Клюква

Клюкву в Теберде знали многие, но мало кто знал, почему его так зовут. А прозвали так этого медвежонка по очень забавному случаю, но, сначала, все по порядку.
Как-то раз весною, лежа в расщелине и наблюдая за гнездовьем сипов в бинокль, Игорь Ткаченко вдруг услышал позади себя чье-то урчание и сопенье. Он оглянулся и увидел странную картину: его рюкзак шевелился, а урчание доносилось именно оттуда. Игорь, на всякий случай вытащил свой нож, осторожно привстал, и медленно, держа нож наготове, стал подходить к своему «странному» рюкзаку. Но в это время, неизвестный Потрошитель его рюкзака, сам стал неуклюже, задом вылезать оттуда. Это был маленький, очень тощий медвежонок, из-за своей худобы казавшийся выше, чем он был на самом деле. Увидев Игоря, он грозно зарычал, при этом, не раскрывая пасть и не выпуская из нее рваного целлофанового пакета, в котором когда-то, и даже совсем еще недавно, водились бутерброды.
Сам Игорь тоже был немало напуган, - с опаской оглядываясь по сторонам, он шепотком говорил, скорее даже себе, чем медвежонку:
- Нажрался, - теперь вали отсюда, пока твоя мамочка не наделала бутербродов из меня. Но мамочки, как, впрочем, и других ближайших родственников, на счастье Игоря и к несчастью медвежонка, у него не оказалось, и что с ними, то бишь с родственниками произошло, теперь уже никто не узнает. Поэтому, в итоге, медвежонок путешествовал в уже знакомом ему рюкзаке с палкой, вместо бутерброда в зубах и связанными лапами, и жалостно скулил за плечами у Игоря. Ну, а тому оставалось только роптать на свою горькую долю:
- Если бы бутерброды съел я, а не ты, то мне было бы гораздо легче по двум причинам. – Игорь Ткаченко не был балагуром и этих двух причин заплечный гость так и не узнал, заведя однотонный монолог на всю оставшуюся часть пути.
Через пару недель, медвежонок, временно расквартированный в доме у Игоря, стал осваиваться, тем более, что у него там оказался сверстник – таксик «Тролль». Поначалу медвежонок побаивался злого Тролля и забивался от него в какой-нибудь угол, где, оказавшись менее поворотливым, частенько бывал покусан. Но со временем, они стали хорошими друзьями и устраивали такую возню, что их приходилось ставить в «угол»: на них надевали ошейники, разводили по разным комнатам, и там привязывали - одного столу, другого к кольцу крышки от подполья. В «углу» им не нравилось, поднимался жуткий лай, рык и визг, вскоре их отвязывали, и все начиналось снова.
В день рождения своей жены Наташи, Игорь достал из закромов две бутылки самодельного клюквенного ликера и, уходя на работу, опрометчиво оставил их на подоконнике… Когда Игорь с Наташей пришли домой, весь пол был в липких красных пятнах, на кухне валялись разбитые бутылки, медвежонок и Тролль валялись тут же. Полнейшее моральное разложение, заляпанная квартира и «праздничная» уборка – все эти мысли выплеснулись в один тихий, отчаянный всхлип – «клюква», на что медвежонок приоткрыл глаза, с большой благодарностью икнул, что-то невнятно пробормотал, пытаясь на передних лапах подтянуться к своим хозяевам, но тут же рухнул снова.
Сначала медвежонка называли в шутку то клюквой, то пьяницей, но постепенно пагубная привычка к алкоголю (из-за его отсутствия) прекратилась и прозвище «Клюква» укрепилось за ним окончательно.
Клюква подрастал, и содержать его в доме становилось все сложнее и сложнее. И вот, наконец, было решено, что он вполне готов к жизни в вольере. В вольерах было немало Игоревых воспитанников, и все они, относительно спокойно, переживали свой переезд в зверинец. Но с Клюквой все обстояло иначе – целый день он ревел у запертой двери, а потом улегся в угол и, почти не вставая, пролежал там несколько суток. Отказываясь от еды, он уже не ревел, как в первый день, а лишь изредка поскуливал. Его забрали обратно.
