Молчание (третья глава романа ужасов)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Холодный мрак и первые потрясения

1.

Максим Викторович и Константин сидели в кабинете за рабочим столом. Константин бурно рассказывал о своём знакомстве с Еленой Степановной, выплёскивая из себя так много эмоций, словно он только что прокатился на американских горках. Магамединов молча смотрел на брата. Он его слушал и не слышал. Голова его была забита совершенно другим: он всё ещё мысленно находился в лаборатории морга. И поэтому два брата располагались на совершенно разных звуковых волнах.
Магамединов первый решил прекратить это странное общение, когда один рассказывает, а второй не слушает.
- Ну, как ты себя чувствуешь? – перебил он словесный понос брата.
- Да, не переживай – жить буду! – успокоил его Константин. - Я сам виноват: и так, и сяк выпендривался, старался произвести на Елену впечатление. Сел ещё специально так, чтобы она мой пистолет увидела.
- Пистолет хоть настоящий? – спросил Магамединов.
- Настоящий. Других нам не выдают.
Магамединов встал из-за стола и подошёл к шкафчику, из которого брал подушку и одеяло для Кругловой.
- Ладно, брат, я бы рад поболтать, конечно, но момент не подходящий для этого, - произнёс он.
- Я всё понимаю, - ответил на это Константин. - Работа есть работа, от неё никуда не денешься…
Более того, если появляется проблема, подумал про себя заведующий терапевтическим отделением, то следом наваливаются ещё десять. Магамединов открыл шкафчик, протянул руку к своей куртке, порылся в кармане и достал два ключа на связке.
- В том то и дело, что сегодня, как назло, дел невпроворот, - сказал он. - Не знаешь, за что хвататься.
Магамединов кинул Константину ключи.
- Это от моей квартиры… Располагайся.
Константин положил ключи в карман пиджака, а Магамединов принялся объяснять, как они поступят:
- Я вечером приеду. И мы обо всём с тобой поговорим. Маме своей сразу звони и говори, чтоб она собиралась. Завтра жду её здесь, пускай готовится полежать в нашем отделении недельки три…
- Если б ты знал, какая она стала упрямая, - тяжело вздохнул Константин.
- Ладно, Костя, не переживай! Я сам ей позвоню.
Магамединов двинулся к выходу, Константин встал со стула и пошёл вслед за ним.
- Максим, ты это… если увидишь Елену, то предай ей, что моё предложение пойти вечером в кино остаётся в силе.
- Представляю её с перебинтованной головой в кинотеатре.
- Хорошо, и куда мне её пригласить?
Магамединов почесал затылок и подленько улыбнулся:
- Ко мне домой на кофе. А я пару пакетиков слабительного прихвачу – чтоб веселей было.
Входная дверь открылась прямо перед носом Магамединова. На пороге стояла Круглова. Константин взглянул ей в лицо и вдруг растерялся. Слова, которые он так ей хотел сказать вместо «спасибо за кофе», застряли у него в горле.
- Я дико извиняюсь перед вами всеми, но я сегодня не могу, - выпалила главная героиня кофейной катастрофы. - У меня уважительная причина – я голову в подвале об стену разбила. Постельный режим у меня.
Елена Степановна прошла, как ни в чём не бывало, мимо Магамединова и Константина и легла на диван. Мужчины проводили её осуждающими взглядами.
- Я ещё полежу? Мне что-то плохо, голова кружится и в глазах столько звёздочек, что не сосчитать.
- Я, конечно, всё понимаю, Елена, - нашёл в себе силы заговорить Константин. - Но если вы и дальше так жёстко будете проверять каждого мужчину, приглашающего вас на свидание, то ваша больница скоро разорится на покупке туалетной бумаги.
Круглова неподдельно застонала и скривилась от внезапной резкой боли в голове.
- Хорошо, я задумаюсь над вашими словами, - пообещала она сквозь зубы. - И впредь с мужчинами постараюсь обходиться попроще.

2.

Генка внимательно выслушал Грушу и сразу же решил высказать ему свои соображения:
- Понимаешь, Виталь, это всё у тебя от скуки. Ты сам себе чего-то напридумывал, а потом взял в это и поверил.
- Почему-то я не сомневался, что ты именно так и ответишь, - пробормотал Виталик Грушин. - Я другого, если честно, от тебя и не ждал.
- Ну, хорошо, чувак, давай пойдём другим путём,- предложил Генка. - Закрепи свои подозрения. Понаблюдай. Собери факты, как в кино, знаешь? А то каждый скажет, что это случайные совпадения.
- Это всё не так просто, как кажется. Я могу и не дожить до следующего утра с такими советами, - надулся Виталик.
- Да ну! Я не верю, что всё так серьёзно, - ухмыльнулся Генка.
- В том-то и дело, что мне никто не верит.
- Знаешь что? – воскликнул Генка. - В твоём же мобильнике есть встроенная фотокамера. Сфотографируй мне этого вашего монстра – хочу увидеть, как он выглядит.
- Как, как… Обыкновенный дедушка.
- Ну вот и сфотографируй мне этого обыкновенного дедушку.
- Хм… А в этой идее что-то есть, - согласился Груша.


3.

