Василий Евдокимов "По волчьей тропе" ( по Д.Лондону) поэма, 2010 г.

«ПО ВОЛЧЬЕЙ ТРОПЕ»
( отцу посвящаю…)

«Нет Бога, кроме Случая, и Удача – пророк его…»
(Д.Лондон)



Часть 1 «СЕВЕР»


- 1 -

… Безумцы, шарлатаны, безбашенные парни…
Все верят – деньги здесь… буквально под ногами…
Вдогонку друг за другом, сквозь снежные равнины…
Порою - обгоняли, порой – стреляли в спину…


В отблесках огня плясали искры,
Ледяная гладь манила вдаль
Продолжать бесчисленные игры…
«В них мы закалимся, словно сталь…»

«В них есть смысл, и ценней победа
Над самим собой…» - так думал он,
Очищая капюшон от снега…
Наступала ночь со всех сторон…

Спал напарник; верные собаки
Закопались в снег и тоже спят…
Новый день, иные передряги…
Лучше трудный день, чем шаг назад…

Север не простит тех, кто сломался,
Кто рванул назад, забыв про все,
Кто без сил в финале оставался,
И кого пургою занесет…

Север тех поймет и дальше пустит,
Кто имеет цель и к ней идет,
Кто не дрогнет, руки не опустит,
И любую реку перейдет.

Золото влечет к себе любого,
Только не любой его возьмет…
А не повезет – пытайся снова,
Выжди время – будет твой черед…

…Он курил, почти к огню пригнувшись,
Все крепчал немыслимый мороз…
…Вдруг заметил, будто бы очнувшись:
На него смотрел косматый пес.

Спят собаки, лишь вожак упряжки
Перестал дремать, глаза открыл…
Посмотрел – и по спине мурашки –
Пес ему о чем-то говорил…

Говорил по-своему, конечно,
Через взгляд, иначе он не мог…
Говорил про снег и мрак кромешный,
И проклятый золотой песок…

Говорил о северных легендах,
И о том, что ведомо волкам,
Что сковало льдами постепенно,
И забыто прочно, на века…

Мудрость, что постичь дано немногим,
Этот человек понять сумел…
Видел пес заранее дороги,
О которых думать он не смел…

«Слушай, человек… подобной ночи
Больше в своей жизни не найдешь…
Ты придешь к тому, чего так хочешь…
Но поклажу еле донесешь…

Север твоей жизни не отнимет,
Саваном не станет снегопад,
Прогремит повсюду твое имя…
Но однажды – повернешь назад…

И во вьюге скроется упряжка,
И забудешь сам, куда идти…
Бросишь и патроны, и поклажу…
И не поспешат тебя спасти…

Север любит сильных; и не Север
Станет твоим адом и тюрьмой…»

…Человек заснул… он не поверил…
Песий взгляд померк во тьме ночной…


- 2 -

Кто не умеет биться до конца,
Кто не был лишь на волосок от смерти,
Спокойно и не потеряв лица,
Пройдя через расставленные сети

Тот не поймет – как важен этот день,
Когда ты сам хозяин положенья,
Когда рукой подать до перемен,
И чувствуешь удачи приближенье…

Вокруг сидят такие же, как ты,
И от печей приятно жаром веет,
И выпивки есть вдосталь, и еды…
И дружелюбный взгляд тебя согреет…

Сегодня пьют за здравие твое,
И за удачу – без нее здесь тошно,
А если даже вьюга заревет –
Ты не в дороге, сердцу не тревожно…

" ... Так пейте все, сегодня я плачу,
А кто не пьет - тот враг мне, так и знайте,
Я вам про дело рассказать хочу,
Так слушайте и не перебивайте...

Я месяц был в пути, почти замерз,
Припасы на исходе, холод лютый,
В конце уже, признаться, еле полз...
Но знал, что что-то встречу, почему-то...

Участок мой почти что истощен,
И золота все меньше; я и вспомнил
Что если к югу обогнуть Юкон,
Где ни один еще не ставил кровли

И сорок миль проехать напрямик -
Там озеро найдешь... людей - едва ли...
О нем мне рассказал один старик,
Что в том году погиб на перевале.

Безлюдно место то, почти никак
Не отыскать его, дорог не зная,
Но верно я не зря загнал собак -
Нашел его... и точно вспоминаю:

Все дно его, от самых берегов,
Покрыто самородками - вот гляньте..."
Не счесть в салуне приоткрытых ртов...
"Ну, дальше, Джек... скорее... продолжайте..."

"Чечако в жизни там не побывать,
А нам - раз плюнуть, хоть меня примером...
Поехали, ребята... что нам ждать?
И каждый станет там миллионером..."

Поднялась суматоха; во дворе -
Упряжки, люди, ругань, лай собачий...
Благословил Господь их на заре...
И смельчаки рванулись за удачей...

А дальше - дни текли, пришла весна,
И стихли вскоре разговоры-толки...
Ведь из упряжек больше ни одна
Не показалась никогда в поселке...

То озеро манило каждый год,
Но дно его нетронутым осталось,
И говорят, что Джек тот был - сам черт,
А черту завсегда удастся шалость...

Он слышал ту историю не раз,
И размышлял - не попытать ли счастья?
А вдруг природа сжалится - отдаст
Заветный ключ к вершинам вечной власти...

... Он много видел, многое узнал,
Он голодал, тонул в разбитых лодках...
Но часто, глядя в небо, вспоминал,
Про озеро, где дно все в самородках...


- 3 –


"... Вы все - рабы картин унылых,
Вы просто сборище калек,
Но я - не вы; прочь от могилы,
Зовет меня простор и снег.

Прощай, убогая богема,
Я ухожу за перевал,
Я, наконец, бегу из плена,
Где слишком долго прозябал.

Я буду есть медвежье мясо,
И гнать упряжку сквозь буран,
И постепенно, час за часом,
Я докажу себе и вам

Как важно быть самим собою,
И до конца себя понять,
Навек проститься с суетою,
И клетку душную сломать.

К чему стишки, к чему статейки
Во радость этих буржуа?
Я оглянусь, но только мельком -
Другим забита голова:

Надолго хватит ли припасов?
Когда на реках встанет лед?
И дорожу я каждым часом,
Ведь время - никого не ждет...

На свете много славных прозвищ,
Себе я выберу свое...
И, изо всех известных поприщ,
Ценю я вольное житье...

Пока я слаб, я лишь чечако,
Но манит этот снежный край..."
Однажды лягут на бумагу
Все эти дни и мой Клондайк...

* * *

Ну, кто читает эту чушь? –
Дрянные книги, дрянь сюжетец…
Интриги, дом, любовник, муж…
Он изучал не первый месяц –

И только головой качал:
Должно быть, мир погиб и спятил…
К чертям все это… он устал…
И растянулся на кровати…

Закрыл глаза, но не спалось…
Все строчки, буквы и абзацы…
В душе еще кипела злость –
А стоит ли вообще пытаться?

В журналах лишь галиматья,
Ни слова настоящей жизни,
И тонет каждая статья
В благопристойном оптимизме…

Не нужно людям новых драм,
Скорей – комедий, и попроще…
Новелл – для романтичных дам,
Добавить шпаг, кромешной ночи…

И публика его не ждет –
Она пока что не готова…
Скорее бы достичь высот,
Чтоб брать по доллару за слово…

Все это – долгая тропа,
Ее осилит лишь идущий,
Не вся же публика глупа,
И шанс пока что не упущен…

Тогда – работать; вспомнить то,
Чему был сам не раз свидетель…
Он за столом… скрипит перо…
Уснет он только на рассвете…

* * *


Дикий край вдалеке…
Что-то будет взамен…
И ушел налегке –
И вернулся ни с чем…

Видно, время пришло
Поменять ремесло…
И не так, чтоб не шло…
И не так, чтоб везло…

Я просеивал грунт –
Ждал удачи своей,
Только жила не тут…
Хватит думать о ней…

Жить – всего один раз,
Без попытки второй…
Я срывался подчас
Долгой зимней порой…

Что-то душу скребло,
Не давало мне спать…
Но себе же назло
Я пытался опять…

Только все – не могу…
Видно, козырь не сдан…
Прожигая пургу
Звал к себе океан…


- 4 -

Бывает, что успеешь в срок,
И боги тебя любят…
Но не любому деньги впрок,
Кого-то они губят…

Отрылась под тобой земля,
И щедро наградила,
Весь мир, приятель, для тебя…
Да смерть опередила…

Один – тотчас пошел в разгул,
По-полной развернулся…
И, шага не дойдя, уснул…
Да так и не проснулся…

Другой – решил добро скупать,
И прогорел, как щепка…
С умом добыл – с умом и трать…
Да ум дается редко…

Кто на рулетку ставил все,
Что потом добывалось…
Кто тронулся, и бред несет…
Лишь волосок, лишь малость –

И ты уже не тот герой,
Что, всех опережая,
Столбил участки за горой,
Бывалых поражая…

Пропали те, кто сам не знал,
На что сдалось богатство…
Быть человеком перестал
Обогатившись пьянством…



" Прозу читал и стихи я
В комнате, душной как склеп...
Нужно писать о стихиях...
В них - наилучший сюжет...

