Роды

Отрывок из повести "Собачья жизнь"

***




Роды начались внезапно. Сначала из-под лавки вытекла то ли вода, то ли кровь. А затем в эту лужу стали выкатываться непонятного вида разноцветные обрубки.
Сперва - пятнистый, потом коричневый, за ним чёрный...
Женщины, сидевшие рядом, вскочили со своих мест и с криком:
- Чья собака? Уберите собаку! - бросились прочь.
Вокруг мгновенно образовалось пустое пространство, и комната, где находились ждавшие самолётов люди, наполнилась шумом, криками, бранью.
Я не сразу сообразил, что происходит, но когда увидел высунувшуюся, испуганную, с прижатыми ушами собачью морду, и когда на глазах у всех эта морда начала съедать лежавшие в луже обрубки, до меня дошло, что собака рожала. У неё случился выкидыш.
Обрубками были щенки, и она сжирала своё потомство. Осознать происходящее в этот момент я ещё не мог. Только принялся говорить оравшим и готовым растерзать собаку женщинам, что, поскольку они сами - женщины, то должны проявить сочувствие... Напрасно. Никто меня не слышал. Остановить их было невозможно. И я понял, что если сейчас же не уведу собаку, её убьют.
Встав у женщин на пути, я дождался, пока собака съела своего последнего детёныша и с криком:
- Пирка, за мной - выскочил из здания аэропорта.
Вся мокрая, резко спавшая в теле и всё такая же испуганная бедолага выбежала следом.
Самолёт, которым я должен был улететь, уже загружался, и я не мог остаться. Надо было как-то отвязаться от провожавшей меня собаки. Забежав в один из стоявших неподалёку двухэтажных бараков-общаг и убедившись, что Пирка не отстаёт, я заскочил в проходную комнату, через неё в другую, затем быстро поднялся на второй этаж, пробежал по длинному коридору и, вспомнив, что в конце есть выход на пожарную лестницу, оказался на улице...
Уже сидя в самолёте, через иллюминатор я пытался разглядеть дом, в котором оставил собаку, улицу рядом, площадь перед сараем, называемым у нас аэропортом, взлётную полосу - Пирки нигде не было. Она осталась в доме.

Необходимость в отъезде возникла несколько дней назад - на «земле» ждали неотложные дела - поэтому я сразу же приступил к подготовке. Сколько меня не будет: неделю, несколько недель, месяц? Надо было приготовить дом: убрать продукты, рассортировать вещи, проверить на всякий случай электропроводку...
Пирка, которая была беременна и должна была вот-вот родить, внимательно следила за моими приготовлениями. Когда я выходил из дома, тут же подбегала, пытливо заглядывала в глаза и не отставала ни на шаг. Она всегда сопровождала меня, куда бы я ни шёл. И в посёлке знали, что если в каком-то месте - моя собака, значит я - рядом. Часто при вызове на аварийные работы, я спрашивал, как меня нашли?
- Да тут твоя Пирка неподалёку бегает, - отвечали мне.
Готовясь к отъезду, я видел, что собака переживает. Она не тревожилась, когда я уезжал на буровую. Но сейчас было иначе. Очевидно, понимала, что уезжаю надолго, и поэтому волновалась чрезвычайно.
Я знал, что Пирка увяжется меня провожать. Она обычно меня провожала, и я не особо волновался о том, как она будет без меня. Тундровая собака - проживёт. К тому же я поручил соседям присматривать за ней. Но что дело обернётся преждевременными родами и выкидышем, да ещё в аэропорту, на глазах людей, предвидеть не мог.
Картина матери, пожиравшей своих детей, долго ещё потом стояла у меня перед глазами...

Прошло некоторое время, и я летел обратно. Сверху хорошо были видны знакомые извивы реки, окружённые вереницей стариц; дороги, оставленные вездеходами и веером расходившиеся от посёлка; сооружения промзоны, беспорядочно разбросанные по тундре. Потом показались жилые дома и на окраине - «нахаловка». С краю, у самой взлётной полосы я разглядел свой дом с высокой белой трубой над крышей, которая была для меня как опознавательный знак, как сигнальная вешка.
Самолёт, сделав круг, пошёл на посадку и скоро мягко покатился по заснеженной и хорошо укатанной катками и морозами полосе. Сойдя по трапу, я вместе со всеми направился к зданию аэропорта и уже почти дошёл до него, как сбоку на меня обрушилось что-то большое и чёрное. Это была Пирка - моя собака. Она повалила меня в снег и принялась прыгать надо мной, звонко и радостно лая, лизать и всё время норовила заглянуть в глаза...
Позднее мне рассказали, что после того, как я улетел, собака каждый день приходила в порт, ложилась чуть поодаль и встречала прилетавшие самолёты. К каждому подбегала, всматриваясь в выходящих людей, и потом возвращалась обратно на то место, где лежала, до прилёта следующего. И так - каждый день.
Никто ни до этого, ни после меня так не встречал.

2009. Москва.