уходит от мятежных сил царь-птица.
Лишь тот, кто глубину и высь обрёл,
Ни пламени, ни мрака не боится.
Ему в награду грозовая синь,
И тишина глубинная – в отраду.
Эй, буревестник, клич над морем кинь!
А он бурлит зелёную громаду…

Для Николая Ваганова, уральца по рождению, настоящей Родиной стала наша астраханская земля. Здесь он сложился как человек и как литератор. Здесь он стал не только профессиональным поэтом, но и журналистом, в разные годы работал он в газетах «Астраханские известия» и «Комсомолец Каспия».

Точность, логичность, общепонятность и долговечность - вот те главные критерии, которые он предъявлял к своим стихам и произведениям других астраханских литераторов, чьим суровым и справедливым критиком он был до конца своих дней.
Многим астраханцам и жителям области Николай Ваганов запомнился по творческим встречам на предприятиях, в учреждениях и учебных заведениях. Он был, безусловно, самым активным пропагандистом художественной литературы и творчества астраханских поэтов и писателей. В 2001 году он стал лауреатом литературной премии имени Бориса Шаховского за поэтический сборник «Свет отчаяния». Звание лауреата литературной премии имени Василия Тредиаковского поэт получил в 2004 году за книгу стихов «Преодоление». Ваганов - также лауреат литературных премий, носящих имена Михаила Луконина и Леонида Чашечникова, а также премии «Чистое небо».

Не меньше, чем собственными книгами, Николай Васильевич гордился достижениями своих учеников. Его дело, руководство литературной студией «Тамариск», продолжают сегодня в стенах Областной научной библиотеки Юрий Щербаков и Борис Свердлов. В январе 2013 года вышел в свет коллективный сборник литстудийцев, в состав которого были включены стихи и рассказы восем¬надцати участников студии, которой руководил Николай Ваганов. Выступления некоторых из них прозвучали на презен¬тации. Свои стихи читали Олег Таланов, Степан Подоляко, Светлана Благинская (один из инициаторов создания данного сборника), Сергей Масловский, Герман Елизаров и другие. Выступили также прозаики Наталия Ложникова, Светлана Кова¬ленкова, Михаил Крупкин, Арсений Фомичев.

В памяти литераторов, как и в памяти читателей, Николай Ваганов останется поэтом, чьё главное качество - жизнелюбие, стремление к свету и радости сквозь все препоны земного бытия - помогает жить, любить, творить, созидать. Помогает человеку оставаться человеком. Вечная ему память.

Бьёт в зенит лучей цветущий веер.
Звёзды в ночь, как молнии, летят.
Утренний отвагой брызжет вечер.
Надо ж закатить такой закат!..

… И горят ракетных трасс изгибы,
Блещут звездолётов плавники –
Из кабин за огненные нимбы,
Словно из аквариумов рыбы,
Выплывают в космос рыбаки…
(Дина Немировская)

Ссылка на очерк "Диалектик слова"


ИЗ ПОЭТИЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ НИКОЛАЯ ВАГАНОВА

БУРЕВЕСТНИК

Буревестник ныряет в глубь моря
до семидесяти метров.
(Занимательная ихтиология)
Что вниз его от солнца повело –
Неистовость бойца иль хлеб насущный?
Прорвал он зыбь, и нет, и нет его,
И полный штиль на море и на суше.
Кричат под буревестника и рвут
Из праздных рук раскормленные чайки.
И с плеском он выныривает вдруг
И сбрасывает водорослей чалки.
Он бурно дышит и крылами бьёт,
И смотрит на базарных птиц с тоскою,
Но не вершит таинственный полёт,
А в таинство бросается морское.
Ему не вызвать – вызнать гнев глубин,
И им его схлестнуть с разгулом буйным…
Но вот он ввысь, от молний голубым,
Взмывает к тучам соколом безумным.
Фамильный за скалу спешит орёл.
Уходит от мятежных сил царь-птица.
Лишь тот, кто глубину и высь обрёл,
Ни пламени, ни мрака не боится.
Ему в награду грозовая синь,
И тишина глубинная – в отраду.
Эй, буревестник, кличь над морем кинь!
А он бурлит зелёную громаду…

ВОЛГА

Ты весной, как в песнях, полноводна.
Ты весной, как пашня, плодородна –
Пахнущая талою землёю,
Чернозёмно-тучная на цвет.
Рыбою беременна, дородна,
Необъятной, бурною дорогой
Счастье ты несёшь в рыбачью сеть.
Хлебородным, медоносным летом,
Что на пляжах пятки жжёт огнём,
Ты шумишь густым зелёным лесом,
Пронося корабль за кораблём.
Ты благоуханна, как дубравы,
Как луга, с их вешней красотой.
Всей Руси цветы тебе и травы
Отдали душистый свой настой.
Ну, а осенью, прохладной, грустной,
Лечащей от зноя, как родник,
Ты ясна до дна, как дух наш русский,
И как души матерей родных.
У тебя такая есть замашка –
Пошутить с морозами слегка:
Глядь – в тебя вмерзают облака…
Но замашка эта –
не промашка!
Лёд трещит, как тесная рубашка
На спине могучей рыбака.

* * *
Друзей, приятелей теряя
И тех, кому хотел я мстить,
Всё чаще с грустью повторяю:
Понять – простить, понять – простить.

И всё уступчивей, терпимей
К нечестным играм подхожу,
Чтоб не губить своей гордыней
Несчастных труса иль ханжу.

Но тем сильней желаю биться
За честных, помнящих про стыд,
Что могут запросто бесстыдство
И не понять, и не простить.

