КРИТИКА ФИЛОСОФИИ СВОБОДЫ

КРИТИКА ФИЛОСОФИИ СВОБОДЫ
(по книге Л.И.Филлипова «Философская антропология" Ж-П Сартра)

Альфа и омега сартровской философской антропологии: индивидуальное сознание с изначальным превалированием аффективности. Это единственная, по Сартру, настоящая, не покидающая человека до конца дней его, - ценность. Всё остальное суета и призрачность.

«В эмоции именно тело, направляемое сознанием, изменяет свои отношения с миром, чтобы мир изменил свои качества» (Сартр). Само же сознание, несмотря на то, что очевидно, именно трудный мир вызывает эмоцию и является источником эмоционального поведения: «Источник эмоции – это спонтанно переживаемая деградация сознания перед лицом мира».

Тело является главной «составляющей» ситуационного пребывания индивида в мире. Тождественность тела самому себе привносит момент фактичности в человеческую ситуацию, определяющей ту или иную материю эмоционального поведения»…

Главный вывод из психологии эмоций, с тчк.зр. проблемы соотношения всеобщего и единичного, взятой в её антропологическом измерении, состоит в утверждении всеобщности конечного. В отличие от традиционно-идеалистического понимания абсолютного как надличного, в психологии эмоций чувственно-конечное оказывается способом прорыва к абсолютному. «Эмоция не есть банальный эпизод нашей повседневной жизни, оно есть интуиция абсолютного»…

«Расколотость» сознания на субъект и объект рассматривается Сартром как гносеологический пережиток всей прежней философии, который необходимо преодолеть. В противовес классическому рационализму Сартр утверждает: «самосознание не есть пара… оно есть непосредственное и некогнитивное отношение себя к себе»…

Метафизическое выражение и феноменологическое отношение повседневной деятельности служит для Сартра источником выхода к всеобщей характеристики человеческой деятельности: неантизация фактически совпадает со свободой.

«Нужно чтобы отрицание было свободным придумыванием, нужно, чтобы оно вырывало нас из стен позитивности, в которые мы замурованы»…

«Ничто» - онтологический эквивалент свободы, а свобода, по Сартру, – это «человеческое бытие, выводящее за скобки своё прошлое, выделяющее своё собственное «ничто»: «Всякий психический процесс неантизации включает в себя разрыв между психическим непосредственным, прошлым и настоящим. Именно этот разрыв и есть ничто»

Трактовка сознания как прозрачности, очевидного присутствия перед самим собой, должна была по мысли Сартра, освободить сознание от подчинения иррациональным проявлениям психического от аффектов, фрейдистского бессознательного и т.п., а ещё шире – освободить сознание от детерминирующих механизмов.

Так были созданы предпосылки антропологии, базирующейся на противоположности «ничто» сознания и внешнего бытия, противоположности, из которой дедуцируется целый комплекс антимоний…

Личность определяется мерой неантизации всего внеположного, культура трактуется как «антифизис», или систематическое отрицание природного материала, мораль вырождается в тотальный нигилизм, эстетика толкуется как ирреализация универсума. (Вот откуда «растут ноги» у движения хиппи 60-70-х г.г. и бунтах студенческой молодёжи в 1968 г. в Париже, призывающих «заниматься любовью» на баррикадах под рок-н-ролл на рояле, установленный там же).

Если воспринимающее сознание полагает свой объект как существующий, то воображающее сознание полагает свой объект четырьмя возможными способами:
1.Как несуществующий;
2.Как отсутствующий;
3.Как отсутствующий в другом месте;
4.Воображающее сознание может так же просто «нейтрализоваться» или воздержаться от полагания существования объекта.

…Для того, чтобы акт воображения имел место, восприятие должно быть уничтожено… «Воображаемый мир…полностью изолирован, я не могу войти в него не ирреализуя себя».

Поскольку природа объекта, о котором имеет сознание, радикально отлична от самого сознания, то и время в котором протекает образ, ирреально, в отличие от реальной длительности потока сознания. Длительность образного пребывания лишена временных определений, время образа не имеет частей, оно ирреально.

