Выжившие в аду

ВЫЖИВШИЕ В АДУ

МАРИУПОЛЬ – март 2022 года

Он стоял на террасе собственного дома, сплошь покрытой толстым слоем битого стекла, осколков облицовочного кирпича и грязи. Его взгляд невольно остановился на разрушенном заборе, который еще вчера вечером определял границу участка с соседом. Однако, эта картина его уже не шокировала, как в первые дни СВО. За прошедшие две недели обстрелов и взрывов у него атрофировались все чувства и эмоции, присущие живому человеку. Появилась одна сплошная апатия, апатия ко всему, даже к тому, что называется инстинктом самосохранения. Голод, холод, страх смерти остались где-то в прошлой жизни. Уже совсем не беспокоил мороз, спать в подвале в шапке и меховой куртке, стало привычным делом. Не проходящее чувство тревоги и страха в первые дни начисто отбили желание есть и пить. К бесконечным разрывам снарядов привыкли все, даже дети и перестали на них реагировать. Для многих взрослых, особенно стариков, смерть воспринималась не иначе, как спасение.
Глеб Ромашов в прошлом кадровый военный. отдал службе долгих 27 лет. Многие сослуживцы в тайне завидовали его карьере. Половина жизни прошла в городе Мариуполь на берегу Азовского моря, вышел в запас в звании подполковника. За период службы он ни дня не жил на частной квартире, сменил всего четыре места службы, и ни разу так и не побывал в горячих точках. Возможно, кто-то другой посчитал бы последнее обстоятельство счастьем, но только не Глеб. Это обстоятельство всегда было поводом ощущать себя немного ущемленным. С курсантских лет он считал, что настоящий офицер должен пройти то, к чему готовился 4 года в военном училище, поэтому, сняв мундир, оставался не удовлетворенным результатами своей карьеры. Однако, на седьмом десятке лет война все же догнала его.
Март 2022 года выдался на редкость морозным. Днем температура воздуха редко поднималась выше -10 градусов, а ночью иногда опускалась до минус 20. Третью неделю шла специальная военная операция, которая коснулась всех без исключения жителей города. Украинская армия не предоставила жителям возможности покинуть город в безопасные места, а наоборот, использовала их, как живой щит. Почти в каждом многоэтажном доме были размещены огневые точки, а на каждом перекрестке установлены орудия или системы залпового огня. Более двух недель в городе не было ни света, ни воды, ни тепла, ни газа. Обстрелы городских кварталов в это время не прекращались ни на минуту.
Глеб вместе с женой Ниной уже несколько дней жили в подвале собственного дома, хотя скорее его можно было назвать цокольным этажом. Там находились все необходимые для жизнеобеспечения вспомогательные помещения. В самом доме к этому дню не осталось ни одного окна, все двери от взрывной волны вылетели вместе с лутками, а в одной из стен зияла огромная дыра от прямого попадания реактивного снаряда. Отопительные батареи в одночасье лопнули от мороза, поэтому подвал оставался единственным местом, где еще сохранялась плюсовая температура. Самым страшным временем суток по-прежнему оставалась ночь. Любой свет, даже от свечи, мог быть воспринят одной из сторон, как потенциальная цель. Поэтому рассвет воспринимался, как какое-то временное облегчение.
Он вновь спустился в подвал и зажег свечу.
- Который час? – спросила Нина, сидя на стуле, укутавшись в одеяла.
- Начало восьмого, на улице уже светает.
- А почему так темно?
- Дым полностью затянул небо, вот и темно. – ответил мужчина. Он присел рядом на стул и обнял жену. - Как никак всю ночь горел дом у наших соседей Христофоровых.
-Интересно, они успели выехать до ночного обстрела? - тихо произнесла женщина, глядя в одну точку. - Или погибли.
- Не знаю. Ночью туда подойти было невозможно, огонь был настолько мощным, что даже все деревья в саду у них обгорели. Позже, если не будут бомбить выйду посмотрю.
