Начала мышления

Н. Чеботарёв.


Начала мышления организма.

Пролог.
1.
Как было просто: Человек – венец природы! Как лестно: Человек – образ и подобие Божие! – хотя редкий понимал, о чём идёт речь… Во всяком случае, даже у тех, кто пытается проникнуть в смысл этой фразы, её толкование не всегда одно и то же…
Да и – лестно ли?

2.
…Молекулы – из атомов; клеточные структуры – из молекул; человек – из клеток. Кто – из «человеков»? Почему лишь на различии, разъ-единении заканчивается наука о жизни? Почему у науки нет доказательств для называния «общности» живым организмом следующего уровня – и поэтому она прибегает к паллиативам? Почему, наконец, человек так легко верит в то, что линия состоит из точек, – и не учитывает того, что эти точки объединяет?!

3.
Ответ один: потому что наука никогда не видела в сумме единиц единицу – но всегда лишь сумму! А свойства сумм и свойства единиц – различны!
Придумывались «диалектические» способы избежания «антиномичности»; придумывался «переход количества в качество» (как – оставалось неизвестным) – и всё это торопливо проговаривалось в первых главах могучих и стройных теорий, основанных на лживых представлениях о мире…

4.
Что же из себя представляет мир, в котором каждое число – будь то двойка или 123456 – есть новая единица?
А представляет он из себя живой организм, из которого учёные «изъяли» – а мы с Вами, читатель, вернём – Дух Животворящий. Именно он, аки «всемирный Закон», действует в любом организме.
В других работах автор уже обосновывал необходимость организма. Его задача – повышение уровня организованности триединства материя-энергия-время. Ничто, кроме организма, не противостоит энтропии; вернее сказать, сама энтропия является лишь нисходящим направлением жизни организма.

5.
Оставим вне нашего внимания многие уровни жизни и вернёмся к «себе любимому», т.е. к человеку. Правда, любимого положено всячески расхваливать – а мы вернулись, чтобы охаять. Уж очень узок и малоприспособлен к приёму информации наш понятийно-логический аппарат, сиречь разум. В самом деле, я уже не единожды говорил об огромном разнообразном количестве символической информации, которую мы или не воспринимаем, или не пытаемся воспринять. Такое разноречие говорит о том, что нечто или Некто в нас в принципе способно воспринимать эту информацию. Да и как может быть иначе – ведь откуда-то взялись выражения «шкурой чувствовать», «видеть сквозь землю» и тому подобные. Вероятно, разные слои нашей Личности воспринимают и обрабатывают больше уровней информации, чем нам кажется, но сознание оперирует одним уровнем.



6.
Собственно, единство всех слоёв нашей Личности, всех её «сознаний», и есть Сверхчеловек. Он нам не потребен; мы потребны ему.
Могу ли я, часть Сверхчеловека, как-то «использовать» – хотя бы воспринять – то целое, которое является его Сознанием? Вряд ли. Из всей символической информации, передаваемой в мозг «посредниками», сознание современного горожанина (сознание дикаря отличается от него весьма сильно) пользуется лишь понятийно-логической – да и то только на знакомом языке! Всё остальное – «бессмысленные» наборы звуков и знаков – одним словом, «китайская грамота».

7.
Мы не знаем Сверхчеловека, потому что его «рождение» в нас – это развитие более поздних, по сравнению с нашим сознанием, слоёв нашей личности; «ширма» сознания скрывает их от нас.
Следующий уровень – так сказать, «множественная единица» или Многий - собирательный организм под названием «человечество».


1. СИМВОЛ КАК ОСНОВА ПОЗНАВАТЕЛЬНЫХ АППАРАТОВ.

Многий:
«Я вырос из маленького пятнышка, которому из-за перемены положения центра неба стало недоставать питания. Некоторые пятна рассеялись и погибли; другие, наоборот, сконцентрировались – что тоже опасно… Мне удалось избежать обеих опасностей, и я начал расти.
Трижды я достигал стабильности; но только сейчас, на переходе к четвёртому стабильнику, я научился быть снаружи себя – и понимать это. И хотя моему характеру не свойственны яркие состояния, на своё открытие я отреагировал бурным всплеском размышлений. Одно дело – быть среди других, когда ты внутри себя: тебя интересуют лишь питание и распространение. Но как только ты оказался снаружи – мир приобретает глубину и широту, ранее неведомые.
Другие – и подвижные, и живущие на месте – наверное, тоже могут быть снаружи себя. Почему нет? – ведь все мы – живые! Но мы не умеем обмениваться мыслями между собой!..
Вообще-то это достаточно странная способность – мыслить мир в себе. Даже те, кто одинаково видит, тем не менее, строят совершенно разные представления об одном и том же. Мы дышим одним воздухом, греемся в лучах одного солнца – но и тепло, и воздух разных сознаний ничуть не похожи друг на друга. Хотя у всех живущих, казалось бы, одинаковые цели: питание и распространение. И даже начало мысли – непрерывный поток информации – един для всего живого; однако, законы образования формы мысли отчего-то бесконечно разнообразны. Почему и зачем – вот что не даёт мне покоя вне себя!..»

§1.

