Однокрылый

Никто не выбирает себе ангела-хранителя. И я не виноват, что мне достался именно он.
«Наверное, с этим можно жить… - тысячный раз повторяю себе, - но…»
Он не такой как я. Непонятное существо, неземное. И я на самом-то деле ничего не знаю о нём, кроме имени – Самаэль. Он называет меня Хозяином и готов выпотрошить живьём каждого, кто косо на меня посмотрит. Он любит меня – как положено ангелам, и глубоко по-своему обо мне заботится. Но недобрая это забота, хищная... Она – одна из причин моего вынужденного уединения. Я не могу жить среди людей, в моей голове – Враг.
Настежь распахиваю окно. Впускаю в комнату свежий морской ветер. Пусть хоть немного разбавит висящие в комнате запахи сигарет и краски. Снаружи всё тот же, сотни раз виденный пейзаж. Волны с яростью бросаются на прибрежные камни, разбиваются о них, отползают, и снова, с мазохистской упорностью, стремятся ломать берег. Убить берег. Миллиметр за миллиметром. Час за часом. Год за годом.
Я прикрываю глаза, и по ту сторону сомкнутых век вижу парусник, погибающий у прибрежных скал. Он разбит вдребезги, на поверхности воды видны лишь обломки того, что ещё несколько минут назад было грациозно летящим над волнами совершенством. Доски, тряпки, вперемешку с телами людей, изувеченными, напоминающими сломанных кукол…
- Самаэль. Прекрати, – произношу это вслух: звук собственного голоса придаёт уверенности.
«В чём дело, Хозяин?» – звучит голос внутри моей головы. Надменный, и вместе с тем заискивающий. Голос ненавистного Врага.
- Я не хочу видеть этого.
Молчит. Неужели сегодня удалось отвязаться от своего тёмного альтер-эго так просто?..
«Тебе случалось когда-нибудь тонуть, Хозяин?»
Нет… Отвязаться не удалось.
- Сам знаешь, я прекрасно плаваю, - бурчу под нос, отходя от окна. Невыносимо. Перед глазами по-прежнему мертвецы на зелёных волнах…
Комната с зеркальными стенами – клетка, из которой нет выхода. Где-то по ту сторону обступивших меня отражений, на моём лице чужие глаза, коварные, нечеловечески злющие. Он так похож на меня, но – не я. Неземной… совершенный. Мой тёмный ангел-хранитель. Его кожа немного белее моей – именно настолько, чтобы казаться мраморной. Его движения грациозны, а жесты властны. Его взгляд из-под полуопущенных ресниц, елейно лживый, насмешливый, но бесконечно мудрый и всепонимающий… Самаэль знает что-то, мне недоступное. Нечто, известное лишь тем, кто способен заглянуть в глаза Вечности.
Отражение подмигивает и беззвучно смеётся:
«Это когда ощущаешь всей поверхностью кожи мощь того, что вомногократ сильнее тебя. Первобытную мощь, исконную… Океан существовал за тысячи лет до твоего рождения и просуществует ещё не один век. А твоя жизнь – всего лишь песчинка на весах вечности. И ты понимаешь это, когда последний глоток кислорода тратишь на бесполезный крик о помощи. Потом – вдыхаешь полной грудью солёную воду и покорно идёшь ко дну…»
- Заткнись. Заткнись. Заткнись! – шепчу сквозь до боли сжатые зубы, боясь в любой момент сорваться на крик. Шаг вперёд – вслепую – наугад – наощупь. Дотрагиваюсь до глянцевой поверхности разделяющего нас стекла – и ощущаю ладонью тёплую, чуть шершавую кожу. Ладонь Самаэля. Его пальцы нежно, словно прикосновение крыльев бабочки, дотрагиваются до моих, и я успеваю отдёрнуть руку в последний момент до того, как окончательно потерял бы контроль над собой. Безумие подталкивает к бездне:
«Ближе… ближе подойди… и я помогу тебе познать бесконечность космоса…»
Моя тёмная половина играет со мной. Ему смешны мои глупые попытки бороться за власть над собственным сознанием. Зачем спорить с самим собой, если уже всё предрешено?.. Дрожь. Бессильно сползаю на пол. Готовлюсь к боли. И проваливаюсь во тьму.

