Герой Советского Союза Еременко И.Т.

Ерёменко Иван Трофимович родился в 1910 г. в Екатеринбурге, в семье рабочего. Украинец. В автобиографии он писал: «В 1917 г. был отдан в сельское классное училище, где учился полтора года. Бросил зимой в 1918 г., так как ходить в школу было далеко и холодно, а одеваться было не во что... В 1920 г. из-за тяжелого материального положения семьи (семья голодала) был отдан к казаку-кулаку Плешаню в станицу Васюринскую, где батрачил до 1923 г. Летом 1923 г. заболел малярией. После моих просьб отправить в город на лечение, которые ни к чему не привели, бежал к отцу… В 1924 г. поступил работать в пригородные хозяйства Комитета взаимопомощи бедноты. Зимой этого же года оттуда был командирован на курсы трактористов-рулевых, которые окончил весной 1925 г. Там же работал трактористом до зимы 1925-26 гг. Зимой послан на курсы автотранспортного дела в Краснодар, которые окончил в мае 1926 г. После окончания работал шофером в пригородном хозяйстве и Сельмашсоюзе. Осенью работу бросил, и начал учиться в школе повышенного возраста».
Еременко ушел с весьма престижной по тем временам работы, чтобы осуществить свою мечту стать летчиком. Первая попытка поступить в летную школу ему не удалась из-за низкого образовательного уровня. Лишь после упорной дополнительной учебы он смог сдать вступительные экзамены, и был зачислен курсантом в Ленинградскую военно-теоретическую школу.
В РККА с 1927 г. В 1928 г. окончил Ленинградскую военно-теоретическую школу летчиков, в 1929 г. - 1-ю военную школу летчиков им. тов. Мясникова в Каче. Служил в 70-м отдельном истребительном авиаотряде в Баку. Командовал звеном, а затем авиаотрядом.
В 1935 г. начался переход на И-16 с моторами М-22 и М-25. Как известно, это были отличные, но очень строгие в пилотировании истребители. Случались аварии, а то и катастрофы. По свидетельству Леонида Рыбкина[1] в эскадрилье Еременко этот процесс прошел без единого летного происшествия, хотя его существенно осложняло отсутствие учебно-тренировочной машины.
Сам Еременко владел И-16 мастерски.
Генерал-лейтенант авиации Рыбкин вспоминает: «Он был летчик-истребитель, умевший выжать все из самолета, на что тот был способен. На всех высотах и скоростях он общался с истребителем на «ты». В совершенстве владел пилотажем, воздушным боем и стрельбой. Все проводил на максимальных скоростях и максимальных нагрузках».
Вскоре капитан Еременко был назначен командиром 119-й эскадрильей 95-й истребительной авиабригады Закавказского военного округа.
Участвовал в национально-революционной войне в Испании с 31.05.37 по 06.02.38 гг. под псевдонимом «Антонио Арагон». Командовал эскадрильей, истребительной авиагруппой, а затем истребительной авиацией. Сбил 14 самолетов лично и 2 в группе. Награжден двумя орденами Красного Знамени (2.09.37, 02.03.38).
В группу советских летчиков-добровольцев, прибывшую в Испанию под командованием Еременко, кроме него входили Иван Карпов[2], Леонид Рыбкин, Михаил Петров[3], Сергей Шалыганов[4] и Михаил Якушин. Добирались они через Францию с поддельными голландскими паспортами, причем ни один человек из группы не знал ни одного иностранного языка.
Еременко был назначен командиром 1-й истребительной эскадрильи, вооруженной истребителями И-16. Около месяца эта часть несла боевое дежурство в небе над Картахеной, Эльче и Аликанте, прикрывая республиканские боевые корабли и транспорты. Однако к тому времени франкисты установили морскую блокаду средиземноморских портов. Поставки советской помощи через них прекратились, и практически исчезла необходимость в воздушном прикрытии этого района.
В середине июня эскадрилья Еременко пересела на истребители И-15. Летчики быстро освоили новый самолет и приняли участие в воздушных боях над Брунете.
6.07.37 г. в первом же бою эскадрилья под командованием капитана Еременко сбила 5 истребителей Fiat Cr.32. Один из них в паре с Виктором Кузнецовым[5] сбил сам комэска.