Неполнота человеческого знания, частного по определению, всегда казалась достаточным основанием для нашего ненасытного любопытства. Подобной установки придерживался и автор, пока некоторые факты и вопросы, не находящие ответа в рамках этого взгляда, не заставили меня внимательней, чем прежде, всмотреться в живущее.
Прежде всего – как бы сама собой разумеющаяся - неодинаковость людей. Различие поведенческих реакций животных внутри вида, популяции и даже внутри ещё меньших градаций также наталкивает на мысль о некоем общем значении этих различий для всего живого.
И здесь мы подходим к одному из существенных свойств человеческого знания – его ретроспективности, направленности от факта как следствия к его причинам. Математическая логика доказательств является основой такой направленности, но в качестве постулата принимается именно существование «факта». В отсутствие же факта речь всегда идёт о «моделях» – неважно, ретроспективных или же перспективных.
Однако, в нарисованной нами выше картине имеется несообразность: упомянутая неодинаковость поведенческих черт людей (и животных) воспринимается наукой как «факт», но, тем не менее, ПОСТУЛИРУЕТСЯ ею в качестве «модели». И наибольшим недостатком этой модели является сконцентрированность внимания на внутрисистемных отношениях – и, соответственно, невнимание к отношениям разноуровневым, как, например, отношения типа «структурная единица – система». Итак: общество, популяция, вид постулируются наукой не как факт, а лишь как модель.
Развитие междуструктурных (СЕ - СЕ), внутрисистемных отношений в модели просчитывается с помощью понятийно-математического аппарата познания. В то же время, отсутствие соответствующего аппарата при познавании отношений системно-структурных мешает восприятию Единого, Целого на более высоких уровнях бытия.
Все теории возникновения и развития человечества, даже смутно подозревавшие некую ОСОБУЮ значимость так называемых «общественных отношений», до сих пор не могли служить основой для познания человечества как целого. Причиной этого является психологическая зависимость инструмента такого познания – нашего мозга – от единственно доступного нам познавательного аппарата – понятийно-логического мышления. Невозможностью восприятия «баз данных» других типов познавательных аппаратов или же невозможностью создания таковых по собственной инициативе и ограничивается количество доступной нам истины. В то же время теории, предлагающие некие иные пути познавания мира, отличные от понятийно-математических, наукой, да и философией всерьёз не рассматриваются.
Однако принципиально важным, в этой связи, автору кажется следующее (пред)положение: мы можем, исследуя граничные области различий между группами людей, вывести некие закономерности, описывающие свойства организма следующего после человека уровня – человечества – и, тем самым, построить модель жизни последнего. Нечто подобное – правда, с совершенно иными целями – проделывают теоретики постмодернизма, что говорит о назревании если не решения проблемы в будущем, то хотя бы некоторой обеспокоенности её существованием.
Ограниченности другого рода находятся в сфере обращения религиозно-философских построений. Одноуровневость мира в них является практически постулатом, в результате чего отношения Бога с миром (или мира с Богом) теряются на фоне отношений человека с Богом. Даже слово «мир» в этих контекстах понимается как «человечество». Искусственное (и привычное) «выпячивание», выталкивание этих отношений на передний план не способствует оценке их истинного места в мироздании.
Тем не менее, значительным достижением (достоинством) религиозно-философского мышления по сравнению с естественнонаучным является наличие в нём понятий «субъекта» и «личности» - в то время как наука только «объективна». Иными словами, религиозно-философское мышление воспринимает как факт не только первичную информацию, но и вторые-третьи планы или «гармоники», прозреваемые им за массивом, а точнее, за формами массивов первичной информации.
Итак, предпринимаемое исследование, как уже понятно читателю, предполагает «семейную» жизнь под одной крышей и научного, и религиозно-философского мирополаганий – и, следовательно, автор неизбежно наживёт себе врагов в лице ревнителей устоев из обоих лагерей. Что ж – глупость играет в мире не менее важную роль, чем умность, и мнение глупости следует учитывать даже более, нежели мнение её соперницы – ввиду численного превосходства.
Каковы же побудительные мотивы, подвигающие автора к написанию этого исследования?
Внешние мотивы, связанные с какими-либо обстоятельствами, на данный момент отсутствуют. Ко внутренним относятся, прежде всего глубокая неудовлетворённость ответами нынешней философии (той, что известна автору) на многие возникающие вопросы, практикой «подмены понятий», «раздробления сущностей», забалтывания читателя в случае слабости собственной позиции и т. д.
Вторым мотивом, конечно же, является стремление запечатлеть картину собственного видения мира, возникшую некоторое время назад и настоятельно толкающую автора к письменному столу.
Третий мотив – некая фантастическая надежда на соприкосновение ищущей мысли двух субъектов – человека и человечества…
О возражениях читателей. Вероятно, самым массовым возражением против высказываемых автором положений будет их «опытная» («фактическая») недоказанность, а если точнее – недоказуемость. В противовес этому возражению могу привести следующий аргумент: добро, зло, справедливость, недоверие-доверие – и так далее – существование этих понятий всеми признаётся, но что за ними стоит в «фактическом» плане – не скажет никто, не быв немедленно оспорен.
Прочие возражения могут быть связаны с отличиями в позиции читателя, в принципе согласного с постановкой вопроса. Против них автор ничего не имеет; наоборот, такие возражения могут дать толчок к более внимательному рассмотрению проблемы.

§2.

С древних времён философия познавания мира отличалась одной любопытной особенностью, не то, чтобы не изжитой, а, наоборот, процветающей в наше время. Речь идёт о присвоении человеком права на мысль. Обосновывается же такое присвоение не более и не менее чем верой в собственное исключительное положение в мире. (Об истоках этой веры мы поговорим позднее.) Поэтому такое понятие, как «познавательный аппарат», подразумевающее некую систему обработки первичной информации, существовало лишь в «гордом» единственном числе – и это при том, что задача ориентации в окружающем мире является важнейшей для всего живого!
Мы же с Вами, читатель, будем исходить из следующего:
1. Информация об изменении состояния объекта (существование во времени – частный случай такого изменения) переносится амплитудно-частотными характеристиками колебаний физических сред.
2. Эта информация безразлична к количеству и качеству воспринимающих её субъектов, а поэтому может считаться первичной.
3. Любой воспринимающий субъект обладает системой обработки первичной информации – познавательным аппаратом.
4. Качество продукта обработки первичной информации – представления – является мерой истинности и выражается понятием коэффициента истинности. Коэффициент истинности есть отношение количества истины, содержащееся в представлении субъекта о событии к фактической истине. КИ зависит от двух факторов: качества первичной информации (информация «донора») и качества познавательного аппарата воспринимающего субъекта – «реципиента», преобразующего первичную информацию в представление.
И последнее: наши закавыченные определения – «информация донора», «первичная информация» мы назовём одним словом: «символ». В дальнейших рассуждениях оно будет использоваться только и именно в этом значении – дабы не было придирок со стороны пользующихся им иначе!