Как в океане нет брода,
Как нет у неба границ,
Так нет пределов природы...
Пусть потекут со страниц -

Лютая стужа Аляски,
Волны свирепых морей...
Вспыхнут закатные краски...
Шхуна, попавшая в дрейф...

Шкоты, штурвал, переборки,
Парус, почуявший бриз,
Злобные тощие волки,
Друга приветливый свист...

Жаркий, прокуренный камбуз,
Остров, пропавший вдали...
Все это в сердце осталось -
Дни, что навечно ушли...

Драки, с ножами и кровью,
Души, бредущие в Ад,
Чье-то ружье в изголовье,
Холодный, пронзающий взгляд...

Публика ждет развлечений -
Вот что я ей предложил...
Это не тень приключений -
Этим когда-то я жил.

Я не натаскан в культуре...
То, что пишу я для вас -
Вынес на собственной шкуре,
И оступался не раз... "


- 5 -



"... Оживайте, ребята, я дарю вам бессмертие,
Благодарности - после, готов потерпеть...
И, как знать, может быть, даже через столетие
Кто-то будет читать, как мы шли через смерть...

Как за нами тянулась угрюмая стая,
И как жадно сверкали те волчьи глаза,
Как тащили мы труп и давились слезами,
И хотелось нам есть, так что не описать...

Только горстка патронов; и чертова стужа
Не давала понять, сколько кружим мы здесь,
Стервенели собаки; и что всего хуже -
Чтобы дальше идти нужно было их съесть...

Бесконечные дни, бесконечные ночи...
Мы почти что не спали и падали с ног...
Но, словами индейцев, - "дойдешь, если хочешь..."
И тащили упряжку мы, кто сколько мог...

Только двое нас в этой холодной пустыне,
Ну, а третий не в счет - он свое отшагал...
Молча торили путь, и глазами пустыми
Мы смотрели вперед... там никто нас не ждал...

...И подвесили гроб, чтоб волкам не достался...
Постояли у дерева... спи здесь, партнер...
... И второй мой товарищ в пути затерялся...
Ну, а мне повезло... Только, будто укор -

Через все эти годы он смотрит мне в спину...
Только я виноват... только мне сожалеть...
Появляется в снах, среди белой равнины,
Гроб, который остался средь веток висеть..."

Часть 2 «ТАЛАНТ И ДОЛЛАР»

- 6 –

«… Спи, мой мальчик… мама Дженни
Будет рядом…
В дебрях детских сновидений
Есть награда:

Пусть тебе приснится счастье,
Сытость, радость…
То, чего тебе, мой мальчик,
Не досталось…

Мама Флора занята,
Прости, мой мальчик…
Но – вернется… для нее
Ты много значишь…

Я кормлю тебя, но мама –
Это Флора…
И смотри всегда на маму
Без укора…

…Белый мальчик, ты вскормленный
Черной няней…
Мы останемся с тобой
Навек друзьями…»

* * *


… Часто снится то, что ненавижу,
Но воспоминанья не изжить,
Каждому свое дано прожить…
Засыпая, юность свою вижу…

Снится нищета; и грязных улиц
Непролазный, темный лабиринт…
Память все предательски хранит,
Мной самим едва интересуясь…

Я такой же парень из трущоб,
Те же дни… грошовая работа…
Я рожден, наверно, для чего-то…
Если нет – зачем мне жить еще?

Выкрика газетчиков с утра…
Звон трамваев… кофе и овсянка…
По дороге – сплетни, перебранки…
«Славно перекинулись вчера…

«Джиму только челюсть зацепили,
Ну, а Вили на неделю слег…»
Господи, ну как я одинок…
Мысленно отсюда я на мили…

Хорошо бы стать как тот же Джим –
Чтоб не думать, разве что о пиве…
Ведь всегда так семьи наши жили…
Ходим, слава Богу, не лежим…

Звезд с небес, конечно, не хватали…
Что с них толку? Вместо фонаря?
Вот уже и фабрика моя…
«К делу, парень… ну-ка, поднажали…»


* * *


«… Я буду писателем, Фрэнк, вот увидишь…
И деньги лопатой грести научусь…
Объеду весь мир, побываю в Париже,
А с этой дырою навеки прощусь…»

«Писатель» сидел на холме, глядя в небо,
Оно – будто море… без края, без дна…
Тот день уходил навсегда… вечерело…
А Фрэнк пробурчал: «Видно съехал с ума…»

«Писатель? Чего же не принц, в самом деле?
Учитель – ну, это куда уж ни шло…
Два цента в кармане, рубаха на теле…
И что ему в голову нынче взбрело?

Живет без отца; хорошо – добрый отчим…
Такой же бедняк; да о чем говорить? –
А мать без царя в голове, между прочим:
Себе же хотела башку прострелить…

Что мать, что сам Джек – верно, точно безумцы…
Хотя, от трудов спятит каждый второй,
Когда с голодухи коленки трясутся,
И нет куска мыла помыться порой…

Но что-то в нем есть… если уж не сопьется –
То кем-то да станет… характер в глазах,
Такой и девчонке всегда приглянется,
И в море выходит, не помня про страх…

«Я буду писателем, Фрэнк…» - так серьезно…
Как будто и вправду решился, дурак…
Мечтать о деньгах – это, в общем-то, можно…
Но странный он парень… тут что-то не так…»


* * *

"... Что вы знаете? Что вы видели?
И зачем вы, в конце-то концов?
Весь свой век обирая родителей
Вы живете за счет мертвецов...

Ничего в этом мире не стоя,
Вы подняли себя до небес,
И живете в блаженном покое,
Тихо копите деньги и вес...

Но не строили вы те жилища,
Где свои бережете тела...
Вы не видите грязи и нищих,
Мы для вас - точно сор со стола...

Вы плетете, как сети, интриги,
Продолжатели давних основ...
Обсуждая пустейшие книги,
И балетных своих плясунов...

Рассуждая о нравственных догмах,
И ища поэтических форм -
Вы сенаторы в мире убогом...
Но однажды накроет вас шторм...

Что вдруг если схватить вас за шкирку
И засунуть в дерьмо с головой?
Дать профессию, просто навскидку?
Как - устроит вас выбор такой?

Много выживет вас среди класса,
Что объедков так жаждет от вас?
Подыхая от всякой заразы,
Проклиная рождения час?

Эй, вы, парни, искали работу?
Добывали детишкам кусок?
Или просто давились зевотой,
Навещая свой банковский счет?

Мы стираем подштанники ваши,
И подносим холодный коктейль...
Чтоб вы вечером, только что с пляжа,
Уронили себя на постель...

Как же ждем мы той медной монетки,
Что швырнете вы нам впопыхах,
Отложив биржевые заметки,
И промямлив: "Ну, что за жара..."

Ах, жара? Миль пардон - в кочегарку...
Даже Дьявол тут сдох бы с жары...
Ждем мы смерти, как дети подарков,
Но так просто нельзя из игры...

Жаль, меня не родила банкирша,
Я бы жрал целый день с серебра...
Но рожден я замученной мышью,
Что всего через год померла..

Разве глуп я? Физически болен?
Или рожей не вышел? - уволь...
Просто мир слишком криво устроен:
Кому счастье, кому - только боль...

Так что стисну я зубы покрепче...
Говорят, есть работа в порту...
Эх, какой замечательный вечер -
Я с друзьями в пивную иду..."