В этот день эскадрилья Еременко получила задачу провести разведку шоссейных дорог, идущих к Мадриду с западного направления. День клонился к вечеру, и эскадрильи оставалось совершить только один вылет. Исходя из складывающейся обстановки, Ерёменко решил сделать его полным составом. 12 самолётов, ведомые комэском, поднялись в воздух и пошли на запад, вдоль дороги, ведущей к Авила. Они спокойно долетели до поворотной точки и направились домой, но в 30-40 км от линии фронта, в районе Толедо, встретились с десятью CR.32. Принимать бой над чужой территорией было явно невыгодно, да и бензин подходил к концу, но Ерёменко решил не уклоняться от схватки с противником. Он заранее на земле «прокрутил» со своими подчинёнными действия в подобной обстановке, и теперь его эскадрилья быстро перестраивалась в боевой порядок, разворачиваясь в сторону атакующих «фиатов».
Вспоминает генерал-майор авиации Якушин: «Полет подходил к концу, и мы уже возвращались на свой аэродром. Вдруг в 30-40 километрах от линии фронта над вражеской территорией значительно выше нас встречно-пересекающимся курсом прошла группа неизвестных самолетов. Знаков на них не было видно, тип самолета тоже не ясен, но по их серебристо-серой окраске можно было почти безошибочно определить, что это были самолеты мятежников. Они прошли над нами в сторону заходящего солнца, которое было от нас слева сзади. Казалось, что летчики противника нас не видят, так как они не проявляли никаких внешних признаков агрессивных намерений. Но мы зорко следили за ними. Враг имел большие преимущества: первое - это разность в высоте, второе - возможность атаковать со стороны солнца. Кроме того, фашистские летчики полагали, и это был их главный просчет, что они остались незамеченными. При наличии таких преимуществ (высота, солнце, внезапность) они решили вступить с нами в бой.
Каждый из нас был уверен, что противник не упустит благоприятный момент для нападения, и мы были к этому готовы. Левое звено незаметно перешло на правую сторону, чтобы не сковывать маневра эскадрильи при левом развороте в сторону противника, если он решит нас атаковать. Наши ожидания оправдались. Группа истребителей перешла в атаку. Это мы определили по тому, как звенья вражеской группы одно за другим переходили в пикирование, разворачиваясь в нашу сторону. Нашей эскадрилье было невыгодно вступать в бой, так как полет подходил к концу, и горючее в баках было на исходе. Однако нам ничего не оставалось, как по команде командира эскадрильи энергично развернуться в сторону противника и встретить его лобовой атакой.
Начался бои. Все двадцать четыре самолета завязали тот знаменитый «клубок», который был характерен для воздушных боев тех времен. Теперь вблизи мы смогли разглядеть друг друга. Это были серебристо-серые «фиаты» с желто-зеленым камуфляжем и черными крестами на крыльях и рулях поворота. По маневренности они немного уступали нашим легким и юрким «чатос», и мы без особого труда быстро занимали выгодные положения для атаки. Дружное начало боя определило его дальнейший ход. Наши атаки становились все настойчивее и смелее. Уже несколько вражеских самолетов рухнули на землю. «Фиаты», не выдерживая наших атак, все чаще пытались уйти от них переворотами, на которых они зависали, подставляя тем самым свои «животы» под огонь наших истребителей. Постепенно в воздухе стало свободнее, а вскоре фашистские истребители покинули поле боя. По приказу командира, который уже взял курс на свою территорию, все стали пристраиваться к нему, на ходу разбираясь по звеньям.
Какова же была наша радость, когда мы увидели, что все наши самолеты оказались невредимы. Первый бой, и без потерь — вот это победа![6]»
Как такое могло произойти? Ведь практически для всех наших летчиков это был первый воздушный бой. Достаточно сказать, что в предыдущем вылете звено Анатолия Серовa в которое входил и Михаил Якушин, вылетев на разведку, пыталось атаковать разрывы зенитных снарядов, приняв их за самолеты противника. Причина успеха была заложена в грамотных действиях командира эскадрильи Ивана Еременко, а исход боя решался уже индивидуальным мастерством пилотов. Потери противника в этом бою, по одним данным, составили 5 истребителей (2 сгорели в воздухе и 3 упали на землю)[7].
Генерал-майор авиации Якушин вспоминает: «После посадки командир, дав нам немного успокоится и прийти в себя, сделал короткий разбор, похвалил, отметил недостатки… Как он мог их заметить? Ведь он сам был в свалке, как и все - рядовой боец. Да, в таком бою командир действительно становился рядовым, бой часто принимал стихийный характер - ведь тогда не было даже радио. Но... Иван Трофимович был как раз таким командиром, который каким - то непостижимым образом всё видел, а лётчики всегда чувствовали его присутствие и влияние на ход боя[8]».
6.07.37 г. в паре с Божко Петровичем[9] он сбил бомбардировщик Dornier Do.17.
9.07.37 г. лично сбил истребитель Fiat Cr.32.
12.07.37 г. сбил 2 «фиата» и 1 «хейнкель» в группе.