«Воображающее сознание – это акт, который образуется сразу посредством воли или предволевой спонтанности» («бежать» в воображаемый мир, чтобы «стать космонавтом внутреннего» даже с помощью наркотиков» не возбраняется для тех же хиппи).

Мир воображения, населённый образами, – это мир «без последствий». Образы предлагают нам ускользнуть от всякого принуждения мира, они, кажется, представляют собой как бы отрицание условий бытия в мире, как бы «антимир».

Акт воображения выступает как «конституирующий, изолирующий, неантизирующий». Воображение включает в себя как сущностное условие, неантизирующую деятельность.

Деятельность свободного сознания для Сартра – это прежде всего деятельность неантизации. К этому выводу он приходит и в рамках проблемы воображения. «…полагать мир как мир или неантизировать его – это одно и то же».
Воображающее сознание рассматривается Сартром, как пребывающее в мире, в ситуации.

Мир отрицается не произвольно, в основе отрицания лежит вытекающая из ситуации мотивация. «Именно «ситуация в мире», постигнутая как конкретная индивидуальная реальность сознания, есть мотивация для конституирования такого-то ирреального объекта, и природа этого ирреального объекта ограничивается этой мотивацией».

Конкретная ситуация, т.е. «фактичность» сознания, является источником мотивации для конституирования ирреального. «Воображение не есть эмпирическая способность, прибавленная к сознанию; это всё сознание в той мере, в какой оно осуществляет свою свободу; всякая конкретная реальная ситуация сознания в мире обременена воображением в той мере, в какой оно всегда представляется как превосходящая реальность».

Воображение, как неантизация, не может быть источником нового знания. Оно утрачивает свою гносеологическую функцию, которую играло в философских системах прошлого. Воображение, согласно Сартру, может служить лишь способом эмоционального освоения действительности, быть источником образотворчества, как созидания предметов искусства.

«Ничто» - онтологический эквивалент свободы, а свобода по Сартру – это «человеческое бытие», выводящее за скобки своё прошлое, выделяющее своё собственное «ничто». «Всякий психический процесс неантизации включает в себя разрыв между психическим непосредственным, прошлым и настоящим. Именно этот разрыв и есть «ничто»»…

Психическое объявляется Сартром магической иррациональностью. Психическое как внешнее очаровывает сознание, навязывает ему непосредственное поведение.

Так же как сартровский индивид обречен на свободу, он обречен и на пребывание в области психического. Чтобы освободить «чистое» сознание от власти последнего Сартром нерефлектированное бытие уравнивается в правах с очищающей рефлексией.

Магия психической иррациональности «полностью исчезает, если «для-себя-бытие» пребывает в плане нерефлектированного сознания или если нечистая рефлексия очищает себя»…

Звеном связующим сознание и мир, является для Сартра восприятие, постигающее внешнее как целостность, в которую вписывается смысл. Смысл придается как ситуации, так и внешним предметам; он выбирается сознанием.

Происходит систематическая субъективация внешней реальности. Внешняя реальность как вместилище смыслов – это мир очеловеченной природы…
«Сознание выбирает себя в качестве желания… Желание – это переживаемый проект, который не предполагает никакого предварительного размышления»…

«Свобода не имеет сущности. Она не подчинена никакой логической необходимости… Я навсегда осужден существовать за пределами моей сущности, мотивов и побудительных причин моего акта. Я приговорён к свободе… Свобода появляется как не поддающаяся анализу тотальность, мотивы, побудительные причины и цели, точно так же как способ постижения мотивов, побудительных причин и целей унитарно организованы в рамках этой свободы и должны пониматься, отправляясь от неё». Таким образом, понимаемая свобода целиком подпадает под тип деятельности сознания, который психологи…называют аутистическим сознанием… Суть аутистического мышления состоит в замкнутости на субъективность, если аффект превалирует над логикой.