«АРМИЯ КЕЛЛИ»

Поднимем на мачте истлевшие стяги,
И, будем надеяться, Бог не предаст…
Теперь мы с тобою, приятель, бродяги,
И даже покойников меньше, чем нас.

Великой Америке нет интереса,
Что все мы теперь как бродячие псы,
Как много нас – кто потерял свое место,
Но что горевать? Рано вешать носы…

Идем в Вашингтон, хватит гнуть свою спину,
Гроши не прокормят тебя и семью,
Ты жизни отдал чуть ли не половину –
Тебя посчитали в ответ за свинью…

Дорога… по ней мы пойдем в наступленье,
Прокормимся как-нибудь… выпросим хлеб…
А если своруем – так в чем преступленье?
Чего нам стыдиться, коль выхода нет…

И что нам терять? Все и так отобрали,
И нам слаще меда дорожная пыль…
В таких переделках с тобой побывали –
Казалось, подняться с колен нету сил…

Дорога рассудит, дорога поможет…
Вдыхаем свободу, идем напрямик…
А где заночуем – подумаем позже,
Ты выдержишь, парень… ведь ты не старик…



* * *


… Прощайте, два передних зуба…
Теперь без них… как ветром сдуло…
Да, ладно… голова на месте,
Себя жалеть – не много ль чести?

Зато с такой пиратской рожей,
В любую шайку буду вхожим…
Свободно трачу свое время,
Всегда есть полчаса для Мэми…

Есть девка, шлюп, улов отменный…
Я – как и все, обыкновенный…
Глотаю виски, бьюсь до крови,
И вряд ли обделен любовью…

Мне восемнадцать, море манит,
Там каждый человеком станет…
Зачем на фабрике батрачить? –
Сюда спешу я… за удачей…

( Удача… - как я ей молился,
И как товарищей стыдился,
Когда, запрятавшись в каюту,
В себя вбирал я силу чью-то…

Читал, читал… а море жило…
И мне дорогу предложило:
Уйти матросом, стать к штурвалу…
Мир распахнулся… вот – начало…)

* * *

«Сопьюсь, утону… Черт дери вас за это…
Я – это не вы… впрочем, вам не понять…
И вновь направляюсь я в море с рассветом…
Но как я люблю эту водную гладь…

Она мне взаимно пришлет поцелуи,
И я не страшусь леденящего дна…
Пусть даже хмельной в ней почти утону я –
Но ласково к берегу ляжет волна

И море отпустит заблудшего сына,
Не станет топить, лишь слегка пожурит…
И тело мое на камнях не остынет,
Душа не оставит и не воспарит…

Меня любит море, и я люблю море,
Оно не убьет меня… будет беречь…
Я стану великим, я стану героем,
Когда выбор сделан – себе не перечь…



* * *


"... Волны прибрежной тихий плеск,
Мелькают звезды, будто в танце...
Он видел острой стали блеск
И взгляд безумный мексиканца...

Рывок, удар, ответный ход -
И заструилась кровь из раны...
Толпа нетерпеливо ждет:
Чем кончится? Ведь бой неравный...

И он запомнит навсегда
И крови вкус, и запах пота...
Той самой ночи духота,
Когда он шрам свой заработал...

Два тела бьются на песке,
Друг другу тянутся до горла,
Звериный рык и боль в виске...
Но солнце сумрак раскололо...

Он свою жизнь отвоевал,
Не в первый раз и не в последний...
С рассветом босиком шагал,
И шаг был твердый и победный...

Болел порез; он закурил,
И целый час смотрел на волны...
Он выжил... снова победил...
Свободный, сильный и голодный..."

* * *


Воображенье нарисует –
Ты только суть саму схвати,
Ни дня не прожито впустую,
Все жизнь сумеет обрести…

Скитаний долгих перепутья
Меня зовут к себе опять,
И в эту ночь боюсь уснуть я,
Чтоб ничего не растерять.

В судьбу поверишь поневоле,
Хоть я отнюдь не фаталист,
Всплывет событие любое,
Чтоб после вылиться на лист.

Уже получена награда,
Раз это свыше снизошло,
И думать ни о чем не надо –
Работа… Время подошло…

А доллар – он найдет тропинку,
В давно пустующий карман,
И этот груз я с места сдвину…
«Эй, наверху! Кричу я вам:

Наступит день, и вам придется
Чуть потесниться – я войду,
Я до конца решил бороться,
На счастье или не беду…

Писать – как будто за штурвалом,
Вести корабль по гребням волн…
Давно простился я с причалом…
Придет мой день… Все ближе он…


* * *

Мудрость смотрит с каждой полки,
Снисходительно, морщинясь…
Битый час здесь… все без толку…
Ничего не изменилось…

Я раздавлен этой мощью,
Сколько силы в каждом слове…
Мне откроют тайны ночью –
А я буду наготове…

Я нырну, как в омут, в чтенье,
Тех, кто маяком мне светит,
Слов затейливо плетенье,
Я глотаю мысли эти…

Мне они помогут в главном –
Дотянуться до вершины,
К ней иду я неустанно,
Ничего наполовину…

Я учусь всему по-новой,
Тороплюсь и задыхаюсь,
Ничего не жду иного,
Знаю, что не испугаюсь…

Долгих странствий и лишений,
Дни бегут перед глазами…
Но с рассветом сгинут тени,
И увидите вы сами

Как, шагнув через стихию,
Я приду и обозначусь…
Ни к чему слова пустые…
Я держу удар… не прячусь…

- 7 -


Мы уходим к Берингову морю,
Сквозь туман; увы, никак без риска…
Растворились в призрачном просторе,
И осталось за кормою Фриско.

Ни черта не видно… будто в вате…
Паруса сырые ищут ветра,
Кто-то нынче дорого заплатит…
Ждет туман добычи – знаю это…

Та к и вижу: борт ломая носом,
Шхуна лобызнется с пароходом,
Кто-то навсегда решит вопросы,
Погрузившись в ледяную воду…

Паника и вопли, шлюпки за борт…
Воет слабый пол, давя друг друга…
Но немного забираем вправо –
Пусть кому другому будет туго…

Пелена развеялась; есть ветер,
Паруса почуяли порывы…
Месяц пролетит… второй и третий…
Мы вернемся в гавань… будем живы…

Заскрипели палубные доски,
Поживей – скор на руку помощник…
Вечереет… показались звезды,
Я встаю к штурвалу этой ночью…

Длится вахта; на корме охотник
Точит нож и напевает что-то…
Песнь про то, чтоб удалась работа,
Чтоб удачной выдалась охота…


* * *

Я – сам свой Бог; я тверд, как камень…
Сам Черт не брат мне, говорят…
Я – одиночка, мне не с вами…
Я – волк свободный, а не раб…


* * *

« Жизнь – это свинство; жрать друг друга
Чтоб протянуть чуть дольше? – бред…
Броженье без конца, по кругу…
Насколько хватит жалких лет…

Пусть сильный слабого сжирает –
И он однажды будет слаб…
Но он бушует, точно зная,
Что и его затем съедят…

Но лучше быть живой собакой,
Чем безнадежно мертвым львом…
И до конца остаться в драке,
И быть всегда лишь при своем…

Ах, жизнь бессмертна? Есть свобода
Для вечно радостной души?
Ну, что ж, приятель… вот немного
Тебя сейчас я придушил…

Что, неприятно? Даже больно?
Ты так хватаешь воздух ртом…
Жизнь в твоем теле недовольна?
Она не хочет жить… потом?

Нет! Прямо здесь! Долой бессмертье!
Ты хочешь жить, ты застонал…
Ты хочешь быть на ЭТОМ свете…
Ну, как? Теперь я доказал?

Бессмертный путь… кому он сдался?
Дешевый треп… пустая чушь…
Коль в этом мире оказался –
Бери свое… бушуй и рушь…

Мечты… у этих вот матросов?
Конечно, есть… - сытней пожрать…
Пять-шесть обыденных запросов:
Разврат, безделье, сладко спать…

А ты, приятель, просто книжный…
Тебя кормили – ты читал…
Но в труп, холодный и бездвижный,
Ты превращаться не желал…

Ты ведь ничем не лучше быдла,
Что драит палубу сейчас…
Тебя согнула моя сила…
Согнет еще десятки раз…

Здесь процветает мое свинство…
А лучше – «жизнь», сильней звучит…
Пока она во мне искрится –
Меня не положить на щит…

Тебе же хочется на сушу,
Где твое свинство правит бал…
Но – привыкай, тебе же лучше,
И позабудь, о чем читал…»

* * *


"... Взгляни-ка, Хэмп, на эти волны,
И как по ним скользит закат...
Я почему-то жизнью полон...
Я, как дитя, бездумно рад...