Магамединов собрал группу врачей-специалистов, позвал главврача больницы и повёл всех в лабораторию морга, чтобы показать и документально зафиксировать то, с чем он и Воронин столкнулись при вскрытии. По пути в морг, захлёбываясь от избытка впечатлений, он в подробностях расписал всё, что видел. Даже вспомнил про голову ворона, которую больной ухитрился проглотить за несколько часов до своей смерти.
- Иван Сергеевич, вы бы видели это зрелище, - рассказывал Максим Викторович главврачу. - Это какой-то феномен! Я в своей практике с таким явлением встречаюсь впервые! Меня поражает следующее: когда Круглова опрашивала больного, он ей не жаловался ни на зуд в анальной области, ни на скрежетание зубами во время сна, ни на расстройства стула, ни на рвоту, ни на кашель, ни высыпания на коже, а только на изжогу и боль после еды…
- Магамединов! – не выдержал Хмельницкий. - Давай ближе к делу!
Максим Викторович кивнул и продолжил:
- Анализ крови, который взяли вчера при поступлении больного, не показал значительного увеличения СОЭ, количества эозинофилов и лейкоцитов. Получается, вчерашние симптомы указывали, что у него, скорее всего, язва двенадцатиперстной кишки. А за ночь клиническая картина вдруг резко изменилась: в его организме появилось столько червей, что уму непостижимо. Я ещё утром удивился – откуда у него красная сыпь на коже и подмышками. В общем, мистика какая-то. По-другому не назовёшь.
- Иван Сергеевич, - влезла в разговор Инга Вацлавовна, когда все специалисты спустились по ступенькам в подвал. - А может, стоит на телевидение позвонить?
- Ты что, сдурела? Никакого телевиденья! - вскинулся главврач, потом, опомнившись, добавил. - Сначала надо всё своими глазами увидеть. Говоришь, Максим, черви эти – в любой среде живут?
- Даже формалин для них не яд.
Первым в лабораторию зашёл главврач, он осмотрелся вокруг и обратился к Магамединову, который отстал от него на несколько шагов:
- Ну и где всё, о чём ты рассказывал?
Максим Викторович, побледнев, застыл на пороге лаборатории. Вокруг царила кристальная чистота. Ни самого Воронина, ни трупа на столе, ни червей – ничего не наблюдалось. Когда он уходил, эти твари не умещались на столе и падали на пол. Они прорывались наружу сквозь ткани почек, печени, лёгких – лезли откуда только можно...
- Сам не пойму. Подождите!
Магамединов выскочил в коридор подвала и закричал:
- Воронин! Воронин, ты куда подевался?
Ответом ему была тишина. Максим Викторович заглянул в помещения с холодильными камерами: тоже никого. Вернулся в расстроенных чувствах, открыл, было, рот, но тут увидел видеокамеру на полке - там, где он ее оставил недавно.
- Я кое-что снял на видеокамеру, сейчас вам покажу!
Включил просмотр. Вместо записи на экране появилось много мелькающих точек, и камера зашипела, как испорченный старый телевизор, не принимающий сигнала.
- Посмотрите на эту гадость,- закричала Инга Вацлавовна.
Все обернулись к ней. Она показывала на ванночку с формалином, в которой плавали две большие твари с серыми глазками, чем-то похожие на молодых ужей, но только с лапами и веерообразными крылышками. Длина тела каждой составляла примерно тридцати сантиметров, окрас тела был оливкового цвета. По бокам продолговатой головы красовались два жёлтых пятна. Одна из этих тварей подплыла к краю ванночки, уставилась в глаза Инги Вацлавовны, раскрыла пасть, показав, что у неё есть зубы, причём очень-очень много.
- О-ёй! Как она на меня смотрит! - не выдержала Инга и на всякий случай отошла от ванночки.
Главврач дал распоряжение, куда следует поместить эту мерзость. Потом с раздражением спросил у Магамединова:
- А где все-таки Воронин? Где труп, наконец?
- Не знаю, Иван Сергеевич, я его мобильник два раза набирал: отключен или находится вне зоны действия сети.
- Ладно, разбегаемся пока, - вынес своё решение главврач. - Магамединов, как появится Воронин, дай мне знать.
Вся группа, кроме Инги Вацлавовны, оживлённо болтая, покинула лабораторию.
- Максим, честно признаюсь, я в шоке от увиденного. Неужели эти агрессивные твари жили внутри живого человека? Я не могу поверить своим глазам.
- Я тебя прекрасно понимаю, Инга. Сам отойти от этого зрелища никак не могу. Впрочем, это второе необъяснимое явление, произошедшее в этой больнице. О первом я тебе сейчас расскажу, - произнёс Максим Викторович.
И тут его взгляд упал на стол, где между хирургическими инструментами валялись две половинки от разломанной коробочки, которая ещё сегодня утром висела на шее умершего больного.

4.

Груше повезло. Фёдор Иванович лежал на свой кровати и тихо посапывал. Правда, небольшой помехой был Василий. Он сидел на стуле рядом со своей тумбочкой и очищал апельсин от кожуры. «Чёрт его знает, - подумал Виталик, - этого Василия, возьмёт, да заржёт, как лошадь в самый неподходящий момент. Ненадёжный товарищ».
Груша кинул косой взгляд на Василия, улыбнулся ему и достал из кармана мобильный телефон.
- Сфотографирую я нашего деда на память, пока он спит, - произнёс Виталик непринуждённым голосом и щёлкнул деда несколько раз.
Василий скривился, как будто увидел какую-то мерзость.
- Я ж говорил старикану, что ты дедофил, а он мне не верил.
Груша сел на кровать.
- Да, пошёл ты знаешь куда… со своими шуточками…
- Не знаю и знать не хочу! – крикнул Василий, вскочил со стула и вырвал из рук Груши мобильный телефон. - Дай, гляну, что тебя так сильно возбуждает?
Василий уставился на экранчик мобилы и округлил глаза.
- Боже мой!! – взвизгнул он. - А я тебе не верил!!
Груша внимательно посмотрел на Василия: не шутит ли тот. Взгляд у Василия был очень напуганный.
- Дай, я сам гляну! - Груша врывал мобильник из рук приятеля и взглянул на экран. Лицо спящего Фёдора Ивановича – вот и все, что там было.
- Вот же ты козёл, Васька! – возмутился Груша.
Василий в ответ расхохотался.
- Я, может, и козёл, - сказал он сквозь смех, - но ты бы видел свою рожу две минуты назад…

5.

