Море

Я был любовником, что надо.
Дамы – вот моя отрада.
Я охотно тратил на них деньги,
Дарил кольца, цепи, серьги,
Но без невесты до сих пор сижу.
Всё потому, что плох в общении я.
Дома я говорю о всём ножу,
А в толпе горю от ущемления.
И вправду, проблема очень многих,
Наедине с собой им легче,
Чем многолюдном смерче
И обществе крутых да строгих.
Они боятся вставить слово
Во время разговора,
А потом мучаются много
Из-за своего не договора.
Ложась в кровать,
Они думают о диалогах,
Которым наяву не стать,
Оставив их в чертогах,
Засыпают тяжко.
На сердце появляется заплатка,
Теперь оно не так уж гладко.
А моё сердце из заплаток сшито,
Оно выглядит, как бабкино корыто.
Для немногих лишь оно открыто,
Но сейчас от всех укрыто.
И невесты ни к чему,
Да и танцы на балу
Не нужны мне боле, фу!
Я хочу сейчас одно,
Окунуться на морское дно,
Наслаждаться жизнью там,
Устроить бал без всяких дам.
Правда, недолго счастье будет длиться,
Посинеют у всех лица,
Заберёт к себе их водная царица
Туда, где стоит подводная столица,
Растёт морская там пшеница,
А собирает её жница.
Небо там – водица,
А рыбы – это птица,
Но всё это сейчас не важно.
Главное, как люди умерли отважно.
Они сделали шаг через порог,
Понимая, что это их несчастный рок.
Превратилися они в морскую пену,
А близкие нашли людей на смену.
Таков произвол того,
Кто мир создал не думая о нас,
Тот, кто имеет третий глаз,
Мы господом зовём его,
Но не заслужил он прозвища сего.
Он видит, как умирают его дети,
Что молятся ему в мечети,
Но не спасает их от смерти,
И загребают детей черти.
Это так выглядит печально.
Разве можно со спокойствием смотреть на то,
Как люди выжить пытаются отчаянно,
А Господь смотрит, хлебая напиток из Бордо.
А люди что?
Они жалуются, мол много смертности в стране,
Но что вы сделали, чтобы её не было вообще?
Чтобы не умирать, нужно иметь желание к жизни,
А мы живём, как будто в пасти Грызли!
И выход у людей один,
Покинуть этот злобный мир,
Отправиться к чертям на пир,
Точнее стать обедом им.
А люди, те, что наверху сидят,
Не хотят остановить суецидо – комбинат.
Для властей люди в важных не стоят,
У них только деньги – антиквариат.
Зато народ – "Золотари", сидят в дерьме,
Пытаются думать о семье,
А что же делать мне?
Воровать деньги, а потом сидеть в тюрьме?
Нет. Я помощи у друга попрошу,
Потом вдвойне ему верну.
Он политическая личность.
Меня удивляет его странная вторичность.
Он то либерал, то консерватор,
То просто промышленный куратор.
Ещё он приворовывал на рынке,
Незаметно, у купцов за спинкой.
Вообще, натура его была бойкой,
Не мог он просто так стоять за стойкой.
От слухов меня он защищал.
Слухи, мол, "Ходил он на причал,
Хотел топиться, дурень, там,
Но успели мы его спасти, спасибо уж Богам. "
Да, есть доля правды в этом,
Я любовался синевы морской портретом.
Моряки любят своё море,
(В котором люди тонут с горя)
Почему же нравиться не может мне
То, что скрыто в глубокой синеве.
Я говорил об этом всем,
Но мнение народа не хотело перемен.
Они смотрели презренно на меня,
Словно виноватый в чем-то я.
Образовалась вдруг семья,
Теперь мне думать не только про себя.
Нашёл я хорошую работу,
Но не мог оставить я природу,
Не переставал к морю переходить мой разум,
И умудрился потерять я всё и сразу.
Жена ушла к другому вдруг,
Начальник мне сказал "Уволен, друг! "
Народ начал придумывать всё больше слухов.
Может я разгневал божьих духов?
Ещё этот паук – судья начал плести дело на меня.