Все это длится лишь минуту,
Мы будто сами мир творим..
И озаряюсь я, как будто
Бурлит шампанское в крови...

Оно - обман, подачка жизни...
Лишь ощущенье, что ты жив...
Лишь отблеск счастья ненавистный...
Ведущий ни к чему призыв...

И вот, всего через минуту,
Я ухожу в привычный мрак...
Всего частичка длинных суток,
Чтоб стало все в душе не так...

Почти готов поверить в Бога...
Почти готов менять себя...
Минута - это слишком много...
Я опьянен, а так нельзя...

Так выдыхайся же скорее,
Мне не идут подачки впрок...
Я возвращаю к жизни зверя...
Недаром же я прозван - Волк...

Я тот, кто есть, и им останусь...
Пусть даже остаюсь ни с чем...
Иллюзии несут усталость...
Меняться поздно... и зачем?..

* * *


"... Изгнан из Рая... мятежен и горд...
Ушел, не желая наращивать горб...

Велик ваш Господь... только я не при нем...
И мне небеса не устроят прием...

Как это скучно... но это по мне...
Строфы так звучно стучатся извне...

Сам по себе... брошен в пекло с небес...
Истины две заключаются здесь:

"Если не лижешь ботинки владык -
Будешь унижен и сдавят кадык..."

"Если при мненье остался своем -
Огненной пустошью станет твой дом..."

Во имя людей... ненавистное племя...
Он любит их всех... и прошло мое время...

Жалкие твари... тупей насекомых...
Вам - всегда в Рай... удостоят приема...

Сильный, жестокий - тебе бы на трон...
Но соглашенье скрепили пером:

Мне - саму гниль, за гордыню мою...
Ему - безмятежность, где птицы поют...

Но возрождаюсь порой в человеке...
Он - будет сильнейшим... но проклят навеки..."


«Теперь ты понял – кто я?
А нет - перечитай…
Иных Господня воля
Угробит невзначай…

Я мог бы миром править,
Швырнуть его к ногам…
Но вынужден оставить
Все это тварям… вам…

Меня швырнули в почву,
Но я в ней не пророс,
И чувствую, что точно
НЕ дотянусь до звезд…

Я капитан на шхуне –
И это мой предел…
Я многое задумал,
Да так и не успел…

Да, я лишен морали,
Готов крушить и рвать…
Меня не там рожали –
Вините мою мать…

Удача – моя птица,
Ушла, не долетев…
Я должен был родиться,
Поскольку был посев…

Ну, а сейчас я – Ларсен,
С простой приставкой – Волк…
Я им хочу остаться…
Возьми, приятель, в толк…»


- 8-


«… Я – не циник… злоба – не лекарство…
Мир таков, каким его узрел…
Он – всегда бескрайнее пространство,
Для побед и для великих дел…

Можно обвинить во всем систему,
И бездарных братьев по перу,
Что взвинтили нынче свою цену…
Но и им однажды нос утру…

Сам себе хозяин, как и прежде –
Это ли не главное во мне?
И на смертном одре есть надежда…
Лишний выстрел победит в войне…

Час пробьет; а я замру на мачте –
Как прекрасен мир, когда он спит…
Я приду, лишь курс мне обозначьте,
И перегрызу любой гранит…

Берег далеко… но есть он, знаю…
Там шторма ужасней, чем в морях…
И, как и моря, нету края… -
Сколько гибнет в низменных страстях…

Но вернусь я в гавань; знайте, люди,
Что меня мой труд переживет,
Пусть не понимают, давят, судят –
Но источник сам свой путь найдет…

Курс на острова: наполним бочки…
Впереди охота, пот и кровь…
Никогда не поздно ставить точку…
Никогда не рано выжить вновь…»


* * *

… Так жаль, что нужно спать: часы забытья
Воруют мою жизнь, берут без спроса…
Сколь многое теперь боюсь забыть я…
Как много неразгаданных вопросов…

Спешу писать, а мысли – водопадом…
Свет тусклой лампы – ярче всех созвездий…
Мне лишних глаз и возгласов не надо…
И никому ни слова о приезде…

Работа… лишь она переполняет…
Ночами бандероль заветный снится…
Пожалуй, только эта лампа знает,
Чего мне стоит каждая страница…

Часы, минуты – на алтарь победы…
Редакции молчат, все до единой…
И никому на свете нету дела,
Что я попал как муха в паутину…

Вновь возвратилась рукопись обратно,
Я все перечитал – какого черта?
Всем кредиторам ясно и понятно,
Что я гроши за месяц заработал…

А нужно есть, платить за комнатушку,
Где день за днем пишу без перерыва…
Бегут слова… так муторно и душно…
Прилива нет… пока одни отливы…



- 9 –


"... Там будто бы не люди, а машины...
Лишенные души и вечно слепы...
Что выдают решенья без причины,
И ничего не чувствуют при этом...

Как некий механизм, где каждый винтик
За годы отработал обороты...
И есть на все единый общий принцип...
А до таких, как я, им нет заботы...

Я задыхаюсь, еле поспеваю,
За жизнью, зачастую беспорядочной...
Читать предпочитают о приятном,
А не о том, как я работал в прачечной...

И не про то, как воют волчьи стаи,
Не про лазурь бездонных океанов...
Придусь ли я по вкусу? - я не знаю,
Все это глупо, отрешенно, странно...

Что нужно массам? что толпе предложишь? -
Ни до чего, похоже, нет ей дела...
Она не доверяет мне... я тоже
Не сдамся... чтоб душа не опустела...

...Я сам себя травлю самообманом,
Я просчитался... выехал всех позже...
Толпа извечно не была гуманной...
Она не доверяет мне... я тоже...

Я переоценил свои таланты...
Не лучше ль - бросить, и вернуться в море?
Чтоб вместе с кораблем уйти к закату...
И никаких рассказов и историй..."


* * *


"Она предложила мне стать почтальоном...
Да кем бы угодно - но лишь не писать...
...Со временем я обзавелся бы домом...
А творчество нужно немедля бросать...

Писательский труд - недопонятый подвиг...
Ведь многие в руки хватают перо...
Чтоб стать знаменитым в мгновение ока,
Кусок отхватив от великих щедрот...

Здесь - много случайностей, даже нелепых,
Талант - это только простой инструмент...
На каждую выскочку хватит запретов,
На каждое "да" есть железное "нет"...

Удача сопутствует чаще кому-то
Кто просто нечаянно мимо прошел...
И вдруг знаменитым проснулся под утро...
Пусть гениев он так и не превзошел -

А просто купается в солнечной ванной -
Он вряд ли стыдится того, что успел
Урвать свой кусок; ни к чему твои планы...
Ведь мир без тебя обходиться умел?

Сумеет и дальше; пиши для знакомых,
По праздникам детям сонеты читай...
А общество ценит спокойных и скромных,
И в Киплинга, радость моя, не играй...

Она предложила мне стать почтальоном...
А мысли о славе оставить в покое...
"Я продал рассказ! видно, знак свыше подан..." -
... "Да только на почте платили бы втрое..." "

* * *

Я не чураюсь ремесла – напротив…
Без денег и недели не прожить;
Дурного нет в ремесленной работе…
Я многое хотел бы предложить –

Но – не берут; летят под стол конверты,
Чтоб завтра снова отправляться в путь,
От вежливых отказов и советов
Так душно, что уже не продохнуть…

Другое дело: тысячи историй,
Что каждый день любой возьмет журнал…
Пришлось… я их вниманья удостоил…
Когда с десяток дней поголодал…

Влюбленных я мгновенно нарисую,
Что будут вместе, всем чертям назло…
В финале – романтичность поцелуя,
И свадебных трезвон колоколов…

Три доллара за эту чушь? – извольте,
Я их пишу как некий автомат…
Но по ночам – от ремесла увольте,
Ночами – наше время, говорят…

Она устала ждать; не видно края
Счетам, кредитам… дорог каждый цент…
И каждый день себя я презираю:
Вдруг, как с Аляски, возвращусь ни с чем?

