Судьба «сумасшедшей» Хионии Гусевой и крах Российской империи

Из цикла «Первое покушение на убийство Григория Распутина. Взгляд современного юриста
Олег Яненагорский, член Союза писателей России. 6 апреля 2024 г.

Эти заметки я хотел бы начать фразой моей бабушки: «Дура дурой, а мыло не ест». И рассмотреть одну правовую норму, может быть ставшую «краеугольным камнем» в трагической истории России – «бескровной» Февральской революции. Имеется ввиду фрагмент «Декларации Временного правительства о его составе и задачах» от 3 марта 1917 г. – ее пункт первый.
Напомню читателям, что на предварительном следствии возникло сомнение о вменяемости Хионии Гусевой, покушавшейся на жизнь Г. Распутина летом 1914 г.
В Архиве г. Тобольска есть одно маленькое дело – всего 7 листов. Уж так получилось, что его я посмотрел первым – до того, как начал читать уголовное дело о покушении на убийство Распутина. Чем же интересно «Дело Тобольского губернского управления о помещении в психиатрическую лечебницу на испытание умственных способностей мещанки города Сызрани Хионии Кузьминичны Гусевой»? Дело начато 2 марта 1915 г. и окончено 2 апреля 1915 г. Обычная канцелярская переписка - я в молодости сам написал немало подобных «сопроводительных писем и процессуальных документов». Интерес ей придает именно «исторический аспект» и детали, которые заставляют задуматься над дальнейшими событиями.
14 марта 1915 года Гусева была отправлена из Тобольска в Томск (через Тюмень) под воинским конвоем из трех человек и в сопровождении фельдшера Петрова. Так было исполнена резолюция Тобольского окружного суда от 24 февраля 1915 г.
Были основания у Тобольского окружного суда предполагать, что Гусева – сумасшедшая? Наверное, были… Иначе трудно понять ход дальнейших событий. 20 июня 1915 г. суд признал, что Гусева совершила покушение на убийство Распутина в состоянии сумасшествия под влиянием аффекта, связанного с возникшей у нее идеей религиозно-нравственного характера, «в каковом она находится в настоящее время» … Гусева была помещена в специальную психиатрическую лечебницу до ее выздоровления».
А дальше начинаются процессуальные и медицинские (психиатрические) чудеса. Впрочем, отдельные проявления «процессуальных чудес» были уже в предшествующий период. Надеюсь о них рассказать позднее, подробнее, с цитированием документов, пока же ограничусь «подозрением» о том, что кто-то властный (или могущественный) «держал на контроле» дело о покушении на убийство Григория Распутина и препятствовал установлению истины. Опытные следователи, прокуроры и судьи поймут, что я имею ввиду, говоря о подобных «подозрениях» …
Дальше несколько дат, цитат и небольшой комментарий.
2 марта 1917 г. Император Николай II отрекся от российского престола в пользу брата Михаила. Тот вскоре тоже отрекся от престола, но для моего повествования это не имеет большого значения. Рухнула Российская империя и мгновенно, как черт из табакерки, появилось Временное правительство. Казалось бы, ну какое значение имеет отречение от престола российского императора и появление «либерального» и «демократического» Временного правительства к судьбе сумасшедшей Хионии Гусевой, находящейся на излечении в одной из сибирских психиатрических клиник? И причем здесь правотворческая деятельность этого самого «ответственного правительства»?
Самое прямое! В дни социальных потрясений историческое и личное переплетаются в самых удивительных комбинациях.
3 марта 1917 г. Временно правительство публикует «Декларацию» о своем составе и задачах Преамбула меня «умиляет»: «Граждане!
Временный комитет членов Государственной думы при содействии и сочувствии столичных войск и населения достиг в настоящее время такой степени успеха над темными силами старого режима, что он дозволяет ему приступить к более прочному устройству исполнительной власти.
Для этой цели Временный комитет Государственной думы назначает министрами первого общественного кабинета следующих лиц, доверие к которым страны обеспечено их прошлой общественной и политической деятельностью». Далее идет список министров…
И вот ведь какая «удивительная случайность» – из двенадцати министров первого состава Временно правительства (по разным подсчетам историков) то ли восемь, то ли десять оказались масонами. В последнем составе из одиннадцати министров десять были масонами. Ну, сами понимаете – это тоже случайность и никакого отношения к «бескровной» Февральской революции масоны не имели. Не было в России и за ее границами никакого заговора по свержению русского императора, не было никаких «заготовок деклараций», не были заранее разделены «министерские портфели» … Чтобы закончить с «масонско-министерским вопросом» напомню, что министром юстиции 3 марта 1917 года стал А.Ф. Керенский.
И прежде, чем перейти к удивительному повороту в судьбе «сумасшедшей» Хионии Гусевой, процитирую первую правовую норму Временного правительства: «В своей настоящей деятельности кабинет будет руководствоваться следующими основаниями:
1. Полная и немедленная амнистия по всем делам политическим и религиозным, в том числе террористическим покушениям, военным восстаниям и аграрным преступлениям и т.д.».
Понятно, что Временное правительство «скопом» оправдывало всех террористов, но при чем же здесь Гусева, которая покушение на убийство Распутина совершила по сугубо личным мотивам? О них она неоднократно рассказывала на предварительном следствии)?