22.08.37 г. сбил два итальянских самолета Ro.37.
В конце августа эскадрилья Еременко перебазировалась в Бахаралос.
Активная деятельность республиканской авиации и большие потери в самолетах побудили мятежников начать ночные налеты, для которых они использовали трех моторные бомбардировщики Junkers Ju.52/3m. Hа Мадрид, Сариньену и другие города по несколько раз за ночь стали сыпаться бомбы.
Генеральный штаб Испанской республики принял решение привлечь истребители к ночным дежурствам и заставить противника прекратить регулярные бомбежки.
В ночь с 14 на 15 сентября Еременко, взлетев на И-16 с поврежденным шасси, прямо над аэродромом уничтожил бомбардировщик Ju.52/3m, пилотом которого оказался бывший офицер русской царской армии Марченко. Он спасся на парашюте, но погиб при попытке перейти линию фронта. После этого на Сариньену и Мадрид в течение двух месяцев франкисты не совершили ни одного ночного налета.
В октябре эскадрилья Еременко была перебазирована в Сарагосу. В одном из боев, на бреющем полете, он сбил два истребителя «Фиат».
11-12.10.37 г. республиканская пехота не смогла прорвать оборону противника под Сарагосой, и на следующий день в районе Фунтес-де-Эбро в бой сходу после продолжительного марша был брошен полк танков БТ-5 (45 машин). В бою за короткое время было потеряно 19 танков и погибло 37 танкистов. Эта неудача самым непосредственным образом отразилась на настроении летчиков республиканской авиации. Пришедшее известие о гибели танкистов вызвало у авиаторов чувство ярости и желание отомстить. В результате республиканцами был тщательно разработан и нанесен удар по аэродрому Гарапинильос[10].
К этому времени франкисты сосредоточили там много авиационной техники (в т.ч. истребители Bf.109B), а также огромное количество ГСМ и запасных частей.
15.10.37 г. Еременко возглавил авиагруппу И-16 и И-15, нанесшую сокрушительный удар по этой авиабазе.
Основную задачу выполняли две эскадрильи И-15 (Серова и Чиндосвиндо), которые несли по четыре десятикилограммовых бомбы. Сбросив бомбы, они сделали шесть заходов на цель, уничтожая технику и строения пулеметным огнем. Четыре эскадрильи И-16 под командованием Сарауза[11], Плещенко[12], Девотченко[13] и Гусева[14] барражировали на случай появления противника в воздухе, а потом тоже атаковали наземные цели. 16 СБ под командованием Сенаторова нанесли отвлекающий удар по Сарагосе. Сорок самолетов было уничтожено, около двадцати повреждено; зенитные батареи были застигнуты врасплох и подавлены; два истребителя, пытавшихся взлететь, сбиты; взорваны склады боеприпасов и запасы топлива. Также был нанесен удар по другим постройкам и по только что прибывшим автобусам с пилотами. Республиканцы потерь не имели. Это было первое в истории авиации применение истребителей для уничтожения самолетов на земле. Кроме того, после окончания штурмовки группа обнаружила и расстреляла вражескую автоколонну.
Генерал-майор авиации Смирнов вспоминает: «По всему аэродрому в виде буквы «П» расставлено, как по ниточке, не менее шестидесяти самолетов… Строго держась за своим ведущим, «чатос» выскакивают к аэродрому с бреющего полета, молниеносно набрав горкой метров двести высоты. Первым бросается в атаку Анатолий Серов, и почти тотчас же на земле вспыхивает один из «фиатов»… Вслед за Анатолием открывает огонь вся группа. Через минуту один за другим над аэродромом встают восемь дымных, огненных факелов. С оглушительным грохотом взрываются бомбы, подвешенные на фашистских самолетах, и в щепки разносят рядом стоящие машины. Сильный ветер разносит огонь по всему аэродрому... Летчики вошли в азарт и пикируют буквально до двадцати метров, в упор расстреливая вражеские самолеты. В клубах дыма ясно различимы две полосы горящих самолетов, окаймляющие аэродром двумя жаркими высокими стенами огня…
Через несколько дней пленные летчики показали: «На аэродроме Гарапинильос уничтожено сорок самолетов[15]. Большая часть оставшихся выведена из строя и требует длительного ремонта. В бессильной ярости фашистское командование обрушилось на охрану и зенитчиков, которые разбежались во время штурмовых действий республиканских самолетов. На следующий день после налета двадцать солдат были выстроены вдоль линии сгоревших самолетов и расстреляны на месте[16]»
Комиссар Ф.А. Агальцов так охарактеризовал удар по Гарапинильосу: «Это ответ за гибель наших людей и танков»[17].
