Москва, Химки, 20 марта 2023 года от Р.Х.

7 марта сего года я поздравлял женщин хутора Упорный Краснодарского края с их праздником, а 12 марта позвонили из Москвы и сообщили, что я представлен к медали «За вклад в культуру и искусство». Награждение состоится 18 марта в Центральном доме архитекторов. Мой товарищ Федор Глянь посоветовал мне ехать в Москву:
- Поезжай, Петрович. Тебе непременно нужно быть там. Ведь событие-то неординарное. Так просто медали не раздают, а коль заслужил - то получи из рук в руки.
Я выразил сомнение, что само представление к награде еще не значит получение ее.
- Ну и что? Хоть поприсутствуешь на мероприятии. Познакомишься с кем-нибудь из кавалеров. В жизни пригодится.
В общем я согласился, и 16 марта приехал в Москву. Но в назначенный час мероприятие не состоялось, было перенесено на 25 марта. Несмотря на окрепшее сомнение, я все-таки решил дождаться, и остался в Москве. И сегодня, в понедельник, приехал на станцию Химки – походить по рынку, присмотреть себе перочинный ножик.
Спускаюсь в подземный переход, перехожу на другую сторону, и на выходе вижу молодую женщину с инвалидной коляской, в которой сидит, укрытый покрывалом, мальчик лет шести. Инвалид. Мама на ломаном русском языке, с кавказским акцентом, просит прохожих о помощи, а мальчонка молча сидит не двигаясь, и просто смотрит в глаза проходящим мимо людям. Лицо у мальчика европейского типа, глаза светлые, не пугливые. По всему видно, что папа был нашенский, славянин, но только внешне, поскольку кем он был внутренне – сказать не могу, да и не хочу. Не мне судить. Все что мне сегодня можно – это поискать кой-какую мелочь по карманам.
Замешкался я и прошел мимо. Ну, думаю, на обратном пути помогу мелочью. Однако отошел совсем немного и остановился. Стою и не знаю отчего стою. Пропала охота лазить по рынку. Вот пропала и все! Возвращаюсь. Мама с сыном просят милостыню, а никто не подает. Люди, нагруженные всякой снедью, прошмыгивают мимо. Не задерживаются. Целый поток течет мимо их, но мимо, мимо… Вдруг один паренек подошел к ним близко, что-то сказал. Женщина протянула руку в вязаной рукавичке, зажала в ладони подаяние и рассыпалась словами благодарности. А я посмотрел на мальчика и почувствовал укол в груди. Мальчишка не сводил с меня глаз. Глаза голодные, в них непонимание. Почему они с мамой вот уже несколько часов стоят на одном месте? Когда же они будут кушать? А то что они здесь стоят давно – видно по той самой варежке, ибо солнце уже пригревает, а мама все еще в варежке. И не снимает ее по той причине, что с самого утра протягивала руку к людям, и замерзла у женщины рука…
А мальчик смотрит на меня, как бы гадая: пройду я мимо или вовсе уйду отсюда? Он не думает о том, дам ли я им денег, он думает: пройду я мимо или нет? Я читаю его мысли. Я их слышу! Глаза полнятся слезами, ручеёк горячий течёт по щеке. Я отвернулся от них, немного успокоился и вдруг понял, что если я сейчас пройду мимо, то я не только не достоин буду той медали, из-за которой сутки трясся в автобусе не сомкнув глаз, а и того имени, которым меня нарекла семьдесят лет назад моя Мама. (Имя Сергей русское, православное. Сергии — это древний римский патрицианский род, ведущий, по преданию, свою родословную от троянцев. В переводе с латинского языка означает «высокий», «знатный»). Но как им помочь? В последнее время я не ношу с собой наличные деньги. Пользуюсь банковскими картами. Банкомата не видать. Хлопаю себя по карманам и среди связки ключей чувствую знакомое бряцанье. Слава Богу! Нашлась мелочь, хотя судя по «золотым» кружочкам, «мелочь» довольно пузатая. Благодарю Всевышнего, подхожу к просящим, высыпаю в варежку заплаканной мамы милостыню и быстро отхожу, чтобы освободить женщину от слов благодарности в мой адрес, но все равно слышу ее гортанный акцент. Не выдерживаю, оборачиваюсь. Женщина благодарит другого благодетеля, а мальчишка смотрит на меня и улыбается. Он улыбается, а я плачу. Я и сейчас плачу. Вот пишу и плачу…