История Метотекса

Во второй половине двадцатого века гениальный учёный высказал гениальную идею. Он предложил лечить злокачественные заболевания лекарственными препаратами пролонгированного (продлённого) действия. Тем учёным был Георгий Яковлевич Свет-Молдавский. Я видела его только один раз, но тепло этого необыкновенного человека сохранилось на всю жизнь. Профессор, академик, он возглавлял всего лишь лабораторию, что не редкость для научных Центров, средоточия великих умов.
К сожалению, Георгий Яковлевич тяжело заболел и, несмотря на длительное усиленное лечение, умер. Мой брат, получив диплом врача, успел немного поработать под руководством Г.Я. Свет-Молдавского. В то время передо мной стояла дилемма: заняться научной работой в области медицины или посвятить себя созданию литературных бестселлеров. Выбрала первое как более важное. Мы с братом и другими альтруистами решили продолжить дело, начатое его бывшим руководителем. Мне предстояло изготовить, а медикам испытать новые препараты.
Я работала в НИИ в отделе текстильных изделий медицинского назначения. Научных экспериментов, уникальных проектов, перспективных договоров ─ море. Кому-то мало? Пожалуйста, в свободное от основной работы время. Но где взять те золотые часы, что делать с двумя детьми? Повезло: их опекали мои прекрасные незабвенные родители. И исследования начались.
Почему для уничтожения злокачественной опухоли необходимы именно пролонгированные средства? Да потому что клетки, из которых она состоит, беспрерывно делятся, бесконтрольно размножаясь и порой погружаясь в сон на неопределённое время, а действию лекарств поддаются только в короткий чувствительный момент деления. Поэтому и нужно «кормить» опухоль ядовитым зельем долго и непрерывно, не давая ей шанса уцелеть и разрастись вновь. Однако в том заключается и ещё одна трудность: в организме имеется множество нормальных делящихся клеток, которые тоже погибают в процессе лечения, и, чем лучше лекарство, чем сильнее его противоопухолевый эффект, тем больше и токсичность.
Разумеется, оптимальный вариант ─ специфическое средство, действующее исключительно на опухолевые клетки, в идеале даже не убивающее их, а превращающее в нормальные. К сожалению, подобные лекарственные препараты лишь разрабатываются.
Учёные давно придумали управу на опухоль ─ орошали её с помощью своеобразных депо с лекарством внутри. Всевозможного вида контейнеры-импланты и даже не очень маленькие насосы постепенно рассасывались под действием ферментов, высвобождая содержимое. Впрочем, недолго и с непредсказуемой скоростью, так как количество вырабатываемых организмом ферментов изменчиво. Да и резервуар немалых размеров под кожей не подарок и чреват осложнениями.
Наши депо в виде текстильных салфеток лишены подобных недостатков: не зависят от присутствия ферментов, выделяют лекарство с постоянной скоростью, работают и как импланты, и как нетравматичные аппликации. В результате нам удалось повысить эффективность лечения в семь-десять раз по сравнению с действием противоопухолевых лекарств, вводимых обычными инъекциями. Один из первых таких депо, в котором известный препарат Метотрексат иммобилизован на тканевом носителе с помощью химических связей, получил название Метотекс.
Естественно, токсичность тоже резко увеличилась, но с этой проблемой успешно справился протектор Лейковорин, введённый «в режиме защиты» (за пятнадцать минут до имплантации или аппликации на опухоль Метотекса). В результате больные лейкозом мыши прожили более тринадцати суток ─ в полтора раза дольше нелеченых животных. Мышка живёт в среднем два-три года, и продление её жизни на несколько дней условно соответствует месяцам человеческой.
Не обошлось без курьёза. Казалось бы, здоровым мышам, которых отобрали в контрольную группу, ничего не грозило. Но нет, ночью в открытую форточку залез кот и слопал весь контроль. Больных мышей ушастый грабитель не тронул. Неправильный кот! Явно не санитар леса. Утром брат собственноручно установил решётку на окно вивария.
В общем-то, и других несуразных происшествий хватало. Как-то раз поздним вечером нас заперли на работе, и пришлось выбираться через форточку по примеру того же вороватого котика, а однажды мне приспичило заказать для нужд лаборатории целую бочку фенолфталеина, вещества для исследований необходимого, но в размерах в миллион раз меньших. Кто ж знал, что его тоннами продавали! Зато шуток по поводу этого известного слабительного было предостаточно.
