Иван Четвёртый, Грозный, ч.4

Часть 4. Последние годы

1. Невеселые мысли

Минули годы, полные несчастий.
Враг ярый, крымский хан, столицу сжёг.
От моря оттеснили. Как ручаться,
Что не покинул Иоанна Бог?
Кричал юродивый, что царь - плохой владыка,
И потому все бедствия на Русь.
Иван его ударил в гневе диком,
Но в сердце взял тех обвинений груз.
Быть может, вправду наступило время
Державу в руки сыну передать,
Надеть клобук для нравственных борений,
Чтобы снискать от неба благодать?
Но нет! Стефан Батория намерен
Смоленск присвоить, Новгород и Псков.
И так терплю великие потери!
Рот Иоанна повело тоской:
«Ослаб, но испивая чашу рока,
Я должен свои грады защитить.
Мой сын Иван? Жесток. Но мало прока
В жестокости, когда не смог постичь,
Что не жестокость движет - воля к делу!
Построил сколько, сколько ввёл новин,
Но не исполнил всё, чего хотел он,
Лишь потому, что часто был один
В своем, стремленье Русь переустроить.
Бояре начинаньям поперёк
Вставали. Как не быть излишне строгим,
Измену в стане чуя наперёд?
Больное место - лучше и не трогать.
Жаль, Курбский, самый ближний, за рубеж
Сбежал...
Ведёт по каменью дорога,
Не исполняя всех его надежд».

2. Виденья Анастасии

Порой царю невыносимо было:
Он слышал тихий голос, как укор,
Покойная Настасью гика входила,
Слезой туманя скорбный царский взор. –
С ума схожу я? Часто стала мниться.
Иль вправду её бедная душа
Проходит со слезами на ресницах,
Одеждой белой шёлковой шурша?
Знать, не простила мне Марию Темрюковну,
Заброшенность любимых сыновей.
Не снять с души тяжёлые оковы,
И не разгладить складку меж бровей.
Не мучай, я не заживусь на свете.
Увы, немало у меня врагов.
Дождёшься - унесёт небесный ветер
Меня отсель в Господню нелюбовь.
С тобой, душа, разъединённы будем.
Я чувствую. Судьбы не изменить.
Текут к кончине праздники и будни.
Путь - в нелюбовь. И некого винить.

3.Воспоминанья

Воспоминаний скорбная минута.
Глаза души повёрнуты назад.
Басмановы, Грязные и Малюта
Ушли на небеса иль, может, в Ад.
Поддержкой были. Нынче уж иные –
Романов, Вельский, Годунов Борис.
А Дума - сила. О, пути земные!
За власть, за землю, за море борись
С боярами, с татарами, с ливонцем.
Не выпускай тяжелый меч из рук.
Иди неутомимо, так, как солнце
Идёт своим путём за кругом круг.
За годом год воюй свои пределы
Исконные у кровного врага.
Крепи свой ум и делай своё дело,
Тех отправляя, к черту на рога,
Кто поперек идёт, тебе мешая,
Что возмечтал, добыть и заиметь.
Пусть Дума - сила, только царь решает,
Что нужно царству. Царь все может сметь!

4. Начало возвышения Годунова

Был Годунов хранитель саадака.
Он стрелы царские хранил и лук.
Поднялся с этой должности, однако,
В советники царя. Помог испуг,
Когда Иван Рязань на кон поставил,
Ведя с Девлет-Мурзой на меткость спор
В хмелю изрядном. От беды направил
Борис коня. Пришпорь, еще пришпорь!
Взвился конь на дыбы, помчал Бориса.
Вернулся - весь изодран, сломан лук.
Кто виноват, поди-ка, разберися!
Царь, отрезвев, к стрельбе не поднял рук.
Стрела «прощай» Рязани не пропела.
Смолчал Девлет-Мурза, скрывая злость.
А Годунов был отстранён от дела.
Гораздо лучшее с его умом нашлось.

5. Царевич Иван - досада на отца

«Литва, поляки, венгры, немцы, шведы,
Ногаи, крымцы, турки против нас!
Нет, не видать уже отцу победы!
Идёт ягненком царь наш в волчью пасть!
Взволнованно выкрикивал царевич,
Один оставшись, горестно-хмельной.
«Москву спалил хан! Русь, как погорелец,
Скитается, измучена войной.
Кормиться нечем, люди обнищали,
Уходят грабить в сторону дорог.
Взяв в руки вилы, топоры, пищали,
Торговых бьют. Ведь покарает Бог!
Дошли мы до последнего предела!
В дни ужаса, отчаянья и слёз Чем помогу?
Что в моих силах сделать? –
Снедает сей мучительный вопрос».
...Потребовал царевич себе войско –
Идти под Псков, Батория побить.
Отец прогнал в забавы и довольство:
К княжатам бражным медовуху пить.
Как обожгла обида сердце сына!
В бессильной злобе кулаки он сжал.
Иль невозможного чего царя просил он?
Он с войском бы победу одержал!
Ушел и пил, и плакал. На Елену
Беременную, горестно глядел.
Царь властолюб, во всех он зрит измену,
Не допускает сыновей до дел.
Смириться как? За годы накипело!
Отцова речь - достоинству урон.
Не отрок он, и сердце просит дела,
А царь не уступает сыну трон!

6. Убийство сына

Однажды в гневе посохом с размаха
Ударил сына Иоанн в висок.
Упал в крови тот. Бросил царь со страхом
Свое орудье, коим лоб рассёк.
Он бил им часто - злясь и для порядка,
Был посох продолжением руки.
Ко лбу прилипла окровавленная прядка.
«Сынок, ты жив? Хоть слово изреки!»
Поднять пытался, силы не хватало.
Стал слишком рано немощен и стар.
Кровь на скуле стекала струйкой алой.
Как мог он нанести такой удар?
Царь рану зажимал и трясся в плаче:
«Не умирай! Не умирай, сынок!»
Жестоким был, над многими палачил,
Но свою кровь... Ивана... Как он мог?!