Отождествление свободы с иррациональными всплесками негативных эмоций подтверждается тем, что… «бытие-для-себя» существует как страсть…

Человек живёт в определённой ситуации, составляющей объективную рамку, внутри которой протекает его деятельность. Ситуация – это фактичность условий человеческого существования… Элементами ситуации, по Сартру, служат тело, место, прошлое, позиция в мире и отношения с «другими».

Философская антропология Сартра – результат анализа наличного бытия посредством разбора психологических состояний, определяемой той или иной ситуацией. Редуцирование ситуации, как психологического состояния до своей изначальности – вот всё то, позитивное, что может предложить Сартр.

Братство, любовь, взаимопомощь меж людьми, ставятся под сомнение, а точнее, совсем отвергаются в силу метафизического изъяна – однобокой индивидуализации всеобщей воли к жизни.

Или – или. Или ты средство (и, значит вещь, объект, не-свобода, не-жизнь) для других Или они для тебя являются тем же. Не ново.

Совсем как у дяди Фомы Гордеева: или других дави, или в грязи лежи. Чтобы подсластить пилюлю для тех, кто ползает в грязи – Сартр предлагает ползать гордо (взять на себя ответственность за свою объективность; изменить отношение сознания к миру, оставив последний, таким как он есть – трудным миром и т.д.).

В философской антропологии Сартра проводится мысль о бесперспективности, безнадёжности, бесполезности всякого изменения человеческого бытия в силу того, что человек обречён на космическое одиночество. Это, мол, удел человеческого существования, предопределённый фатальным положением вещей в мире.

Такой вывод из философской антропологии Сартра предопределён её исходным пунктом: пустое, нететическое сознание, которое наполняется по мере конфликтов с внеположенной реальностью.

Восприятие – связующее звено между реальностью и сознанием. Ощущение отбрасывается как «мечта психопатов» (если я уродился слепым, значит я не человек).

Чувство привязанности к матери, самоотождествление с ней, как исходный пункт, почему-то не принимается в расчёт Сартром. Он исходит из своей взрослой наличности и проецирует её в прошлое. Естественно и возвращается к тому же «от чего плясал». К оправданию того, в чём пребывал до своих умозаключений.

Замена хайдеггеровского «страха», как сущности человека, на «свободу от» не решает проблему отчужденности: мир и я находятся в антагонизме.

Сартром, это противопоставление внутреннего - внешнему, присущее, наверное, всем экзистенциалистам, абсолютизируется.

Если уж я уродился уродом – так пусть будет так! Я скажу жизни «да» и, «на дне отчаяния» я плюну судьбе в лицо. Позиция «героического пессимиста». А точнее, «героического пессимиста», который живёт для того, чтобы отрицать внеположный мир и отрицать для того, чтобы жить. Это дано каждому от рождения и никуда от этого не денешься. Удел.

Все внеположные ценности – продукт отрицания человеческой самости. «Объективизация самости», как сказал бы Бердяев. Может быть это и реализм, но реализм гнусный, нагоняющий тоску и искушающий, как одного из персонажей Достоевского, уподобиться богу – свободу, как сущность человека, обратить против самой себе и, таким образом, слиться во всеединым сущим, т.е. попросту покончить с собой. Так для забавы. От опьянения собственным могуществом отрицания.

Выбор точкой отсчёта своей философии «первичного экстаза»… «нулевого цикла сознания», абсолютизация последнего предопределяет нигилизм по отношению к ценностям, (придерживаясь которых человек «неантизируется» от животных), и которые, по Сартру, «овеществляют» «человеческую сущность» («свободу от»), в силу того, что эти ценности общезначимые, стадные.

На вопрос: как стать (быть) человеком, философия Сартра отвечает – будь животным (ибо «первичный экстаз», увы, присущ и зверям). Молодёжное движение «контркультуры», исповедующее по сути ту же философию Сартра, «левого марксиста» Г.Маркузе, отрицающее все традиционные человеческие ценности выродилось в маргиналов-бродяг, живущих в притонах, на помойках «свальным грехом» в перманентном наркотическом угаре.

Как тут не вспомнить, что «практика есть критерий истины» и "нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся".