Православный застой или Почему дозволено оскорбление чувств НЕверующих? Часть I

опубликовано 28.07.12

Празднуем крещение Руси. Праздник, конечно. Не только внутренний, благоговейный, каким и надлежит быть религиозному торжеству, но уже (с 2010 г.) – и государственный. Миссию начала христианизации славянских, части финских и балтских племен, которую князь Владимир (партийная кличка - Красно Солнышко) принялся осуществлять со всем воодушевлением неофита, забывать негоже. Много злого и несправедливого вывалили на головы отечественных святых отцов большевики. От ревности, ясное дело. Народу предстояло поверить в ИХ религию, а со старой надлежало порвать. По этой причине все хорошее, что получила русская земля в результате приобщения к христианству, тщательно выпалывалось из сознания людей новой пролетарской ментальностью, и – выпололось. Причем подозрительно быстро. Тайных верующих было при Советах во много раз больше, чем откровенных атеистов. Потому и оказалось утрачено понимание выдающейся роли русской православной церкви в нашей истории. Правду сказать, эта роль даже в лучшие времена не освещалась во всей изумительной полноте ее.
В чем же она заключалась? В насаждении нравственности, культуры, грамотности, стойкости к невзгодам, наконец? В убеждении послушанию воле бога – обычно совпадающей с интересами власть имущих, – прививаемой духовниками народам на протяжении веков? Нет! Уникальная роль восточнославянской церкви состояла в деятельном содействии «правящим кругам» (пресловутым князьям да боярам) в ФОРМИРОВАНИИ самого нашего русского этноса. Да, увы, печальная правда, которую не любят докладывать массам правительственные историки - прекрасно ее осознавая, - состоит в том, что сам русский народ сложился в единую нацию (насколько единую – другой вопрос) не в силу каких-то объективных природно-исторических процессов, но в результате властно-управленческих подвижек одного конкретного княжеского рода. А именно – Рюриковичей, бывших норманов-викингов, а впоследствии образцово русских владетелей. Да и почему бы им не называться русскими, когда они, едва ли не собственноручно, и создали эту славяно-германо-финскую породу людей! Но мы отвлеклись.
Итак, инструментом, помогающим примирить и объединить большие массы разноязыких племен, родов и народностей в единый сплав, придать им силу могучего кулака и жизнестойкость неуничтожимого организма была способна лишь идеологически устоявшаяся, методологически выверенная, монотеистическая религия. И на будущей русской земле (будущей – слово здесь ключевое) эта роль была отдана религии православной. Излишне пояснять, что церковь с ней блестяще справилась. В этом и состоит первостепенное значение факта Крещения людей, населяющих земли, подвластные княжьему роду потомков Игоря Рюриковича. К которому принадлежал и князь Владимир Святославович, сын лихого рубаки Всеволода Игоревича и рабыни Малуши, ключницы его бабушки Ольги (чистокровной псковской варяжки, если что; «природными» славянами Рюриковичи никогда не были).
Важно уяснить еще и следующее. Руси – государства, населенного публикой с устаревшими представлениями о Боге (Богах) и о Правде, которые отчего-то страшно хочется заменить на прогрессивные христианские – в понимании князя Владимира не было, и быть не могло. Было Хозяйство: большие подвластные территории, населенные коренными людишками – холопами да смердами. Был административный аппарат – бояре, то есть верхушка дружины, потомки дружинников, прибывших в эпоху Рюрика в Новгородские земли «для поддержания порядка» (к нему безусловно примыкали, и постепенно входили, сливки местного славянского общества). Владимир еще не был самодержцем Русской земли, хотя находился в безусловном авторитете, завоеванном им в жестком состязании с прочими братьями. Перед ним стояла задача повышения эффективности своего «общества с ограниченной ответственностью», где он являлся главным, на тот момент, акционером. Было бы неплохо снизить издержки на управление, заставив публику бояться не только воеводу с плетьми, но и еще кого-то – незримого, и еще более могущественного. Христианская церковь, со своим недремлющим и мелочным богом, вечно прикидывающим баланс между гнусными и одобряемыми поступками индивида, была идеальным инструментом для этого. И предназначенное свершилось. В ходе последующей четверти века (с 989 по 1015, год кончины князя) Владимир многократно убеждался в правильности сделанного шага. Церковь оказалась прекрасной сдерживающей и цивилизующей силой в крепнущем единством славянско-скандинавском социуме. Настолько незаменимой, что незадолго до смерти Владимир уступил таки настойчивым увещеваниям митрополита и согласился отписывать десятую часть государственных (читай – своих, в его великокняжеском разумении) доходов на нужды церкви. До тех пор она перебивалась подачками из высочайшего бюджета – пусть и не скудными, но нерегулярными весьма. И установился порядок сей на многие и многие века.
Если сегодня кто-то имеет наивность думать, что православная церковь отделена от государства и живет на добровольные доходы от пожертвований нищей провинциальной паствы, либо от щедрот упырей, замаливающих грехи, вкупе с баснословной выручкой от продажи крестиков и копеечных свечей – того с прискорбием вынуждены огорчить.
Замечательная организация – Отдел внешних церковных связей Московского Патриархата – очень давно и умело использует свою фактическую «неразделимость» с Российским государством. Сигаретки беспошлинно ввозили с середины 90-х., а продавали по нормальной рыночной цене. «Трубу» немножко оседлали – Церковное АО «Международное экономическое сотрудничество» получило от правительства Бориса Красное Солнышко разрешение на беспошлинный экспорт углеводородов. Правда, к лику святых Борис Николаевич покуда не причислен, так ведь и не вечер пока еще. Большое – оно на расстоянии видится.
Продолжено будет, с согласия и по воле божьей.