Царь день и ночь не отходил от сына.
Через четыре дня скончался он.
«Сыноубийца! Не замолишь вины!» -
Рыдал Иван. Дни шли, как жуткий сон.
Что может быть страшней сыноубийства?!
Как править? Несмываем тот позор!
Кладя поклоны, лбом он об пол бился.
Так вот он, чёрный, инока убор,
Которого всю жизнь свою страшился.
Иван оделся в траур, как чернец.
Молясь ночами, долго не ложился.
Предчувствовал он - близится конец.

7. Муки Ивана

Царь Иоанн как будто помешался.
Дух сына всюду следовал за ним.
Бог укорял ли? Дьявол ль потешался?
Бежал чернец, видением гоним.
А ум искал покоя во Вселенной,
Но там Закон Господний воссиял,
И царский сын, невинно убиенный,
Перед глазами окровавленный вставал.
Душа больная плакала, стенала.
А может, вправду духа видел царь?
Их здесь, неупокоенных, немало.
Несчастный, не дождавшийся венца,
Он за отцом ходил немым укором.
Так измотала сердце эта тень,
Царя к ответу призывая взором,
Что превращался в ужас каждый день!
Болела совесть так невыносимо,
Как только может что-нибудь болеть.
На эту муку уходила сила,
Казалось, легче взять и умереть.
Как ни было бы страстно покаянье,
И даже если б оправдал Сам Бог,
В своих глазах он был страшней, чем Каин,
И сам себя простить никак не мог.

8.Конец войны

Чтобы с поляками скорее замириться,
В Рим к Папе Иоанн послал послов.
Прекрасна италийская столица –
Для описанья не хватает слов!
Послы в восторге, но спешат по делу.
Григорий, Папа, принял, обещал,
Что в его силах, всё для мира сделать.
Чьи интересы Папа защищал,
Осталось тайной. Но давно католик
Хотел Русь в свою веру окрестить.
Не согласился царь. Нам нужно что ли?
Нам православный крест в веках нести!
Батория ж на мир не из-за Папы
Пошёл, а потому что проиграл
В борьбе за Псков. Ни с чем вернулись паны.
Швед часть Ливонии к своим рукам прибрал.
Батория был явно недоволен
И тайно новый замышлял поход.
Владыки тешатся победами, а войны
Косою смерти косят их народ.

9.Потери и завоевания

Ливонию тогда всю потеряли.
И даже Нарву - наш балтийский порт.
Необходимость овладеть морями
Царей снедала средь других забот.
Пётр Первый все же смог того добиться,
Чего Ивану не было дано.
Под парусами корабли, как птицы,
В полёт ушли, в балтийское окно.
И все ж в истории неправильное что-то –
Завоеванья, мировой грабёж...
Дала бы всё совместная работа,
Когда б с вождём сговаривался вождь.
Объединённая Европа показала,
Что можно в мире всем безбедно жить.
Но в те поры захватов Русь дерзала –
С боями расширяла рубежи.
Пошёл Ермак за каменный хребет,
И с невеликим, войском казаков
Отвоевал Сибирь, Иван, тебе!
Не ожидал - и вдруг! Расклад таков:
Там - неудача, тут - большой прибыток.
Род Строгановых в деле не зевал.
Не случаем ль сложились так событья?
А может, Бог Руси не забывал?

10.Царь и Мария Нагая

Царь, будучи в летах уже не юных,
Устроил для женитьбы смотр невест.
Менял он жен. Теперь искал седьмую.
Свезённые из всех российских мест,
Наряженные в лучшие одежды,
Они входили, кланялись царю.
Боярышни стояли – долу вежды.
Не выпуская посоха из рук,
Царь вглядывался острым, цепким взглядом
В красавиц, чем немало их смущал.
Средь них была Нагая самой ладной.
Заныла сладко царская душа.

Женился он, но что-то не сложилось.
Уж очень была девица робка.
Любила и в любви царю божилась,
Но требовалась сердцу не раба –
Властительница дум его любовных.
Жена Ивану счастья не дала.
Марии было охлажденье больно.
Ночами плакала. Ребёночка ждала.
Родился сын державной паре в радость,
Но царь тогда уж был здоровьем плох.
Врач-иноземец находился рядом,
Ловя слова и каждый царский вздох.
Вздыхал царь, чуя приближенье смерти,
Выпрашивая у Небесных Сил:
«Ещё немного жизни мне отмерьте!»
Но дни последние рок в бездну уносил...

Послесловие

Царь Иоанн Четвёртый, Грозный - кто ты?
Трёх твоих шапок с головы не снять!
Но время утомительной работы
Так и не дало мне тебя понять.
Ум здравый не поймёт ума больного,
Душа здоровая - больной души.
Но я пыталась. Выстрадано слово.
Отдать поэму людям разреши!

Горит свеча. Вдруг, словно наважденье, -
Дать разрешенье или запретить? –
Царь предо мной встаёт высокой тенью.
Колеблется огонь, не осветить
Его лица, лишь тёмные глазницы,
Движенье уст и голос наяву.
Явленье государя мне не снится.
Дух говорит: «Я мучусь - не живу!
И не тебе мне объяснять причины.
Не объяснять, не каяться пришёл.
Пришёл, поздравить я тебя с почином!
Я знаю, что был труд тебе тяжёл.
Серьёзное не пишется, играя.
Судить твою поэму не берусь.
Открою сердце: понял, умирая,
Что, в сущности, любил одну лишь Русь».

Февраль-октябрь 2010 года