В одиннадцатую палату урологического отделения поступил хилый сутулый юноша невысокого роста, бледный, как сама смерть. Волосы у него были длинные, тускло-каштановые, а глаза – узкие, карие. Любой, кто видел этого юношу, сразу понимал, что он болен какой-то тяжёлой болезнью, которая истощала его.
Он, ни с кем не здороваясь, занял свою кровать, достал из чёрного пакета толстую книжку и начал её читать. Андрей, Олег Олегович и Александр Евгеньевич переглянулись. Андрей встал, подошёл к юноше и присел на край его кровати.
- С чем поступил, парень?
- Камни в почках, - охотно ответил ему тот.
- Как тебя зовут?
- Егор.
- А меня Андрей Васильевич, можно просто Андрей. Я работаю слесарем на пивзаводе. Что такое интересное читаешь?
- Солженицына. Раковый корпус.
- Интересно?
- Только начал читать.
- Мы тут в карты на деньги играем. Хотели тебя попросить, что бы ты нас не сдал.
- Не переживайте, не сдам.
- Если хочешь, можешь к нам присоединиться.
- Отстань от малого, - прошептал Александр Евгеньевич. - У него и денег-то, наверное, нет.
- Почему нет. Есть у меня деньги, - обиженно произнёс Егор. - А во что вы играете?
- В основном, в покер. Иногда в тысячу, - объяснил Олег Олегович. - Присоединяйся, если не боишься.
- А какая начальная ставка?
- Сто рублей.
- Раздавайте, пару раз сыграю, - храбро заявил Егор.

6.

Магамединов и Весюткина так и не дождались появления Воронина. Поднявшись на второй этаж в своё отделение, они столкнулись с Анфисой - молоденькой дежурной медсестричкой, которую бог обделил ростом и симпатичной внешностью. Шатаясь на своих кривых ножках (причём так опасно - Магамединов чуть было не кинулся помочь ей, когда её шатнуло назад), «прелестное создание» в белом халате проговорила неприятным писклявым голосом:
- В шестнадцатую палату положили женщину ростом два метра, если не больше, и весом полтонны. Ей бы кровать посолиднее или хотя бы на полметра длиннее.
- Где ж я найду такую кровать? - громко вздохнул Магамединов.
- У Погодина в каморке заберите, - предложила Инга Вацлавовна. - У него там какая-то дореволюционная рухлядь стоит без дела.
- Хорошо, так и поступим. Я зайду к нему договорюсь, - обрадовался Максим Викторович. - А ты, Инга, иди, проведай пока Круглову, она там у меня на диване лежит.
- Она к нему приросла всем телом, как к родному, - заметила Инга Вацлавовна. - Боюсь, я её опять не уговорю поехать домой.
- Чуть что, звони мне, - сказал Магамединов. - Я знаю одного человека, который будет рад составить ей компанию, только за кофе и туалетной бумагой по дороге заскочит.
- Интересно, и кто же этот несчастный?
- Лучше ты об этом у Ленки спроси. Я уверен, что она тебе с удовольствием всё расскажет.
С этими словами он распахнул дверь в свой кабинет, махнул привставшей с дивана Кругловой и, резко развернувшись, быстрым шагом устремился по коридору.
Проскочив вестибюль, в котором на диванчиках сидели скучающие больные, он повернул в левое крыло. Заглянул в кабинет старшей медсестры и перебросился с ней парой слов. Затем, пройдя дальше по коридору, постучался в каморку Погодина.
- Погодин, хорош строчить шедевры! Открывай немедленно! Дело к тебе есть.
Но Погодин не откликнулся. Магамединов достал из кармана мобильный телефон и набрал номер завхоза. Подлый мобильник заведующего терапевтическим отделением сообщил: «Абонент временно не доступен».
- Вот же гад! - выругался Максим Викторович, пнул дверь и удалился, злясь одновременно и на Воронина, и на Погодина за то, что ни с одним, ни с другим в рабочее время невозможно связаться.

7.

Через два часа напряжённой игры Андрей, Олег Олегович и Александр Евгеньевич остались без денег. Такого финала никто из них не ожидал. Каждый из них думал, что чуть-чуть разбогатеет за счёт сопляка, который, как им показалось, и играть-то толком не умеет. Но в результате дошло до того, что они пацанёнку проиграли все свои деньги.
- Где так хорошо научился играть? - спросил Андрей.
- Неважно. Давайте договоримся, мужики. Я расскажу вам несколько интересных историй. И, если вы их дослушаете, не перебивая меня, я верну каждому его деньги.
- И тебе это надо?- удивлённо спросил Александр Евгеньевич.
- Мне надо, - улыбнулся Егор. - Я знаю, что просто так вы меня слушать не будете. Скажем, я покупаю у вас ваше свободное время для того, чтобы рассказать несколько историй. Обещаю, скучно не будет.
Андрей похлопал Егора по плечу:
- А ты добрый парень, и поступок твой – благородный.
- Только от вас требуется запастись терпением. Когда я вам скажу, что я рассказал всё, что хотел, только тогда вы можете считать, что отработали свои деньги.
- По рукам! - хлопнул по маленькой ладони Егора Андрей. - Я готов слушать.
- И я готов, - согласился Александр Евгеньевич.
- Не тяни резину! - рявкнул Олег Олегович.
- Представьте, мужики, что давным-давно на заборе, окружающем эту больницу, - начал свой рассказ Егор, - образовалась ледяная, с какой-то синевой, плёнка. Металлическая сетка забора буквально светилась благодаря ней. Входные ворота и калитки на обоих проходных медленно стали закрываться, а когда они закрылись полностью, то защёлкнулись и электронные замки, их заклинило из-за проникшей внутрь механизмов ледяной плёнки. Люди, которые собирались войти на территорию больницы или выйти за её пределы, столпились у ворот с обеих сторон. Периодически возникающие вспышки яркого синего света начали больно резать им глаза, заставляя их отступить от забора. Среди несчастных, попавших в эту ситуацию, нашлись те, кто не только не отступил, но и попытался пролезть через забор. Все они приняли смерть, так и не поняв причины её…
Мужики, которые слушали Егора, переглянувшись, улыбнулись друг другу. И один из них покрутил пальцем у виска, мол, гляди, парень-то этот немножко не от мира сего.