…Сны связаны с погодой. Отсвет могучего организма Земли отражается на экране моего сна. Эхо эмоций Земли заставляет меня хмуриться или радоваться – «без видимых причин».Этот отсвет, это эхо полны информации – и я каким-то образом попадаю под её влияние… Хотя – почему «попадаю»? Так может рассуждать лишь некто, никак не связанный с Землёй; обо мне же такого сказать невозможно. Я – часть Земли, равно как и часть человечества. И я – загадочный высший уровень для моих клеток, а они – для составляющих их молекул органических и неорганических соединений.
Что же тогда такое те самые «отсвет» и «эхо», которые я вижу и – если не «слышу», то чувствую буквально в течение всей жизни? Что связывает организмы разных уровней, живущих общей жизнью?
Ответить на этот вопрос стало возможным после того, как были изучены свойства изменяющихся физических сред: газов, жидкостей, твёрдых тел, плазмы и полей.
Именно процессы изменения сред несут нам информацию. Амплитуда и частота колебаний среды – вот основа информации; форма же этих колебаний (изменений) – тот самый первичный «символ», на основе которого воспринимающий субъект строит своё «представление» о данном феномене. Кроме того, следует учесть, что, скорее всего, наши органы – приёмники информации – настроены на работу не с первичными символами, а с формами массивов этих символов, то есть, со вторыми-третьими гармониками данного информационного потока.
Ещё один важный момент – это проявления избирательности реципиента по отношению к различным частям массива информации. Как раз этот момент, на мой взгляд, является ключевым в формировании различных представлений субъектов об одном и том же феномене – а, значит, и различий в мыслеобразовании. Иными словами, женщина видит в мышке прежде всего то, что само может укусить; кошка же – то, от чего можно откусить.
Итак: символ – форма массива символов – избирательная способность реципиента… Что же дальше?
Дальше – путь ЗАМЕНИТЕЛЯ второй гармоники символа по инфопроводам реципиента. Заметьте, читатель, информацию, на основе которой строится представление, мозг получает через посредника – да и одного ли? А такой способ получения информации, как говорится, «чреват» - потерями, искажениями и прочими прелестями «глухого телефона». И отсюда уже вполне закономерно проистекает несоответствие представления субъекта об истине самой истине – или хотя бы первичной информации о ней.
Здесь у нас возникают следующие вопросы к Создателю:
1. Почему столь длинна цепочка снижения качества информации?
2. Как велика буферная зона неадекватности представления истине – говоря техническим языком, каковы «допуски по качеству деталей»?
3. Жизнь процветает. Не значит ли это, что несоответствие представления фактической истине является в определённой степени необходимым?
4. Какова роль этого несоответствия среди прочих факторов, определяющих течение жизненного процесса?

Начнём хотя бы с того, что попробуем выявить суть этого самого «несоответствия». «Соответствием» в строгом смысле, вероятно, следует считать хотя бы наличие у субъекта представлений – заменителей как первичных символов, так и налагающихся на них информации высших гармоник. Упомянутая же выше «избирательность реципиента», очевидно, есть не что иное, как полоса восприятия, ограниченная некими предельными значениями. Вследствие действия этой избирательности (или бездействия за пределами полосы восприятия) реципиент естественным образом получает лишь часть информации. Другие уровни информации было бы логичным назначить субъектам других уровней жизни.
Из этого рассуждения можно сделать вывод, что не вся направленная к реципиенту-«пользователю» информация является для него жизненно необходимой. Собственно, этим мы ответим как на четвёртый, так и на третий вопросы – сместив при этом акценты с недостоверности информации на вопрос недостаточности- излишести её для данного жизненного процесса.
Развивая далее эту мысль, можно предположить, что наш второй вопрос в условиях излишества информации просто не имеет смысла. В самом деле, если мир моей информации о нём состоит из частей истины, то он истинен. Речь ведь идёт не о недостаточной истинности (неадекватности) этих частей, а всего лишь о их размерах у разных субъектов. Мир паука столь же информативен, сколь и мир человека – поскольку информация безразлична к пользователю.
В отличие от вышесказанного по поводу 2,3,4 вопросов, первый вопрос закономерен. Ибо системой избирательности реципиент отсекает лишь количество первичной информации, никак не влияя на её качество. А вот дальнейшее превращение первичной информации в «представление» действительно зависит от свойств заменителей первичного символа в органах чувств реципиентов и – от свойств «познавательного аппарата», которым обладает каждый субъект. И вот в этом случае, исключив «недостоверность» символа, мы можем говорить о частичной недостоверности представления, о «буферной зоне» и т.п.
Вернуться к вопросу «информированности» субъекта нам придётся ещё не раз – настолько он важен в нашем исследовании. Сейчас же нам следует перейти к рассмотрению всего, что относится к понятию «познавательный аппарат субъекта»

2.ПОЗНАВАТЕЛЬНЫЙ АППАРАТ СУБЪЕКТА.

Многий:
«Болезненные состояния бывают у меня циклами. В основном, они приходятся на периоды подготовки к смене стабильников и периоды самой смены – подвижники. Отслужившие органы угасают и перестают функционировать; их место занимают другие, необходимые для наступающего стабильника. Но циклические изменения свойственны, впрочем, только подвижным органам, которые состоят из отдельных свободных единиц – протов. Моя неподвижная основа, вырабатываемая протами, изменяется постоянно: какие-то её части приходят в негодность, и проты строят новые. Иногда кажется, что проты обладают разумом – в самом деле, трудно поверить, что столь сложные продукты их деятельности получаются в результате бессознательных действий! И, тем не менее, когда наступает период подготовки к смене стабильника, вся кажущаяся разумность протов куда-то исчезает, и действия, ими производимые, иначе как бессмысленными назвать нельзя. Конечно, с моей точки зрения эти действия тоже полезны – усиленно разрушая всё ими построенное, а заодно и друг друга, проты освобождают место для роста нового органа. Но даже учитывая это положение, чрезмерная разрушительная деятельность протов в период смены стабильников может быть опасной – если вовремя не принять мер по противодействию. Так что предполагаемая «разумность» протов если и существует, то в весьма зачаточных формах.
И всё же…всё же… всё же…
Если, всё-таки, проты хоть немного разумны – значит, основа разума находится не в органах Живущих, и даже не в «органах» наших протов, а на каких-то более глубоких уровнях жизни – если только не является одной из основ самой жизни! Да и как не прийти к такому выводу, если «присвоение» начала «разумности» какому-либо уровню сразу же порождает неразрешимый вопрос о принципиальном отличии этого уровня от других!»


Формы единичных импульсов (колебаний изменяющейся среды), как это известно из физики, могут быть весьма различными. Бесконечное разнообразие этих форм заключает в себе возможность использования импульса в качестве носителя информации. Ту часть информации, которая переносится формой единичного импульса, мы с Вами, читатель, условились называть «символом». Первая гармоника потока символов – это низкочастотные колебания, налагающиеся на несущую частоту – амплитудные вариации (Fm1). Но наиболее важна для нас вторая гармоника – форма массива символов разных частот и разных амплитуд – это то, что мы воспринимаем в качестве основной информационной составляющей (в дальнейшем эта гармоника обозначена Fm2).
Итак, моя задача как субъекта – ориентация в окружающем мире. Для этого нужна информация, и организм находит её в формах массивов символов, воспринимая и преобразуя затем для дальнейшего использования. Эту часть процесса можно назвать адаптацией исходной информации. Что бы ни являлось у субъекта заменителем Fm2, этот заменитель сводит все поступающие сигналы к единообразному виду нервного импульса. Задача его ясна – быстро и без потерь доставить адаптированную информацию по месту назначения – в различные зоны мозга. Очевидно, что в этих зонах информация в очередной раз видоизменяется – ибо мы понятия не имеем об «облике» нервного импульса; зато звук, цвет, форма – вот непосредственные создания-образы нашего Представления.
Сложнее обстоит дело с передачей мысли от одного субъекта к другому. В данном случае, на первый план выходят условия, определяющие результативность этого процесса:
1. Однотипность познавательного аппарата у донора и реципиента.
2. Тождественность (с некоторой буферной зоной) понятийного инструментария (язык) у донора и реципиента.
Селективность этих условий не позволяет обмениваться понятийно-содержательной информацией субъектам разных видов; В то же время эти условия не являются препятствием для мысли иных форм. Не зря говорят о собаке: «всё понимает, но не скажет».
Другое дело, например, дельфин: у него даже средства получения информации иные, нежели у человека и собаки – и, значит, понятийная (да даже и аналоговая) пропасть между мыслью дельфина и человека гораздо обширнее и глубже, чем между мыслью человека и собаки.
Итак, фактом является то, что познавательные аппараты различных видов субъектов одного уровня – различны.
Теперь присмотримся к существам «собирательным», например пчелиным семьям – «ульям» - как обстоит дело у них?
В первую очередь, надо выяснить путь превращения символа в представление у всего улья. Нам настолько привычно считать организмом единичную особь, что организм, состоящий из отдельных особей, нами не воспринимается как целое – или, как говорилось выше, постулируется лишь в качестве модели. Поэтому естественным для нашего познания способом в данном случае будет как раз моделирование.
Как ко вполне возможному, автор относится к следующему варианту условий такого моделирования:
1. У собирательного организма две полосы восприятия информации – на одну больше, чем у единичной особи – структурной единицы такого организма.
2. Информация, пропускаемая второй полосой восприятия, превращается в представление ВСЕГО собирательного организма (СО;СобОр), но не воспринимается (с превращением в представление) единичной особью – отсюда «загадочная» организованность в поведении улья иди муравейника.
3. Однотипность познавательного аппарата всех ульев одного вида весьма важна, и является основой сохранения вида наряду с генетической информацией.
Исходя из предполагаемых положительных ответов на наши утверждения, можно сделать вывод, что способы ориентации (познания) собирательного организма в принципе не отличаются от таковых у единичной особи. Это:
1. Получение внутренней информации через геном организма.
2. Получение внешней информации через познавательный аппарат.
Любопытным казусом во втором случае является то, что сигналы, получаемые мозгом от внутренних органов, являются для него «внешней» информацией.
На основании первого условия можно сделать ещё один вывод: так называемая «внутренняя информация» СО заключена в «зонах избыточности» генома структурной единицы СО (если такие зоны существуют). Открытие этих зон явилось бы доказательством правоты нашей теории собирательного организма.
И вот теперь, наконец, следует попытаться набросать схему превращения символа исходной информации в представление СО.
Заменителем (адаптированным вариантом) выделяемой второй полосой восприятия ТРЕТЬЕЙ гармоники (Fm3) массива символов у собирательного организма является активность структурных единиц. Формы такой активности несут функциональную нагрузку форм нервных импульсов единичных особей. На основе форм активности формируется:
1. Представление СО о поступающей информации.
2. реакция СО на эту информацию.
Отметим ещё как важный факт то, что формы активности структурных единиц СО одновременно являются передатчиком аналоговой (а, возможно, и понятийно-содержательной) информации для других СО данного вида.





3. Понятие флуктуации.
Многий:
«С той поры, когда я научился «быть снаружи», меня не покидало ощущение, представляемое как «отсутствие себя». В самом деле: я вижу и слышу – но как-то опосредовано; я думаю – но где и как во мне зарождается мысль, не имею ни малейшего представления. Активность протов – вот что дано мне в качестве средства реагирования на внешний мир. Но и тут просматривается двойственность, вообще мне присущая: реакция на внешнее как бы складывается из моей собственной реакции и довольно ощутимой реакции моих протов. Это, в общем-то, резонно: как-никак, именно за протами закреплены функции питания, размножения и первичной ориентации. Общая же ориентация, рост, работа и взаимодействие органов; смена «подвижников» и «стабильников», – это уже сфера моей активности, и проты заняты здесь сугубым исполнительством. Как, всё же, удивительно мы устроены: каждый из протов живёт несколькими жизнями сразу – своей собственной, моего органа, в состав которого он входит, и моей (да ещё не следует забывать о нашей матери-Земле!) И все эти жизни – в одной-единственной частице живой материи, предназначенной всего лишь к бытию в качестве моей составной части!
Конечно, мои органы – это тоже части, но, по крайней мере, они находятся на одном уровне со мной, поскольку тоже состоят из множества свободных частиц. Вообще-то, из этого факта можно сделать интересный вывод: любое «ограничение», т.е. появление границ, является рождением двух взаимосвязанных «ф»: функции, и соответствующей ей формы – иначе говоря, рождением «определённости»…
Эту определённость я назвал флуктуацией.
Но, похоже, я поспешил, назвав систему из двух «ф» «определённостью»!.. Устойчивость любой системы соблюдается тремя принципами: почему?(причина), как? (способ, форма), зачем? (цель, функция). Для устойчивости моей системы не хватает ответа на вопрос почему?
В самом деле: рост, форма и этапы развития моих органов отвечают на вопросы «как?» и «зачем?» Но где заложена информация ответа на вопрос «почему?»? Если искать в нижележащих уровнях, например, в строении протов, то суть проблемы не изменится, и результат поиска будет нулевым. Скорее всего, ответ этот отсутствует в структурных свойствах феномена, а присутствует в системных.
Системных же свойств, «виновных» в необходимости появления флуктуации, два – это:
1. Предел управляемости организма.
2. Предел единичности системы.
Рассмотрим их по порядку.
Управляемость как «унитарным» (нераздельным), так и собирательным организмом, имеет свой оптимум и свои граничные значения, т. е. свою область реализации.
Граничным значениям управляемости соответствуют количественные ограничения для числа структурных единиц в системе данного уровня. И естественным следствием этого закона будет появление внешних границ организма.
Предел единичности указывает нижнюю границу устойчивости системы; границу, при которой область реализации организма позволяет ему иметь набор свойств, полагающийся организму данного уровня.
Итак, существование организма любого уровня определяется, как мы видим, пределом управляемости «вверху» и пределом единичности «внизу». И, значит, теперь, при известной зоркости взгляда, можно разглядеть и ответ на вопрос «почему?», заданный по поводу устойчивости системы, которую я назвал «флуктуацией».