Лучший друг исчез куда-то,
Жить стало немного плоховато.
Вот мне приносят документ.
Теперь моя нужда
Прибыть на заседание суда
И на все вопросы дать ответ.
Тьма сменяется со светом,
Страх пронзает моё тело.
С какого перепугу завели на меня дело?
Я размышлял об этом
За день до суда.
Хотел я стать поэтом,
Но видно не судьба.
Всю ночь сидел я безутешно.
Наверно, то, сто совершил уж очень грешно,
Раз вызывают в суд меня так скоро.
Интересно, наказание будет строго?
Вот уж утро. Светает.
В детстве казалось нам,
Что проживём больше ста лет,
Но позже всё идёт к херам.
Все детские заветные мечты
Превращаются в простые миражи,
Мы совершаемых по карьере виражи,
В говоре становиться больше прямоты,
Теперь вы, довольно, грамотны.
В жизни возникает больше суеты,
Сейчас вы всегда заняты.
Но может всё не так, как думать мы привыкли?
Может жизнь – просто сон, в который мы проникли,
В Раю уснув, молитву иконам излагая?
И вправду, может мы исчадие Рая?
Или может смерть – наше normal состояние,
А жизнь нашего поскудного подсознания изваяние?
Всё это в голову взбревало мне
В любимой моей кухне,
А излагал я всё тому,
Кто слушает меня всегда – ножу.
В комнате моей звучит уж звон.
Пора судье засесть на трон.
Я пробиваюсь через море граждан,
Что были друзьями мне однажды,
Но сейчас я слышу много слухов там,
Наверно, по всему миру разлетелся этот моветон.
Итак, начался сеанс.
Судья кинул на меня холодный глаз,
Меня он так всбесил,
Оставалось мало сил,
Чтоб сдерживать свой гнев.
Из зала раздался чей-то смех.
–"Сейчас не время для потех",
Крикнул я на тех,
Кто издавал тот гордый смех.
Судья меня упрёк:
"Пожалуйста, заткнитесь
И в скамью свою уткнитесь. "
С гордынею сказал хорёк.
–"Я не намерен здесь молчать,
Я буду правду тут кричать! "
–"О чём же сказать хотите вы? "
–"Я говорю, закройте свои рты,
Все обвинения на бумаге ложны,
С этим враньём вы будьте осторожны. "
–"Что-нибудь ещё добавить вы хотели? "
–"Да! Ваши дети живут, будто в Бадабере!
В сарае вы держите своих любимых чад.
Вы думаете, раз вы судья, то попадете в Рай?
Нет! Вам по прямой дорога в Ад! "
–"Сударь, что вы несёте?
Господа, заткните уши на этой ложной ноте. "
–"Нет, вы послушайте меня народ!
Здесь вы сейчас, самые лживые из людских пород!
Вы ведь знали правду?
Иль вы настолько глупы, что разум отдали маразму?
Иль у вас на глазах выросло бельмо, раз не видите вы ничего?
Иль просто воспринимает вы всё по-разному?
А может вы думали, что детей у судьи нет?
Теперь может и нет,
Но только потому что дети для него – обед.
А кто, вы думаете, сторонится его от бед?
Сама адвокатура
– властительная дура! "
Судья смотрит на меня выпучив глаза.
–"А что станет, если обрезать сей системы провода? "
–"Никакой системы нет,
И из обычной пищи мой обед,
А вот вам пора идти,
Приговор составлен, удачного пути! "
–"Вам всё равно гореть в Аду,
Даже если я сейчас уйду,
Обязательно найдутся люди,
Что захотят разнюхать сиё дело.
Они принесут доказательства на блюде
В палаты уголовного отдела! "
Меня взяли какие-то мужики,
Начали выносить меня из апартаментов судьи.
–"Я даже видел одного ребёнка тело. "
Злости не было предела.
Где же справедливость,
Скажите мне на милость?