8.

Круглова, лёжа на диване, увидела, что кто-то стремительно приближается к ней с острым железным молотком, собираясь её ударить. Она попыталась вскочить, но её будто пригвоздило к дивану. Удар был настолько сильным, что она не успела почувствовать боли. Женская рука с длинными накрашенными ногтями впилась в кожу её головы, проникла сквозь разломанные кости черепа и стала выгребать из черепной коробки всё её содержимое.
Кровь растекалась по подушке. Мозги, чем-то похожие на сопли, валились на пол. Но глаза у Кругловой при этом почему-то не закрывались, она видела и осознавала всё то, что происходило с ней. А потом вдруг нахлынула нечеловеческая боль….
Елена Степановна закричала и проснулась вся в мерзком холодном поту. Сердце бешено билось в её груди, и она с трудом поверила, что это был всего лишь сон. Голова разрывалась на части. Круглова еле оторвала её от подушки и схватилась за неё руками. «Боже мой, как мне надоели все эти кошмары и во сне, и наяву, - с горечью подумала она, - неужели я потихоньку схожу с ума?»
Как могло так случиться, что она – совершенно здоровая женщина – вдруг стала видеть какую-то мистическую нереальную девушку в чёрном платье с вороном на плече? Интересно, если всё это паранойя, неужели она, Круглова, создав в мозгу образ девушки, сама разогналась и стукнулась головой об стенку? Елена Степановна представила себе это, и кожа её покрылась мурашками.
Перед ней стала очень серьёзная диллема: или всё рассказать близким ей людям, или же попытаться разобраться во всём самой. «Ты сошла сума! Ты сошла с ума! - издевался над ней её внутренний голос. - Поздравляю! Доработалась, дура, до галлюников. Ну, ничего, со всеми бывает, ты только не расстраивайся».
Круглова встала с дивана, подошла к умывальнику и умылась холодной водой. Закрыла кран и решила, что первое, с чем ей необходимо бороться, так это с тревожным своим настроением.
В кабинет без стука заглянула Инга Вацлавовна:
- Ну, что, поехали? - спросила она.
- Для того, что бы поехать, надо ещё до машины дойти, - пожаловалась Елена Степановна.
- Дойдёшь. Ты у нас крепкая, только притворяешься слабой. Я пошла за курткой.
- И мою захвати, пожалуйста.
Через десять минут из кабинета заведующего терапевтическим отделением вышла Весюткина, а за ней – Круглова. Елена Степановна закрыла дверь на ключ и двинулась вслед за Ингой Вацлавовной.
- Весюткина ты, куда так рванула? Я ж раненная, меня надо нести на руках, а не бросать одну на поле боя…
Весюткина повернулась к Кругловой и улыбнулась ей.
- С безнадёжными больными поступают только так и никак иначе.
- Клянусь – я не безнадёжная! Ты только плечико мне своё подставь.
- Ох, догоняй уже, калека, - вздохнула Весюткина.
Она подождала Круглову и взяла её под руку. Елена Степановна, слегка придуриваясь, пошла по коридору, хромая на одну ногу и вывалив язык на угол рта. Серьёзная Весюткина не выдержала и засмеялась. Так они дошли до поста дежурной медсестры.
Неожиданно из вестибюля им на встречу выскочил главврач больницы.
- Вот так номер! - закричал он издалека. - Круглова, что с тобой?! Камень на голову упал?
Весюткина и Круглова остановились. Круглова кивнула и придурковатым взглядом посмотрела на Хмельницкого. Тут до нее дошло, что она ещё не вышла из роли. Елена Степановна запоздало спрятала язык и перестала придурковато улыбаться.
- Ой, простите! Поскользнулась в подвале, Иван Сергеевич, и неудачно упала, - начала оправдываться она. - Я же не виновата, что там пол скользкий.
- Не в этом дело! – заревел во весь голос Хмельницкий. - Я не могу понять, почему мне никто не счёл нужным доложить об этом?! У нас не больница, а бардак какой-то. Я очень недоволен работой Магамединова и его отделения в целом. Один Шарецкий у вас старается. Остальные - хернёй, простите за выражение, страдают. То у вас в отделении больной ни с того ни с сего умирает, то битых три часа ни Воронина, ни труп вашего больного найти не могут. Шарецкий по моей просьбе всю больницу обыскал – никаких результатов! Теперь ты, Круглова, голову разбила. Чего мне, скажите, дальше ждать? Эпидемии? Катастрофы?!
- Сплюньте, Иван Сергеевич, - улыбнулась самой обаятельной своей улыбкой Инга Вацлавовна. - Я считаю, что нет вины Магамединова во всём, что сегодня случилось. Просто всё нехорошее выплеснулось в один день, а он не бог, и потому не в силах на всё сразу повлиять.
Но милая улыбка Весюткиной не произвели никакого впечатления на главврача.
- Значит, необходимо найти того, кто сможет, - буркнул он себе под нос и, не прощаясь, зашагал в направлении кабинета Магамединова.