Порой я сам себя ловлю на мысли –
Насколько я от этого устал…
Ведь выход есть всегда в самоубийстве…
Но тот ли это выход, что искал?


- 10 -


Талант и доллар редко совместимы,
Но исключенья есть, без них нельзя…
Иначе навсегда слова застынут,
И бросят даже лучшие друзья…

Кто говорит, что пишет не для славы –
Тот либо болен, либо просто лжет…
Талант и труд всегда имеют право
На поклоненье и растущий счет…

Кто хочет быть безвестным рифмоплетом?
И кто роман поглубже прячет в стол? –
Наверно, тот, кто сам свою работу
Ни до чего в финале не довел.

Чего стыдиться? Все мы плоть от плоти,
И все мы Божьей созданы рукой…
Писатель так же гибнет на работе,
Как грузчик или тот же китобой…

А философских россказней довольно…
Кто славы не искал – тот враг себе…
…Я одинок и сердце неспокойно –
Но стану сам хозяином судьбе…

Я чую бриз, столь радостный и свежий,
Предвестник долгожданных перемен…
Я долго жил всего одной надеждой:
Покинуть край, где только боль и тлен…

Меня читают! И пьянит волшебно
Сам этот вид моих печатных строк…
Мой персонаж был так же пьян, наверно,
Когда был рад поверить, что есть Бог…





Мой хрупкий ангел, извини,
Что иногда тебя пугаю…
Я слишком долго жил в тени,
И света яркого не знаю…

Я неуч… не моя вина,
Что я родился в самом пекле…
Но я иду к тебе со дна,
Здесь чувства все давно померкли…

Здесь грязью залиты глаза,
И все бредут себе вслепую…
Я не вернусь уже назад…
Как я люблю… как я ликую…

Как я боюсь сказать не то,
И оскорбить твой слух случайно,
Я слушать без конца готов
Твой голос – чистый и хрустальный…

Дай время – я добьюсь того,
Чтоб стала ты моей женою,
А люди, все до одного,
Считаться вдруг начнут со мною…

Я стану знаменит, богат…
Мы вместе – на роскошном ранчо…
Читай, что говорит мой взгляд:
Как много для меня ты значишь…

Ну, а пока – покорно нем,
В твоем присутствии, мой ангел…
Я десять миль спешил затем,
Чтобы побыть немного рядом…


* * *

…Я верю в революцию… пусть ныне
Буржуазия гонит нас, как скот –
Ведь это всколыхнуло всю Россию?
Наступит и Америки черед…

Боитесь, как огня, социализма?
Потери вашей сладкой дремоты?
Я, с долею холодного цинизма,
Увижу, как вас сбросят с высоты…

И дно вас примет, чавкнув, как болото…
То самое, где вы топили нас…
Довольно унижений, крови, пота –
Пусть плечи распрямит рабочий класс.

Капитализм – души лишенный жернов,
Он мелет наши кости на муку…
И я, не принимая поражений,
Читаю жадно каждую строку…

Я не сторонник чуждых мне утопий –
Пример – Россия, идеолог – Маркс,
И время нас однажды поторопит,
Понять, что не дает дышать сейчас…

Да, я писатель… но я видел бездну,
Я знаю труд, и боль, и пустоту…
Пусть перед нами стынет неизвестность –
Я верю в революцию… я жду…


- 11-


Не выношу напрасных клятв,
И пыль в глаза пускать не стану,
Поскольку знаю, что я прав,
И бунтовать не престану…

Она меня не приняла…
Таким, каков я создан Богом…
И, словно крошки со стола,
Смела любовь неверным словом.

Ну, что же, каждому свое,
И каждый сам живет, как хочет…
Она, наверно, слезы льет,
А я опять писал полночи…

Все это к лучшему; пора
Сосредоточиться на цели,
Все ближе крупная игра,
Ладони игроков вспотели…

Мне сдали карты; не сейчас
В пылу любовном лгать себе же…
Я знаю, что пришел мой час –
Она считает – я невежа…

Что слог мой – груб и режет слух,
Что я – мечтатель без работы…
Есть эта жизнь… не будет двух…
Зачем стараться для кого-то? –

Разубеждать и принуждать?
И что-то без конца пророчить?
… Ей нужно маму ублажать…
А мне – идти тропою волчьей…


«Наверно, сломался какой-нибудь винтик…
Достаточно долго тащил я свой крест…
А может – судьба потянула за нити…
Меня разглядели… и сделали жест…»


« В рассказах его, пусть немного наивных,
Бьет жизнь, да и свежести не занимать,
Местами – как будто пришел новый Киплинг,
Чтоб сильных и смелых нам нарисовать…

Рассказы о Севере – новое русло,
Которое автор для нас предложил,
Читайте о жизни, веселом и грустном,
О подвиге, что путь себе проложил…

«Сын Волка» - сам автор в момент испытаний,
Спешите за ним по тореной лыжне,
И вам удовольствие чтением станет,
Когда с ним останетесь наедине.

Великое чувство, огонь в каждой строчке…
Читайте, идите за ним до конца…
Немногие могут так выразить точно
Дух первопроходца и силу борца…»

* * *


Как важно уметь говорить языком,
Понятным для слуха любого и каждого…
Читатель, который с тобой незнаком,
Найдет для себя что-то самое важное…

Не зря я терпел… мне воздалось за труд,
Теперь – только вверх, как годами мечталось…
Идти и идти, пока ноги несут,
Как жаль, что успеха любовь не дождалась…

Но я не один: ожидаем семья,
Что белые полосы будут почаще,
Заходят теперь на беседу друзья,
Для них перестал я быть «дурнем пропащим»…

Издатели требуют новых работ,
Герои спешат появиться в романах…
Тот самый приятный мне круговорот,
Который у Бога молил беспрестанно…

Знакомства, которых давно я искал,
Теперь мне доступны, и я в них купаюсь…
Я злиться на жизнь наконец перестал,
И больше не жду, что «однажды прославлюсь»…

Случайность ли это? Удача нашла
Ту самую дверь и ко мне постучалась…
Теперь успокойся, больная душа,
Ведь нам до вершины немного осталось…



ЧАСТЬ 3 « ПО ВОЛЧЬЕЙ ТРОПЕ»

- 12 -


«Звучащий мощно, как набат,
Он снова вызов мне бросает…
Дождись меня, мой кровный брат –
Я скоро возвращаюсь в стаю.

Зов предков не дает забыть,
Что я дитя самой природы,
И не могу в неволе жить,
Вдали от стаи, от свободы…

Служить, как верный пес цепной,
Ждать корма от друзей двуногих –
Я смог бы; только мрак ночной
Мне повелел сойти с дороги.

Повсюду – жалкие щенки,
Им никогда не быть волками,
По мановению руки
В любой момент умрут рабами…

А я спешу в ночи на зов,
Там ждут меня мои собратья,
Я ухожу тропой волков,
Другую вряд ли мог избрать я…»

* * *


« Мне приснился сон, но сон касался яви…
Будто снова я собрался лечь на снег –
Только спал мороз, и снег почти растаял,
Розовел восток, предчувствуя рассвет…

Я смотрел вокруг, и снежная пустыня
Зеленела вся, весна взошла на трон…
И словами мне не передать простыми,
Как я ликовал, откинув капюшон…

Но почуял вдруг горячее дыханье,
Обернулся – там косматый старый пес
Мне смотрел в глаза, как будто в ожиданье…
Старый спутник мой, ты новости принес? –

Только пес лежал среди травы зеленой,
И глаза его меня прожгла насквозь,
Стал угрюмый я и весь опустошенный,
Точно в гроб вошел последний крепкий гвоздь…

И его тоска потекла по жилам,
Мне слепая боль ударила в виски…
Я и сам был псом, дворовым и унылым,
И, глодая кость, хотел завыть с тоски…

Пес меня позвал туда, где волчьи стаи
Завалив оленя, кровью мажут снег…
Где мы вместе с ним, братьев обгоняя,
В глубине оврага ляжем на ночлег…»

* * *

Сверхчеловек… Я знал его…
Он снился мне, он мне являлся…
Но не оставил ничего…
Растаял и не попрощался…

Я описал его таким,
Каким мне виделась стихия,
Он – море… он остался с ним…
И гнев его – шторма лихие…

Как некий демон, он сошел,
Чтоб ненавидеть всех живущих –
И тех, кого не превзошел,
И безнадежно отстающих.