- Ты во двор выходил, а что с нашим домом? – с опаской в голосе поинтересовалась Нина. – Он так ночью дорожал и трещал, я боялась, что верхний этаж рухнет.
- Да, нет, все нормально, кроме вчерашней дыры в стене, новых не появилось. – Попытался успокоить ее Глеб, - Правда, вылетели все окна в столовой и межкомнатные двери, зато крыша цела. Он сделал паузу, подбирая слова, и продолжил. – Еще был прилет во двор, но там больше пострадал забор со вторыми соседями и взлетели на воздух все наши продовольственные запасы, которые мы выставили на мороз. – Он мрачно усмехнулся. – выйди посмотри, все стены в пельменях, а на остатках деревьев висят сосиски.
- Даже смотреть не хочу на это зрелище. – Резко ответила жена. 0на встала с места и стала собирать в мешок одеяло и простыни. – Давай собирай свою постель, возьми консервы, какие у нас остались и пойдем жить к маме. Еще одну такую ночь мы здесь не переживем. А у нее, как-никак второй этаж и дом в стороне от дороги. Шансов, что к ней что-то прилетит один к тысячи. Слава Богу, что она отказалась переходить к нам в дом, а решила остаться у себя в квартире. Прошедший ночной обстрел, она вряд ли смогла пережить.
Нина вынесла из подсобки старую дорожную сумку и стала складывать в нее простыни, свечи, фонари и другие мелочи, которые посчитала необходимыми для жизни в нынешних условиях. В то время, когда жена отвлеклась на упаковку термоса, Глеб подошел к ней и попытался незаметно положить в сумку упаковку пакетов для строительного мусора. Однако, его намерение не осталось незамеченным.
- А это еще зачем? – удивленно посмотрела на мужа женщина.
-На всякий случай? - смущенно буркнул в ответ Глеб.
- Ну, какой еще может быть случай? – Возмущенно вспылила Нина. – Эти мешки будут только место занимать.
Она попыталась их выложить из сумки, но Глеб остановил ее, взяв за руку.
- Еще не известно как там мама. – Опустив глаза ответил мужчина. – Она старый человек. Мало ли, как она себя чувствует… – он сделал непродолжительную паузу и добавил. – Нужно быть готовым к любой ситуации.
На глазах женщины появились слезы, она приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но комок в горле не позволил ей произнести ни слова. Она бросила мешки в сумку и решительно заявила:
- Пошли скорее, у меня душа не на месте. Если что-то забудем, потом опять вернемся.
Нина протянула сумку мужу, а сама взяла пакет с консервами и освещая дорогу огарком свечи, направилась к выходу. Глеб последовал за ней, стараясь не наступать на острые осколки стекла. Выйдя во двор, Нина тяжело вздохнула, окинув взглядом некогда любимый ею дворик. Она вышла из подвала первый раз после минувшей ночи и открывшийся перед ней вид не мог оставить ее равнодушной. Однако, женщина смогла сдержать себя, чтобы не расплакаться. Там, где ранее радовали глаз кусты роз, чернела глубокая воронка, осыпавшая землей все окружающее пространство. Зеленые туи своими макушками свисали с изуродованного навеса над террасой. Все декоративные постройки во дворе были превращены в руины. По периметру дома со всех сторон свисали обрывки электропроводки, рваные куски облицовочного пластика и обломки сточных труб. Стараясь не смотреть на это жуткое зрелище, она, не оглядываясь на мужа, двинулась к выходу. Хотя, само понятие выход, на тот момент стало формальным. Кирпичный забор целой секцией упал на улицу, а металлическая калитка наоборот лежала во дворе. Они вышли на переулок и не узнали его. Из-за непрекращающихся обстрелов у них не было возможности выйти на улицу более суток и за это время все вокруг изменилось до неузнаваемости. Ближайшие к ним четыре дома продолжали гореть в огне, источая черный едкий дым. Чуть поодаль от них, прямо посреди проезжей части появилась огромная воронка глубиной в человеческий рост. В результате взрыва оба дома с обеих стороны улицы просто рассыпались до самого фундамента.