Хорошее настроение у женщин вмиг улетучилось. Елена Степановна быстро набрала номер Максима Викторовича и прошептала в трубку:
- Максим, тут главврач по отделению ходит волком, проверяет, как мы работаем. Кричит, что ты плохо со своими обязанностями справляешься… Поняла. Переживать за него не буду. Он же нам не родственник.
- Кто не родственник? - удивлённо спросила Весюткина, после того, как Круглова положила мобильник в сумочку.
- Сказал, не переживать за нервы главврача, он же нам не родственник.
Спустившись по ступенькам на первый этаж, Круглова и Весюткина открыли большие, с узором из цветного стекла, входные двери и вышли на улицу. Шквалистый ветер резко обрушился на них. Круглова прижала рукой повязку, боясь её растрепать, нехотя натянула на неё голубенькую с блестками вязаную шапочку, и только тогда заметила, что у проходной скопилось много народу, не меньше пятидесяти человек. В глаза неожиданно ударил яркий синий свет, дезориентировав женщин на пару минут.
- Господи, что это было? - взвизгнула Инга Вацлавовна. - Такое ощущение, что я только что на сварку посмотрела.
- А неприятно-то как, - сказала Круглова, спустилась по ступенькам на асфальтированную дорожку и двинулась по направлению к проходной. Весюткина не отставала.
Когда женщины дошли до первой немногочисленной группки людей, Инга Вацлавовна спросила у них:
- Случилось что?
- Случилось, - ответила ей девушка в оранжевой курточке и синих джинсах. - Ворота и калитки закрыты. Охранника нет на месте. Он, видно, закрыл их и ушёл куда-то.
- А это что за синий блеск пробивается и режет по глазам? - спросила Круглова.
- Это забор так неприятно блестит. Причём, поблестит немножко, а потом как резанёт ярким светом. Я такое явление, честно скажу, первый раз в своей жизни вижу. Но это полбеды. Тут один юноша попытался отодвинуть ворота вручную, только дотронулся – и отскочил, словно его током шарахнуло. Вон смотрите: до сих пор на земле лежит, в себя прийти не может.
Женщины поглядели, куда указывала девушка: на земле в конвульсиях бился парень, изо рта его текла жёлтая густая пена.
- Боже мой, ему же нужна помощь! - воскликнула Круглова и, несмотря на свою слабость, бросилась, пробиваясь сквозь толпу, к пострадавшему.
Весюткина ринулась вслед за ней.
- Подожди меня, сумасшедшая! - закричала она.
Тем временем из больницы вышла небольшая молодёжная компания: три парня и две девушки. Один парень поинтересовался: «Что случилось?» Ему ответили, что ворота заклинило и поэтому такое столпотворение.
- Ух ты, какой яркий свет, - вскрикнула девушка из этой компании, когда синий блеск сильно ударил по ее глазам.
- Там сваркой, наверное, что-то режут. Пошли, я знаю, где можно перелезть, - произнёс с видом знатока другой парень, и вся тусовка двинулась вслед за ним.
Парни и девушки прошли сквозь яблочный сад и наткнулись на забор, рядом с которым стояли пирамидкой несколько пустых ящиков из-под пивных бутылок.
Одна из девушек, которую звали Полина Шарапова, остановила всех:
- Не спешите, давайте покурим.
Оля Синицына – её лучшая подруга – согласилась:
- Я не против. Полина, угощай.
Молодёжь дружно закурила и начала строить планы на вечер.
- Давайте посидим у меня в подъезде, пивка попьём? – предложил Артём Жук.
- Я не могу, мне на тренировку сегодня, - отказался Сергей Ветров.
- А когда ты вообще можешь? – раздраженно поинтересовался Кирилл Садовничий, заводила компании.
- Я двумя руками за предложение Артёма. Но только, если Кирилл пойдёт, - сообщила своё решение Оля.
Кирилл улыбнулся.
- Конечно, пойду, - сказал он. - Как же вы все без меня?..
Прямо на их глазах забор стал покрываться синей светящейся ледяной плёнкой.
- Что за диковина такая красивая? - восхищённо заметила Полина. - Никогда не видела такого.
- Ладно, я полез, - крикнул Сергей Ветров, сделал шаг вперёд и уставился на странную светящуюся ледяную плёнку.
- Не спеши, я первый, - оттолкнул его Кирилл. Он запрыгнул на ящики, схватился руками за забор и мгновенно почувствовал сильную обжигающую боль в пальцах. Что-то резко притянуло его к забору, и парня стало так колбасить, что голова грозила оторваться от тела...
- Мамочка! - закричала Оля Синицына. - Да помогите ему кто-нибудь!
Полина Шарапова открыла от ужаса рот, а потом упала без сознания на траву. Сергей Ветров схватил с земли палку и со всего размаху ударил по другу, предположив, что тот попал под действие электрического тока. Палка разлетелась в щепки, а у несчастного, которого притянул к себе забор, почернели руки, и он вспыхнул, как тряпка, намоченная бензином, от одной зажжённой спички.

9.