28.10.37 г. капитану Еременко Ивану Трофимовичу было присвоено звание Героя Советского Союза. После учреждения медали «Золотая Звезда», как знака особого отличия для Героев Советского Союза, ему была вручена медаль N 60.
15.12.37 г. он сбил немецкий истребитель Bf.109B около Теруэля. К этому времени его авиагруппа снова летала на истребителях И-16.
17.01.38 г. Еременко последний раз поднялся в испанское небо.
После возвращения из Испании ему было присвоено внеочередное воинское звание комбриг. Он был назначен командиром 95-й авиабригады, базировавшейся в Баку, а в июне 1938 г. - командующим ВВС Московского военного округа. Член ВКП(б) с 1938 г.
В 1939 г. комбриг Еременко окончил КУКС при Военной академии Генштаба.
Несмотря на прямой запрет, и на высоких должностях Еременко продолжал летать и летать, не считаясь с существующими наставлениями по боевому применению. Однако высшее командование этого не одобряло.
В Приказе наркома обороны СССР от 4.06.39 г. № 70 «О мерах по предотвращению аварийности в частях ВВС РККА» указывалось: «Число летных происшествий в 1939 году, особенно в апреле и мае месяцах, достигло чрезвычайных размеров… Только за конец 1938 и впервые месяцы 1939 гг. мы потеряли 5 выдающихся летчиков - Героев Советского Союза, 5 лучших людей нашей страны — тт. Бряндинского, Чкалова, Губенко, Серова и Полину Осипенко…
Однако недисциплинированность и распущенность настолько вкоренились среди летчиков, так велика эта болезнь, что, невзирая на частые и тяжкие катастрофы, результатом которых является гибель лучших наших людей, невзирая на это, всего лишь месяц примерно тому назад два Героя Советского Союза - командующий ВВС МВО комбриг Еременко и его заместитель полковник Осипенко в неурочное время вздумали произвести «показательный» воздушный бой над люберецким аэродромом и произвели его на такой недо¬пустимо низкой высоте, позволили себе такое нарушение всех установленных правил и приказов, что только благодаря счастливой случайности этот, с позволения сказать, «показательный» бой закончился благополучно. Однако такие «показательные» полеты показывают лишь, что источником недисцип¬линированности, расхлябанности, воздушного лихачества и даже хулиганства являются не всегда худшие летчики и рядовые работники авиации. Вдохно¬вителями и образцом недисциплинированности, как это видно из приведенных фактов, бывают и большие начальники, на обязанности которых лежит вся ответственность за воспитание летчиков и руководство их работой, которые сами обязаны быть и непременно образцом и примером для подчиненных…
У нашего летного состава не хватает постоянной, не показной, а подлинной внутренней подтянутости и внимания к своему делу, особенно в воздухе, где необходима высокая дисциплина...
Эти азбучные истины, к сожалению, забываются нашими летчиками, и за это многие из них платятся своей жизнью. И что самое тяжелое, старые, испытанные мастера летного дела не борются с отрицательными явлениями среди своих молодых сотоварищей и тем самым поощряют молодняк на по¬ступки, совершенно нетерпимые в рядах бойцов нашей авиации…
Все еще среди летчиков наблюдаются чванство и зазнайство. Не воспитано у них уважение к инструкциям, наставлениям и приказам, точно регулирующим летную жизнь и боевую подготовку летно-подъемного состава. Нередко боль¬шие, а за ними и малые начальники считают, что инструкции, уставы, наставления и положения и написаны не для них, что они уже переросли эти наставления и приказы, что для них закон не писан».
4.06.40 г. Еременко было присвоено воинское звание генерал-майор авиации.
В декабре 1940 г. был назначен заместителем командующего ВВС 1-й Отдельной Краснознаменной армии Дальневосточного фронта, а в марте 1941 г. - командующим ВВС 25-й армии. После начала Великой Отечественной войны Еременко неоднократно подавал рапорты с просьбой направить его в действующую армию.
Участвовал в Великой Отечественной войне с июля 1941 г. Был командующим ВВС 9-й армии Южного фронта. Стремясь достигнуть максимальной эффективности вверенных сил, постоянно выезжал на машине с радиостанцией на передний край. Регулярно совершал боевые вылеты в паре с майором Шестаковым[18].
В октябре на долю Еременко выпали тяжелые испытания.
5.10.41 г. частям 9-й армии был отдан приказ отойти и занять новый рубеж обороны. В условиях «дырявого» фронта, при плохой связи, Еременко посчитал, что, находясь в штабе армии, он не сможет полноценно обеспечить перегруппировку авиации.