«Ближе… ближе подойди… и падай прямо в распахнутое небо»
Вижу себя на вершине утёса над беснующимся внизу штормовым морем, играющим обломками разбитого корабля. Босые ноги упираются в лёд, но мне не холодно. Я где-то над-холодом, над-жаром, над-всеми-ощущениями-тела. Отталкиваюсь от тверди, падаю вниз, и волны с пугающим гостеприимством раскрывают мне свои объятия. Но взмах двух безупречно чёрных крыльев – и я взмываю над жадно тянущимся ко мне морем. Наперегонки с ветром, хоть на край земли, хоть за край…

Не помню, как я оказался у мольберта и почему в моей руке кисть. На холсте – волны, серые волны от горизонта до горизонта. И безликая крылатая фигура над ними, серая на фоне серых грозовых облаков.

«Ближе… ближе подойди… и познай карающую ярость небес»
Вижу себя над полем боя. Кровь, смерть, крики раненых, но мне безразличны чьи-то микрожизни. Пусть всю землю зальёт бездушная тьма – никто не достоин жалости тёмного ангела Самаэля. Один во главе орды. Чудовище среди чудовищ. Меня ждёт поединок, самый важный поединок за всё время существования мира. Тот, к которому меня готовили долгие тысячи лет. Вот выступает во главе небесного воинства архангел Михаил. Его аура пылает праведным гневом. Я – враг людей, Господа, а значит, и его враг. И, скрестив клинки, мы оба знаем, что одному из нас не выйти живым из этого боя.

На холсте серое густо залито красным: где-то в недосягаемом пространстве бесконечной космической пустоты сошлись в бою два ангела, тёмный и светлый. А под их ногами целый мир тонет в крови, принося себя в жертву священному насилию.

«Ближе… ближе подойди… и попробуй на вкус мою боль»
Больно. Невыносимо больно! С трудом удерживаю себя на поверхности воды. Однокрылый, раненный. Второе крыло бесполезной грудой чёрных перьев плавает рядом. Отрубленное. Мокрое. Уже не моё. Кровь течёт по спине. Слабею. Не могу справиться с подкатывающим к горлу отчаянием. Проиграл. Повержен!.. Стараюсь не шевелиться, чтобы не тревожить рану. Вдыхаю солёную воду. Молю о смерти. Жду наказания. Иду ко дну.
Теперь исход войны предрешён. Ликуй, выжившее человечество!

Ощущаю, что где-то немыслимо далеко, в том месте, которое привык звать реальностью, злые слёзы текут по моему лицу, а ладонь колет обломок кисти, смятой в припадке бессильной ярости. По неоконченной картине расплывается огромная бесформенная клякса. Краска? Кровь?.. Зову ангела по имени:
- Самаэль? Ты…
«Мы. Нет больше никаких «ты» или «я»»
- Зачем ты испортил картину?
Молчит.
- Как ты выжил тогда?
Молчит.
- Почему, когда тебе больно, я тоже ощущаю боль?
Впервые в жизни мне до одури хочется снова услышать его голос в собственной голове. Но… что я делаю не так?!
Мысленно дотрагиваюсь до однокрылой спины. Чувствую, как Самаэль напрягся от моего прикосновения, будто опасаясь, что я дам ему пинка по открытой ране. Но тут же расслабился, доверчиво нежась под моей ладонью.
- Мы… вместе… - начинаю понимать. Я. Начинаю. Понимать. Врага?..
«Когда я ранен, ты ощущаешь боль. Всё, что ранит тебя, делает больно мне»
Прикрываю глаза, и по ту сторону сомкнутых век вижу коленопреклонённого, но непрощённого, навеки непрощённого однокрылого ангела, взбирающегося на вершину того самого утёса. Самаэль с трудом встаёт в полный рост, опираясь на меч, и хохочет прямо в распахнутые глаза неба.
- Никаких «ты» или «я» никогда и не было?
Самаэль проиграл войну между адом и раем, и был разжалован из ангелов смерти в ангелы-хранители. Едва ли он, бывший полководец тёмного воинства, желал такой доли – целую вечность присматривать за неразумными агнцами Господа, но как люди не выбирают себе ангелов-хранителей, так и ангелы не выбирают себе людей.
«Ближе, ближе подойди… Миллиметр за миллиметром. Час за часом. Год за годом.
Теперь ты веришь мне, Хозяин?»
Думаю, что ответить. Хочется сказать что-то возвышенно-пафосное, но в голове звенит тишина, и непривычная лёгкость наполняет одно-на-двоих тело. Улыбаюсь, и шепчу своему тёмному ангелу-хранителю, беззвучно, одним сердцем:
- Верю. Теперь верю.