«Воссоздание Империи»: часть вторая, глава шестая

Окливий


Великий Роман в стихах «Воссоздание Империи»


Часть вторая: «После свадеб»


Глава шестая: «Празднование: продолжение»


Стало прохладней. Вечерело.
Небо над лесом багровело.
Ночь приближавшаяся, несомненно, осмелела.
Она намеревалась замок мраком обольстить.
Либо надзор за ним до самого утра установить.
Да много ль до утра-то времени осталось?
О, нет! Способны ль циферблаты приструнить
Стрелки часов? – способны ли познать их неустанность?
Способны ли страх перед жизнью устранить?
Отбросим вычурность, поскольку представление-то продолжалось.
Ругань между защитниками и осаждавшими не прекращалась:
«Что? – в ярости кричал Лоренцо-разоритель, –
Собрались меня заживо сварить?!
Предупреждаю: я в кипятке купаться не любитель.
Хватит бухтеть. Повелеваю: ворота отворить!
И пошустрее. Иначе… силою ворвусь.
Всех – поголовно – перебить не постыжусь.
Потом развешу ваши тушки на воротах.
Иль сам вас – лично – с наслажденьем утоплю.
Но буду милостив и утоплю вас… в нечистотах…».
«Сначала вытри мерзкую соплю, –
Орал ему в ответ защитник, –
Соплю, свисающую с твоего кривого носа!
Я заготовил для твоей башки увесистый булыжник.
Проваливай, несчастный! – ты есть отброс и порождение отброса!
Проваливай, лесного чучела сподвижник».
«Распотрошу! – трясясь от ярости, вопил Лоренцо, –
И в потроха кровавые насыплю перца!
Перемешаю всё и ночью же скормлю собакам грязным.
Сдавайся, склизкий червь! Сопротивленье сделалось напрасным».
«Бодливая коза! – гремел защитник со стены высокой, –
Ступай своей козьей дорогой.
Проваливай да блеять прекращай.
Копытами-то пошевеливай… трясущееся вымя выжимай...».
Лоренцо-разоритель препираться ещё долго мог.
Однако же не стал. Он на мгновение умолк,
Поднёс к губам огромный рог
И звук из рога этого извлёк:
Невероятно громкий, жуткий, страшный.
То был сигнал, пожалуй, самый важный:
Сигнал к началу штурма замка.
А ругань вышеприведённая использовалась только как обманка.
В центральном – «свадебном» – шатре шло обсуждение.
Лютэний, Роселеста, Ральфелелло и Феврэния
Были в восторге. Их рассмешили оскорбления
Которыми обменивались мнимые враги.

Феврэния (внимательно наблюдая за происходящим):
По-моему, готовятся отстреливаться лучники-стрелки,
На стенах прячущиеся.

Ральфелелло (хохоча):
Куда же им деваться?
Приходится готовиться к сражению и, собственно, сражаться.
В противном случае – сама Фортуна их заставит сдаться.

Роселеста (с лёгким беспокойством):
Надеюсь, не увидим мы кровопролитных битв?

Лютэний (нежно обняв супругу):
Нет. Скорее всего – нет. Ведь это – зрелище, спектакль, миф.
Подарок свадебный от родственников; развлечение.
Смотри, как улыбается Феврэния!

Феврэния (с улыбкой):
Естественно. Вечер сегодняшний для всех нас праздник.
Ой!.. Ральфелелло, потерпи… ух ты, проказник!
Не трогай мою ножку…
Ай!.. хорошенького, муж мой, понемножку!
Потом… потом… увидеть могут родственники данные проказы…

Ральфелелло (поглаживая ножку супруги):
Нет. Гости и родственники увлечены… ну, скажем так – показом.

Лютэний (Ральфелелло):
Ты хочешь все конфетки скушать разом.
Не можешь потерпеть? Феврэния попала в лапы ловкого умельца.

Ральфелелло (Лютэнию):
Могу, но мне приспичило сейчас. Срочное дельце.

Феврэния (округлив глаза):
Срочное? Ну, хорошо. Уговорил.
И раз уж девичье моё ты сердце
С изяществом блестящим покорил,
То ножки прилагаются к нему почётным призом.

Роселеста (Феврэнии и Ральфелелло):
Легко вам, плутни, потакать своим капризам.

Настырный Ральфелелло продолжал поглаживать ножку супруги.
Феврэния краснела; поглядывала выразительно на брюки
Увлёкшегося мужа.
«Ой! – нетерпеливая копуша
Ко мне упорно пристаёт! –
Притворно возмущалась «жертва» домогательств, –
Прям посидеть спокойно не даёт!
Неужто дело это не терпит отлагательств?».
Лютэний и Роселеста похихикивали, умилялись.
Многозначительно и хитро ухмылялись.
Происходящим явно забавлялись.
Феврэния подыгрывала, поджимая губки
И через небольшие временные промежутки
Вполголоса произносила: «ох».
А Ральфелелло едва ль не каждый её вздох
Довольным хмыканьем сопровождал.
И гладить ножку дорого́й супруги продолжал.

Феврэния (разомлев):
Ох, прекрати же!..