В дом не пустили, а посадили на цепь во дворе, но все же Клюква сразу почувствовал себя дома. Больше всех радовался возвращению медвежонка Тролль, а когда шквал первых эмоций стих, он улегся возле Клюквы и стал бдительно его охранять, в особенности же, от слишком любопытных кур. Цепочка, к которой был пристегнут Клюква, скользила по натянутому между деревьями проводу, так что территория у него была приличной и важных дел нашлось немало. Охрана Клюквы от кур у Тролля стала ежедневным занятием. Они могли лежать и дремать часами, пока какая-нибудь курица не подойдет слишком близко, после чего оба друга вскакивали и бросались на нарушителя границы. И однажды враг был наказан. Сильнее обычного задремавший Тролль, потерял бдительность, поэтому вся слава досталась Клюкве. Он долго и терпеливо «не обращал внимания» на вертевшуюся рядом курицу, как вдруг резкий бросок – и курица уже истошно орла, прижатая лапой к земле. Тролль, наверстывая упущенное, надрывался от лая, а Клюква с удивлением обнюхивал свою трепещущую и квохтающую жертву. В конечном счете, медвежонок отпустил ее, видимо не зная, что делать дальше, да ведь он к тому же был и не голоден.
Частенько, набесившись друг с другом, они ложились рядышком и тогда, величайшим удовольствием для обоих, было легкое покусывание Троллем Клюквиных ушей и обоюдные пожевывания горла и шеи.
Но, несомненно, самыми счастливыми днями для них были дни, когда Игорь брал их с собой в горы. Даже злобные собаки из поселка, которые привязывались к ним и долго не отставали, не могли отпугнуть Клюкву с Троллем от этих прогулок. То, убегая по тропе, идущей серпантином вверх, то, кубарем скатываясь вниз, к Игорю, чуть не сшибая его с ног, они заполняли собою и своим гамом весь лес – здесь им было настоящее раздолье. И только поднявшись выше, там, где лес уже заканчивался и взору открывались величественные вершины гор – там они переставали резвиться. Выстроившись в цепочку, причем за Игорем непременно следовал Тролль, а замыкающим шествие всегда был Клюква, они лишь изредка позволяли себе задержаться у кустика рододендрона или с фырканьем, мимоходом, обнюхать чью-то маленькую норку, - в горах не пошалишь. И, уж конечно, оба с нетерпением дожидались – когда же, наконец, Игорь присядет и начнет развязывать свой рюкзак. Заняв одинаковую позу, лежа на животе, и положив головы на вытянутые передние лапы, преданно и грустно они переводили свой взгляд от глаз Игоря к рюкзаку и обратно. Брови вопросительно поднимались, пульс учащался, и капелька слюны непроизвольно орошала скудную каменистую землю. Разделив между ними банку тушенки, Игорь не успевал отрезать себе хлеба, а его спутники, лихо справившиеся каждый со своей порцией, уже прежними, полными любви и тоской глазами, смотрели на его бутерброд. Вместе с хозяином, они одними глазами откусывали его, жевали и проглатывали, совершенно не понимая при этом, за что он на них сердится, давится и ругается. И уж чего они вообще не могли понять, - почему он с ними не поделится, раз ему самому кусок в горло не лезет.
Когда спускались вниз, оба друга бежали уже впереди, а ворвавшись в лес часто даже надолго исчезали из вида, но потом, неожиданно вдруг вынырнув откуда-то, долго к нему ласкались.
К осени Клюква заметно подрос и поправился, накопив на предстоящую зиму достаточное количество жира. Но настоящей зимней спячки у медвежонка не получилось – он часто просыпался, выходил из своей «берлоги», ел, часто даже играл с Троллем и засыпать надолго явно не собирался.