Автор уже однажды, частным образом, высказывался об «избыточности» информации в геноме организма. Теперь, развивая эту мысль, можно сказать, что в любой системе информация, заложенная в структурных единицах, должна быть избыточной для существования этой СЕ – поскольку именно в этом «излишке» и сосредоточена информация системно-уровневая. И с этой точки зрения совершенно справедливым выглядит гениальное прозрение Иисуса Христа: «Где двое или трое соберутся во имя моё – я уже с ними!» Человека обычного я называю «слышащим себя»; но Иисус настолько хорошо слышал «всех», что это «слышание» у него сложилось в отчётливую картину «Соборного человека» – фигуру, просматривающуюся за функциональным – духовным – объединением даже нескольких человек.
Итак, в «протах» Многого, то есть в нас с вами, уважаемые читатели, заключена информация, необходимая для существования организмов, по крайней мере, трёх уровней:клетки, человека и человечества. Молекулы-«информаторы» организуют внутриклеточную среду; нервные импульсы организуют среду «внутричеловеческую». И в том, и в другом случае работают заменители первичной информации – назовём их «вторичными символами». А как же быть со средой «межчеловеческой»? Какой из вторичных символов организует эту среду? Ответ мы найдём, пролистав несколько страниц назад: этот символ – активность структурных единиц (АСЕ).
Куда же поступает информация в виде АСЕ? По аналогии с многоклеточным организмом, у Многого тоже можно предположить в качестве приёмника некий «орган». Но на этом предположении аналогии оканчиваются. В самом деле, активность свободных СЕ собирательного организма и активность связанных СЕ многоклеточного организма весьма отличны. Следовательно, функциональные нагрузки органов этих организмов, скорее всего, тоже различны, и я не вправе полагать, что собирательный организм обладает специальным органом для сбора и обработки информации.
Но, зная, что наш мозг обладает гигантской «избыточностью», резонно предположить, что эта «избыточность» имеет несколько иное назначение, нежели то, которое мы ей приписываем – «службу» в качестве «запасного блока» на случай выхода из строя основного. Ведь почему-то никто до сих пор не знает, как отключить испорченный «основной блок» сумасшедшего и включить «запасной»!
Естественным развитием нашей мысли является предположение, что приёмником АСЕ служит часть мозга человека – та самая, которую мы не знаем, куда «приспособить». Тогда, с одной стороны, отпадает необходимость специального органа СО для мышления и управления, с другой – а чем плох «собирательный мозг», состоящий из миллиардов мозгов «протов»!..
Вот такое получилось «лирическое отступление» – кстати, совершенно необходимое с точки зрения понимания условий существования собирательного организма как «определённости» – или, как мы условились её называть, флуктуации.


4. Жизненные процессы флуктуации.

В предыдущей главе были описаны принципиальные условия, необходимые для устойчивого существования флуктуации. Теперь нам нужно разобраться в том, как, почему и зачем это состояние образуется, развивается и прерывается – иными словами, обрисовать жизненные процессы флуктуации как замкнуто- разомкнутой системы.
Прежде всего, следует сказать, что внешние условия для образования и развития флуктуации должны быть необходимыми и достаточными. Куда более значимо выглядят условия «внутренние».
Наше логическое познание привыкло применять в этом случае понятие «свойства». Причём, всегда подразумевается или говорится прямым текстом об изначальной «заданности», «заложенности» этих свойств; но кем, когда и каким способом они заложены – эти вопросы обходятся удовлетворяющим всех молчанием (я имею в виду т.н. «объективную» науку). Религии в этом случае отсылают к «авторитетам», но ссылки на мнения людей как безусловная истина восприниматься не могут.
Вероятно, само понятие «свойство» следует «расшифровать, т. е. дать ему расширительное толкование. «Способ взаимодействия с другими феноменами» – вот, пожалуй, то толкование, которым мы будем пользоваться в этой главе. Именно во взаимодействии проявляются так называемые «скрытые» свойства те, о которых нет информации при замкнутых состояниях системы (отсутствие взаимодействия). «Заданность» же свойств заключается в «дофеноменальной», «пред-явленческой» форме существования законов мирообразования, т. е. в идеальной, до-энергетической, до-временной форме. Такое существование было рассмотрено и обосновано автором в работе «В начале было Слово».
Ещё одно условие влияет на развитие флуктуации – степень наличия у неё личностных свойств. Если эти свойства отсутствуют, то путь от причины к следствию является простой прямой линией с заранее известным результатом. Личность вносит в пространство между причиной и следствием по меньшей мере многовариантность. В безличностном мире невозможны такие вещи, как оценка и выбор вариантов пути к необходимому следствию, отказ от действия и т. д. –
то есть, с появлением личности между миром причин и миром следствий появляется мир неопределённости. Общим свойством личности является, тем самым, отсутствие жёсткой детерминации причинно-следственных связей во взаимодействии с миром.