Роселеста (Феврэнии):
Да пусть гладит.
Запал любовный Ральфелелло не утратит.
Нам (мне и Лютэнию) ваши чудны́е ласки не мешают.

Лютэний:
Ничуть.

Феврэния (Лютэнию):
Меня поглаживания сильно возбуждают.

Роселеста (озорно):
А ты будь стойкой.

Феврэния (шумно дыша):
Не могу.

Ральфелелло (убирая, наконец, ладонь с ножки жены):
Ладно, любимая, я уподоблюсь… холостяку.
Оставлю ножку стройную в покое. Любовный жар поберегу.
И распалять тебя заранее не стану.

Феврэния (мужу игриво):
Благодарю. Уподобляешься скорей ты урагану.
Всепроникающему вихрю. Или… любовному гурману.

Ральфелелло (хитро улыбнувшись):
Такой десерт приятно смаковать.

Лютэний (громко):
Смотрите! «Лесные люди» начинают замок штурмовать.

Роселеста (поглаживая щёку пальцами):
Зачем так жутко завывать?

Ральфелелло (Роселесте):
Это ж спектакль, представление.

Феврэния (прижавшись к мужу):
Великолепнейшее звуковое оформление.
Вой – тоже боевое песнопение.

Вновь зазвучала музыка средневековая, живая.
Она рассеивалась, вой отчасти заглушая.
Вселялась в царство шумных листьев, весенний ветер утешая.
В шатрах просторных вспыхнули широкие экраны.
Собравшиеся аристократические кланы
Отреагировали бурно: рассы́пали аплодисментов шелуху.
В шатрах, стоящих наверху
Возникло ликование всеобщее. Оно в себя включало
Вскрики, посвистывания, смешки: всё было на слуху.
Велась трансляция, хоть и не с самого начала.
Немало камер зрелище снимало
С земли и с воздуха (то есть – с десятка дронов).
Благодаря обилию озвучиваемых актёрами проклятий, стонов,
Пространство возле замка обрело
Вполне средневековый антураж.
Казалось: сражение не по сценарию пошло:
Массовка будто бы «входила в раж».
Защитники и нападавшие с остервенением стреляли
Друг в друга стрелами. И те и те в цель часто попадали.
Актёры падали и театрально корчась, «умирали».
Тела, пронзённые стрелами, со стен летели крепостных.
Внизу им головы мечами отрубали,
Не оставляя никого в живых.
И делалось сие – то ли для пущей убедительности,
То ли для зрелищности.
Пирующая весело в шатрах аристократия была довольна.
Знать к появленью «трупов» отнеслась спокойно.
Больше того: всеобщим смехом разразилась, приметив катапульты,
Которые «лесные люди» выволокли из лесной глуши.
Феврэния и Роселеста в унисон сказали: «ух ты!».
Лютэний выдохнул: «Что это за ужасные ковши?!».

Ральфелелло (поражённый):
Ого! Какие здоровенные игрушки!

Лютэний (потирая лоб):
Я… потрясён, мой Ральфий. Я… ждал весёленькой пирушки…
А тут… побоище средневековое случилось.

Феврэния (почти усевшись мужу на колени):
И всё ради того, чтоб всласть повеселилась
Наша прекрасная родня.

Роселеста (задумчиво):
Ну, что касается меня,
То… знаете ли… я… одобряю представление.
И… судя по всему… в восторге полном и… Кларэния?
Лютэний, посмотри… в шатре соседнем… да! – вон там…
Царит полнейший шум да гам!

Лютэний (наблюдая за веселящейся Кларэнией):
Пусть празднуют. Мама… красива и мила.

Роселеста (поглядывая в сторону соседнего шатра):
Бесспорно, Лютик. Но только… она словно расцвела.
Мне кажется, что твоя мама… слегка… вина перепила…
Ты разве сам не замечаешь?
Да. Замечаешь. Поэтому-то в знак согласия киваешь.

Лютэний (с улыбкой):
Любимая, от горячительных напитков не растаешь.
Наверное, она перепила. Вино чудесно. Но к чему тревожиться?

Роселеста (смягчаясь):
Я… не тревожусь… и… верю: прекрасно вечер сложится…
(В сторону):
А вот мой брат, похоже, окончательно, бесповоротно… спятил!
Он… пялится на мать Лютэния?! Безмозглый дятел!
Она в два раза его старше! Мы (я и брат) для неё как дети.
У Луаритто и невеста есть – Хельгилла Симонетти…

Брат Роселесты находился
В другом шатре, стоявшем по соседству.
Принц был подавлен, хмур; не пил вина, не веселился.
Не проявлял и интереса к зрелищу, к смешному лицедейству.
С кого же Луаритто не сводил угрюмый взор?
Ответ на сей вопрос не может вызвать лёгкий даже спор!
Вы правы, дорогой Читатель! – он неотрывно на Кларэнию смотрел.
«Совсем свихнулся, обнаглел! –
Решила про себя его сестрица, –
Кларэния, бесспорно, чаровница,
Но… разве можно столь открыто, нагло… я прибавлю – зверски! –
Желать её? Особенно в присутствии невестки
И прочей всей родни?! Безумие, ей-богу!
И не пора ль по поводу сему мне «поднимать» тревогу?!
Тем более: сама Кларэния на брата моего
Внимания не обращает.
Оно понятно! – ей сейчас не до того.
Она смеётся, свадьбу сына отмечает!
А Луаритто… ой! – стыд какой!.. он… по Кларэнии страдает!..».
Кларэния и вправду об одержимости красавца не подозревала.
Она за битвами, происходящими у замка, наблюдала.
Подпрыгивала, радовалась, хлопала в ладоши, хохотала.