- Интересно, жильцы этих домов успели спастись или так и остались под руинами? – в слух произнес Глеб, подойдя ближе к развалинам.
- Думаю, нет, - бросив беглый взгляд на то, что осталось от строений, ответила женщина. – Насколько я помню, они всегда с началом обстрелов уходили в бомбоубежище, которое открыли в подвале торгового центра.
Она шла впереди, глядя себе под ноги, чтобы не поскользнуться на льду и не наступить на случайно не разорвавшуюся мину. Он наоборот, пытался внимательно рассмотреть развалины, надеясь найти там живых. И вдруг он услышал глухой звук, напоминающий то ли плач ребенка, то ли стон.
- Подожди. – окликнул жену Глеб. – Я на минутку.
Он перелез через разбитый забор и прошел туда, где ранее у соседей находился гараж. Автомобиль, который в нем стоял, лежал на крыше и напоминал разорвавшуюся консервную банку. Видимо, ударная волна и разнос осколков спровоцировали взрыв топлива в бензобаке. Он пробирался дальше туда, откуда исходил звук и в конечном счете, почти у самого края двора увидел кусок кровли, застрявшем между забором и стволом чудом сохранившейся яблони. Отодвинув его. Он увидел привязанную к дереву дворнягу, о которой, судя по всему, хозяева забыли, покидая свой дом. Животное тряслось всем телом, то ли от холода, то ли от страха, а может от всего вместе. Но, увидев человека, собака вильнула хвостиком, видимо, почувствовав свое спасение и даже позволила себя погладить. Дрожащими руками Глеб отцепил поводок и осмотрелся по сторонам, пытаясь найти воду и емкость, чтобы напоить животное. Но, в этот момент собака отбежала в сторону и поскуливая легла на кусок шифера. Глеб подошел к ней, но на этот раз пес зарычал, оскалив клыки. И тогда мужчина увидел торчащую из-под шифера человеческую ногу в ботинке. Он приподнял лист кровли и обомлел. Тела под ним не оказалось. Видимо, взрыв произошел именно в тот момент, когда хозяин дома пытался перейти в бомбоубежище, но не успел.
Сдерживая приступ рвоты, Глеб вернулся на улицу, где его ждала жена.
- Что случилось, почему ты такой бледный, - спросила она.
- Ничего страшного, во дворе нашел собаку, привязанную к дереву, пришлось немного с ней повозиться. Слава Богу, она цела, я ее освободил, а домочадцы скорее всего успели спрятаться в бомбоубежище. – Глеб не стал говорить об истинной причине своего состояния, чтобы лишний раз не пугать Нину.
- Тогда пошли быстрее, пока не начался новый обстрел. – Поторопила мужа жена и продолжила. – Как хорошо, что мы все документы и деньги перенесли к маме. Что ни говори, а у нее шансов остаться в безопасности куда больше, чем у нас. В нашем доме не осталось ни одного окна и половина стены разрушена, а у нее в квартире даже все стекла на окнах целы. Да и все же вероятность попадания снаряда во второй этаж дома маловероятна. Обычно страдают верхние этажи.
Дальше пришлось идти ускоренным шагом, постоянно глядя под ноги. Кое-где из земли торчали фрагменты от снарядов «Града» или перья стабилизатора от минометных мин. Через пару минут они вышли к торговому центру, где находилось бомбоубежище. Строение оказалось практическим не поврежденным, однако стоящий рядом девятиэтажный дом выгорел почти наполовину. Видимо, он принял на себя большую часть ночного артиллерийского удара, и тем самым спас людей от неминуемой смерти в подвалах торгового центра. В эту минуту Нина и Глеб увидели на парковке толпу людей, переживших ужасную ночь в убежище. Пользуясь временным затишьем, кто-то из них готовил на кострах еду, кто-то грелся возле огня, а кто-то просто после проведенного времени в темном и сыром подвале успокаивал себя дневным светом. Глеб на мгновение остановился и посмотрел на лица этих людей. За несколько недель войны все без исключения заметно постарели. Лица мужчин покрылись сантиметровой щетиной, у женщин опухли глаза от страха и слез и даже дети стали какими строгими и сдержанными. Они не пытали играть и веселиться, как прежде. А наоборот, старались прижиматься к родителям, держась за них обеими руками.