* * *
Не бесшабашная,
Не страстотерпческая,
Чужой берущая на плечи груз,
А солдафонская,
Рабовладельческая
Ты для растлителей,
Святая Русь.
Для них душа твоя –
Деревня лапотная,
А молодечество твоё – топор.
Ты так великостью
Страшишь их, праведная,
Что во спасенье им –
С тобой раздор.
Ведь столь могущественны
Твои страдальческие
Молитвы, музыка,
Что лишь тобой
Народы стравленные,
Роды скитальческие
Быть могут вызволены
Из тьмы любой.
Невольны гнев и скорбь,
Свободны чувствованьица…
И в том-то ты и обвинена,
Россия-матушка, великомученица,
Что помельчать могла б, а не вольна.

НОВАЯ СКАЗКА

Бьёт в зенит лучей цветущий веер.
Звёзды в ночь, как молнии, летят.
Утренней отвагой брызжет вечер.
Надо ж закатить такой закат!

Рвутся корабли с цепей за сказкой.
Мечется по взморью дикий кот.
Не поймёт, чудак, что это Каспий
В небо наведён, как телескоп.

Что и от белуг, и от тарашек
Унеслась приманка в вышину,
Что тюлень, и тот глаза таращит
Через линзу моря на луну.

И горят ракетных трасс изгибы,
Блещут звездолётов плавники –
Из кабин за огненные нимбы,
Словно из аквариумов рыбы,
Выплывают в космос рыбаки…

ОБНОВЛЁННЫЙ СОБОР

Над Астраханью светят купола –
Успенского собора оглавленье.
Казалось,
ржа давно их извела
И вдруг свершилось чудо обновленья,
И вдруг их молодые мастера
Руками золотыми обласкали.
И золото зажглось под облаками,
И с блеском возродилась старина.
И с дерзостью крамольной красоты
Наперекор понятиям рутинным
Над главами
к высотам реактивным
Взметнула самолётами кресты.
Гляжу на их воинственный ранжир
И грешную такую мысль имею:
Наверное, сознательно вложил
В них зодчий звездолётную идею.

ОСЕННИЙ КЛЁН

Осенний клён.
Трепещут листья-свечи,
Сияет крона в тысячи свечей.
Её возжёг
прощальным светом вечер,
И ей светить
во тьме сырых ночей.
Нет, не светить.
Уходит в землю солнце,
И гаснет клён, рассеивая свет.
К нему нисходит звёздное посольство,
Но в кроне ни огня, ни блеска нет.
Но нет во мне сиянья –
только слабость,
Когда уходишь ты,
грозя – навек.
Мне ничего тогда уже не в радость.
Я самый горький в мире человек.
Осенний возраст мой!
Всё горше, горше
Мне одному
средь звёздной темноты.
Осенняя любовь!
Всё больше, больше
Во мне огня,
когда мне светишь ты.

* * *
Оттого ль, что стремительно старюсь,
Потому ль, что заботы, как сеть,
Обретаю я тихую странность
Песни старые мамины петь.
Потому ль, что пахал я и сеял,
Оттого ль, что к тому не вернусь,
Всё больней мной владеет Есенин,
Всё острей понимается Русь.
Всё отчаянней, всё неизбывней
Я к полянам тянусь и полям,
Сиротливость отцовской избы мне
Сердце горечью рвёт пополам.
Приникаю к земле,
прикипаю,
Землепашца пытаю про хлеб,
Словно к первой любви привыкаю,
Что вернулась на старости лет.

* * *
Уйдите, слова,
Не застите вещего неба!
Не вы – синева
И веры весенняя верба!
Не вы – естество
Бегущих соцветий по плети.
Страшнее всего
Мне ваши миражные сети!

Ты – слово «любовь» -
Что значишь в борении с плотью
Господских хлебов,
Дразнящих утробу холопью?
Что – ты – для Неё,
Отравы моей и Отрады,
Для коей враньё
Ясней и живительней правды!

Не рвитесь из уст
Моих, «справедливость» и «совесть»!
Не склабятся пусть
Те люди, что могут не ссорясь
Травить и сживать
Со света открытых и дерзких.
Вон мастер жевать
Мочало словес лицедейских.
Он слово «добро»
Мусолит, как сладость какую,
И жертвы тавро
На мне оставляет втихую.
Не надо! Нет, нет!
И вас мне – исполненных гнева.
Копитесь, как снег,
На склонах, коснувшихся неба,
Чтоб я не истёк
Речами, что кровью,
Копитесь!
И дай-то вам Бог –
Однажды на подлых скатитесь!

СЕМНАДЦАТАЯ ПРИСТАНЬ

Семнадцатая пристань –
Речных судов квартал.
Семнадцатая пристань –
Из зелени портал.

Аллеей, как тоннелем,
Я к городу спешу
И вдруг на притоненье
Большое выхожу.

Среди машин и зданий
У створчатых сетей
Кипит мятеж сазаний,
Качая лебедей.

Прёт рыба чуть не с визгом
К сетям средь бела дня.
Кричит она всем видом:
- Курорт, а не тоня!

Ещё бы! Хлеб ей мечут,
Не ловят в ячею.
За ним сазаны чешут,
Роняя чешую.

Едят за милу душу,
Со чмоканьем сопят,
Готовы лезть на сушу,
Да сетки не велят.

Ах, Астрахань, сколь силы
Бурлит в твоей воде!
Не зря сазаны – символ
Симпатии к тебе.

Мне правильно сказали,
Что буду взят в полон,
Лишь голову сазанью
Съем за твоим столом.

Давно ли я туристом
Входил в тебя,
и вот –
Семнадцатая пристань
С кипеньем рыб и листьев
В крови моей живёт.