Читая Розанова: Чернышевский, Ходорковский и Навальный

Мысли, высказанные в произведениях выдающихся философов по какому-то конкретному событию, на злобу дня, часто имеют более общее значение, оказываются актуальными и в наше время. В книге "Уединенное" Розанова содержатся интересные мысли о Чернышевском, о том, какую роль мог сыграть он в судьбе России, будь государство повнимательнее к таким умам и талантам. Обратимся к тексту Розанова:

"Конечно, не использовать такую кипучую энергию, как у Чернышевского, для государственного строительства - было преступлением, граничащим со злодеянием. К Чернышевскому я всегда прикидывал не те мерки: мыслителя, писателя..., даже политика. Тут везде он ничего особенного собою не представляет, а иногда представляет смешное и претенциозное. Не в этом дело: но в том, что с самого Петра (1-го) мы не наблюдаем еще натуры, у которой каждый час бы дышал, каждая минута жила, и каждый шаг обвеян "заботой об отечестве". Все его "иностранные книжки" - были чепуха; реформа "Политической экономии" Милля - кропанье храброго семинариста. Всю эту галиматью ему можно было и следовало простить и воспользоваться не головой, а крыльями и ногами, которые были вполне удивительны, не в уровень ни с какими; или, точнее: такими "ногами" обладал еще только кипучий, не умевший остановиться Петр. Каким образом наш вялый, безжизненный, не знающий, где найти "энергий" и "работников", государственный механизм не воспользовался этой "паровой машиной" или, вернее, "электрическим двигателем" - непостижимо. Чтó такое все Аксаковы, Ю. Самарин и Хомяков, или "знаменитый" Мордвинов против него как деятеля, т. е. как возможного деятеля, который зарыт был где-то в снегах Вилюйска? Но тут мы должны пенять и на него: каким образом, чувствуя в груди такой запас энергии, было, в целях прорваться к делу, не расцеловать ручки всем генералам, и, вообще, целовать "кого угодно в плечико" - лишь бы дали помочь народу, подпустили к Народу, дали бы "департамент". Показав хорошую "треххвостку" его коммунальным и социал-демократическим идеям, благословив лично его жить хоть с полсотнею курсисток и даже подавиться самою Цебриковой, - я бы тем не менее как лицо и энергию поставил его не только во главе министерства, но во главе системы министерств, дав роль Сперанского и "незыблемость" Аракчеева... Такие лица рождаются веками; и бросить его в снег и глушь, в ели и болото... это... это... черт знает что такое. Уже читая его слог (я читал о Лессинге, т. е. начало), прямо чувствуешь: никогда не устанет, никогда не угомонится, мыслей - чуть-чуть, пожеланий - пук молний. Именно "перуны" в душе... В сущности, он был как государственный деятель (общественно-государственный) выше и Сперанского, и кого-либо из "екатерининских орлов", и бравурного Пестеля, и нелепого Бакунина, и тщеславного Герцена. Он был действительно solo. Нелепое положение полного практического бессилия выбросило его в литературу, публицистику, философствующие оттенки, и даже в беллетристику: где не имея никакого собственно к этому призвания (тишина, созерцательность), он переломал все стулья, разбил столы, испачкал жилые удобные комнаты, и, вообще, совершил "нигилизм" - и ничего иного совершить не мог... Это - Дизраэли, которого так и не допустили бы пойти дальше "романиста", или Бисмарк, которого за дуэли со студентами обрекли бы на всю жизнь "драться на рапирах" и "запретили куда-нибудь принимать на службу". Черт знает что: рок, судьба, и не столько его, сколько России.
Но и он же: не сумел "сжать в кулак" своего нигилизма и семинарщины. Для народа. Для бескоровных, безлошадных мужиков.
Поразительно: ведь это - прямой путь до Цусимы. Еще поразительнее, что с выходом его в практику - мы не имели бы и теоретического нигилизма. В одной этой действительно замечательной биографии мы подошли к Древу Жизни: но - взяли да и срубили его. Срубили, "чтобы ободрать на лапти" Обломову...".

Эти строки находят себе параллели с нашими днями. Прошло 150 лет, и что мы видим? Почти то же самое, история повторяется. И в наши дни государственный механизм можно охарактеризовать как "вялый, безжизненный, не знающий, где найти "энергий" и "работников"", чему свидетельство переназначение Шойгу с губернатора Московской области на пост министра обороны. Это говорит лишь о дефиците кадров. И это в условиях огромной России с ее почти 140-миллионым населением. Вернее, речь идет не о дефиците квалифицированных кадров, а о дефиците кадров верных, а это разные вещи. В этих условиях сажать за решетку Ходорковского - недальновидно. Не лучше ли было бы приобщить его к управлению страной, использовать во благо его мозги. Впрочем, мы не вправе оспаривать решение суда: ведь суды у нас независимые и объективные.

Это же можно сказать и о Навальном. В последнее время против него ведутся судебные преследования. Будем надеяться, что следственные действия и решения судов будут объективными.

С другой стороны, повторяя слова Розанова, сказанные им о Чернышевском, можно задаться вопросом, все ли сделали Ходорковский и Навальный, чтобы пойти на компромисс с властью и пробиться в государственные структуры (подобно Рогозину), где у них было бы больше возможностей претворять свои идеи в жизнь.

Закончить хочется следующими словами Розанова: "Государство должно быть справедливо и смотреть спокойно во все стороны".