Он победить себя не смог,
Неотвратимо шел к могиле…
Непостижимо одинок,
И обреченный на погибель…

Сжирая сам себя, как зверь,
Он рвет и рушит, бьет наотмашь…
Но пораженье потерпел…
Смерть для него – почти что роскошь…

Никто на свете не готов
Понять его… чего он хочет…
Он – первый волк среди волков,
Жестоких, сильных одиночек…

* * *


С утра - работа, заполдень – халтура,
Ведь не прокормит никакая лесть,
Писать роман так ждет моя натура,
Но это – год работы; а что есть?

Великий Киплинг… с ним одно сравненье
Как добрый виски греет душу мне,
Но рано предаваться опьяненью –
Я до сих пор не победил в войне…

«Сын волка» раскупают… ну, и славно…
Но это – лишь рывок, всего лишь шаг…
Система… все теперь идет по плану…
Работай, если сам себе не враг…

И каждый доллар бесконечно ценен…
Стучит машинка, из окна сквозит…
Побольше красок каждой новой сцене,
Пусть в каждом слове сила говорит…


« Я бесконечно должен денег…
Вся жизнь – один нелепый долг…
Я не транжира, не бездельник…
И это все сбивает с ног…

На каждый цент – пять центов долга…
Где край? – я выжат, как лимон…
Но подожду еще немного…
Есть шанс… один на миллион…»

* * *


Гнев рабочих – не напрасен и оправдан…
Наша сила только крепнем с каждым годом…
Наши цели только ближе с каждым шагом…
Ваш, во имя Революции, - Джек Лондон…

Сколько глаз еще готовятся раскрыться,
Чтоб увидеть то, что тщательно скрывали,
Чтоб узнать, какое зло вокруг гнездится,
И услышать тех, кто выживет едва ли…

Кто со дна так жадно тянет руки к солнцу,
Умирая без своей краюхи хлеба,
Невелик их выбор: смерть или бороться…
Я готов идти упорно… до победы…

Джон-Ячменное зерно всегда подскажет:
Ни к чему борьба, налей – и выпей залпом…
То, что трезвому сознанье будоражит –
То хмельному завсегда не сдалось даром…

Пауки, с обеда пригубив мартини,
Тянут сети, как на виселице петли…
Налегай, рабочий, в общей паутине,
Быстро жуй кусок… и поспеши… не медли…

Если вам не по нутру собачья доля –
Значит, лямки вам теперь тянуть недолго…
Хватит каторги… хоть раз вдохните воли…
Ваш, во имя Революции, - Джек Лондон…

* * *



…Изнеженные, бледные, пропитанные ложью…
Решившие, что хлеб растет на хлебном дереве…
Я приглашен к обеду, я к вам отныне вхожий,
Но главное во мне увидеть не сумели вы…

Я – тот же самый плут, матрос, рубаха-парень…
Я просто приоделся и знаю этикет…
Я пару лет назад уже встречался с вами,
Я и тогда писал… но скверно был одет…

И вы меня вблизи никак не разглядели,
И на обед меня тогда никто не звал…
А те, кто замечал, возвышенно терпели,
Когда, сбиваясь, им рассказы я читал…

О, буржуазный рай… край умственно отсталых…
Вас, словно щит, хранит давно открытый счет…
В болезненных телах с умом детишек малых
Давно гнездится страх, и спать вам не дает…

Когда такой как я смог на ноги подняться –
Не это ли вам знак, что век ваш пережит?
Лишь нищий и голодный не побоится драться,
Чтоб вырвать свой кусок, пока не лег на щит…

За модой не поспеть; пока меня читают
Я волен делать все, что сердце повелит,
Вам проще выживать, поскольку сбились в стаю…
А я – сам по себе… и мне весь мир открыт…

Кивну на комплимент – меня читали ночью?
«Какая сила слов!» - я только улыбнусь…
Спасибо за обед… и отправляюсь прочь я
Туда, где наконец собою остаюсь…


«Безжалостна Железная пята…
Он – как смерть, а может – даже хуже…
Обезумев, голодная толпа,
Рванется, чтобы убивать и рушить…

Кто хочет драки, и почуял кровь,
Кто не желал быть загнанным животным –
Идут… проклятья и звериный рев…
Чтобы осесть под ливнем пулеметным…

Вам не уйти уже из-под пяты,
Вы захрустите, ломкие, как спички,
Вы – масса, вы ведомы и глупы,
Умрете – как и жили – по привычке…

Неважно, сколько вас умрет от пуль,
От голода, от драк и от болезней –
Вас слишком много; крик ваш утонул…
Замена вам отыщется на месте…

Волна разбилась, словно об утес,
Лишь разозлив ударом исполина,
Он страшное проклятье произнес –
И захрустели сломанные спины…

Не вам тягаться с вечною Пятой,
Ни вам, ни вашим детям и ни внукам –
Рожденные под общею звездой,
До гроба обреченные на муку…

Назад, толпа, назад… обратно в грязь…
Всегда есть кнут для тех, кто зазевался…
Железная Пята имеет власть,
И лишь безумец в этом сомневался…»


* * *


Белый пришелец в белом безмолвии…
Бросивший вызов дикой земле…
Холодные бури ответят тебе,
Готовят обвалы ледник на надгробие,
Но ты, не страшась, вышел в путь на заре…
Белый пришелец в белом безмолвии…

Белая мгла прошептала напутствие…
Ложные солнца спешат ослепить…
Если осмелился чашу испить –
Некогда думать и верить в предчувствия:
Ты должен выжить и даль покорить…
Белая мгла прошептала напутствие…

Белый пришелец, не время сворачивать –
Север уже тебе руку пожал…
Ты не споткнулся и не задрожал…
Незачем жизнь понапрасну растрачивать…
Ты отдохнул и быстрей побежал…
Белый пришелец, не время сворачивать…

* * *

« Я вовсе не стремлюсь писать как можно больше…
Но тысяча слов в день – есть заповедь моя,
Когда разбогатею, смогу позволить роскошь –
Тогда смогу работать все чаще для себя…

От нынешних забот зависит, как мне выжить…
И чем кормить семью, и чем платить за дом…
Я должен пробиваться в краю бульварных книжек,
А настоящий труд оставить на потом…»


- 13 –

«ЛЮДИ БЕЗДЫ»


Едва взглянув на новое жилье
Он попрощался и исчез бесследно…
И скрылся, облачившийся в тряпье,
В трущобах обнищавшего Ист-Энда…

Послав литературные круги,
С их диспутами в адрес инноваций,
Он прыгнул в Ад, чьи недра глубоки,
Чтоб ужасом донельзя напитаться…

А после рассказать, чем дышит дно,
Как страшен Лондон, сердце поражая…
Где смерть и горе вечно заодно,
Уродуя, калеча, унижая…

И нищета, как некий ореол,
Здесь расцвела и показала силу…
Здесь бросили людей на произвол –
Чтоб догнивали, а потом – в могилу…

Полмиллиона душ… в них нет нужды…
Ни обществу, ни городу, ни свету…
Здесь за медяк посадят на ножи…
Но как же так? – никто не даст ответа…

Он снял здесь комнату и начал наблюдать…
Он здесь – как свой… он жил недавно так же…
Никто, как он, не смог бы написать…
Никто, как он, про бездну не расскажет…

Эй вы, аристократия бумаг,
Вы – критики и модные писаки…
Смогли бы с головой уйти во мрак,
Где тут же оживут все ваши страхи?

«Дно волчьей ямы… мир оцепенел…
И никакого проблеска надежды…
Повсюду смрад давно не мытых тел…
Лохмотья – как подобие одежды…

Вот как сейчас живет рабочий люд…
Вот – «сбои политический машины»…
Их призраки однажды к вам придут…
Они почти мертвы и ждут кончины…»

Он чувствовал – пора забыть Клондайк…
Для новых книг нужны иные темы…
Чтоб дальше жить – пиши и продавай…
Все продается… все имеет цену…


* * *

«Война? Да, я видел войну…
Я крался за нею, как тень…
И некому ставить в вину,
Что бойня так манит людей…

Им нужно про это читать,
Им хочется новых сенсаций…
Когда не спешат издавать –
Уехал… Куда мне деваться?»


