Алкоголь в крови.

Он садится к ней на ноги, коленями надавливает на ладони, прижимая руки к кровати. Девушка под ним отчаянно дрожит. Словно загнанная свирепым и оголодавшим львом в тупик антилопа, бегает глазами по тёмной спальне, ищет путь к отступлению. Она дёргается, пытается освободиться, но ледяные руки, расположившиеся на её плечах, грубо вжимают в мягкую кровать снова.

— Юная леди должна лежать. Не нужно блуждать такой ясной ночью одной.

Каге-Као сквозь глазницы своей маски смотрит на девушку. Красивое лицо с бледной кожей, чуть задранным носиком и розоватыми губами. А в этих глубоких карих глазах так и плескаются волны страха, ужаса, молчаливые мольбы хлещут из стороны в сторону. В этих глаза много чего ещё можно разглядеть. А вперемешку с блестящими капельками слёз это смотрится куда красивее.

Он наклоняется к девушке ещё ближе, наваливается на неё, прижимает дрожащее тельце. Его рука тянется к прикроватной тумбочке, на которой стоит тёмно-зелёная бутылка с заранее (как всегда) прихваченным вином. Опираясь на одном локте над напуганной леди, Каге-Као усмехается сквозь маску, которая на глазах тут же меняется.

На белой стороне появляется большое чёрное пятно с подтёками. На чёрной стороне, где была белая изогнутая линия в виде глаза, появляются тонкие черные полоски «слёз». Медленно трещит чуть пониже маска, искажаясь в порванной клыкастой улыбке. Странная жидкость падает на живот девушки, и та вздрагивает, чувствуя, какая же она ледяная. Дрожащими губами что-то шепчет, широко распахнув глаза, смотрит в чёрные очи демона.

Каге-Као подносит горлышко к маске, длинными чёрными зубами цепляется за деревянную пробку и тянет на себя. С чуть громким «чпок» пробка вылетает из стеклянного горла. Выплюнув крышечку, демон подносит горлышко к пасти. Делает несколько глотков, проглатывает малую часть и наклоняется вновь к дрожащей жертве.

На бледной коже, которая покрылась мелкими мурашками, выступают алые полосы ледяного вина. При каждом неловком движении ручеёк волнуется, и от него исходят новые мелкие полосочки, что начинают новые узоры на красивом женском теле. Они текут по коже, извиваются, а потом падают на белоснежную простынь, пачкая её алыми пятнышками, впитываясь в ткань постельного белья.

Девушка кусает губы, стонет, когда очередной поцелуй приходится по ключице, когда очередная линия холодного вина стекает по коже, будто обжигая её. Она хочет выгнуть спину, но всё те же самые ледяные руки, лежащие уже на талии, не дают двинуться. Она тяжело дышит, старается перевести дыхание. Сердце в груди бешено колотится. Глаза закатываются от распространяющегося тёплого удовольствия. А разум и вовсе погружается в туман от таких ласк. Шумно выдыхает, когда холодные капли алкогольного напитка падают на грудь.

Каге-Као отстраняется, облизывает длинным чёрным языком клыки, чувствуя небольшую горечь и кислинку напитка. Сидя на бёдрах девушки, грубо сжимая её за талию, он смотрит на свою проделанную работу с удовольствием и небольшой долькой гордости.

— Как же вы прекрасны, о, юная леди. Такой красоты я не видел уже давно.

Каге-Као будто сплевывает яд. А голос, шипящий, хрипловатый и самоуверенный был сладок, нежен, но в тоже время — груб и властен. Звонко отбиваются ласковые слова из уст демона, проносятся эхом по комнатке, вскоре затихают.

Он вновь тянется к бутылю с вином, подносит горло ко рту и делает несколько глотков. Вино обжигает горло, вкус дурманит разум. Довольно облизнувшись и вновь поставив бутылку на столик, Каге-Као произносит:

— Юная леди ответит мне на вопрос, что так долго меня уже интересует, терзает, не дает мне покоя который день подряд. Он всплывает у меня в голове которую ночь, и я просто должен получить на него ответ.

Это был не вопрос, это был приказ, утверждение. Будто не понимая этого, дама кивает головой и слабо улыбается. Каге продолжает:

— Какова на вкус кровь? Для меня она кажется сладким нектаром, райским напитком, вкусной пряностью. Она кажется мне всё тем же самым вином. Но я никогда не знал, как вы, люди, чувствуете вкус крови. Чем он для вас кажется? Вы знаете ответ на этот вопрос, миледи?

Девушку будто ледяной водой окатили. «Он пьет кровь? Вампир? Или просто шутит?» — глупо мелькает в голове разнообразие дум.

— Мы, люди, не пьем кровь, — для полного подтверждения своих слов она отрицательно мотает головой и сморщивается, будто только что попробовала каплю крови. — А вот такому, как вы, вкус крови нравится. Вы ведь вампир.

Каге-Као глухо смеётся.

— Всё неправильно, — Каге качает головой и тяжело вздыхает. — Я не вампир, леди. Я являюсь демоном. И мне нравится кровь. Особенно, кровь в алкоголе. И в эту прекрасную лунную ночь я докажу вам, что кровь не такая уж и мерзкая на вкус.