6.10.41 г. он вместе со своим начштаба майором Гужовым вылетел на У-2 из Каларовки в 20-ю сад с целью «интенсивной разведкой установить группировку противника, самому лично поставить задачу на штурмовые действия и, если возникнет необходимость, вывести части ВВС из-под удара».
В штабе 20-й сад Еременко задержался до вечера: ожидал результатов штурмовок и ставил подчиненным задачи на следующий день. Уже в сумерках он в одиночку отправился в обратный полет, но с воздуха заметил на дороге штабную колонну и приземлился в поле рядом с шоссе. Тут же узнал - в Каларовку вошли немецкие танки, штаб армии уцелел, но «разбежался кто куда».
К тому времени совсем стемнело, взлетать стало слишком рискованно, а уходить с колонной и бросать самолет не хотелось. Еременко решил остаться, взяв себе в подмогу красноармейца, который должен был помочь запустить мотор У-2 в случае появления немцев. И действительно, ждать их долго не пришлось. Около 11 вечера в свете разгоравшихся неподалеку пожаров были замечены несколько вражеских танков и кавалерия. Выбора не оставалось, и при очень плохой видимости, уже под огнем Еременко взлетел. Взошедшая луна и просветы в облачности позволили благополучно посадить самолет на хлебное поле.
7.10.41 г. утром Еременко перегнал У-2 на аэродром Лебеди под Мариуполем, где базировался 131-й иап 20-й сад. Связавшись с Буденовкой, он выяснил, что там находятся штаб 20-й сад, а так же 170-й и 55-й иап той же дивизии.
Весь этот день Еременко провел в Лебедях, управляя действиями авиации. Под вечер он выехал в Мариуполь, где обосновался штаб 9-й армии. Однако буквально за полчаса до его прибытия штаб перебазировался в Чермалык. Он вернулся в Буденовку, чтобы утром вылететь в штаб армии.
8.10.41 г. утром выяснилось, что ночью противник вышел к морю, перерезав коммуникации. Это потребовало дополнительного уточнения наземной обстановки и корректировки ранее поставленных летному составу боевых задач. В Чермалык Еременко удалось прибыть только днем. Но и там штаба армии уже не было - он переместился на станцию Караль. Добравшись туда, Еременко немало удивил командование, ведь его считали погибшим в Каларовке. Доложив о данных воздушной разведки и работе авиации, Еременко узнал неприятные новости.
Противник уже занял Мариуполь, отступление войск становилось все более дезорганизованным, и было не ясно, остались ли силы для защиты аэродромов в Буденовке и Лебедях. Полкам 20-й сад был отдан приказ о перебазировании в Бешево. Однако связи у штаба армии с Буденовкой не было, и Еременко добился разрешения вылететь немедленно туда.
Прибыв на место, он взялся за организацию обороны авиабазы и вывоза имущества. Благодаря его усилиям удалось вывезти 60 т бензина, 10 т масла, 12 исправных авиамоторов, более 3 тысяч бомб разного калибра, огромное количество патронов для авиационных пулеметов, по одному И-16, УТИ-4 и УТ-1. Из отходивших мимо наземных частей Еременко стал «сколачивать» заслон. К полуночи, когда поток отступавших иссяк, набралось около 2 тысяч бойцов (в т.ч. работники HКВД и милиции), 6 танков и 12 орудий. Однако моральный дух большинства бойцов оставлял желать лучшего. Попытки наладить разведку ничего не дали - группа, ушедшая в северном направлении, исчезла; ушедшая в южном - дошла до ближайшей деревни, и вернулась «в полном опьянении, доложив, что дальше не пошли, так как у них устали ноги». Пользуясь темнотой, чекисты и милиционеры скрылись в неизвестном направлении. И не они одни - к утру в обороне оставался лишь батальон аэродромного обслуживания, около 300 бойцов, собранных из отступавших, и один танк.
9.10.41 г. около полудня противник подошел к Буденовке. К тому времени большая часть имущества и ГСМ была вывезена, а остальное - подожжено или взорвано. Был уничтожен и мост, по которому шла дорога к авиабазе. Остаток этого дня Еременко провел, командуя 218-й стрелковой дивизией.
10.10.41 г. утром он прибыл к командующему ВВС Южного фронта генерал-майору авиации Вершинину[19] и доложил о состоянии частей, их дислокации и боевой работе. Вскоре выяснилось, что особый отдел не в курсе, где находился и чем занимался Еременко 6-9.10.41 г. Он был отстранен от должности. Начались унизительные проверки.
В рапорте, написанном на имя Вершинина, Еременко изложил свои действия в эти дни, и в заключении указал: «Мою работу, а также пребывание в частях и непрерывное руководство ими может подтвердить множество людей, с которыми я работал и которыми руководил. На основании этого считаю предъявленное мне обвинение необоснованным, и прошу расследовать путем вызова людей и проверки моей работы».