...Снова в море… на утлой джонке…
Воет ветер над Желтым морем…
Налетает стихия вдогонку…
И вот-вот под себя зароет…

В этом деле нельзя дать осечку –
Кредиторы оставят без дома,
Снова холод… и ночь бесконечна…
Но я должен добраться до фронта…

Репортажи из центра бойни –
Приключение либо ошибка…
Но я рад и предельно спокоен,
И в Чемульпо прибуду с улыбкой.

…Отморозил конечности… что же…
Долог путь, это только начало…
На Клондайке бывало и хуже,
Только стужа меня не сломала…

* * *

Немыслим мир без женщин… но время подгоняет…
И я готов уплыть за тридевять земель,
Туда, где мне никто работать не мешает,
Где звезды в вышине и палуба-постель…

Коль скоро Рождество – семейство ждет подарков…
Но я почти банкрот и ставлю все на кон…
Бывает, что проснусь – так нестерпимо жарко…
Как зверю ставят мне флажки со всех сторон…

…Волк Ларсен… демон…зверь… к тебе теперь взываю,
Ты так давно со мной… скорее – оживай…
И как бы ни пошло – я выкручусь… я знаю
Что это не финал и далеко не край…

Все только впереди; пусть душу рвет смятенье –
Я все еще силен, и, как железо, тверд…
Роман почти готов, и каждый божий день я
Жду чека… и тогда готов вернуться в порт…

Я должен победить, и я разбогатею…
Да, я социалист… но хватит нищеты –
Я за столом сижу неделю за неделей,
И вовсе не затем, чтоб не достичь мечты…

А женщины мои… поймите и простите…
Я слишком долго ждал… ловил свою мечту…
И если час пробьет – на волю отпустите,
Я точно возвращусь… когда весь круг пройду…


* * *


«Вы кормите студентов манной кашей,
И в каждой мысли ищете подвох,
Коль слепы вы и глухи – воля ваша…
Но как бы не застали вас врасплох…

За русских братьев… и у них учиться,
Как раздавить раздувшихся клещей…
Поступок их на многих отразится,
Изменит положение вещей…

«Он – красный, анархист и подстрекатель!
В тюрьму его…» - я не боюсь тюрьмы…
Я – реалист, отнюдь не прорицатель…
А вы, друзья, не слишком-то умны…

Вы сами и готовите ту почву,
В которой прорастет великий бунт,
Я родину люблю и не порочу,
Но много гнили процветает тут…

Я говорю… на мысль имею право,
И не боюсь газетной трепотни,
Пусть обо мне идет дурная слава –
Впустую не потрачу мои дни…

Несу я весть, которой вы боитесь,
Или сочтете бредом – выбор ваш…
Ведь в глубине души себя стыдитесь…
Социализм – реальность, а не блажь…

Он в новом веке о себе заявит,
Пусть мне до этих дней и не дожить…
Но ваше самомненье вас отравит,
Когда никто не станет вам служить…»


«Духовное и материальное…
И кто кого? Не в этом ли вся соль?
Душа или физическая боль –
И жизнь сама… всегда парадоксальная…

Роман удался, без сомнений – так…
Пусть критики кусаются беззубо:
Я – и читатель… мы поймем друг друга…
И я упрямо поднимаю флаг…

Я победил, я вырвался на воздух,
Теперь – сбегу, куда глаза глядят,
Пусть сотни отговорок мне твердят –
Им не понять, что жить желаю просто:

Мне нужен мир с великой красотой,
И приключенья, а отнюдь не затхлость…
Как только я почувствую усталость –
Тотчас сбегу в великий край морской.

Дружище «Снарк»… ты дорого мне вышел…
Теперь ты – дом, семья и кабинет…
Пусть все ошибки по моей вине –
Я весь в движенье, а не обездвижен…

А если карты лягут – я умру:
Так в чем печаль? Найду покой в пучине,
Такая смерть – достойная мужчины…
Готовься, «Снарк»… уходим поутру…»


- 14 -


После шторма – затишье, ни звука…
Все, как в вечности, сковано сном…
Примостившись на крышке люка,
Он писал… о себе самом…

И в едином порыве вложил,
Как он чувствовал, грезил и видел…
Он не знал: через год с небольшим,
В мир придет навсегда Мартин Иден…

А еще через несколько лет,
Сам создатель, безумно уставший,
В одночасье оставит свет,
И отправится за персонажем…

Вспоминая себя молодым,
И способным сворачивать горы,
Он рассеивал время, как дым,
И предвидел – все кончится скоро…

Он писал завещанье для всех,
Сам не зная о том, что пророчит…
Как его убивает успех,
И, как червь, его палубу точит…

Он писал о простом пареньке,
Из бесследно растаявших дней…
А тем временем плыл по реке,
Где по курсу – долина теней…


* * *


«Пусть шторм ревет, в бессильной ярости пытаясь
Пробить борта и с треском мачты обломать,
То отступив, то с новой силою бросаясь,
Как некий зверь, готовый рушить и терзать,

Я ждал его… почти волнами смытый за борт,
Я поднимался и спешил схватить штурвал…
Я усмехался: не по мне носить вам траур…
И вспоминал… и вспоминал… и вспоминал…»


* * *

«Бродяжничество? – тридцать дней…»
«Где адвокат?» - «Нет у скотины адвокатов…»
Я любовался Ниагарским водопадом –
И вот – система… я смирился с ней…

Хлеб и вода; в постели – полчища клопов…
Ну, через месяц вы заплатите сполна…
Раз нет работы – в чем моя вина?
Как можно дальше я бежать готов…

* * *


«Кто сказал, что я вернулся нищим,
Нахлебавшись боли и невзгод? –
Я привез с Клондайка сотни тысяч,
Словно банк хранит их мой блокнот.

Север одарил меня так щедро,
Как не мог представить я себе…
Ни к чему слова… скорей за дело…
Сколько мыслей бродят в голове…»

* * *


О, бесконечные диспуты:
Нравственность, долг, Конституция…
Сила рабочих приступом
Свалит на землю коррупцию…

Я бесконечно уверен –
Закончится это безумие…
Мы, кажется прямо у цели…

Но вот растворяюсь в шуме я…

…Это шумит прибой,
Будто мне знак подавая:
Измотанный долгой борьбой
«Снарк» подплывает к Гавайям…

Тысяча слов ежедневно –
Работаю, как автомат,
Стерся из мыслей бесследно
Далекий издательский ад…

« ПРОКАЖЕННЫЕ»


Они попросили меня» «Напиши
Что счастливы мы…» Так и есть, в самом деле…
Как много великой и щедрой души
Увидел я в каждом болезненном теле…

Среди прокаженных я жил, не страшась
Что сам заражусь и сгнию постепенно…
Гораздо страшнее обратно попасть –
В объятья пустого и душного плена…

Не здесь прокаженные… там, где я рос –
Вот там и есть царство ужасной болезни…
Я сам ту болезнь на себе перенес…
А здесь – чистый воздух, улыбки и песни…

Они умирают; но каждый их день
Для них есть отрада, а вовсе не пытка…
Я мог бы остаться у них насовсем,
Но знал: это будет большая ошибка.