Когда супруги вышли к дому, где проживала мать Нины, их охватил панический ужас. Черные пустые глазницы окон источали серый дым. Так получилось, что именно подъезд, где была квартира матери, выгорел полностью с первого этажа до девятого. Жители, кто успел спастись, молча сидели на детской площадке, укутавшись в то, что смогли вытащить из горящего дома. Нина, ни слова не говоря, бросилась в подъезд.
- Нина, остановись, там уже нет никого и ничего. - окликнула ее пожилая женщина, сидевшая на скамейке. Это была подруга матери, которую все назвали тетя Оля. Их часто можно было встретить на скамейке возле подъезда. Женщины были примерно одного возраста, и обе к старости оказались вдовами.
Однако, ее слова повисли в воздухе. Нина, не оглядываясь на женщину, бежала в дом. Не останавливаясь с соседкой, Глеб лишь кивнул ей и поспешил догонять жену. Почти одновременно они заскочили в подъезд и поднялись на второй этаж. Здесь не было ни дверей в квартиры ни окон, ничего, кроме толстого слоя пепла и мусора.
- Мама, мама! – закричала Нина и остановилась в коридоре. – Ты где?
- Оставайся здесь, и никуда не ходи, - остановил ее Глеб, - я сам посмотрю, что здесь осталось.
Он прошел в ванную комнату, надеясь там найти останки тещи, но в ванна была пуста, на полу лежали куски отколовшегося кафеля и корпус от стиральной машины. Далее он прошел в гостиную. Там также практически ничего не осталось и только гора пепла, светящаяся тлеющими углями, напоминала о некогда стоявшей там мебели. Спальня выгорела полностью, оставив, как напоминание о своем прежнем назначении, только несколько пружин от матраца и каркас от люстры. Оконного проема также не было, вместо него появилась рваная пробоина под самым потолком, практически уничтожившее весь стеновой блок. Нина в оцепенении стояла посреди коридора и смотрела туда откуда прилетел снаряд.
- Выйди, пожалуйста, на лестничную клетку. Здесь не безопасно. – взял Нину за руку Глеб. – Мамы или ее останков здесь нет. Возможно, она успела спастись. Нужно опросить соседей во дворе. Скорее всего, ей помогли выйти из дома, когда начался пожар.
Женщина безропотно вышла из квартиры и остановилась в общем коридоре, прислонившись к стене. Глеб видел, как дергаются ее плечи. Она беззвучно плакала, утирая слезы руками. Мужчина не мог выйти к ней. Для собственного успокоения ему нужно было осмотреть кухню. Что-то его тянуло туда и в то же время внушало страх. Тем не менее, он вошел в оставшуюся необследованную комнату. Посреди кухни на полу лежали остов холодильника и каркас газовой плиты. Вся поверхность пола была покрыта толстым слоем пепла и кусками обгоревшего бетона. Его внимание привлекла небольшая кучка пепла в виде холмика в том месте, где ранее стоял обеденный стол. Он взял первый попавшийся кусок валявшейся проволоки, и попытался ею раскопать пепел. После второго движения ему под ноги выкатился серый шар величиной с большой апельсин. Шар перевернулся и Александр ужаснулся от увиденного. Это был человеческий череп, только сильно сократившийся в размере от сильного жара. Мужчина попытался, откатить его в сторону, чтобы потом забрать вместе с другими останками, но тот от вторичного прикосновения рассыпался на мелкие кусочки. Глеб несколько раз глубоко вздохнул, чтобы взять себя в руки, и вышел к жене.