Пришла пушистая зима, нашвыряла таких сугробов, – ни пройти, ни проехать. В горах то тут, то там шумят лавины, сметая все на своем пути. А Клюкве все нипочем – высунет нос из конуры, лизнет снежок, зевнет и вылезет из своего домика в наметенный сугроб. А на улице уже 31 декабря, и не знает Клюква, какой подарок будет ему на Новый год, только чувствует, когда открывается дверь в дом, что пахнет оттуда чем-то очень вкусным. Но тут, вдруг стало происходить что-то страшное – сначала издалека, а потом и везде, вокруг стали раздаваться хлопки и взрывы – мальчишки, пришедшие из школы, стали запускать новогодние петарды. Сначала, когда петарды взрывались еще далеко, Клюква начал беспокойно вести себя, и забегал на своей цепи вдоль натянутой проволоки, но когда взрывы стали ближе, везде и оглушающе громкими, он стал сильно рваться с цепи. Надгрызенный Троллем ошейник не выдержал и порвался, и мишка оказался на свободе. Какое-то время он бегал в панике по поселку, но потом свора собак выгнала медвежонка в лес. Собаки уже давно отстали, а Клюква все шел и шел по глубокому снегу, подальше от этого страшного, и, начавшаяся метель, заметала его следы.
Клюкву искали несколько дней, но все было напрасно. А он ушел далеко – уже не слышно было никаких хлопков, а он все не останавливался. И только на следующий день, когда уже не было никаких сил, он забился в бурелом и просидел с неделю то, проваливаясь в тревожный сон то, просыпаясь и поскуливая. Это поскуливание и навело на него стаю волков. Клюква сразу понял, что это не свора поселковых собак, способных лишь на, сравнительно небольшую трепку, а, поняв и «поджав хвост», забрался на самую верхушку ближайшей сосны. И, либо стая не была голодна, либо по каким-то другим причинам, но так или иначе, немного покружив вокруг, волки ушли.
Две недели спустя, он вернулся к поселку глубокой ночью, однако был встречен собаками и, вместо того, чтобы пробраться домой, повернул обратно в лес. И с этой минуты он был обречен. К концу января это был умирающий от истощения больной зверь – настолько бескормица и глубокий снег измотали его. И он опять пошел к людям, правда, на этот раз он появился в Домбае. И тут ему вдруг повезло, - на окраине он сразу нашел мусорный ящик. С грохотом перевернув его, он с жадностью набросился на остатки пищи, на этот раз, почти не обращая внимания, на сбежавшихся на шум собак. В первую ночь его появления шел снегопад, и он ушел незамеченным людьми, а на вторую снег кончился, и всем сразу стало ясно, кто хулиганит и переворачивает мусорные баки. Местные почти все знали, что у Игоря пропал медвежонок, и поэтому уже утром ему сообщили о следах. Среди приезжающих покататься на Домбай горнолыжников, молва о ночном госте распространилась тоже молниеносно, а среди них нашлись любители острых ощущений, захотевших увидеть живого медведя своими глазами, тем более, что, судя по следам, зверь был явно не крупным. Таким образом, Клюкву на следующую ночь ждали две засады: в одной из них свой, родной человек, а в другой были люди, сами непонятно чего ожидающие от этой встречи, желающие лишь позабавиться, да побравировать друг перед другом. Игорь не мог усидеть на месте и по очереди обходил все четыре мусорных бака, установленных в разных местах. Четвертинка черного в его кармане давно уже превратилась в мякиш, а пальцы все продолжали настойчиво разминать, приготовленный для Клюквы кусок свежего хлеба, в маленьком рюкзаке за плечами тихонько, не бряцая друг о друга, лежали аккуратно переложенные тряпкой три банки сгущенки.
Вторая засада спокойно засела в одной небольшой гостинице, рассчитывая узнать о появлении медведя, благодаря лаю собак и грохоту бачка, стоящего во дворе гостиницы.