Многочисленные свидетели подтвердили показания Еременко, и следствие по его делу было прекращено, а приказ об отстранении от должности отменен.
В ноябре 1941 г. генерал-майор авиации Еременко был назначен командующим ВВС и членом Военного совета 18-й армии.
После упразднения ВВС армий в апреле 1942 г. он был назначен командиром 237-й истребительной авиадивизии Северо-Кавказского фронта, а с августа 1942 г. командовал смешанной авиагруппой Hовороссийского оборонительного района Приморской группы войск Закавказского фронта.
В сводках боевых действий указывается: «За период с 26.08.42 по 8.10.42 гг. САГ HОР произвела 3179 самолетовылетов, из них 929 ночных, с общим налетом 2446 часов... В результате внезапных и смелых штурмовых и бомбардировочных налетов при максимальном напряжении всех сил и средств (до 6-7 вылетов в сутки), самоотверженности летного и технического состава уничтожено: 269 автомашин, 134 повозки с войсками и грузами, до 2000 солдат и офицеров, рассеяно до двух рот пехоты, 141 лошадь, 52 ЗПТ, 8 орудий ЗА, 8 орудий МЗА, одно орудие ПА, 4 мотоцикла, 2 цистерны, 2 прицепа, одна минометная батарея, 3 бронемашины, 3 танка, 4 понтона, 4 баржи, 7 катеров и одна лайба. Подавлен огонь одной полевой батареи, 6 батарей ЗА. Взорвано 2 склада боеприпасов и склад ГСМ. Погашено до 20 прожекторов... В проведенных 56 воздушных боях сбито 8 Ме-109 и Ме-110, 5 ФВ-189 и подбито 6 Ме-109, 5 Ме-110 и один ФВ-189».
В ноябре 1942 г. Еременко был назначен командиром 2-го смешанного авиакорпуса 8-й ВА (214-я шад, 201-я и 235-я иад).
С 18.11.42 по 2.12.42 гг., во время прорыва вражеской обороны под Сталинградом, части 2-го сак действовали в интересах 3-го гвардейского мехкорпуса и произвели 857 самолето-вылетов, из них: на штурмовку - 225, на прикрытие - 405, на разведку - 227.
Дивизии корпуса успешно вели борьбу с немецкими транспортными самолетами, выделенными для полетов в район окруженной армии Паулюса. Только за две недели декабря 1942 г. летчики корпуса уничтожили и повредили в воздушных боях и на аэродромах 195 вражеских самолетов, из которых 37 были сбиты истребителями и штурмовиками, вылетавшими на «свободную охоту».
В январе 1943 г. корпус сыграл основную роль в уничтожении аэродромов, с которых Люфтваффе пытались снабжать окруженную в Сталинграде 6-ю армию.
А всего с 19.11.42 по 2.02.43 г. дивизии корпуса совершили 8114 самолетовылетов, провели 537 групповых воздушных боев и сбили 353 вражеских самолета. Кроме того, бомбоштурмовыми ударами уничтожили 1923 автомашины с войсками, 448 танков, 204 самолета и много другой боевой техники противника.
2.02.43 г. за образцовое выполнение заданий командования в боях с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество 2-му смешанному авиакорпусу было присвоено почетное наименование «Сталинградский».
20.04.43 г. командующий 4-й ВА генерал-лейтенант авиации Вершинин дал корпусу следующую характеристику: «2-й смешанный авиакорпус РВГК в составе 201-й истребительной и 214-й штурмовой авиационных дивизий совместно с остальными соединениями 4-й воздушной армии нанес ряд метких штурмовых и бомбовых ударов по боевым порядкам войск противника в районе Мысхако, в результате которых полностью была сорвана генеральная атака противника на участке десантной группы 18-й армии. Все атаки противника нашими десантными частями, воодушевленными примером боевых товарищей с воздуха, в этот день были отбиты. Противник потерял 1700 человек убитыми и ранеными. Было сбито 38 самолетов противника».
В течение 1943 г. 2-й сак постоянно перебрасывался на наиболее ответственные участки Сталинградского, Закавказского, Северо-Кавказского, Степного фронтов. Участвовал в освобождении Батайска, Ростова, других кубанских и причерноморских городов, причем действовал с неизменным успехом.
13.07.43 г. корпус был преобразован в 10-й иак.
В 1943-46 гг. Еременко возглавлял ВВС Киевского военного округа.
1.03.46 г. ему было присвоено воинское звание генерал-лейтенант авиации.
В 1949 г. окончил Военную академию Генерального штаба.
