Жалеющий розги, ненавидит своего сына!

Жалеющий розги, ненавидит своего сына!

На книжной полке частенько натыкаюсь на старую, зачитанную до дыр книгу Януша Корчака «Король Матиуш Первый». Я вряд ли буду ее перечитывать, помню ее наизусть, я ее никому не подарил, она путешествует со мной из страны в страну, из города в город.
Мы читали ее с отцом, и я ощущаю, как пахнут табаком его усы, ямочки на щеках, глаза и что-то, что невозможно описать, обозначить, почти неуловимое, необъектное – его отношение, его свойства, то, чем сегодня для меня пропитано воспоминание, классифицируемое в мозгу, как детство. Свойство – добрый и творящий добро, и доброму и злому.
Десятилетний мальчик Матиуш становится королем и вынужден разобраться, как же управлять государством. За ним нет Гарварда, зато у него большое и пытливое сердце. Мы с отцом разбирали каждую проблему, встающую перед мальчиком-королем, так папа пытался научить меня мыслить и сопереживать масштабно.
И вот однажды отец был вынужден выпороть меня ремнем. Это было один раз, но мне хватило на всю жизнь.
В детском саду мы с другом размечтались попутешествовать, самостоятельно, этакие вольные странники!
Такая вот «шлея под хвост», и первое, что мы сделали, украли кошелек из сумки нашей любимой воспитательницы, которая и нашла нас с этими деньгами под кроватью. Нас извлекли, и все узнали, что их товарищи – подлые воришки.
Отец забрал меня после очередных полусуток. Ему рассказали. Мы шли домой молча. Я пытался что-то сказать в свое оправдание, но он всю дорогу молчал.
Два дня меня отводили в сад, где все от нас отвернулись, и никто уже не хотел играть с нами, мы почувствовали, что мы какие-то заразные, и не знали, что делать, я помню сейчас только ощущение большой непереносимой гадости.
На третий день отец в очередной раз забрал меня. Мы пошли домой.
- Как ты думаешь, что происходит? — спросил папа.
- Я не знаю, но мне плохо, — кажется, я зарыдал…
- Скажи, почему Матиуш действительно захотел стать королем?
- Он хотел, чтобы люди были вместе и заботились друг о друге, не забывали, что они один народ, и один в ответе за другого.
- Да, и этому можно научиться, если правильно играть в любую проблему, которая требует решения, даже в войну! Что было особенно важно для Матиуша?
- Он все пробовал на себе, я помню, ты еще сказал: «на своей шкуре» и долго объяснял, что то, что человек не прожил, он никогда не поймет.
- Отлично. Предлагаю поиграть в игру, которую назовем «Суд». Любая ситуация, даже самая плохая, дается только для того, чтобы разобраться и научиться, что хорошо и что плохо, и больше не делать плохо. В нашей игре ты будешь одновременно судья, прокурор, адвокат. Помнишь, мы совсем недавно читали…
- А ты?
- Я? А кого нам недостает?
- Присяжных заседателей, правильно?
Отец кивнул:
- Молодец, запомнил! А еще?
- Есть дядя, который исполняет наказание.
- Правильно. Предлагаю во время игры меняться ролями, так будет интереснее.
- Да! — из прочитанных с отцом книг я уже знал, что суд, это когда один дяденька злой и ищет плохое, другой добрый, он защищает, а судья разрешает или запрещает говорить. Преступник наблюдает все со стороны, и от него его судьба уже не зависит.
Мы начали играть, папа, конечно, мне помогал. Играли мы долго, а ведь он был уставший после полутора суток бессонной работы. Я уже так не могу, мне часто не хватает терпения, но я стараюсь.
Некоторые вопросы участников игры надолго врезались в память
Адвокат:
– А что хотел ты, когда решил украсть, о чем думал?
Подсудимый:
– Я думал, что я буду видеть новые страны, что будет хорошо и весело.
Прокурор:
– Отца ты с собой взять не хотел?
Подсудимый:
– Я забыл про папу, про всех.
На этом месте подсудимый заплакал.
- Ты хочешь, чтобы его с тобой не было, когда тебе хорошо? — выспрашивал прокурор.
- Нет! Папочка, ты всегда будешь со мной! — помню этот страх, что отца можно потерять, как Матиуш, который вдруг остался совсем один.
Адвокат:
– Смотрите, какой сильный «эгоистенок» пробудился в этой юной и пока еще чистой душе! Он заставил его забыть про Отца!
Забыть, что у воспитательницы Валентины Алексеевны есть сын Вовочка, которого она не сможет накормить. Мальчик останется голодный! Эгоизм заставил забыть его обо всех и служить тому, что хочет только Он. Какой хитрый!
Судья:
– Какое наказание требует для этого пробудившегося Эго обвинение?
- А давайте его убьем! – закричал я — прокурор. Я так вошел в игру, что уже не понимал, кто где, и где действительно я.
Адвокат (здесь я растерялся, и отец помог, он говорил за адвоката):
– Эгоизм убить невозможно, это часть природы. Но людям известно, что зло, эгоизм, больше всего боится боли. Предлагаю розги – 2 удара по попе настоящим кожаным ремнем! Эгоизм помнит боль. Считаем, что это достаточная защита от коварства мыслей только о себе. Считаем, что 2 удара – достаточный заслон.
Присяжные вынесли решение, что 2 удара недостаточно, но хватит пяти.
Я настаивал на пяти, чтобы раз и навсегда.
Отец снял ремень. Я лег на диван и вдруг увидел, что он плачет, по его лицу текли слезы, я понял, что он не может меня ударить! Я больше никогда не видел слез на его лице, он был человек невероятно мужественный, добрый и терпеливый.
Видеть слезы отца было нестерпимо. Они передо мной и сейчас.
Но решения суда – решения суда. Играть надо серьезно или не играть вообще, к такому выводу привел меня жизненный опыт прожитых лет.
Он ударил. Три, четыре, пять. Но что такое удары ремня, рядом с тем, что я тогда пережил и прочувствовал!
Я обидел, унизил отца, я, этот мой гадкий эгоистенок, эта мерзкая мыслишка только о себе, для себя, разрушила целый мир!
Отец своей любовью подарил мне яркую красную лампочку – будь начеку! Бойся сделать зло! Как только ты думаешь только о себе, ты разрушаешь мир!
Сейчас, став дедушкой, врачом, я отчетливо вижу эту силу любви, защищающую сердце всеми необходимыми средствами.
Из садика меня перевели в другой, через год я пошел в школу, где учительница мне рассказала, что я должен быть, как Павлик Морозов! Больше я в эту школу не ходил, но это уже другая история.
Михаил Каплан
Жалеющий розги, ненавидит своего сына!