Три дня Николая Матвеевича

Владимир Шлосберг.
Три дня Николая Матвеевича.

Рассказ

Все началось утром 6 июня. Николай Матвеевич уже попил чаю и с удовольствием обдумывал, как проведет эту субботу. Уже пенсионер, он продолжал работать в родном НИИ конструктором, где молодые руководители выходными не баловали, - бесконечные авралы, субботники, воскресники сливались в одну общую круговерть…
Укол в левую половину груди не был неожиданностью и Николай Матвеевич, проглотив таблетку, сел в кресло с книгой в ожидании улучшения, но боль все ширилась и скоро превратилась в кучу углей, сжигающих грудь. Николай Матвеевич уже давно уронил книгу и, сжавшись в комок, тихо скулил от боли, когда в его голове взорвался огненный шар и он, не в силах сдерживаться, громко завыл. Он не знает, сколько это продолжалось, боль не отступала, освещенная солнцем комната крутилась, как на карусели, а в центре ее росло и ширилось темное пятно, которое вдруг исчезло с легким звуком, лопнувшего мыльного пузыря, и - все кончилось. Боль исчезла…
В комнате заметно похолодало, тело онемело и не слушалось. Медленно приходя в себя, Николай Матвеевич оглядел комнату и в солнечном луче, в центре комнаты увидел «Её».
Ростом 25-30 сантиметров, похожая на куклу Барби его внучки Катюши, она искрилась и переливалась всеми цветами радуги и глаза не могли зацепиться за ее контуры. Страха не было:
- Как меня прихватило, даже глюки начались, а может я умер? А может это Ангел?
– Николай Матвеевич с удивлением разглядывал крохотную девушку с золотистыми волосами до пояса, появившуюся из ничего. Её тоненькую фигурку розоватым облачком окутывала полупрозрачная туника.
- Где я? – серебристый голосок этого чудесного создания был еле слышен и походил на шелест ветерка.
Николай Матвеевич не верил своим глазам. Он, боясь спугнуть Её, медленно сполз с кресла и встал на колени:
- Кто ты, откуда? – почему-то шёпотом спросил он.
- Я не знаю. Мы с подружками играли в саду и стало темно… Я потерялась! – неуловимым движением девушка приблизилась к Николаю Матвеевичу и он почувствовал, что его тело покалывают электрические разряды.
- Как зовут тебя? - Николай Матвеевич уже успокоился и чувствовал себя необыкновенно хорошо.
- Я - Мио. А ты кто? Почему ты такой большой? Это твой дом? – вопросы сыпались один за другим и Николай Матвеевич, быстро освоившись, ласковым шепотом рассказывал о себе.
Когда Николай Матвеевич, с трудом успокоившись, разогрел вчерашний суп и обедал, Мио грациозно сидела на постаменте из двух книг и с удивительной нежностью смотрела в его лицо. Никто, никогда не смотрел так на него, и необыкновенное ощущение счастья охватило Николая Матвеевича, захлестнуло его.
Николай Матвеевич с удивлением и радостью смотрел на это удивительное создание, как она крохотными розовыми пальчиками перебирает бахрому ниток на рукаве его рубашки, слушал журчание её голоса и в этот момент он забыл все свои горести и печали, забыл голодные годы юности, каторжный труд на комбинате, нелюбовь родных детей и равнодушие внучек…

Так в разговорах с Мио, в обустройстве для неё уютного уголка, в радостных хлопотах и заботах Николай Матвеевич не заметил, как пролетела суббота и воскресенье…

Николай Матвеевич любил приходить на работу рано, он готовил рабочее место, просматривал документы, составлял план работы.
И этот понедельник начался, как обычно, но все заметили, что Николай Матвеевич как-то задумчив, на его лице часто появлялась мягкая улыбка, глаза светились молодостью и задором.
- Николай Матвеевич, зайдите! - начальник отдела Брикс Елена Павловна была особой непредсказуемой. В свои 36 лет, с плохой кожей и кривоватыми зубами она выглядела на все пятьдесят и с садистским удовольствием третировала придирками весь персонал.
- Вы прямо жених сегодня! – растерянно пробормотала начальница, с изумлением разглядывая Николая Матвеевича, одетого в отутюженный серый костюм и голубую рубашку с красивым галстуком «Armany». Без обычной вязаной кацавейки и мешковатых вельветовых брюк Николай Матвеевич выглядел необыкновенно солидно и от его облика исходило такое ощущение силы и уверенности, что Елена Павловна, не найдя, что сказать, отпустила его…
Рабочий день быстро скатился к обеду и сотрудники, расправившись с нехитрыми припасами, принесёнными из дома, начали обычный трёп.
Николай Матвеевич обычно не участвовал в этом, как он называл, словоблудии и сейчас, как всегда, сидел в стороне, с книгой в руках, думая о своём.
Сегодня молодёжь обсуждала фильм о подвигах чекистов на грандиозном строительстве
канала. Над какофонией голосов выделялся уверенный баритон Игорька – ведущего инженера и по совместительству председателя Профкома.
- В эпоху перемен и строительства нового общества необходима сильная рука и чекисты, выявляя врагов народа … - гудел Игорёк.
- Эти, так называемые чекисты с холодными ногами уничтожили лучших сынов России, и нет им прощения! – прервал его монолог Николай Матвеевич.
- Николай Матвеевич, Дзержинский говорил: «чекисты с холодной головой и горячим сердцем» - промямлил Игорёк. Глаза Николая Матвееича блеснули сталью:
- А «эти» - с холодными ногами! Нелюди они, убийцы! Убийцы с холодными ногами…
В комнате воцарилось неловкое молчание, все знали, что отец Николая Матвеевича погиб в лагере, как враг народа и за годы учёбы в институте и работы сам Николай Матвеевич побывал на допросах во всех прокуратурах города. Его допрашивали и били ещё в «Первом доме», как называли Управление КГБ в начале шестидесятых…
После обеда в отделе долго висела неловкая тишина и, когда зазвенел звонок, оповещающий окончание рабочего дня, все быстро похватали свои сумки и, не глядя друг на друга, разбежались по домам.
Николай Матвеевич жил в деревянном доме в старом городе, далеко за кольцевой. Сегодня путь домой на метро и на трамвае показался ему особенно долгим, он необычно сильно устал и, когда увидел родную калитку, вздохнул с облегчением. – Мио, не пугайся, дорогая это Я! - Николай Матвеевич, не разуваясь, быстро прошёл в комнату.
В луче заходящего солнца танцевали пылинки, старинные настенные часы тяжело махали маятником – в комнате никого не было.
Николай Матвеевич сразу всё понял, он казалось, сразу постарел на десятки лет. С трудом подвинув кресло к окну, он, укрыв колени тёплым клетчатым пледом, долго усаживался поудобнее.
- Огромное багровое солнце кривобоко опускалось за горизонт, высвечивая по краю облаков причудливый узор. Удивительная тишина и покой сковали природу.
Николай Матвеевич с улыбкой проводил взглядом последний луч солнца, закрыл глаза, вздохнул и умер…

Ташкент. Октябрь 2008г.