- Пойдем, опросим соседей. – Тихо произнес он и обнял жену за плечи. – Наверняка, маму кто-то вывел из дома. Тетя Оля жила двумя этажами выше и осталась жива, значит, и наша мама спаслась.
Они спустились на первый этаж, испытывая полное душевное опустошение, но выйти из подъезда не успели. В тот момент, когда они оказались почти на пороге, во дворе раздался оглушительный взрыв, от которого оба оказались на грязном полу. Несколько секунд Глеб не мог понять, что произошло. В ушах стоял сплошной гул, а перед глазами расплывалось густое облако дыма и пыли.
- Ниночка, ты цела? – спросил он, пытаясь разглядеть среди мрака свою жену.
- Все нормально, - поднимаясь на ноги, ответила женщина. – Сам как?
- Вроде цел.
Они вышли из дома и осмотрелись. Дым и пыль от взрыва постепенно начали рассеиваться, обнажая новую картину. Во дворе, где совсем недавно находились люди, пылал огонь. Неподалеку от места взрыва лежали изуродованные тела мужчины и женщины. Видимо в момент падения снаряда мужчина хотел заслонить собой женщину, но взрыв был настолько мощным, что выжить никому не удалось. Глеб перевел взгляд на скамейку, где еще несколько минут назад сидела тетя Оля. Женщина лежала на земле, раскинув руки в разные стороны. Он подошел ближе к ней и сразу отвернулся. Ее голова от лба до затылка была рассечена осколком. Выжить при таком ранении было невозможно. Мужчина, сделав глубокий вздох, развернулся и поторопился к жене.
- Что с тетей Олей? – спросила Нина, - Почему ты ей не помог подняться?
- К сожалению, ей уже ничем не поможешь? - Он обнял женщину за плечи и прижал к себе.
В этот момент вновь, где-то совсем рядом раздались взрывы снарядов.
- Бежим, - Он схватил жену за руку и вместе бросились к ближайшему подъезду.
Так перебегая от подъезда к подъезду, от одной стены дома к другой, они выбежали на свой переулок. Здесь в частном секторе было сложнее скрыться от разлетающихся осколков, но к счастью им удалось благополучно добраться до своего дома. К великому удивлению, на первом этаже, где ночью разорвался снаряд, на полу оказалось несколько целых бутылок из коллекции спиртных напитков, которые приобретались во время заграничных путешествий. Глеб взял одну из них, это оказалась бутылка белого кубинского рома, которую он купил два года назад во время отдыха на Кубе. Рассмотрев этикетку, на его лице появилась грустная усмешка этому невольному напоминаю о прежней беззаботной жизни. Спустившись в подвал, ни слова не говоря, он наполнил две кружки, жене и себе, и молча выпил.
- Ты превращаешься в алкоголика. – Грустно усмехнулась жена. – Уже пьешь молча, без тоста и не чокаясь.
На это у него были свои основания. Глеб до сих пор не знал, как сказать жене, что ее мать погибла, но точно не хотел об этом говорить именно сейчас. Он наполнил еще раз свою кружку и потянулся к жене.
- Говори.
Женщина немного замялась и тяжело вздохнула.
- Давай выпьем за то, чтоб все остались живы: и моя мама, и дети, и внуки, чтобы скорее закончился этот кошмар, и мы вновь смогли быть вместе.
- А я добавлю, чтобы все остались живы и здоровы. – Он сделал ударение на последнем слове. - Не думаю, что остаться калекой и жить дальше лучше, чем умереть сразу.
Да. Ты прав. – согласилась Нина и пригубила ром.
- А еще хочу тебе сказать, что я больше никогда не буду охотиться.
-Почему? – удивилась Нина.
- Ты знаешь, сегодня, когда мы бежали домой от дома мамы к себе, а нас обстреливали со всех сторон, я почувствовал себя зайцем на поле. Безобидный зверек так же, как мы сегодня, жил себе спокойной размеренной жизнью, ночевал в лежках на поле, но в один неблагополучный день пришли на поле охотники и начали стрелять в него со всех сторон. И единственной целью зайца в этот момент стало одно – добежать до ближайшей посадки и спрятаться в ней, как нам в нашем подвале.
