В унылых красках однотонных будней
твой яркий силуэт на кухне
заботой окружает.
Рутинность освежают краски голубые, розовато-золотые,
белые и алые.
И в отблеске закаленного стекла, что день и ночь он отражает,
то свет прольёт на скатерть небесное светило,
золотом накрыв,
то взгляд серебряных очей меня съедает,
буравит.
И вижу, как сегодня: броди'шь по кухне.
Назад-вперёд.
Нервозно смотришь вдаль, на звёзды,
и робко измеряешь зеницей серебра далека ль косая, старая кровавая чума.
Не выдавая кручины, тревоги
перебираешь ноты пальцами в висках.
Вперёд-назад.
В тумане рокового дня раздастся гром,
и дождь польёт на простынь и подушку.
Напомнит он, как ты близка. Косая, старая кровавая чума.
Дым сигарет испортит лён и скатерть,
и краски золотые он затмит. Заполнит полое пространство кухни лишь горечью обид.
В унылых красках однотонных будней
твой яркий силуэт на кухне.
Мерцает ярко он в последний раз.
Рутинность затмевает краски голубые, розовато-золотые,
белые и алые.
И в отблеске закаленного стекла, что день и ночь он отражает,
уныло мгла прольёт на скатерть подземное светило,
могильным знаменем накрыв.