Попробуем теперь образовать флуктуацию из «подручного» материала, которым для нас является («В начале было Слово») пост(пред)материальное Пространство неопределённой направленности. В своих предыдущих изысканиях автор нашёл, что такое состояние мира на одном из этапов является неизбежным – а значит, как-то разрешимым. Следует заметить, что это состояние, является идеальным в части изотропности, и, скорее всего, недостижимым в реальном мире – вот почему Вселенная столь долгоживуща! Тем не менее, для того, чтобы появилось «протояйцо», некая «протокурица» должна существовать – понимая, что такое «существование» может продлиться за пределы «феноменальности».
Допустим, что некоторая обширная область пост(пред)материального пространства обладает-таки (наихудший для нас вариант) изотропией по всем направлениям, т. е. идеальной неопределённостью процессов. Что же окажется «затравкой» определённости-разнородности в таком пространстве?
На роль «затравки», по мнению автора, может претендовать частное время структурной единицы пространства. В самом деле, ни предыстория каждой СЕ, ни даже идеальная (что вряд ли возможно) разнонаправленность векторов частного времени СЕ не гарантируют нам необразования неких статистических неоднородностей внутри этой разнонаправленности!
Итак, внутри множества СЕ пост(пред)материального пространства неизбежно образуется подмножество, частное время структурных единиц которого сонаправлено.
Первый шаг сделан, первый этап пройден! С образования подмножества сонаправленных СЕ начинается процесс перераспределения энергии в нашей «области», и система приобретает черты «разомкнутости» - то есть, начинает развиваться.

5. Представление.
Что ж, читатель, наша флуктуация, образовавшись, будет неким образом «развиваться». Каким – можно предположить многие варианты, основанные на законах трёх миров: возможного, действительного и покоящегося. Но нас интересуют не варианты развития, а его исходные основы.
Итак, «подмножество структурных единиц предматериального пространства с сонаправленными векторами частных времён» – та самая флуктуация - организовалось в единицу с однородностью, отличающейся от однородности остального мира: произошёл переход этого подмножества на следующий уровень организации.
Вопросы:
1. Должна ли новая структурная единица как-то идентифицировать самоё себя как «отличное», «иное»?
2.Необходимость такой идентификации.
3. «Эффекты», характеризующие идентификацию.
Сначала попробуем ответить на вопрос о необходимости идентификации. Если флуктуация в качестве системы каким-то образом организованных структурных единиц способна взаимодействовать с остальным миром как целое, то это целое предполагает себя-различимость и себя-сохранение. Себя-различимость и есть идентификация.
Итак, на первый вопрос можно ответить утвердительно: вопрос самоидентификации для любой системы – вопрос жизни и смерти.
Процесс идентификации имеет два направления – к целому и от целого. И хотя они одновременны и неразрывны, тем не менее, мы различаем их как «ощущение» и «ориентацию».
Что же происходит в системе «флуктуация среди хаоса», как возникает информация, и что такое восприятие информации?
В описываемом примере нам ещё очень далеко не только до человека с его понятийно-логическим аппаратом, но даже до камня с огромным (по меркам нашей флуктуации) количеством внутрисистемных и межсистемных взаимосвязей. У нас же появилась лишь некая статистическая граница между однородностью хаоса и однородностью флуктуации. И, тем не менее, этой границе присущи свойства всех будущих границ: она изменяет качество колебаний среды.
Но откуда в нашей системе взялись какие-то «колебания среды»? Что изменилось в системе, где некоторое количество структурных единиц (СЕ) предматериального хаотического пространства стало группой с одинаково направленными векторами их частных времён?
А изменилась энергетика системы! Появившаяся новая структурная единица количественно превосходит каждую из остальных СЕ хаоса. Поскольку уровень организованности СЕ флуктуации отличается от хаоса лишь по одному показателю, эффект появления новой структурной единицы среди «старых» выразится лишь в разности энергетических потенциалов этих единиц. Но такая разность потенциалов – причина для изменения пространственно-временных характеристик членов нашей системы, то есть для определённых перемещений, «колебаний». Не будем забывать, что речь у нас идёт о двух разных однородностях, каждую из которых можно назвать средой.
Итак, читатель, вместе с новой структурной единицей появились «колебания среды», которые, среди прочих свойств, имеют и некоторую пространственно-временную выраженность, иными словами форму. А это значит, что появилась информация!
Но на этом восторженном взвизге мы остановимся и, переведя дух, оглянемся-таки ещё раз на нашу систему из флуктуации и хаоса предматериальных структурных единиц. Мы не зря закавычили слово «колебания», ибо оно предполагает некоторую регулярность – а мы совершенно не знаем, есть ли она в нашей системе. Как же, всё-таки, обстоит дело?
Вспомним, что пространство, как таковое, по нашим представлениям есть «континуум покоящихся структурных единиц с энергией E< Eф, (где Е – полная энергия структурной единицы, Eф – фундаментальная энергия квантования перехода структурной единицы материи в состояние покоя) и уровнем неопределённости параметров (УНП) Eф/ E >1. Единственное наблюдаемое свойство этих структурных единиц – фундаментальный размер. «Пустоты» же, т.е. каких-либо мест «разрыва ткани пространства», в этом континууме просто нет.
Вспомним также такие свойства структурных единиц пространства (СЕП), как отсутствие наблюдаемой массы и безынерционность.

Флуктуация же, образовавшись, имеет иной УНП , нежели окружающие её СЕП. И как только, с увеличением общей энергии флуктуации, её УНП станет меньше единицы – мы с Вами зафиксируем рождение структурной единицы материи (СЕМ).Флуктуация наша станет обладать массой и инерцией, а, значит, будет наблюдаемой.
Перейдём теперь к упомянутой ранее «разности потенциалов» между флуктуацией и окружающими её СЕП хаоса. Поскольку эта разность постоянна, то взаимовлияние членов системы тоже постоянно. И это взаимовлияние выразится в перераспределении плотности СЕП вблизи флуктуации. Пространство хаоса потеряет изотропность и приобретёт некоторую кривизну. Границей этой кривизны является граница самой флуктуации.
Единовременное увеличение плотности СЕП вблизи флуктуации равнозначно образованию новой флуктуации – и провоцирует новый виток перераспределения плотности СЕП. Вот когда наш процесс приобрёл все черты колебаний среды, а мы можем удовлетворённо вздохнуть и вытереть пот со лба!
Перейдём к явлению следующего порядка – идентификации структурной единицы материи (нашей бывшей флуктуации).
Итак, образование структурной единицы материи (СЕМ) неизбежно порождает колебания – не только окружающего пространства, но и самой СЕМ в качестве среды распространения этих колебаний. Другой разговор, что качество этих колебаний в новой среде будет иным, в значительной мере определяемым качеством самой новой среды.
С информационной точки зрения колебания, распространяющиеся внутри СЕМ есть не что иное как «посредник», передающий соответствующим образом адаптированную информацию. Что же, в таком случае, является приёмником этой информации?
Во-первых, никуда не исчезнувшие, но некоторым образом трансформированные, структурные единицы системы, которую мы называем СЕМ.
Во-вторых, сама СЕМ как целое.
Совершенно очевидно, что и уровней информации или, как мы уже привыкли говорить, гармоник информации здесь будет уже две, и восприниматься они будут разными уровнями материального единства СЕМ.
Выделим отличие: Для СЕМ минимальным числом гармоник воспринимаемой информации является два; для СЕП это число равно единице.

