104. ВАгошков. Тросна-Ефратово тожь. КАМАРИНСКАЯ – ГИМН СЕВСКИХ КРЕСТЬЯН

104. ВАгошков. Тросна-Ефратово тожь.

КАМАРИНСКАЯ – ГИМН СЕВСКИХ КРЕСТЬЯН



«Смутное время», пребывание Лжедмитрия I в нашем крае, крестьянская война под руководством И.Болотникова внесли немалое оживление в народно- музыкальное искусство. Именно в это время народ создал плясовые песни «Ка-маринскую» и «Барыню». Орловский исследователь старины Т.А. Мартемьянов считал «камаринского» мужика озорником, которому всё трын-трава. Не лучше и исторический герой. Присевские комаринцы ХVI-ХVII веков были все «мужики-северюки» и страшные озорники, ворами же их честила Москва за их разбойни-чества, а главное, за радение ворам-самозванцам за мятежи и крамолы.

Песен-ный герой – неукротимый вольник, натура очень подвижная, готовая в любую минуту «сняться с якоря», не поладив с «барыней» он, недолго думая, «бежит от этой Марковны с душою бархатной». Тем же качеством наделён в избытке и ис-торический комаринец, который, рассорясь с помещичьей властью, тоже ушёл на волю, в Комаринщину.

Эти песни – замечательный поэтический отголосок со-словной драмы, разыгравшейся в «Московском царстве» на рубеже столетий…
По своему характеру – это бесшабашная русская народная поэзия, кото-рая, как и все, впрочем, песни нашего народа, при всей своей смутности и раз-машистости не свободна, однако же, от обычной тоски, заглушаемой по време-нам буйными порывами разгула да отчаянной иронией над собственным безвы-ходном положением. Быть может, некогда «Камариада» была даже гимном не-унывающих комаринцев, их национальною песнею».

Камаринская

Эх, рассукин сын, вор камаринский мужик!
Он не хочет, не желает своей барыне служить.
Сняв кафтан, по улице бежит.
Он бежит, бежит, повёртывает, // Его судорога подёргивает!
Он бежит, бежит, да спотыкается.//Сам над барыней, над сударыней потешается:
- Ох, ты, барыня, ты, Марковна. // У тебя-то плеть не бархатна.
У меня ль да сердце шёлковое, // Иногда зуб о зуб пощёлкивает.



Барыня
Барыня-барыня, сударыня-барыня.
Как у той барыни, у нашей ли, бравой ли...
Так за что ж ей больше чести, // Что по всем разносит вести:
Сколько яблок в чьём саду, // Сколько праздников в году,
Сколько ты холстов напряла, // Сколько эта прогуляла,
Кто к обедне не ходил, // Кто по пятницам грешил,
Кто с своей женой в раздоре, // А кому от тёщи горе,
Домовой, где чересчур // Не взлюбил хохлатых кур.
Смолоду она гуляла // Всем на свете промышляла...
Как на барыне ль салоп, // Бьёт же барыню холоп!
На Марковне ль чепчик, // За Марковной – немчик
Эй, боярыня, проснись! // Сделай милость, не срамись!
Дулась-дулась, перевернулась…
Она всякому даёт, // С интересом пристаёт.
Её же главный интерес // Идёт с правдою в разрез…
Барыня-боярыня, сударыня – барыня!..

Разудалые народные песни, к тому же плясовые - «Камаринская» и «Ба-рыня» написаны в смутное время, на рубеже 16 и 17 веков, севскими крестьяна-ми. Вариантов этих песен много. Настоящие публикуем по тексту орловского краеведа Т.Мартемьянова. Откуда явилась «Камаринская»? Может, и вправду придумали её скоморохи, что в давние времена бродили по Руси, забавляли че-стной люд, не давали душе зачерстветь от обид и горя? Но рассказывают другое: в Комарицкой (или Камарницкой) волости, неподалеку от Москвы, бунтовали му-жики, не хотели своим барам служить, бежали от них на Дон, на вольные земли. Они-то первыми и запели «Камаринскую». Запели весело, с грозной удалью. Прошли не годы – столетия минули. Стала песня другой: озорной, бесшабашной, будто укрылась за насмешливой скоморошьей личиной...

«Какая поразительно оригинальная вещь «Камаринская», – писал Чай-ковский, – из которой все позднейшие русские композиторы (и я, конечно, в том числе) до сих пор черпают самым явным образом контрапунктические и гармони-ческие комбинации, как только им приходится обрабатывать русскую тему плясо-вого характера. Это делается без намерения, но оттого, что Глинка сумел в не-большом произведении сконцентрировать все, что целые десятки второстепен-ных талантов могут выдумать и высидеть ценою сильного напряжения... В «Ка-маринской», как дуб в жёлуде, заключён весь русский симфонизм».

Свою фантазию Глинка написал в 1848 году. С тех пор русская музыка обогатилась симфоническими произведениями Чайковского и Бородина, Римско-го-Корсакова и Глазунова, Рахманинова и Скрябина, Прокофьева и Шостаковича. Быть может, они уже давно затмили значение скромной глинкинской фантазии? Ничуть. Вот признание величайшего симфониста нашего времени Дмитрия Шос-таковича:

«Я не раз задумывался, почему знатоки музыки не замечают непосред-ственного воздействия на моё творчество оркестрового мышления «Камарин-ской», которую я всегда изучал и буду изучать до конца моих дней как высший образец инструментовки, органически вытекающей из образного содержания... Оркестр Глинки не устарел ни в чём». (По В.И. Даниленко. В сокращении).

*

Под "комаринским мужиком" понимали бродягу, пьяницу, полу-уголовный элемент. Название связано, видимо, с "Комарицкой (Кома-ринской) волостью". Существуют различные версии происхождения названия Комарицкой волости:
1) от р.Марицы, при которой стоит город Севск. Однако Марица – относительно небольшая река, её географическая значимость не настолько существенна, чтобы дать название столь обширной волости.

2) от позднелат. commarca - «граница, предел» (см. «комарка»). Действительно, в течение долгого времени Комарицкая волость оста-валась для Московского государства пограничной, да и латинское про-исхождение названия вполне объяснимо, поскольку оно возникло во времена польско-литовского владычества.
3) Г.М. Пясецкий предполагает происхождение названия Кома-рицкой волости от слова "комара", или "камера", что означает госу-дарственную казну польско-литовских королей, которые до конца XV века владели Комарицкой волостью как своим личным имением. Мо-сковские государи, отвоевав эту волость в начале XVI века, также со-держали её в своем Дворцовом (Камерарном) ведомстве, а Лжедмит-рий II в жалованной грамоте своему мнимому тестю, сандомирскому воеводе Юрию Мнишеку, писанной на польском языке, называет Севск Камарском. (Из Интернета).

Если commarca - «граница, предел», то и село Карманово могло появиться на границе, на пределе, вначале Великого кня-жества Литовского, а потом и Московского государства. КОММАРКА//Карманка! Недаром здесь существует часть села по названию КАЮКОВКА – от «каюк».


(С) В.И. Агошков.



© Copyright: Василий Иванович Агошков, 2014
Свидетельство о публикации №214011701199