- И тебе не жаль будет расстаться со своим ружьем?
Глеб неопределенно пожал плечами.
- Всему свое время. Тема охоты в моей книге жизни завершена, найду себе новое хобби, более увлекательное и менее жестокое. А ружье продам. Пятизарядный Fabarm, считается элитным оружием и совсем не дешевым. Думаю, покупатель на него всегда найдется.
- Я рада, что ты принял такое решение. – Нина положила свою ладонь на руку мужа. – Признаться. В глубине души никогда не одобряла это твое увлечение, поэтому всегда отказывалась разделывать дичь, привезенную тобой с охоты.
К этому времени канонада закончилась и наступила долгожданная тишина.
- Я выйду во двор, посмотрю, что там осталось от былой красоты нашего двора. – Нина в любой ситуации умела сохранять силу духа и не терять самообладания. Даже сейчас она пыталась говорить, сохраняя оптимизм в голосе. – По крайней мере, хотя бы из-под ног битое стекло уберу.
Однако, как только она поднялась наверх, то сразу позвала мужа. Ее голос прозвучал необычно спокойно и членораздельно. Так она никогда не обращалась к нему. Чувствуя что-то неладное, Глеб взял ружье, послал патрон в патронник и стал подниматься наверх. По мере приближения, он услышал чужие голоса и, предусмотрительно оставив ружье за дверью, вышел на кухню. В доме хозяйничали трое мужчин в военной форме с оружием. Они вытряхивали ящики из кухонных шкафов на пол, совершенно не церемонясь, а скорее даже наслаждаясь своей властью и безнаказанностью. Увидев мужчину, один из них, самый старший по возрасту, оживился и подошел к Глебу. Двое других продолжали вытряхивать содержимое ящиков витрин на пол.
- А вы чому тут залишились? – С издевкой в голосе спросил он. – Чому не в Украине?
- Мы здесь живем и здесь наш дом. – ответил Глеб.
- Украинскою зи мной размовляй!- выкрикнул тот,- Або ты руцький мир залишился тут чекати?
- Не обучен я вашей мове, а учиться уже поздно. Стар уже для учебы. - Парировал Глеб и сразу же спросил, - Что вам нужно?
- Гроши давай. – Ответил солдат и направил на Глеба автомат.
- Да что ты с ними церемонишься, - подал голос другой по-русски. – залезь к его баба под свитер, они обычно гроши на животе хранят или в лифчике. По ним сразу видно,- он кивнул головой в сторону хозяев дома, - что не последний кусок без хлеба доедали. Посмотри каким вискарем они тут баловались. – он победно поднял на уровень своей головы бутылку ирландского виски. – Не то, что мы дедовским чемергесом травились.
- И то правда. – ответил первый, и, оставив Глеба, направился к Нине. – А ну сымай куртку.
- Оставь женщину в покое! – повысил голос Глеб, и схватил солдата за рукав.
- А то шо? – округлив глаза ответил тот. – Дратися зи мной будешь?
Он резко освободил руку и почти без замаха ударил Глеба прикладом автомата в лоб. На какое-то время в сознании наступило полное затмение. В чувство он пришел после того, как что-то острое впилось ему в кожу на шее сзади. Не открывая глаз, Глеб понял, что солдат сорвал с него нательный золотой крест с цепочкой. Нина подбежала к мужу и стала трясти за плечи. Глеб открыл глаза. Сильно кружилась и болела голова. Он провел ладонью по окровавленному лбу и вытер руку о штанину.
- Где они? – полушепотом спросил Глеб.
- Вышли во двор.
Мужчина поднялся на ноги и, шатаясь, пошел в коридор, туда, где оставил свое ружье.
- Ты что задумал? – перегородила ему дорогу жена.