Они написали приговор,
Но не огласили мне его,
Хотя не трудно догадаться,
Что со мной будет после сказания сего,
Но я не боюсь покой обрести,
Я рад увидеть Ада опасности,
И мне кажется порой,
Что я не от мира сего,
Что я другого измерения герой,
Что я антипод мира порой,
Как сей и иной, как равнина с горой,
Как всегда и порой,
Как большой и малой,
Как с образованием и без,
Как Бог или Бес,
Как фастфуд или пресс,
Как спс или нез,
Как Инглиш и Русс,
Как жена или муж,
Как мокрота и без луж,
Как живой и без душ,
Как нужен и нет,
Как парень и дед,
Как ужин, обед,
Как неспокойно, без бед,
Как тьма или свет,
Как да или нет,
Как кознь и совет,
Как без взятки и мент,
Как богатый потент
Или солдат без галет,
Как живая бабуля
И умерший дед,
Как в море тюлень
И количество дней,
Как счёт её бывших
И её же детей,
Как экзотика и лук- порей,
Как земля и куча морей,
Как количество жизней или смертей,
Как человек и стая грачей,
Как адвокат и много мечей,
Как электричество или много свечей,
Как чей-то или ни чей,
Как лень и бойкость людей,
Как холод и жарость печей,
Как бельмо и зоркость очей,
Это можно склонять до бесконечности дней,
Или до перелома костей,
Но пора остановить говор сей
И перейти к казни моей.
Меня несут туда,
Где склонится моя голова,
Топор палача едва двинется вниз,
Затихнет жизни течение, остановится бриз,
Назначится встреча с Костлявой,
В комнате очень корявой.
Она будет за собой,
Будет говорить, что там стану снова живой,
Что умирать я ещё молодой,
А потом манёт своею косой,
И попадут я в мир, который иной.
Да, печальный конец.
В детстве думал, что буду я молодец,
И убеждал меня в этом отец,
Но теперь видно превращусь в молодец,
Которым полакомиться тот лживый судья,
Надеюсь подавиться он от меня.
На партере сидят куча народа,
Куча уродов сидят на балконе,
Куча людей со скотской породой,
Для чего Господь дал им место в природе?
Они все идиоты, кретины,
Которых не много,
Они настолько отбиты,
Что улетают с балкона,
Настолько они одичали,
Их нужно всех утопить на причале,
Как щенят иль котят,
Которые хотя бы со смыслом глядят,
Не то что эти неадекватные звери.
Вот открылися двери, раступился народ,
Судья со своею охраной идёт.
Кощё с загребущими копытами,
Скорей бы избили его битами!
Хорошо хоть не замучает он меня пытками
И не заставит висеть задушенным белыми нитками,
А просто мне отсекут голову от плеч,
Но не то что бы хотел я вот так слеч.
Мне бы в море окунуться,
А не стать судейскою закуской,
Мне бы не под палкой гнуться,
А под мужскою перегрузкой,
Но стою я перед плахой,
Подломили мне колени.
Улететь отсюда птахой,
Но крылья уж своё отпели.
Они летели через вьюги, бури и метели,
Они летали там, где другим не удалось,
А теперь не могут улететь они с постели,
Теперь быстей меня летает даже лось.
Внизу по всей площади растянулись абормоты,
Кретины, ублюдки, растяпы, лодыри и идиоты,
Той самой лживой, вполне людской породы.
Да для них жалко мне природы,
Но нет. Нет от меня ведь тоже пользы,
На моих глазах тоже по вырастали лозы,
В ушах застряли самодельные занозы,
Над разумом бесконечно наблюдают грозы.
Похоже пора сменить синоптиков,
Вызвать знахарей и плотников,
Может сумеют изменить меня,
Но не изменчива судьба моя.
Да, я- фаталист.
Судьба, для меня, не просто чистый лист.
Судьба- есть книга,
Написанная автором давно,
И в этой книге всё не очень хорошо.
А представьте, Бог сидит в библиотеке
И на каждую книгу у него есть человечек на примете,
А человек, когда живёт, может листать страницы с рождением и со смертью,
С любовью и с прозрением,
С детством и с взрослением,
Вот это было бы веселием!