4 марта 1917 г. Временное правительство признало «желательным сохранение в пределах возможности всего существующего административного механизма» и постановило «временно устранить от должности губернаторов и вице-губернаторов». Но ведь кто-то должен бы «осуществлять власть на местах»? В ситуации, когда были уничтожены все правоохранительные органы и местная власть в лице градоначальников, полицеймейстеров, исправников и становых приставов, урядников и всех земские начальников. Про полицейские и жандармские управления «охранку» и т.д. я уже и не говорю. Начались аресты тех, кто еще вчера поддерживал общественный порядок и общественную безопасность.
5 марта 1917 г. Временное правительство выпустило распоряжение, в соответствии с которым обязанности по управлению временно возлагались на губернских, городских и уездных комиссаров Временного правительства. И началась «правовая самодеятельность» канцелярских писарей и музейных работников, вчерашних каторжан и «оппозиционных журналистов» и прочей «публики». «Уголовный элемент» не только грабил обывателей, но и «стремился во власть» …
13 марта 1917 г. появился и Тобольский губернский комиссар – Василий Николаевич Пигнатти – посмотреть его биографию можно здесь: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%B8%D0%B3%D0%BD%D0%B0%D1%82%D1%82%D0%B8,_%D0%92%D0%B0%D1%81%D0%B8%D0%BB%D0%B8%D0%B9_%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87
Судя по биографии – «милейший человек» и общественный деятель. Недоучившийся студент (историк и юрист), сосланный в Тобольск по обвинению «в государственном преступлении, а именно за хранение преступных изданий». В Тобольской губернии занимался археологическими раскопками, созданием народных библиотек и работой в обществе народной трезвости. С 1908 года был казначеем и секретарём распорядительного комитета Тобольского губернского музея. Собирал гербарии растений, растущих в Тобольской губернии… Десять лет адвокатствовал при Тобольском окружном суде (это – как бывший адвокат – хочу подчеркнуть особо). Одним словом, В.Н. Пигнатти «имел огромный опыт государственной детальности». Но все же мне непонятно, как и почему именно он стал Тобольским губернским комиссаром, неукоснительно выполнявшим все указания Временного правительства? Кто в первые десять дней существования Временного правительство назначил господина Пигнатти на высокую должность губернского комиссара. По сути – это должность губернатора.
Пишу об этом, потому что В.Н.Пигнатти имел (хотя и очень незначительное) отношение к окончанию истории Хионии Гусевой. Но об этом чуть позднее.
Великая империя рушилась, Временное правительство на его обломках строило «царство свободы» и новую «российскую демократию». Министр юстиции А.Ф.Керенский, наверняка, был «завален работой» сверх всякой меры… и при этом он нашел время вспомнить о «сумасшедшей» Гусевой, которую лечили в далёкой сибирской психиатрической больнице.
Далее – цитата из книги В. Смирнова и М. Смирновой «Неизвестное о Распутине. P.S.»: «Удивительно то, что в 1917 году, уже в марте (после Февральской революции) по личному (подчеркнем это слово) указанию А.Ф.Керенского Гусеву освобождают из лечебницы. В медицинском освидетельствовании будет написано, что она абсолютно здорова» (стр.71).
Мне вот очень интересно – обо всех пациентах российских психиатрических лечебниц Временное правительство в целом и министр юстиции А.Ф.Керенский, проявляли такую трогательную заботу? Или Хиония Гусева чем-то отличалась от других «сумасшедших»?
Вообще, какой уникальный сюжет в истории психиатрического лечения – до появления Временного правительства Хиония Гусева страдает сумасшествием, а после его возникновения мгновенно вылечивается!
При освобождении Гусевой из психлечебницы ей был выдан соответствующий «доКумент». Еще цитата из книги В. Смирнова и М. Смирновой «Неизвестное о Распутине. P.S.»:
«27 марта 1917 года. Удостоверение. Предъявительница сего есть освобожденная из-под стражи по распоряжению Временного правительства, покушавшаяся на убийство Распутина, - Хиония Кузьминична Гусева».
Подписал «Удостоверение» Тобольский губернский комиссар Пигнатти.
Как тут не вспомнить стихи А.С. Пушкина:
Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена…
Все смешалось в 1917 году: масонский заговор и отречение императора Николая от русского престола, разрушительная деятельность Временного правительства и внезапное выздоровление Хионии Гусевой… Такое вот переплетение исторического и личного.
P.S. И еще раз о Гусевой. В 1919 году некто Пелагея Кузьминична Гусева покушалась на жизнь Патриарха Тихонова. 12 июля в Москве при выходе из Храма Христа Спасителя Гусева ударила Патриарха ножом в живот. На допросах Гусева заявляла, что считает «патриарха антихристом». Советский суд признал ее психически невменяемой.
Два покушения, два удара ножом в живот, две «психически невменяемые». Одну звали Хиония Кузьминична Гусева, другую – Пелагея Кузьминична Гусева. Вот и думай – кто такие? И нет ли связи между двумя покушениями? И не сестры ли несостоявшиеся убийцы крестьянина Григория Распутина и патриарха Тихона?
Фото из общедоступных и бесплатных интернет-источников.