Роселеста (супругу с беспокойством):
И всё-таки… Лютэний, твоей маме следует поменьше пить.

Лютэний (просияв):
О, Роселеста! Ты моралистка?! Ну как тебя за это не любить?

Роселеста (серьёзно):
Нет, я не моралистка.
(В сторону):
Удастся ли мне толком мужу объяснить
То, что… наполовину одуревший Луаритто близко?
Хм!.. слишком близко!.. и то, что он… от страсти ошалел?
По-моему, брат ничего не пил и ничего не ел.
Таращится весь вечер на… неё! И кулаки сжимает.
Он явно… мать мужа моего желает!
(Супругу вслух):
Лютэний… меня заботит обстоятельство одно…

Лютэний (наблюдая за побоищем возле замка):
Какое же?

Роселеста (тщательно подбирая слова):
Какое? Оно возникло-то не так давно.
И трудновато его с ходу описать.
Видишь ли… шум, праздник, расслабленность, вино…
Всё это может плохо на… твою маму повлиять…

Лютэний (озадаченно):
Не понимаю. Повлиять? Вино? Расслабленность? Да пусть влияют.
Сегодня ж праздник! Все шалят, гуляют!
Ты посмотри кругом-то что творится!
Пусть мама напивается, смеётся, веселится.
К утру, глядишь, оправится, проспится.

Роселеста (неожиданно успокоившись):
Быть может ты и прав.
(В сторону):
И в самом деле!
Дались мне эти карусели!
Чего я так раскочегарилась? Мне и своих достаточно проблем.
В чужие вмешиваться взаимоотношения? К чему? – зачем?
Сегодня праздник мой! Лютэний подметил верно. Молодчина!
Мой муж – поистине блистательный мужчина!
Ах, он – мой муж! Не верится. Мой… муж любимый!
И праздник тоже мой… праздник весёлый, дивный…

Крадущаяся темень с минутой каждой новой всё сильней
Замок, окрашенный лучами убывающего солнца, обступала.
«Лесные люди» забрасывали его (замок) грудами камней
При помощи огромных катапульт. Знать ликовала.
Затем на замок обрушивались огненно-хвостатые шары
Запущенные с тех же механизмов смертоносных.
Они врезались в стены и, породив фантом сплошной искры,
В декоративные и неглубокие ссыпались рвы,
Распространяя красочность во всех её оттенках светоносных.
После шаров взмыли отрубленные головы: их отправляли
За стены замка с катапульт. Потехи данные знать очень забавляли.
Последними взлетели обезглавленные трупы.
(Увы! В средневековье нравы были грубы!).
Их поместили в катапульты, укрыв плащами для пущей срамоты.
Аристократы от хохота едва не надрывали животы.
Кровь бутафорская текла по стенам замка, а дроны с высоты
Передавали изображение в подробностях мельчайших
На широченные экраны, висящие в шатрах.
Никто не побеждал: что удивляться? – в сраженьях величайших
Одерживает верх не человек, а страх…
Все веселились. Все, кроме Луаритто.
Принц, глядя на Кларэнию смеющуюся, молвил ядовито:
«Смейся, любовь моя, праздник действительно удался.
Но… ведь и я, похоже, часа своего дождался!
Твой сын женился на сестре моей.
Смышлёный малый. Да и я не дуралей.
А, значит, будет для общения у нас полным-полно приятных дней…
Нет-нет! – не дней! Не дней! Ночей!
На ночи душные особые надежды возлагаю.
К тому же: я – мужчина, я тебя сильней.
Моя Кларэния! Всю оближу тебя… всю… нежно истерзаю!..
Посмеешь ли меня, о, божество моё, отвергнуть?
А если да, то, что тогда?
Нет, не дано любви моей померкнуть!
Нет! Этого не будет никогда!
Я… я… не хочу ждать даже до утра. Проклятье! Я же не плебей!
Мне нужно – очень нужно! – объясниться с ней.
И по возможности – скорей.
Сейчас! Нет… не сейчас. Вокруг Кларэнии толпа ей друзей.
Да и родных немало и гостей.
Прислуга эта вездесущая!.. Проклятье!..
Но попадёшься ты мне! Живо снимешь платье!
Останемся, Кларэния, с тобою мы наедине.
И ты отдашься – клянусь! – отдашься, искусительница, мне!
Останемся-останемся. Поверь, моя богиня.
Принц Луаритто Одескальки – не разиня.
Ты… в этом убедишься, герцогиня!..».


Глава шестая завершена.


Продолжение следует…


Третья декада Мая 2024-го года