Как много еще я спешу повидать…
Роман не закончен… и снова в дорогу…
Что мог на прощанье я им пожелать? –
Удачи… ведь все мы отправимся к Богу…

Я сравнил глаза их с глазами людей
Прогрессом и алчностью преображенных…
Я сделаю круг по соленой воде,
Чтоб в мир возвратиться… других прокаженных…




«О, белый человек… ты бросил взгляд -
И мысленно забрал себе наш остров…
А мой народ так был когда-то рад
Пустив к себе безжалостного монстра…

Свободу нашу променяв на ром,
А солнце наше променяв на бусы
Мы прокляли себя; и поделом –
Мы были войнами, а вот умрем как трусы…

Но я – последний, кто не станет ждать,
Когда, под звон цепей, его пристрелят…
Я покажу, как нужно воевать,
Веревке не позволив смерить шею…

Пусть навсегда смертельно заражен
Я «милостью» великих бледнолицых –
Я, пулями, копьем или ножом,
Вам не позволю дальше расселиться…

Мой остров был прекрасен; мой народ
Был весел и умел держаться вместе…
Ну, а теперь – он заживо гниет…
И навсегда умолкли наши песни…

…И я держу последнюю тропу –
Вы не пройдете и сорветесь в пропасть…
Знай, белый человек, что я живу,
И разнеси по миру эту новость…

Могилой станет мне моя земля,
Которую люблю и поцелую…
И пусть другим покажет смерть моя
Как мертвецы по-крупному рискуют…»

* * *


Дом… ему нигде не будет равных…
Дом, где радость будет бить ключом…
Пусть к чертям идут другие планы –
Не желаю думать ни о чем…

Обнимаясь с матерью-природой,
В нем я поселюсь и там умру…
Вот – мечта, ее увижу скоро
У ручья умывшись поутру…

Хватит странствий, я хочу покоя…
Чтобы жить и чувствовать исток…
Я уйду последним с поля боя –
Но сейчас я – вырванный листок…

Ветер меня носит, не давая
Хоть на миг отвлечься от забот…
Время, жадно силы выпивая,
Может скоро выставить мне счет…

Я устал от постоянных сплетен,
От долгов, от шума, от толпы…
Знаю – век людской не бесконечен…
Очень скоро я сойду с тропы…

Строить свое логово… пожалуй,
В нужный час решил я нору рыть…
И, куда б дорога не лежала,
Я хочу однажды все забыть…


«…Когда теряешь веру, то взамен
Получишь только кубок, полный яда…
Как жаль, что наступил однажды день,
Когда мне ничего уже не надо…

Я верил в революцию; она
Казалась мне неотвратимой правдой…
И знаю я: тут не моя вина,
Что оказалось все пустой бравадой…

А партия – лишь горсткой трепачей…
Слова их никогда не станут делом…
Что толку от возвышенных речей,
Когда они хотят остаться в белом?

И никогда ни в чем не пачкать рук…
Бороться – только сотрясая воздух…
Рабочий – мой товарищ, брат и друг –
Ты был обманут… дешево и просто…

Социализм всегда в моей крови,
О нем я говорю теперь в застольях…
И, прожевав бифштекс, друзья мои
Кивают: «Да, страшна рабочих доля…»

И все не то… богат и знаменит…
При этом – беден… сердце опустело…
Газеты пишут» «Он вошел в зенит!» -
Но жить донельзя мне осточертело…

Наверно, новый дом подарит мне
То самое, за чем я долго гнался…»
Но ночью дом сгорел дотла в огне…
А Джек смотрел… и горько улыбался…


* * *


Опустошен… Давно устал писать…
Сгорел мой дом… друзья бегут, как крысы…
И все, что невозможно наверстать,
Мне говорит, что мой финал так близок…

Все то, что я задумывал как Рай,
Как воплощенье всех моих мечтаний –
Исчезло… пена хлещет через край…
А может, это дело божьей длани?

Но в чем я виноват? я так страдал,
Что мученик любой в расчет негоден…
Я сам себя придумал и поднял,
И верил только одному – свободе…

Всегда любил людей, ценил их дух,
Что позволяет им «людьми» назваться…
И письменно, а иногда и вслух,
Их призывал такими оставаться…

Теперь я – ветеран; тупая боль,
Мне извещает, что пора проститься…
Изматывает тело алкоголь,
А сердце – то давно устало биться…

Но я пишу… мне есть, о чем сказать…
Я дам последний залп, пусть все увидят,
Как сильные умеют умирать…
Я – это ты, приятель мой, Март Иден…

Теперь я, как и ты, лишен основ…
Зачем мне жить? Зачем еще бороться?
Но я в пучине сгинуть не готов…
Я остаюсь… и утром встречу солнце…


- 15 -


Пятьдесят моих книг… в них легла моя жизнь…
Мои детство и юность, и зрелые годы…
Время мне прошептало: «Старик, оглянись –
Не припомню, чтоб ждал ты у моря погоды…

Ты шагал широко, ничего не страшась,
Ты – один из немногих, кто выдержал бури,
И талант сохранив, и пройдя через грязь,
Ты не стал изменять человечьей натуре…

Сорок лет? Да тебе уже семьдесят, брат…
Пять часов в день на сон, девятнадцать – работе…
Нет свечей, что всегда, бесконечно горят…
Что поделать – и твой час последний приходит…

Не грусти… эту жизнь ты не тратил зазря,
Не разменивал на повседневную мелочь…
За закатом всегда возгорится заря,
Важно то, что успел на земле этой сделать…

Посмотри: это ранчо ты видел во снах,
Когда мерз, полумертвый, в товарных вагонах…
Твое имя у мира всего на устах…
Ты добился всего… ты достоин был трона…

Когда сказано все – улыбнись и уйди,
Толку нет от немыслимо долгих прощаний…
Пятьдесят твоих книг; все теперь позади…
Не придет новый день, пока ночь не настанет…»


* * *

Отец… я плоть твоя… я по тебе тоскую…
Неважно, что судьба нас раскидала врозь…
Я мог бы жизнь избрать пустую и простую,
Но вывела меня на свет немая злость…

Отец… ведь мне тебя всегда недоставало,
И как бы я хотел увидеться хоть раз…
Но жизнь щелчками нам по миру раскидала…
Я чувствовал тоску… и чувствую сейчас…

Бог сына мне не дал, и род наш увядает…
Но дочери мои – прекрасны и чисты…
Как жить? Пока еще мне жизнь подарки дарит…
Я, сидя за столом, царапаю листы…

Мой пик давно уж взят, я движусь по наклонной,
И сам осознаю, что выхожу в тираж…
Остался далеко тот паренек голодный…
А я коплю свой жир, любуясь на пейзаж…

Я больше не боец, и с каждым днем – угрюмей…
Но все равно пишу, хоть гаснет интерес…
И по ночам не сплю, застыв в нелепой думе:
Что так хочу быть «там», и ненавижу «здесь»…

* * *

Собачья верность – ни чета людской,
Собачья злость – людской честней стократно…
Я помню, как вожак упряжки мой,
Пропал в пурге и сгинул безвозвратно…

Что стало с ним? Погиб в когтях зимы?
А, может быть, прибился к стае волчьей?
Я помню: рядом с псом сидели мы
Далекой той, полярной лютой ночью…

Горел костер… живительный огонь
Назло морозу помогал нам выжить…
Как мог я знать, что сбудется потом,
Все то, что в детстве вычитал их книжек…

Джек Лондон… ест промерзшие бобы…
До Севера – был устричным пиратом…
Держал в мозгу великие дары…
… Ах, как же я вынослив был когда-то…


«…Меня схороните на этом холме…
Чтоб был я спокоен в последней обители…
Надгробие позже воздвигните мне –
Тот камень, который отвергли строители…

Здесь я, недоступный для теплых лучей,
Спокойно усну, суетой утомленный…
Теперь я свободен, теперь я – ничей…
В своей усыпальнице… хижине скромной…

Довольно ошибок, мучений, побед –
Я знаю, финал неотступен и близок…
Жизнь стала мне в тягость и сходит на нет…
Но ты иногда меня вспомни, Элиза…

Ты в сердце останешься, так же близка…
Цветов принеси иногда утром ранним…
Когда меня снова замучит тоска –
Тебя буду ждать, погребенный под камнем…»


* * *


Ни дна, ни потолка… пропала середина…
Опустошенье мне давно сдавило мозг…
Не побелят виски ненужные седины,
И часто снится мне кладбищенский погост…

Я пуст… я истощен… инерция иссякла…
Не только я споткнулся о каменный порог…
И как бы я хотел на миг вернуть обратно
Частичку бытия… но слишком занемог…

Я погружаюсь в сон… проклятые лекарства…
Вы лечите меня, хотя давно я мертв…
Я возвращусь назад… я должен попытаться…
Я что-то упустил… но вот сейчас – готов…

Что мне подарит сон? наверное, последний…
И кто придет за мной – крылатый или черт?
Я ухожу туда… в углах сгустились тени…
И знаю: в этот раз не попаду я в порт…

* * *

…Знакомый снег вокруг…
Здесь отзвучали клятвы…
Сюда вернулся он, вернулся насовсем…

«Ну, здравствуй, старый друг…»
«Ну, здравствуй, провожатый…»
Так человек и пес ушли в морозный плен…



Январь – апрель 2010 года

Василий Евдокимов