- Отойди. – Решительно ответил Глеб и отстранил женщину. - Оставайся в доме, что бы не случилось.
Он вышел на крыльцо и осмотрелся. Солдаты, весело что-то обсуждая, направлялись к выходу со двора. Один из них крутил на пальце цепочку с крестом Глеба, а второй на ходу рассматривал трофейную бутылку виски. Хозяин дома не стал обращаться к ним, а молча вскинул ружье и дважды выстрелил в голову первым двум солдатам, идущим впереди. Те сразу упали, видимо не успев понять, что с ними произошло. Третий солдат, вздрогнув от выстрела, на мгновение замер, а затем медленно оглянулся. Глеб шел ему навстречу направив в лицо ствол ружья. Это был совсем молодой парень, лет двадцати пяти, крепкого телосложения. По возрасту он был явно младше их с Ниной дочерей. Поэтому Глеб не знал, как с ним поступить, оставить в живых или обойтись, как с предыдущими двумя. Этих нескольких секунд солдату хватило, что прийти в себя. Он передернул автомат и в этот момент, Глеб нажал на спусковой крючок, но выстрел не прозвучал. Хваленый итальянский Fabarm в самый неподходящий момент дал осечку. Солдат облегченно вздохнул.
- Дядя, за оружием надо ухаживать постоянно, а не раз в год перед охотой. Оружие смазку любит. – Ехидно улыбнулся парень. – Вот мой автомат сбоев не дает. Смотри.
В ту секунду, когда солдат попытался выстрелить, Глеб с силой бросил в него свое ружье, тот непроизвольно опустил автомат и свободной рукой поймал летящий в него ствол. Пользуясь мгновенной заминкой, он, подобно зверю, кинулся на парня, сбив того с ног. Солдат был гораздо моложе и сильнее Глеба. Без труда он сбросил пожилого мужчину с себя и, сев тому на живот, начал душить. Глеб хаотично шарил руками вокруг себя, пока не нащупал кусок арматуры от сорванного засова на калитке. Из последних сил, он нанес металлическим прутом удар в шею своему противнику. Солдат сначала замер и ослабил пальца на горле Глеба. Затем его глаза покрылись пеленой и он медленно стал сползать на бок. Глеб вытащил из шей прут арматуры и струя крови брызнула ему на лицо.
- Глеб! – раздался переполненный ужасом голос Нины.
- Да не кричи ты так, оглохнуть можно. – Отозвался мужчина, поднимаясь с дорожки.
- Куда тебя ранили, - выкрикнула жена, подбегая к мужу. -Ты весь в крови.
Это не моя кровь, а этого ублюдка. – Он взял горсть грязного снега и стал вытирать лицо.
Нина, как мать нашкодившего ребенка, стала ощупывать и осматривать мужа, пытаясь найти скрытые раны.
- Все со мной нормально, я в порядке. Иди в подвал, пока не начался очередной обстрел, мне еще нужно кое-что сделать.
- Что ты еще придумал?
- Хочу трупы вынести за калитку, не надо чтобы они здесь валялись.
- Тогда я тебе помогу.
Вместе они выволокли тела за калитку, но перед тем, как накрыть их листом металлочерепицы, сорванного взрывной волной с соседнего дома, Глеб забрал у одного из солдат свой крест, а у другого уцелевшую бутылку виски.
- Ничего в жизни не происходит просто так. – Глеб попытался придать своему голосу оптимистичные нотки и выдавил из себя гримасу, отдаленно напоминающую улыбку. – Если эта бутылка дважды уцелела, значит, она судьбой предназначена нам.
- Как ты можешь шутить в такое время? – с укором произнесла жена. - Пошли в подвал, хотя, сейчас и я не прочь выпить. Такого стресса по-моему в моей жизни еще не было.