Круглова быстро оценила сложившуюся ситуацию. Уложив парня на спину, она прислушалась к его дыханию и проверила пульс. Он отключался у неё на глазах, дышал прерывисто, каждый вдох ему давался с трудом. Желтая пена капала с его губ. Елена Степановна посмотрела на его зрачки и присвистнула:
- Инга, зрачки расширенные, это указывает на резкое ухудшение кровоснабжения мозга. Нужен нашатырь… Боже мой, он уже не дышит!
Круглова ударила несколько раз ладонью по щекам бедного юноши – никакого результата.
- И пульса я не чувствую, - крикнула Весюткина, сноровисто стянула куртку с пострадавшего и разорвала рубашку у него на груди.
Инга Вацлавовна раскрыла рот парню, вытерла рукавом своей куртки жёлтую слизь, скопившуюся у него во рту и на губах, и запрокинула его голову назад. Ни платка, ни марли под рукой у неё не было, и она вопросительно посмотрела на Круглову:
- Есть платок? – спросила она и положила на затылок юноше одну руку, а второй надавила на лоб, в результате чего подбородок парня оказался на одной линии с шеей.
- Некогда искать, Инга. Смотри, какой красивый мальчишка, так и просит, что б его поцеловали.
Переборов брезгливость, Инга Вацлавовна закрыла нос пострадавшему и с силой вдохнула воздух в его рот. Её напарница положила край ладони на низ грудины, сверху положила вторую руку и стала надавливать на грудную клетку пострадавшего. Надавливала Елена Степановна быстрыми толчками, продвигая нижнюю часть грудины на три-четыре сантиметра в сторону позвоночника. Надавив на грудину шесть раз, она дождалась, когда Инга Вацлавовна сделает парню очередной вдох воздуха изо рта в рот, и подколола подругу:
- Я же говорила, что тебе понравится.
Весюткина чуть не взвизгнула от возмущения. На губах и во рту сразу же почувствовался привкус рвотных масс, жёлтой пены, чеснока и каких-то крошек.
Круглова повторила надавливания, и парень ожил. Он вновь задышал, цвет лица его изменился с бледного на розовый, зрачки сузились. Елена Степановна улыбнулась ничего не понимающему парню:
- Ну что, красавец, раз сбежал с того света, обратно мы тебя не отпустим.
Она подмигнула ему и резко выпрямилась, услышав звонкий голос главврача больницы:
- Минуточку внимания!
Елена Степановна повернулась и на ступеньках у главного входа в здание больницы увидела Ивана Сергеевича Хмельницкого с рупором в правой руке. В этот же момент, раздалось неприятное, громкое «вя-я», и Круглова усмехнулась, догадавшись, куда подевалась Инга Вацлавовна…
- Минуточку внимания! - повторил Хмельницкий, и ему в ответ раздалось ещё одно «вя-я».
Инга Вацлавовна не заставила себя долго ждать. Вся бледная, вытирая потёкшую тушь под глазами, она вышла из-за угла больницы и гордо, как ни в чём не бывало, засеменила на высоких каблуках в сторону Кругловой и пострадавшего юноши. Елена Степановна в очередной раз отметила, какая Инга Вацлавовна худая и хрупкая. Подуй ветер чуть посильней, и лови её вместе с этим ветром!
Весюткина, ощутив на себе взгляды людей, несмело осмотрелась по сторонам и удивилась такому большому скоплению людей во дворе больницы. В глазах одних читалось недоумение, растерянность. У других – негодование, злость. А у третьих – страх, ужас и шок.
Людские эмоции перемешались на маленьком кусочке пространства. Разные по характеру люди ощутили на себе нехорошее, щекочущее нервы, волнение, вызванное непонятным фактором. Среди них пошёл шёпот о том, что случившееся - дело рук террористов.
Когда большинство людей из толпы повернулись лицом к Хмельницкому, тот поднёс рупор ко и рту продолжил свою речь:
- Внимание! Прошу всех отойти от забора! Я уже позвонил в МЧС. К нам едут спасатели. До их прибытия прошу всех удалиться как можно дальше от забора и проявить терпение. Предлагаю вам вернуться в больницу. На первом этаже должно хватить скамеек для всех. Я распорядился, чтобы вынесли из кабинетов все свободные стулья. Давайте с пониманием отнесёмся к создавшейся ситуации.
- Эй, умник, - заорал мужик из толпы. - Мне через час надо быть на работе. Крутись, как хочешь, но если не успеешь, у тебя будут проблемы. Я тебе это обещаю.
Иван Сергеевич не обратил никакого внимания на эту реплику, опустил рупор и скрылся за дверями больницы.
Весюткина всегда отличалась от других умением мгновенно анализировать происходящее и поэтому сразу же зашептала на ухо Кругловой:
- Как-то он быстро про всё узнал, рупор нашёл и даже насчет стульев сообразил…
- Профессия у него такая.
- Нет, ты ошибаешься. Это у него дар от бога. Он у нас ясновидящий, - с сарказмом заявила Весюткина. - Я надеюсь, никто не видел, как меня тошнило за углом?
- Ага. И не слышал тоже, - ухмыльнулась в ответ Елена Степановна.

10.