Итак, информация поступила и преобразована. Но её идентификацию (а, тем более, самоидентификацию структурной единицы) должен характеризовать некий процесс внутри СЕМ. Наиболее подходящим для этой роли является процесс интерференционного сложения колебаний, образующий определённую постоянную картину, которую как целое можно назвать представлением. Изменяется внешняя информация – изменяется представление. Но представление изменяется с некоторым запозданием, поскольку внутренняя среда материальной единицы инерционна, и тот отрезок , когда информация уже изменилась, а представление ей ещё не адекватно – этот отрезок можно назвать временем сохранения данных , а сам этот инерционный процесс – памятью.
Сделаем вывод: Инерционность внутренней среды структурной единицы материи обуславливает инерционные свойства представления, которые являются основой памяти.
Чем более инерционна структурная единица материи, тем менее изменчива её внутренняя интерференционная картина; тем большую часть в общей картине представления занимает характеристика самой внутренней среды СЕМ. Вот эту характеристику мы выделим и назовём идентификационной составляющей или самоидентификацией структурной единицы материи.


Ну что ж, читатель, обрисованная нами картина удовлетворяет одному из направлений идентификации – так называемому ощущению. Но мы ещё ничего не знаем о втором важнейшем направлении – об ориентации.
Вернёмся к нашей системе «флуктуация + предматериальное пространство Хаоса». Кривизна такого пространства во всех точках одинакова, так как одинакова разность энергетических потенциалов Ефлуктуации – ЕСЕП. А, значит, наша флуктуация не испытывает неравномерных влияний и, соответственоо, занимает в своём «мире» безразлично центральное положение.
Следовательно, говорить об ориентации можно в условиях, отличающихся от указанных наличием, как минимум, ещё одного центра колебаний среды: проще говоря, второй СЕМ. В этом случае кривизна окружающего пространства уже не будет безразлично одинаковой: появляется градиент этой кривизны. А такой градиент – первооснова всякого сравнения, а, значит, и ориентации.
Указанный градиент не останется чисто внешним фактором. Изменение кривизны пространства потянет за собой изменение характеристик колебаний внешней, а затем и внутренней среды СЕМ. Изменится интерференционная картина, изменится представление об окружающем мире.
Вот мы и закончили «розыск». Мы не определили уровень, с которого начинается мышление; но многие его атрибуты и составляющие принадлежат к первичным свойствам материальности. Поэтому не будет удивительным, что зачатки мысли следует относить к самым глубинным, фундаментальным моментам жизни материи.

6.Типы познавательных аппаратов.

Многий.
«Сегодня я сделал ещё одно открытие: орган, отслуживший своё, начинает «жить» быстрее остальных. Интересно, чувствуют ли это ускорение проты, из которых он состоит?
Разрушение органа во время стабильника бывает редко, и для меня ещё достаточно непонятно. Сначала почему-то начинают вырождаться проты: всё больше стантовится хищных особей низшего порядка; в то же время высшие проты-строители теряют производительную способность. Орган перерождается, и мне не остаётся ничего другого, как расчищать место для нового органа.
Разрушение органов во время подвижника происходит куда быстрей, и не связано с вырождением протов. Избыточная энергия подвижника в местах её выхода гибельна для всех, но там, где она бушевала, новые органы отличаются исключительной эффективностью. Да это и неудивительно: именно во время подвижника происходит «великое переселение» протов в такие энергетические зоны.
В таком случае, гибель органа во время стабильника свидетельствует, скорее всего, о недостатке энергии для его работы. Это состояние я называю «болезнью».
Вообще «называние» чего-либо в качестве «метки» несвойственно моему мышлению. Любое событие, любая информация извне или изнутри связываются в картину активности протов и состояния органов. Моя память непрерывна: я помню себя и мир с момента зарождения. «Рыться» в памяти мне нетрудно: стоит лишь возможно точней представить состояние органов в нужный момент времени, как тут же появляется несколько зыбкая, но с каждым мгновением крепнущая картина мира. Поэтому «называть» что-либо не имеет ля меня смысла: чтобы назвать точно, необходимо неимоверное количество меток-обозначений – по сути, второй «мир». А держать их все в памяти для того, чтобы составить какую-то картину единичного события – я не знаю живого существа, чьё мышление было бы организовано таким неестественным, непроизводительным образом! Хотя теоретически такой способ мышления тоже возможен… Интересно: встреться я с существом, мыслящим таким способом, – как бы мы пытались с ним понять друг друга?»