В первую ночь своего набега на Домбай, оголодавший Клюква, распотрошил только один помойный бак. Утолив жестокое чувство голода и, огрызаясь на беснующихся собак, он ушел восвояси. Зато в следующую ночь, он уже прочесал весь городок, обойдя все помойки и обращая на собак все меньше и меньше внимания. Один раз, пока он лакомился, почти полностью забравшись в бачок, наиболее злая, но к его счастью небольшая собака вцепилась ему в заднюю лапу, но он, только повернул голову и фыркнул, не удосужившись даже развернуться к противнику фронтом. И сейчас он подходил к первому баку в своем обходе, увы, к тому самому, который стоял напротив гостиницы. Как всегда, встав на задние лапы, а передние, положив на край бака, он опрокинул его и начал копаться в мусоре. Подойти ему удалось спокойно, но грохот упавшего бачка разбудил всех собак, и теперь стая с лаем слеталась к медведю. Но, кроме собачьего лая, он услышал в этот раз и звук открываемой двери. Он обернулся и увидел на крыльце нескольких человек. Кто-то из них подбросил ему хлеба, Клюква тут же его съел, потом еще и еще, через минуту появилась колбаса, медвежонок фыркнул с благодарностью и стал подходить ближе.
Игорь не услышал звука падающего в снег бачка, зато он услышал захлебывающийся лай собак. Но кроме мобильной стаи, которая была уже во дворе гостиницы, облаивая Клюкву и добавляя азарта людям, заливались все до единой собаки в Домбае, и Игорь не мог определить место, где именно находится мишка. И лишь только после того, как Игорь пробежал мимо двух баков, он точно знал, к какому из четырех бачков ему надо бежать. Теперь самое главное – лишь бы это был Клюква. Уже подбегая к гостинице, он вдруг услышал выстрел. Все разом опустилось внутри, он споткнулся, упал, вскочил, опять упал, как будто стреляли в него… и попали, через хрип крича - Клюква, Клюква…
Во дворе стояло несколько человек, гогоча во все горло, медведя нигде не было. Все оказалось очень просто, - когда Клюква подошел слишком близко к смельчакам, кто-то из них выстрелил вверх из газового пистолета. Вот и все.
Для Клюквы снова начались дни лишений. Больше он и не думал заходить в селения – такой шок на него произвело громыхание выстрела. Он уходил все дальше и дальше в лес, от этих добрых людей, дающих вкусную еду, от их злых собак, от ужасного громыханья - в горные ущелья, в белую тишину, в мертвую тишину.
Снежная зима чуть не погубила Клюкву, но она же его и спасла. Невиданно большой снежный покров, которому в ту зиму дивились даже старожилы, стал причиной гибели, почти всего поголовья кабанов, которые из-за глубокого снега не могли докопаться до кормовой базы. Двух первых маленьких кабанов однолеток, Клюква задрал сам, они были настолько истощены, что не могли ни убежать, ни оказать хоть какого-то сопротивления. А в марте, он уже не встретил ни одного живого кабана и питался только падалью. Так Клюква выжил.
Прошло четыре года. Октябрь окрасил горы в желто-красный наряд то, радуя летним теплом то, напоминая, что скоро зима, укрывая землю, пока еще недолговечным снегом. В один из погожих дней Игорь с Троллем неторопливо спускались по тропе, наслаждаясь последним теплом предзакатного солнца. Уже давно надо бы было поторопиться, чтобы засветло добраться домой, но лес удерживал своей тишиной и спокойствием, как бы говоря – «Я спокоен – и ты не торопись», и Игорь его слушался, и не торопился. Вдруг Тролль исчез, а минутой позже, послышался будоражащий и оглашающий весь лес его задорный лай. Игорь стал звать собаку, но та продолжала лаять невдалеке от тропы. Потом лай прекратился, но Тролль так и не вышел. Пройдя несколько метров в глубь леса, Игорь увидел крупного медведя, сидящего под рябиной и, как ребенок в детском саду, положившего передние лапы себе на колени. В двух метрах от него, помахивая хвостом, тихо повизгивал Тролль, все же опасаясь подойти ближе к своему старому другу. Клюква увидел Игоря и как-то странно зашевелил губами, - как будто зашептал что-то. Он медленно переводил взгляд с одного на другого и все что-то шептал и шептал. А Тролль снова начал лаять, подбегая то к хозяину, то к другу. Трудно сказать, сколько времени они так простояли. Стемнело. Игорь взял Тролля на руки и вышел на тропу.