После завершения «мышиного» этапа наша маленькая команда приступила к лечению собак. Вернее, лечил их известный ветеринар, основатель клиники Биоконтроль, ранее скромно именовавшейся зооклиникой при Онкологическом Научном Центре имени Н.Н. Блохина, Владимир Никифорович Митин. Мы обсуждали нюансы лечения, а большие сильные собаки ожидали в коридоре, жались к ногам своих хозяев и дрожали как дети перед стоматологическим кабинетом. Очень хотелось пожелать им удачи, но не поймут же…
У пятнадцати хвостатых пациентов имелись слабочувствительные или даже вовсе нечувствительные к Метотрексату опухоли. Тем не менее они исчезли более чем на половину почти у всех собак, а полностью ─ лишь у нескольких, что очень меня расстроило, но… обрадовало Владимира Никифоровича! Оказывается, особо упорные опухоли из так называемых неоперабельных превратились в операбельные, и умелый хирург удалил их без каких-либо негативных последствий.
К несчастью, из-за халатности дежурного ветеринара, забывшего ввести Лейковорин вовремя («в режиме защиты»), от токсичности погибла одна маленькая собачка. После Метотекса («в режиме спасения») протектор не сработал. Дело в том, что особые сторожевые клетки организма захватывают и переваривают все чужеродные крупицы. Насытившись Лейковорином, внешне очень похожим на Метотрексат, сторожа расслабляются, не в силах далее выполнять свои функции, и не отравляются токсичным лекарством. Опухоль лишена сторожевых клеток, поэтому она остаётся единственной мишенью и благополучно погибает.
Несмотря на сложности и неудачи, лечение собак в основном прошло успешно, что позволило провести так называемые пилотные исследования в дерматологической клинике Московского областного клинического института имени М.Ф. Владимирского (МОНИКИ). Метотекс и здесь не подкачал, справился. У одного из пациентов рассосалась злокачественная опухоль на коже века, что спасло глаз от лучевой терапии.
Интересный феномен был замечен при иммобилизации на текстильном носителе другого препарата, активно применяемого при химиотерапии злокачественных новообразований, антибиотика Блеомицетина. Новое депо обошлось без протектора. Токсичность резко снизилась при одновременном увеличении противоопухолевого действия лекарства. Однако неожиданный необъяснимый пока эффект следует уточнить в дальнейших экспериментах.
Успехи успехами, но хотелось большего. В перспективе мы собирались лечить самые разные злокачественные опухоли, в том числе головного мозга, и предстояло преодолеть несколько проблем. Главная: лекарство выделялось из салфеток недостаточно медленно. Пришлось выкручиваться. Первое, до чего додумалась ─ завернуть салфетки Метотекс в такие же салфетки, но без лекарства. Словно по ступенькам, Метотрексат перескакивал с одного слоя на другой и лишь затем вырывался из лабиринта и достигал цели. Чем больше ступенек, тем медленнее движение, но даже одна тоненькая оболочка коварной преграды замедляла его более чем в пятьдесят раз.
Ещё задача: злокачественную опухоль положено удалять с захватом окружающих её здоровых тканей организма. Понятно, что при оперировании новообразований головного мозга стандартный метод не годится, так как велика вероятность повредить жизненно важные области, отвечающие за речь, зрение, движение и другие функции. Поэтому зона операции строго ограничена видимыми размерами опухоли, а иногда даже её частью, в связи с чем велика вероятность, что оставшиеся злокачественные клетки, незамеченные или просто недоступные, продолжат бесконтрольное размножение и метастазирование. Для предотвращения нежелательных последствий учёные разработали особую методику: края операционной раны опрыскивали противоопухолевыми препаратами. Естественно, токсичными и активными непродолжительное время. Наши салфетки Метотекс могли бы стать хорошей альтернативой, но для данной цели они не годились. Необходимо было нечто мельчайшее, измеряемое в микронах (тысячных долях миллиметра). Толщина волокон, из которых состоит текстильное полотно, соответствует этому условию, оставалось лишь нарезать их поперёк, что и было проделано с помощью электрической мельницы. В результате получилось порошкообразное депо, которое можно равномерно распылять или, при необходимости, наносить на труднодоступные поверхности.
Казалось бы, всё просто, но не оставлять же порошок, пусть и безопасный, в организме, а значит, он должен разрушаться под действием ферментов, но не сразу, а после полного выделения лекарства.
Подобрать рассасывающийся в нужное время носитель противоопухолевого препарата ─ не проблема. Материалов, искусственных, синтетических и натуральных, множество, большинство из них можно видоизменить, создать новый вариант депо, но, к сожалению, для глобальных исследований не хватило финансирования, и работа была прервана, а Метотекс отправился отдыхать на полку. Зато теперь я пишу…