Пока Хмельницкий беседовал с людьми во дворе больницы, Фёдор Иванович хорошенько перекусил, а потом спросил у своих малолетних соседей, сгрудившихся у окна:
- Молодёжь, что там за крики во дворе?
- Да на улице людей толпа собралась. И какой-то дядька что-то в рупор кричит, - поведал ему Груша, который сидел на подоконнике, но слов главврача больницы разобрать никак не мог. Наглухо закрытые окна сводили его старания к нулю.
- И что он кричит?
- Ничего не слышно, Федор Иваныч, - ответил Груша. - Хотите, сбегаю на улицу, послушаю?
- Не надо, Виталик, - отмахнулся старик. - Зачем нам чужие проблемы. Это я так, от скуки спросил.
- Действительно, скукотища, - пробормотал Василий и отложил книжку на тумбочку. - Фёдор Иваныч, а та история, ну, которую вы тогда рассказывали… Что там дальше было, а?
Старик заулыбался, прищурив глаз:
- Что, интересно?
- Конечно! – взвыли хором Василий и Пузырь.
- Сколько можно нас томить? – добавил от себя Василий. - По вашим байкам, дедушка, надо фильмы ужасов ставить. Успех стопроцентный. Я вам гарантирую.
- Я польщён, мой друг, твоими словами, - произнёс Фёдор Иванович. - Но не будем отвлекаться от главного. Ну ладно, доскажу, так уж и быть.
Груша тихо вздохнул, достал из кармана рубашки МР3 плеер с наушниками, вставил наушники в уши и продолжил смотреть в окно, как ни в чём не бывало.
Фёдор Иванович бросил взгляд в сторону Груши и хмыкнул. Пузырь и Василий уставились на старика. Им и в самом деле было интересно послушать. Фёдор Иванович подмигнул Василию, мотнул головой в сторону Груши и улыбнулся. Василий улыбнулся в ответ.
- Закройте глаза, ребятушки, - приказал старик. - И представьте, как летит по коридору облачко… Да не простое – светится оно и переливается, и оно уже больше, чем было в начале нашей истории. Облачко заворачивает за угол и продолжает лететь по приёмной морга. Представили?
Пузырь и Василий молча кивнули.
- Итак, это облачко завернуло за угол и оказалось в приёмной морга. А там на трёх скамейках сидели грустные люди. Облачко подлетело к пожилой супружеской паре, сидевшей на первой скамейке, и заскользило: сначала по рукам женщины, потом по рукам мужчины. Они восторженно вскрикнули. «Смотрите, какая прелесть!», - произнес пожилой мужчина. - «Интересно, что это такое»?
Фёдор Иванович посмотрел на Грушу и замолчал. Виталик повернул голову и взглянул на Фёдора Ивановича, затем закрыл глаза и углубился в свою музыку.
- Эй, дедуля, вы чего замолчали? – возмутился Пузырь. - Продолжайте, пожалуйста...
Фёдор Иванович почесал затылок и улыбнулся Пузырю.
- Облачко опустилось на руки мужчины, сидевшего на другой скамейке, и стало красиво и завораживающе переливаться. Затем оно взлетело и село на руки девушки. Она залюбовалась им. В тот же миг два парня-студента, которые сидели на третьей скамейке, с ужасом увидели, как начала рассыпаться супружеская пара на первой скамейке. И тогда один из студентов закричал…
Фёдор Иванович вновь посмотрел на Грушу.
- Матерь божья, что это творится?! – внезапно вскричал он.
Груша свалился с подоконника, как ошпаренный, и распластался на полу. Увидев это, Василий и Пузырь громко засмеялись. Виталик кинул на них злой взгляд, поднялся и вышел из палаты, хлопнув дверью.
Фёдор Иванович улыбнулся Пузырю и Василию.
- Поверьте мне, мои юные слушатели, зрелище было действительно не для слабонервных: на первой скамейке люди сидели уже без голов, а из их рукавов и брючин сыпался песок вперемешку с пылью. То же самое начало происходить с людьми на второй скамейке. Удивление на их лицах сменилось пустотой: исчезли брови, ресницы, глаза, рот, губы – всё это превратилось в пыль.
Федор Иванович внимательно посмотрел на Пузыря и Василия. Они сидели на кроватях и смотрели в никуда. Глаза у них были пустые, «стеклянные». Фёдор Иванович отвернулся от них и продолжал:
- Второй студент завопил ещё громче первого: «Уходим отсюда»! Он орал, как резаный. Облачко тем временем зависло над образовавшейся пылью и начало втягивать её в себя, увеличиваясь при этом в размерах. Перепуганные студенты вскочили со скамейки и побежали по коридору. А облачко, сорвавшись с места, бросилось в погоню за ними…

11.

Расстроенный Груша несмело постучался в кабинет заведующего ожоговым отделением.
- Кто там? Войдите! – закричал Кожало Дмитрий Антонович.
- Это я, - сказал юноша, закрывая за собой дверь.
- Что случилось, Виталик?
Груша пожал плечами.
- Я даже не знаю, - неуверенно заговорил Груша. - Может быть, я это зря...
- Не мямли, пожалуйста, не люблю я этого, - прервал его Дмитрий Антонович. - Раз пришёл, значит, говори, что тебе надо.
Груша сделал шаг в сторону Кожало.
- Да, блин, боюсь, что вы мне не поверите, но мне кажется, что в этой больнице творятся странные вещи.
Кожало кисло улыбнулся Груше и хлопнул рукой по свободному стулу рядом.
- Садись, дорогой. Меня в последнее время одолевают точно такие же мысли. Так что именно тебе кажется странным?
Груша сел.
- Да есть у нас в палате один старик. Федор Иванович. Непонятный какой-то, не похож на обыкновенных стариков. Вечно рассказывает какие-то странные истории, мне прямо плохо от них. У меня башка кружится и болит, а ещё глаз дёргается.
- Ничего себе! – удивился Кожало.
Груша проглотил ком, подступивший к горлу.
- Я специально надел наушники и стал слушать музыку. Лишь бы этого старого… в общем, чтоб не слышать, что он несёт...
Кожало почесал нос.
- Ну и что, помогло? – спросил он.
- Поначалу вроде помогло… Я расслабился, и музыка такая спокойная была, чуть не заснул вообще. А тут, прикиньте, прямо в наушниках он как заорет! Федор Иванович этот… Ну, я с подоконника и свалился...
Дмитрий Антонович засмеялся.
- Ну и что он кричал?
- Матерь божья, что тут творится?!
Кожало не выдержал и громко захохотал.
- Так и знал, что вы смеяться будете, - расстроился Груша.
Выражение лица у Кожало сразу стало серьёзным.
- Успокойся, Виталик! Я смеюсь не поэтому. Я просто представил, как ты свалился с подоконника… Знаешь, я тоже кое-что видел интересное, но давай сразу договоримся, что наши с тобой беседы мы будем пока что держать в тайне от других….
Груша кивнул.
- Считайте, договорились, - сказал он. - А что мне делать теперь?
- Не переживай, - заговорщицки прошептал Дмитрий Антонович. - Мы с тобой что-нибудь придумаем.