В 1949-52 гг. командовал ВВС Уральского военного округа. Затем занимал должности начальника управления боевой подготовки ВВС, помощника и заместителя по боевой подготовке командующего ВВС Дальневосточного округа.
С 1956 г. - в запасе. Жил в Киеве. Работал на общественных началах в различных организациях, в т.ч. ДОСААФ.
В 1972 г. был избран членом бюро киевской группы ветеранов войны в Испании.
Умер 1.12.86 г.
Герой Советского Союза (28.10.37). Награжден двумя орденами Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденом Кутузова 2-й степени, двумя орденами Отечественной войны 1-й степени, орденом Красной Звезды, медалями.

Литература:
Кузнецов И.И., Джога И.М. Первые Герои Советского Союза (1936-1939). - Иркутск: Вост.-Сибирское кн. изд., 1983. С. 34-35

Примечания:
[1] Рыбкин Леонид Григорьевич (1912-?), генерал-лейтенант авиации. Русский. Служил в 119-й эскадрилье 95-й истребительной авиабригады Закавказского военного округа. Участвовал в национально-революционной войне в Испании с 31.05.37 по 18.10.37 гг. Награжден орденами Ленина (2.03.38) и Красного Знамени (28.10.37). Участвовал в Великой Отечественной войне. Командовал 34-м иап 6-го иак ПВО Московской зоны ПВО, 148-й иад ПВО, 105-й иад ПВО, 10-м истребительным авиационным Ростовским корпусом ПВО.
[2] Карпов Иван Матвеевич (1908-1937), старшина. Русский. Служил летчиком 35-й истребительной эскадрильи 56-й иаб КВО. Участвовал в национально-революционной войне в Испании с 18.04.37 по 8.07.37 гг. Погиб в воздушном бою над Брунете. Награжден двумя орденами Красного Знамени (27.6.37, 11.11.37).
[3] Петров Михаил Сидорович (1909-?). Русский. Служил ст. летчиком в 34-й истребительной эскадрилье 56-й иаб Киевского военного округа. Участвовал в национально-революционной войне в Испании с 13.05.37 по 29.09.37 гг. 25.07.37 ранен в воздушном бою, совершил вынужденную посадку. Награжден двумя орденами Красного Знамени (22.10.37, 2.03.38).
[4] Шалыганов Сергей Васильевич (1913-?). Русский. Служил мл. летчиком в 119-й эскадрилье 95-й истребительной авиабригады Закавказского военного округа. Участвовал в национально-революционной войне в Испании с 31.05.37 по 27.08.37 гг. 7.07.37 г. ранен в воздушном бою, совершил вынужденную посадку. Награжден орденом Красного Знамени (28.10.37). Участвовал в Великой Отечественной войне.
[5] Кузнецов Виктор Владимирович (1909-?). Русский. Служил командиром звена 34-й истребительной эскадрильи 56-й иаб Киевского военного округа. Участвовал в национально-революционной войне в Испании с 7.02.37 по 7.09.37 гг. Был комэска. Награжден орденами Ленина (14.11.37) и Красного Знамени (27.6.37).
[6] Абросов С.В. Указ. соч. С. 118.
[7] Итальянцы признали потерю 3 «фиатов» и 2 летчиков. Марио Верчеллио (Mario Vercellio), еще один пилот покинул сбитую машину с парашютом, а три других, получив повреждения, произвели вынужденные посадки. Среди сбитых упоминаются А. Маттаи (А. Mattai) и командир группы А. Зотги (А. Zotti), имевший 9 побед.
[8] http://airaces.narod.ru/spane/eremen1.htm
[9] Петрович Божидар (Божко) (1911-1937). Серб. Окончил правовой факультет Белградского университета. В сентябре 1936 г. окончил Летное училище Югославских Королевских ВВС в г. Нови Сад. Участвовал в национально-революционной войне в Испании с 25.12.36 по 12.07.37 гг. под псевдонимом «Фернандес Гарсия». Летал на легком бомбардировщике Бреге XIX. 14.02.37 г. был подбит огнем зенитной артиллерии противника, но сумел посадить поврежденный самолет. Совершил несколько вылетов на СБ, а затем переучился на И-15. В июле 1937 г. сбил 7 самолетов противника. 12.07.37 г. погиб в воздушном бою.
[10] Абросов С.В. Указ. соч. С. 134.
[11] Сарауз Клавир Мануэль. Испанец. Участвовал в национально-революционной войне в Испании на стороне республиканцев. Сбил 23 самолета. Участвовал в Великой Отечественной войне. Воевал в составе 961-го иап, а затем 481-го иап. Сбил 7 самолетов. Погиб в авиакатастрофе в 1942 г., столкнувшись во время тренировочного полета со своим ведомым.