В его руке оказывается чистый стеклянный бокал, что так и сверкает чистотой. Но ненадолго. Рука с длинными когтями белого цвета сжимается в кулак. Посудина жалобно звенит и трескается, рассыпаясь на мелкие осколки под напряжением руки. Мелкие кусочки впиваются в кожу демона, но он никак не реагирует, только сильнее сжимает пальцы. Несколько блестящих частичек падают на обнаженное тело девушки, на помятую постель.

В комнату врывается только приглушенное мычание со стороны красивой леди.

Осколки больно режут нёбо рта, язык, дёсна. Порезы начинают кровоточить, кровавая жижа вперемешку со слюной попадает в горло. От такого мерзкого сочетания выворачивает наизнанку, появляются рвотные позывы. Осколки проникают глубже, режут и царапают горло, проникая дальше в глотку. Кровавый «суп» с кусочками битого стекла проползает всё дальше, попадет в пищевод, а несколько и вовсе падают в самую гортань. Леди давится и задыхается.

— Глотай, глотай! Почувствуй вкус собственной крови! — запихивая осколки дальше, буквально не выкрикивает Каге-Као.

Захлёбываясь собственной кровью, заливаясь горючими слезами, девушка отчаянно вцепляется в руку демона, ногтями впивается в конечность. Она рыпается, поэтому демону приходится сесть ей на живот, чтобы обездвижить. Коленями он сжимает дергающиеся бёдра до боли, из-за чего жертва отчаянно мычит. Надавливает руку сильнее, вжимая голову девушки в подушку.

Не вынимая руку из её рта, Каге-Као заносит над головой вторую руку, пошевелив белоснежными и острыми, как бритва, когтями, навевая на жертву ещё больше горящего ужаса. И это отражается в глазах девицы. Слёзы вновь текут ручьями, обжигая щеки; зрачки карих глаз сужаются до таких размеров, что их почти не видно; а глаза широко распахиваются. Занесённая рука летит вниз.

Кровь фонтаном хлещет вверх, окропляет кровать, Каге-Као и зелёные обои алым цветом. На маске появляются пятна крови, и Каге слизывает их своим змеиным языком. Из перерезанного горла продолжает хлестать яркая вишневая жидкость. Девушка дёргается ещё пару раз, а потом затихает. Слёзы остановились, но поток крови только усиливается. Изо рта, из глубоких порезов, из носа струится алыми лентами драгоценная жидкость. Белоснежная простыня промокает под ещё горячей кровь, превращаясь в большое алое пятнище.

Каге-Као слезает с мёртвого тела, встаёт на ноги. Одну ногу кладет на замершую грудь и надавливает. Когтистые руки тянутся к рукам мёртвого тела, которые, словно крылья, раскинулись на кровати. Схватившись за локти леди, Каге-Као выпрямляется.

Слышится громкий звук, будто спелое яблоко разрезают острым ножом. Именно так рвутся мышцы, сухожилия, трескаются тонкие нитки вен и нервов.

Кровь снова брызжет по сторонам, пачкая всё вокруг. Тело, как ненужная и мёртвая кукла, поддаётся демону. Руки легко отрываются, окропляя всё вишневой кровью, кусками тёплой и мягкой плоти, белыми кусочками разломленных костей.

Отбросив оторванные части тела куда-то поодаль от себя, стряхнув с когтей кровь, Каге-Као садится на ноги девушки. Его руки скользят по бёдрам, движутся вверх по изгибам талии. Когти щекочут похолодевшую и побледневшую кожу. Положив руки на грудь, сжав пальцы в кулаки, Каге-Као замахивается и резко бьет по груди.

Грудная клетка трещит; слышится громкий удар, хруст, треск. Удар, удар, удар. Они сыпятся градом, дождем. Кровать скрипит, мёртвое тело от ударов вздрагивает и иногда даже подпрыгивает. Грудь превращается в кровавое месиво. Ребра трещат, некоторые уже сломались, и острые концы вырвались наружу из-под плоти и кожи. На них кусками висит дряхлое и окровавленное мясо. Огромные дыры от острых когтей кровоточат, вновь хлещет кровь. Кожа разодрана на мелкие части, некоторые лохмотьями ещё болтаются и даже отрываются, падая на алую простынь.

Когтями Каге раздирает грудину, доламывает её, а потом тянется к ещё нескольким уцелевшим ребрам. Хватается за них и тянет от себя по сторонам. Треск, брызги, хруст.

Грудная клетка оказалась раскрыта.

На кровать медленно падают осколки костей, мясо с хлюпом приземляется на взмокшую простынь, печень скользит по телу и стекает вниз на кровать. Сердце и вовсе проткнуто несколькими костями. То же самое и с лёгкими. Кишки спутаны, местами задеты когтями, разодраны. Мутная жижа, кровь, сгустки плоти, мяса, органов, крови. Всё это сейчас вперемешку лежит на кровавом «столе».

Каге-Као когтями вырывает органы, раздавливает их, сжимает, давит, рвет на мелкие куски, забрызгивается, отбрасывает куски плоти, органы и кожи от себя по сторонам. Всё со шлепками плюхается на пол.

Вскоре демон прекращает свои игры и слезает с кровавого места. Достав из горла леди окровавленный кусок бокала, Каге-Као кладёт его на прикроватную тумбочку рядом с бутылкой недопитого вина и подходит к открытому настежь окну. Садится на подоконник, бросает короткий взгляд на жертву и спрыгивает.

Он повеселился сегодня на славу. Да вот только жаль, что он так и не получил ответа на свой вопрос. Но это не беда. Совсем недалеко есть ещё одна квартирка