С детьми и внуками пролистывать Судьбу,
Вспоминать правильно события,
Признавать свою вину,
А не строить из себя пустую и бездушную дыру.
Всё это приходит в голову перед покойной ночью.
Надеюсь, вы быстро освоите мои ошибки
И не будете настоль порочный.
Да, всё не выйдет с первою попытки,
Но если жизнь для вас не пытки,
По пытайтесь исправить всё до крайней нитки.
И фатализм уходит на бесчетный план,
С верой и стремлением судьба лишь только хлам.
Ещё, пожалуй, берегите мам,
Презирайте уличный мусор
И бестыдных трусов,
Людей гнусных,
Веселите грустных.
Ищите цель, и почти добравшись,
Сорвавшись, ищите цель другую,
Помогайте младшим,
Поддерживайте старших,
Чтите память павшим,
Смерть давайте страшным
Людям, которые убили единицы,
Десятки, сотни, тысячи,
Не верьте в их красочные не былицы,
Не бойтесь вы с любовью стычек,
И армейских перекличек.
За жизнь наделал я ошибок,
Наделал в жизни дырок,
Осёл упрямый.
По делом мне сей закат багряный.
Да и попрощаться не с кем,
Интроверт и меланхолик,
Ещё б прожил и алкоголик,
Так что буду при смерти я нем,
Наговорюсь ещё с Костлявой,
Наговорюсь я с Сатаной,
В комнате корявой,
В Преисподне, под землёй.
Буду жить, наконец, не на земле,
А там, где жизнь будет на радость мне.
Надоели все эти земные и людские штуки:
Свадьбы и разлуки,
Грусть и смерть от скуки,
Пальцы, ноги, руки,
От любви муки,
Голоса, стуки, звуки,
Букашки, мухи,
Клевета и слухи,
Паранормальности и духи,
Стулья и полы,
Накрытые столы,
До поры, до поры,
Те, кто отважный и смелы,
Те, кто умны и грамотны,
Те, что богаты, заняты,
Те, что глупы, неправедны,
Те, что трусливый спрятаны,
Люди невнятные, непонятны,
Люди не серьёзные, не приняты всерьёз.
Зонты, крыши, потолки- защитники от гроз.
Эпитеты, метафоры, синегдохи и перефроз.
Вас любят, равнодушным нет!
Просто пока ты ещё не дед,
Такой у народа по имени Осёл "Продуманный" менталитет.
На этом свете лучше не становиться гуманистом,
Становитесь мизантропом, эгоистом,
Мусульманам, Христианом и Буддистом,
Каратистом, Декабристом,
По всем делам специалистом
И живите.
Живите для себя.
Ведь жизнь одна,
Не вернётесь уж потом со дна.
А мою голову отсечёт лезвие топора.
Печальная книга, печальная судьба,
Печальная любовь, зря пролитая кровь,
Печальный он- предатель,
Стоит в толпе ослов,
С ухмылой мой каратель.
Теперь я понял, не нужно слушать слов.
Дружба- ложь.
И помощь в грош,
Лишь маска,
Непробиваемая каска.
Клевета.
Вначале было слово,
И слово было- ложь.
Кусок скота!
Я бы убил его, как тьму и мрак
Испепеляет на столбе фонарь.
Скотина, тварь!
А я Насыщенный, наивный рак!
Надеюсь, сожгут меня потом
И развеять по ветру мой прах.
Палач. Топор и мах.
Мой сон. Река в горах.
Рождение. Юность. Правда. Прах,
Ночь, мрак, покой...
Душа с дырой,
Мой мир иной.
Мой мир кажется порой.
Морская гладь
– Родная мать...
Я переулками иду домой,
По дороге листовки розыска с моим лицом,
Теперь стану за право и свободы я борцом.
Обрету цель, буду жить с умом,
Но сначала убью всех,
Кто будет призван для помех,
Убью, кого запомню на суде.
Судья, мой "друг", ослы,
Адвокатура, законные козлы,
Все лежать будут на спине.
Найду ещё приёмника себе,
Организуют клан,
И осуществится мести план...
Но сейчас, думаю, пора вам.