[12] Плещенко Григорий Петрович (1907-?). Служил командиром отряда 12-й истребительной эскадрильи 111-й иаб Ленинградского военного округа. Участвовал в национально-революционной войне в Испании с 31.05.37 по 28.01.38 гг.Был командиром эскадрильи И-16. Награжден орденами Ленина (2.03.38) и Красного Знамени (22.10.37). Участвовал в боях на реке Халхин-Гол. Был пом. командира 22-го иап. Лично сбил 1 самолет. Участвовал в Великой Отечественной войне
[13] Девотченко Иван Георгиевич (1902-?). Русский. В РККА с 1919 г. Служил врио командира отряда 11-й истребительной эскадрильи 111-й иаб Ленинградского военного округа. Участвовал в национально-революционной войне в Испании с 20.08.37 по 25.04.38 гг. Был комэска. Совершил 30 боевых вылетов, сбил 1 самолет. Награжден двумя орденами Красного Знамени (2.03.38, 14.11.38)
[14] Гусев Александр Иванович (1910-1978), Герой Советского Союза (14.11.38), генерал-майор авиации (1940). Русский. В РККА с 1928 г. Служил командиром отряда 17-й эскадрильи 142-й истребительной авиабригады Белорусского военного округа. Участвовал в национально-революционной войне в Испании с 20.08.37 по 25.04.38 гг. Совершил 131 боевой вылет, провел 32 воздушных боя, сбил 3 самолета лично и 1 в группе. Награжден орденом Красного Знамени. Участвовал в боях на реке Халхин-Гол. Награжден орденом Красного Знамени. Участвовал в Великой Отечественной войне. Командовал 17-й сад, 106-й иад ПВО, 104-й иад ПВО, 328-й иад ПВО, был зам. командующего воздушной армией. В 1948 г. окончил Военную академию Генштаба, а в 1955 г. военно-исторический факультет при этой же академии. С 1960 г. в запасе.
[15] По документам советские летчики наблюдали на аэродроме 26 очагов пожаров. Однако националисты признали потерю лишь 12 самолетов: 3 Ju.52, 3 He.46 и 6 CR.32.
[16] Смирнов Б.А. Небо моей молодости. — М.: Воениздат, 1990. С. 132.
[17] Абросов С.В. Указ. соч. С. 134.
[18] Шестаков Лев Львович (1915-1944) Герой Советского Союза (10.2.42), гвардии полковник. Русский. В РККА с 1934 г. Окончил Ворошиловградскую военную школу летчиков им. Пролетариата Донбасса. Служил мл. летчиком в 36-й иаб КВО. Участвовал в национально-революционной войне в Испании с 20.08.37 по 25.04.38 гг. Совершил 36 боевых вылетов, сбил 2 самолета лично и 1 в группе. Был награжден орденами Ленина (14.11.38) и Красного Знамени (02.03.38). Участвовал в Великой Отечественной войне. Командовал 69-м иап (9-м гиап), был зам. командира 6-й гвардейской истребительной авиационной Донской-Сегедской Краснознаменной ордена Суворова дивизии, затем командовал 19-м гиап. Сбил 21 самолет лично и 14 в группе. 12.03.44 г. погиб в воздушном бою.
[19] Вершинин Константин Андреевич (1900-1973), Герой Советского Союза (19.08.44), Главный маршал авиации (1959). Русский. В РККА с 1919 г. Член РКП(б) с 1919 г. Участвовал в Гражданской войне. Был командиром батальона. Участвовал в подавлении крестьянского восстания в Тамбовской губернии. В 1923 г. окончил курсы «Выстрел», в 1932 г. – Военную Воздушную академию им. Жуковского. С 1932 г. на штабных и командных должностях в ВВС. Участвовал в Великой Отечественной войне с сентября 1941 г. Командовал ВВС Южного, Закавказского и Северо-Кавказского фронтов. В мае-сентябре 1942 г. и мае 1943 - мае 1945 гг. - командующий 4-й ВА. В 1946-49 гг. - главнокомандующий ВВС, в 1949-52 гг. - командующий войсками Бакинского округа ПВО, в 1952-54 гг. - командующий войсками ПВО, в 1954-56 гг. - командующий войсками округа ПВО. С 1956 г. – заместитель, с 1957 - Главком ВВС и зам. министра обороны СССР. С 1969 г. - в Группе генеральных инспекторов Министерства Обороны СССР. В 1954-70 гг. избирался депутатом ВС СССР, в 1952-56 гг. - кандидат в члены, в 1961-71 гг. - член ЦК КПСС.