12.

Зазвонил мобильный телефон, и Магамединов резко открыл глаза. Он задремал у себя в кабинете и только сейчас понял, что не перезвонил жене, и она, по-видимому, уже волнуется, что его до сих пор нет дома.
- Алло, Катя! – крикнул Максим Викторович спросонья в трубку.
- Максим, что у вас там такое творится? – услышал он взволнованный голос жены.
- Я же тебе говорил: забор, окружающий больницу, бьётся током. Ни войти на территорию, ни выйти…
- Максим, там всё намного страшнее, чем ты мне рассказываешь. По телевизору показывают, что от забора вашей больницы тянется какая-то ледяная плёнка, что ли...
- Куда? – протирая рукой сонные глаза, спросил Магамединов, ещё не сознавая полностью услышанное.
- Показывают, что она покрыла весь забор и медленно расползается от забора в разные стороны: к зданию больницы и в сторону города. Причём, в город быстрее...
Магамединов вскочил со стула и выбежал из кабинета, прижимая мобильный телефон к уху. Передвигаясь быстрыми шагами по коридору, он заметил шестерых больных, которые стояли у окна и смотрели на улицу. Видно было, что люди взволнованы.
В VIP- палате номер шесть находился ближайший рабочий телевизор. Войдя в пустующую палату, заведующий терапевтическим отделением воткнул вилку телевизора в розетку.
- Катя, какой канал включать?
- Второй!
Максим Викторович нажал на пульте «двойку» и через мгновение увидел на экране забор – он был весь в какой-то непонятной ярко мерцающей плёнке. Создавалось впечатление, что забор облили водой и она, не успев стечь на землю, сразу же замёрзла.
- …неизвестного науке происхождения и очень агрессивна, - говорила в микрофон журналистка. - В течение вечера от неё погибло по неосторожности около шестнадцати человек… Представьте себе это жуткое зрелище: человек наступал на плёнку… моментально: пых… пламя – и нет человека!..
Журналистка показала рукой на обгоревший каркас машины скорой помощи.
- Свидетели рассказывают, что машина скорой помощи только одним колесом случайно наехала на эту плёнку и сразу же вспыхнула. Люди в машине сгорели заживо, никто из них не успел выскочить…
- Ты видишь, какой у вас там ужас творится. Я очень боюсь за тебя. Неизвестно ещё чем всё это закончится! - раздался в мобильнике срывающийся в истерику голос Катерины, было понятно, что она уже плачет.
- Так, Катя, без истерик! – Магамединов посмотрел на часы, они показывали около одиннадцати вечера. - Катя, ты меня слышишь?
- Слышу.
- Пообещай мне, что ты будешь сидеть дома и за всем наблюдать только через экран телевизора.
- Максим…
- Катя, для меня это обещание очень важно. Я буду знать, что ты находишься дома, а не подвергаешь себя опасности по ту сторону забора. Ты меня слышишь?! Никакой паники!
- Обещаю, Максим. Но и ты мне пообещай, что вернёшься домой целым и невредимым.
- Обещаю…
Магамединов открыл две узкие створки и вышел на балкон. И сразу же ощутил, насколько резко изменилась погода на улице: лёгкий ветерок дохнул на него морозным холодом. Из его рта повалил пар.
Со стен здания больницы светили прожекторы. Куда не глянь – везде сновали люди, это были и военные, и милиционеры, и спасатели, и врачи. И по ту, и по эту сторону забора собралось много любопытных, которым было очень интересно, что же здесь всё-таки происходит. Милиционеры отгоняли людей от ледяной плёнки. Мигали проблесковые маячки машин специального назначения.
Ближе к проходной скрипнул тормозами военный грузовой автомобиль. Из него начали выпрыгивать солдаты – парни не старше двадцати лет. У каждого из них на плече висел автомат «Калашникова».
- Катя, ты, главное, не волнуйся, - закричал в мобильный телефон Магамединов и зажмурил глаза из-за яркой вспышки света.
У него вдруг резко закружилась голова, и он схватился одной рукой за перила балкона. И только через какое-то мгновение осознал, что Катя ничего не сказала в ответ. Вместо её голоса из трубки доносился непонятный вой, словно выл ветер. Магамединов начал нажимать на разные кнопки мобильного телефона, выключил и включил его снова – но связь так и не появилась. Расстроенный, он вернулся в кабинет, подошёл к телефонному аппарату, поднял трубку и вместо гудков услышал жуткое завывание ветра…

13.

В двенадцатую палату ожогового отделения ворвался Груша и крикнул Пузырю и Василию, которые стояли у окна и смотрели куда-то вдаль в одну точку:
- Пацаны, вы видели, что творится возле проходной, да и вообще на улице?
Василий медленно повернулся и взглянул на Грушу стеклянными глазами.
- Видеть можно всякое, Виталик, - произнёс он равнодушно. - Но не в этом кроется смысл всего сущего…
Груша оторопел и чуть не взвизгнул, несколько волосков на его черепушке стали дыбом.
- Василий… э-э-э… Это т-ты? – прошептал он. – Или… п-прикалываешься?..
Тут повернулся Пузырь. Глаза у него были такие же холодные и стеклянные, как у Василия.
- Перепуганные студенты вскочили со скамейки и побежали по коридору, - заговорил монотонным голосом Пузырь. - А облачко, сорвавшись с места, бросилось в погоню за ними…

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ... БУДУ ПРИЗНАТЕЛЕН ЛЮБОМУ ЧИТАТЕЛЮ ЗА УСТНУЮ РЕКЛАМУ МОЕГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ.