«Воссоздание Империи»: часть третья, глава пятая

Окливий


Великий Роман в стихах «Воссоздание Империи»


Часть третья: «Охлаждение»


Глава пятая: «На карнавале»


Сон прерван. Сон не вечен. Летняя ночь – кокетлива, быстра:
На следующий день – едва ли не с утра,
Когда вполне добропорядочная, хоть и назойливая мошкара
Резвилась не первый час на затенённых улочках Толедо –
Сотрудники служб городских (по указанию муниципалитета)
Начали украшать и подготавливать уютный городишко
К вечернему дурашливому торжеству.
Погода благоприятствовала начинаниям: Толедо-хвастунишка
Любимому занятию и предавался. Какому? – хвастовству:
Обмахивался веером солнечных лучиков,
Жеманничал, озорничал, франтил;
Приезжих (да и живущих в нём) везунчиков
Водил не за́ нос, но за обоняние: дразнил.
Вы можете спросить: город? - дразнил кого-то? - с какого перепугу?
Ответим: он ароматы источал цветочные; причём – на всю округу:
Клумбы с цветами усеивали площади, проулки, перекрёстки…
Ах, нежные, животрепещущие блёстки!
Красавцы! Каждый стебель – недотрога!..
Не вечен сон: праздничный вечер не пришлось ждать долго.
Веер лучиков солнечных заметно потускнел:
Украшенный Толедо сразу расслабился, повеселел;
Последним взмахом утешительным овеял, разукрасил
Верхние этажи домов жилых и административных зданий;
Он взмахом сим не устранил, а лишь обеззаразил
Царапину ночных напоминаний.
Ночь изъясняется иносказательно:
Подстрочник-вечер её цитаты выделяет избирательно.
Таков уж нрав у заходящего светила…
Не вечен сон. Тьма площадь городскую очернила;
Очнулись «стражники», дремавшие аж с наступления зари:
Зевающие светом фонари.
Ночь горечью? – иль… горечь ночью распиралась изнутри?
А? Не кипятитесь. Отбросим в сторону шутливые головоломки.
Горька ли ночь? – и подсластят ли вкус её потёмки?
Увы, никто возможности ей (но́чи) властвовать не предоставил:
Не ночь, а шумный карнавал в Толедо правил!
Собравшиеся гости, горожане – плясали, пели, хохотали,
Пьянствовали; с днём основания Толедо поздравляли.
Скажем короче: веселились. И уже более трёх-четырёх часов.
Разносчики напитков, кушаний по главной площади сновали.
Звучала музыка, чтимая знатью с незапамятных веков.
Сколь эфемерен, истончён веков покров!..
Возле толедской (главной) площади, вплотную примыкая к ней
Рядами столики стояли.
Множество прибывших на карнавал гостей,
Устав от танцев, места за ними (за столиками) занимали.
Один из столиков, стоящих в первом же ряду, облюбовали
Две хорошо известные нам (семейные, конечно!) пары:
Лютэний, Роселеста, Ральфелелло и Феврэния.
Молодожёны были красны как сваренные заживо омары,
Поскольку пребывали в состоянии нешуточного опьянения.
Лютэний облачился в женское облегающее платье.
Его супруга – принцесса? – иль карнавальное исчадье? –
Пленилась образом средневековой куртизанки
И соответствующий подобрала наряд.
Феврэния предстала в одеянии морской разбойницы – пиратки.
А Ральфелелло… о-о-о! – бочка рома! – тысяча чертят! –
Он красовался на карнавале в костюме крысолова.
Подвыпившая Роселеста поглядывала на Лютэния сурово.
Также смотрела и Феврэния на Ральфелелло.
Площадь, заполненная людом веселящимся, шумела.
Грудные голоса Феврэнии и Роселесты растворялись
В производимых атмосферой праздничной, шумах.
Девушки в выражениях, как говорится, не стеснялись:
Беседа шла «на повышенных тонах».
Сколько экспрессии и недовольства в их обнаружилось словах!

Роселеста (едва ворочая языком):
…Да… оба вы… шуты сиенские вы оба…
Ик!.. ик!.. чем отличается сиенец от микроба?
Наличием длинных волос на голове?

Лютэний (подавлено):
Упрёки? Опять упрёки? Ошибка в чём? Я что? – женился на вдове?
Моя супруга чересчур сварлива.

Роселеста (покачиваясь на стуле):
Сварлива? Я сварлива?

Лютэний (медленно произнося слова):
Да. Очень. И ещё плаксива.
Зануда! – не супруга, а колючий ёж!
Нет нежности в тебе…

Роселеста (гневно):
Лютэний!.. ты… вообще на женщину похож!
По нежностям соскучился? А знаешь, чего я хочу?
Присутствия мужского… правда-правда… не шучу.
Чего ты морщишься? Сейчас скандал на всё Толедо закачу!
Эх… вы!.. какие вы… мужчины?

Феврэния (Лютэнию и Ральфелелло):
Согласна полностью. Вместо голов у вас – пустые, гулкие кувшины.
Кувшины для хранения вина.

Роселеста (изображая повадки алкоголика):
Ага!.. Буль-буль-буль-буль… твоя теория, Феврэния, верна!

Лютэний (раздосадовано):
Любимая, потише… ты… пьяна.

Роселеста (вновь икнув):
Да, я – пьяна. А ты… супруг изящный утончённый мой –
Изнежен, мил, женоподобен!
И платье… шик! О, стыд какой!..

Лютэний (обижено):
Нет… не женоподобен… я на поступок, уж поверь, способен.

Роселеста (Лютэнию – презрительно):
Ха! Уж лучше ножки стройные прикрой!

Ральфелелло (показав язык Феврэнии):
Зря, Роселеста, ты супруга упрекаешь.
Пылишь?.. Волнуешься?.. Поэтому икаешь…

Феврэния (фыркнув):
Нет, Ральфелелло. Роселеста говорит разумно.

Лютэний (Феврэнии):
По счастью, здесь довольно шумно.
Ваши бессмысленные жалобы, претензии и наговоры
Услышат лишь столовые приборы,
Лежащие возле тарелок…

Роселеста (звякнув вилкой):
Да-а-а? Ах, так?
Я подарю тебе на годовщину свадьбы шутовской колпак.
Бессмысленные наговоры?! Претензии?

Ральфелелло (Роселесте):
Ещё придирки.
Женщинам вредно опустошать бутылки.
Вино распутывает вам языки…

Феврэния (желчно):
Твои познания по части вин и женщин глубоки.
Жаль, что беспутство вы своим избрали кредо.

Ральфелелло (озадаченно):
Феврэния, о чём ты?

Феврэния (мужу):
Вы сколько месяцев уже болтаетесь в Толедо?
Бездельники! Чем занят ты? Чем занят твой дружок Лютэний?

Роселеста (насмешливо):
Ничем.

Лютэний (девушкам):
Вам разве не хватает развлечений?

Роселеста (заговариваясь):
Не развле… чления… не… развлечения нужны нам…

Ральфелелло (Роселесте):
А вы спокойно объясните.
Доверьте чувственность словам.
(В сторону):
Нашлась тут – грымза Нефертити!

Роселеста (ударив по столу ладонью):
Да сколько можно объяснять?
Лютэний, ты для… ик!.. Луаритто – зять.
Бери пример с него: с моего брата.

Ральфелелло (пренебрежительно):
С кого?

Лютэний (Ральфелелло):
Пьфу! Плох рецепт. Пилюля эта – горьковата!

Феврэния (распаляясь):
Принц Одескальки – мужчина деятельный, заводной.
Не то, что вы! Он нравится мне…

Роселеста (Феврэнии):
Не тебе одной.

Лютэний (вздрогнув):
Премило, Роселеста. А ну-ка, громче растрезвонь!
В семействе Одескальки не обнаружить днём с огнём тихонь!

Роселеста (поджав губы):
Прости… я понимаю… не к месту брошен мной намёк.
Он недвусмыслен и, наверное, жесток.
Прости. Я не нарочно звонкую струну задела.
Твоя супруга просто сильно опьянела.
А Луаритто…

Люд, облепивший площадь, восторгался, упивался карнавалом.
Люд веселящийся гудел, жужжал; пренебрегал скандалом,
Устроенным Роселестой и Феврэнией мужьям.
Слава толедским изобретательным швеям!
Великолепные костюмы (мельтешащие перед глазами
Пришедших на карнавал людей),
А также прилагавшиеся к костюмам маски с длинными носами,
И чепчики с изображениями черепов и перекрещенных костей –
Внимание людское поглощали.
Ни гости, ни аборигены размолвок, ссор не замечали.
Никто не слышал перебранку разгорячившихся молодожёнов.
Да и кому на празднике есть дело до чужих семейных споров?
И лишь внимательный, пристрастный наблюдатель –
Да-да! – пытливый зевака-обыватель –
Умеющий рассеянность, апатию умерить,
Смог бы (не без труда, естественно) приметить
Стоящего в весёлой толчее таинственного незнакомца.
Последний – щеголял в костюме крестоносца.
Густые чёрные усы и волосы, спадавшие на узенькие плечи
Рыцарский образ дополняли.
Не спорим – образ оный… был, мягко говоря – небезупречен.
Взоры же «рыцаря» и вовсе: обиду затаённую (и злобу) выдавали.
Застывший «крестоносец» взгляд с парочек семейных не сводил.
Особенно (судя по взглядам) – Лютэний оказался ему «мил».
Странно? Не правда ли? По разумению-то… ряженый лукавец
Должен Феврэнией и Роселестой восхищаться.
Но «рыцарь» не рассматривал красавиц.
Лютэний! Неужто ль «крестоносец» начал в Лютэния влюбляться?..

Лютэний (жене – насупившись):
…Опять твой брат? Опять сравнение с безумцем Луаритто?

Роселеста (по-прежнему еле ворочая языком):
Он… не бездумец… не бедумец… не безумец… Он… элита!
Понятно? Фу-х! Я пьяна… а что вращается? – планета иль орбита?..
Тарелка… ой!.. она… цела или разбита?

Феврэния (вторя подруге):
Брат Роселесты – смел: в делах семьи участвует активно.
А вы?.. вы посмотрите на себя: Мальвина и крысоловчик-Буратино!
И оба – пьяные!

Ральфелелло (грозя пальцем супруге):
Твоё сравнение, Феврэния, противно.

Феврэния (переглядываясь с Роселестой):
А нам противно ваше поведение.
Ваша беспечность… ваша…

Лютэний (перебивая):
Благодарю, Феврэния, за откровение!
Зачем тогда ты замуж за Ральфелелло выходила?

Роселеста (рассматривая тарелку):
Глупый вопрос, Лютэний. За нас родня ретивая решила.
Попробуй! – воспротивься их решениям. Получишь нагоняй.
Либо чего похуже нагоняя!

Феврэния (Лютэнию):
Запомни это и почаще повторяй.

Роселеста (кивнув подруге):
Выдавливай по кашле… м-м-м… по… капле из себя слюнтяя…

Феврэния (борясь с желанием рассмеяться):
Себе и Ральфелелло повторяй:
«…За нас родня решила!.. За нас решила!.. Ай-яй-яй!..».
Да не прикладывай ты пальчики к губам.
Жестикуляция нередко помогает болтунам,
Но в данном случае гримасы, жесты вряд ли чем помогут.

Лютэний (мрачно):
Значит – фальшивы ваши чувства к нам?
Они ослабли и вскоре окончательно умолкнут?

Роселеста (оторвав взгляд от тарелки):
Нет, не фальшивы, а изменчивы. Мой брат…

Лютэний (раздражённо):
Да хватит! Брат… брат… непутёвый франт! –
Вот кто твой брат!

Роселеста (снова икнув):
Что говоришь – соображаешь?
К тому же… ты его почти не знаешь.

Феврэния (недовольно):
Лютэний… Луаритто… ведёт себя, по крайней мере – по-мужски.

Ральфелелло (жене):
Ага. Всегда надушен и носит только чистые носки.
Я прав?

Феврэния (пытаясь сконцентрироваться):
Шуточки плоски, Ральфелелло. Не нагоняй тоски.

Роселеста (Ральфелелло):
Чем больше пью, тем ощутимей становлюсь… ик!.. легкокрылой.

Лютэний (с недовольством посматривая на жену):
А как твой братец поступил с Хельгиллой?
Это – нормально? А? – любимая?

Роселеста (глядя в глаза мужу):
Нормально.
Зачем копаться, зачем пытаться разобраться досконально
В чужих взаимоотношениях? Нет… это нерационально.

Ральфелелло (с возмущением):
Ах, нерационально? Что ты говоришь?..

Роселеста (Ральфелелло):
Ой!.. Глянь… на столе… лежит… белая… умершая мышь?

Лютэний (с негодованием):
Это салфетка. Не смей ни грамма больше пить…

Роселеста (с вызовом):
Приказывать мне будешь? Мной вздумал поруководить?..

Длинноволосый незнакомец ни на полшага с места не сходил.
Взгляд незнакомца приятных подношений не сулил
Ни Роселесте, ни Лютэнию.
Нет-нет! – сей взгляд взывал то ли к возмездию, то ли к отмщению.
«Лютэний! – шептал со злостью незнакомец, –
Счастливый муж! А я? Осмеянный, презренный рогоносец?
Рыцарь, с разда́вленной в груди, а не цветущей розой?
Но подождите! Ответ мой будет дан не верлибром: прозой.
Лютэний! Берегись! И ты, предательница Роселеста, тоже!
Меч «крестоносца» извлечён из ножен!
Пора взмахнуть им и за обиду рассчитаться.
Платье – что надо!.. Подкараулю пьяного красавца!
С «кокеткой Киджи» приятно будет целоваться…».

Ральфелелло (жене):
…Любимая, ты выпила, мне кажется, немало.
Развеяться тебе бы не мешало.
Пойдём-ка потанцуем?

Феврэния (также произнося слова с запинками):
Ишь, захотел… чего!

Ральфелелло (удивлённо):
Обычный танец. Только и всего!
Смотри – какой чудесный карнавал!
А я с тобой ещё не танцевал.
Смотри, какие дивные костюмы! Ну? Улыбнись!
На площади, наверно, собрались
Все жители Толедо!

Феврэния (с презрением):
Да будь мужчиной! Причитания оставь.
Не столь уж праздник пышен. Не лукавь.

Ральфелелло (обижено):
Подобные бал-маскарады – замечательны, редки́.
А… Роселеста?.. ты… не отвергнешь протянутой тебе мужской руки?
Потанцевать со мною не откажешься?

Роселеста (уклончиво):
Конечно, откажусь.
С чужими мужьями не танцую: сплетен докучливых боюсь.

Ральфелелло (вздохнув):
А с собственным супругом потанцуешь?

Роселеста (пренебрежительно посмотрев на Лютэния):
В другой раз.

Лютэний (жене):
Не хочешь и не надо. Если пыл угас…

Ральфелелло (перебивая друга и подавая ему руку):
…Тогда, Лютэний, потанцуй со мной.
Все будут думать, что я вальсирую с женой.
Вид в этом платье у тебя – весёлый, озорной.
Пойдём, станцуем? А? По дружбе. Хмельному люду подпоём.

Лютэний (поднимаясь и взяв Ральфелелло за руку):
С невыразимым удовольствием! Пойдём.

Роселеста (едко):
Прелестно!.. Да, Феврэния? А мы останемся вдвоём.

Феврэния (провожая взглядом уходящих юношей):
Да пусть идут… а нам… куда теперь спешить? – сидим и пьём…


Глава пятая завершена.


Продолжение следует…


Третья декада Июля 2024-го года