Супруги по ступеням поднялись на террасу и в этом момент в небе раздался гул самолетов, сопровождавшийся воем падающих бомб. Глеб не раз слышал этот звук в кинолентах о Великой отечественной войне и на полигонах во время учений. Но ни в первом, ни во втором случае, этот звук не вызывал такого панического ужаса, как сейчас. Совсем недалеко от них, украинские военные оборудовали укрепрайон с системой залпового огня, прямо среди частного сектора. Поэтому бомбы, направленные туда, нередко попадали в жилые дома, сотрясая землю и уничтожая все живое.
Спустившись в подвал, Нина прижалась к стене и начала что-то шептать. Раскаты взрывов звучали все ближе и ближе. Стены трещали с каждым разом все чувствительнее и даже капитальный фундамент дрожал так, как будто его не было вовсе. Самым страшным ожиданием в этот момент была вероятность прямого попадания. Тогда возможности остаться в живых не оставалось никакой. Глеб стоял рядом и не слышал слов жены, сначала ему показалось, что она произносит молитву, но подойдя к ней ближе, он услышал другое.
- Мальчики, не промахнитесь, пожалуйста, - просила она, видимо, обращаясь к летчикам, - не заденьте наш домик. А ты, домик, спаси нас. Закончится война, мы тебя восстановим, отстроим, будешь лучше, чем прежде. Только спаси нас, пожалуйста.
Прикрыв влажные от слез глаза, она гладила ладонью стену подвала и раз за разом, как молитву, повторял эти слова. Глеб сел рядом с ней и прижал Нину к груди. Они вместе прожили почти сорок лет. Как в любой семье им пришлось пережить всякое: и радости, и невзгоды, но в эти дни, находясь грани жизни и смерти, они превратились в единый организм, при котором каждый уже не мог существовать в отрыве друг от друга. Глеб молчал, прижимая к груди любимую женщину. Некий внутренний голос подсказывал ему, что это еще не конец. Они переживут это время, как испытание, данное им свыше, и войдут в новый этап своей жизни сильными и уверенными в своих силах. Нина, как будто почувствовала настроение мужа и постепенно начала успокаиваться. Наконец, разрывы бомб прекратились и звук авиационных двигателей стал затихать.
- У тебя, кажется, не так давно появилось желание выпить? – с улыбкой произнес Глеб и приподнял спасенную им бутылку виски.
- Не откажусь. – ответила женщина и подвинула свою кружку.
Однако и в этот раз странный шум в доме помешал им.
- Пойду посмотрю, что там. – Сказала Нина и направилась на первый этаж.
Глеб пожалел, что забыл во дворе свое ружье и, положив в карман кухонный нож, последовал вслед за женой. Поднявшись наверх, их встретили вооруженные люди в военной форме. Экипировка у них была более современной, чем у предыдущих, и вели себя более сдержанно.
- Не бойтесь, мы не будем стрелять. – Сказал, старший из них, подняв перед собой ладони рук, жестом указывая, что не намерен делать ничего плохого. Это был мужчина лет 35-40, ростом выше среднего, с рыжей бородой.
- Да, нам уже все равно. – Равнодушно ответила Нина.
Глеб взглянул на военного, и, оставив нож в кармане, вынул руку. На покрытой грязью и пылью форме военных отчетливо просматривался триколор на груди и шеврон на рукаве с надписью «Морская пехота ТОФ».
- Нина, это наши. – Тихо произнес Глеб.
- А как вы здесь оказались? – спросил военный. – Мы думали, что все гражданское население эвакуировано до начала зачистки.
- Не было у нас никакой эвакуации. – Ответил Глеб, - Нас использовали, как живой щит.
Военный осмотрел полуразрушенный дом и с сожалением покачал головой.
- Видит Бог, мы не хотели такого поворота событий. – Произнес он.
На минуту повисла тишина, военные молча смотрели на разрушения, а Глеб с Ниной на них.
Какое сегодня число? – Нарушив тишину, спросила женщина.
- 14 марта. – ответил военный. – А что?
- Прошло ровно три недели. – Произнесла Нина и добавила, - Как же долго мы вас ждали.