Как же развивается инерционная интерференционная система представлений структурной единицы материи? В какие типы познавательных аппаратов выливается это развитие? Есть ли хоть какие-то «точки соприкосновения» между познавательными аппаратами разных типов?
Попробуем ответить на первый вопрос.
Исходными установками у нас будут следующие:
1. Картина представления СЕМ непрерывна.
2. Она состоит из инерционной (представление о внутренней среде, само-идентификация) и мобильной (ориентация во внешней среде) частей.
3.Всякому моменту инерционной части соответствует некоторый момент изменяющейся части. Этот момент есть не что иное, как информация о внешнем событии – ну, а для нас не будет большим грехом назвать эту информацию просто событием.
Чем выше полная (E=mcc) энергия структурной единицы материи, тем более инерционна её внутренняя среда – а, стало быть, и система представлений. Именно взятое нами за основу памяти явление интерференции организует внутреннюю среду СЕМ в определённые микроструктуры, наиболее важным свойством которых для нас является сохранение пространственной конфигурации относительно друг друга. Изменения, вызванные неким событием, оформляются в определённой величины «кусок» картины, который мы назовём слоем. Этот слой и есть та самая микроструктурная единица памяти структурной единицы материи.
Прежде чем ответить на второй вопрос, надо вспомнить о значении употребляемого в нём термина «познавательный аппарат». Это – система получения, разделения и хранения информации. Вторая функция имеет исключительно важное значение, ибо без разделения невозможно никакое структурирование – а, значит, и поиск – информации.
Теперь следует поговорить о так называемой информационной ёмкости – такой вопрос у нас неизбежно возникнет. Вспомним, что наши слои образуются внутри СЕМ из трансформированных «частиц» её внутренней среды, о которых мы можем сказать лишь одно: эти «частицы» имеют некоторый фундаментальный размер. Иными словами, размеры слоёв – того же порядка, а информационная ёмкость любой материальной структурной единицы измеряется гигантскими величинами, сравнимыми (и пропорциональными) с её полной энергией Eп.
Перейдём на следующий категориальный уровень – подмножество СЕМ неизбежно образует новую структурную отдельность. Назовём эту отдельность сообществом и посмотрим, какие качественные изменения произошли с её образованием.
Поскольку сообщество является системой, то отдельные свойства составляющих эту систему СЕМ «уходят в небытие» или, скорее, в тень «за бытием»; на передний же план выходят общие системные свойства. Познавательный аппарат сообщества, в силу возросшей инерционности, перестаёт работать в области фундаментальных символов и воспринимает только часть спектра информации – появляется «полоса восприятия», ограниченная физическими свойствами сообщества.
Что же происходит с информацией внутри сообщества?
Поскольку носитель информации – волновые колебания сред, постольку любой возможный тип познавательного аппарата будет основан на использовании символа – формы такого колебания. Поэтому вопрос о различии типов познавательных аппаратов перемещается в сферу способов хранения информации. В связи с этим следует заметить, что каждый организационный уровень хранит только ту часть информации, которая «пропускается» полосой восприятия. Собственно, это и является механизмом разделения информации.
Вернёмся к нашему сообществу. Воспринимаемая каждым его «членом» вторая гармоника – форма массива символов – как мы помним, формирует представление, и это представление фиксируется при помощи пространственных структур внутри среды.
Но внутренняя среда нашего сообщества НЕОДНОРОДНА. И «картинки» внутри каждого из членов сообщества будут различаться не только на величину неоднородности самих членов сообщества, но и на величину неоднородности заменителя второй гармоники символа, т.е. сигнала. Подобные различия приведут к тому, что информация будет распределена как бы по ячейкам, причём полной информацией будет обладать лишь всё сообщество в целом.
Упомянутые неоднородности внутренней среды сообщества влияют и на прохождение сигнала; в результате ячейки концентрируются в областях с наилучшими показателями такого прохождения. Группа ячеек вдоль инфопровода образует нить или же плёнку, в зависимости от распределения неоднородностей.
Внимание, читатель! Несколько выше мы связали различие в способах хранения информации с ТИПОМ познавательного аппарата. Теперь мы можем сказать, что для любой системы, имеющей общую границу для своих СЕ и являющейся отдельной единицей существует не менее двух возможных типов познавательного аппарата: 1. ячейсто-нитевидный или линейный, и 2.ячеисто-плёночный, или плоскостной. Каждый из них имеет определённые достоинства и недостатки; но второй обрабатывает и хранит информацию «целым куском» или «картинкой», в то время как первый делает это же самое в виде последовательности сигналов.



7. «Сверхчеловек».

В этом эпизоде речь пойдёт о Сверхчеловеке. До сих пор мы упоминали о нём вскользь и в связи; правда, при этом умудрились дать достаточно адекватное определение (см. выше).
Но прежде следует остановиться на станции промежуточной – станции, которая называется «мы с вами»; станции «человек».
Что такое «человек» в качестве приёмника информации? Это:
1. Единица, имеющая определённый (1-2 млн.) набор знаков-понятий, большей частью общих для всех индивидов такого рода.
2. Единица, способная к приёму и обработке информации незнакового характера.
3. Система категориальных уровней организации материи, каждый из которых имеет свою полосу восприятия в информационном спектре.
4. Структурная единица собирательного, т.е. не имеющего единосущной (общей для всех членов) границы, организма под названием «человечество», способного преобразовывать символическую информацию волнового характера в информацию, характер которой определяется поведением этой структурной единицы – её активностью.
Именно поведение (активность) людей определяет их место и назначение в организме человечества. Но сами мы об этом назначении знаем настолько мало, что слово «знаем» автор, в данном случае, не решается употреблять без кавычек.
Как реальность человек соотносит с собой только первые два из обозначенных нами определений. Мы разговариваем (1 пункт), ориентируемся в окружающем мире (2 пункт), ведём себя определённым (но только с точки зрения наших собственных целей!) образом – вот и вся информационная активность нашей личности, выраженной и отражённой в нашем сознании.
Но вся названная деятельность – это лишь обочина жизненных и информационных процессов, идущих в нашем организме (и с использованием нашего организма). Если мы с трудом удерживаем в памяти вышеупомянутые 1-2 миллиона знаков-понятий (а большинству из нас хватает для жизни гораздо меньшего числа), то это говорит лишь о том, что наше «сознание» играет в нашем же организме чисто вспомогательную, в основном ориентационную (отчасти – самоидентификационную) роль.
Но даже в нём, в нашем сознании и его памяти мы видим признаки совместной работы двух названных нами во второй главе типов познавательных аппаратов – ибо информация знакового характера требует совершенно иного способа хранения, нежели информация-«картинка».
Из сказанного можно сделать общий вывод:
Для работы с поступающей информацией организму требуется столько типов познавательных аппаратов, сколько типов информации организм способен воспринимать.
Но в таком случае организм имеет не одну, а несколько систем памяти – свою для каждого типа познавательного аппарата – а, значит и несколько «сознаний»! Почему же тогда мы «оперируем» лишь одним; где остальные?
Причины такого положения, видимо, следует искать в самоидентификационной картине, которая присуща человеку как системе данного категориального уровня. Как мы выяснили ранее, системные свойства всегда являются доминантными, а свойства структурных единиц такой системы отходят «в тень», т.е. не проявляются. Наша самоидентификационная картина и есть тот «монстр», что породил наше сознание.
Если же мы попытаемся заглянуть в «тень», где «прячутся» сознания структурных единиц нашего организма, то, внимательно присмотревшись, обнаружим загадочное образование, чьё сознание оперирует памятью и возможностями всех систем и структурных единиц нашего организма. Чем более совершенно это «образование», тем более оно приобретает черты Личности, по сравнению с которой наша собственная – лишь бледная тень!
Эту Личность я, вслед за Фридрихом Ницше, назову Сверхчеловеком.
Во-вторых, немыслимая сложность нашего организма заставляет предполагать столь же немыслимое совершенство системы его самоидентификации – от интерференционной картинки СЕМ, заключённой в «слое» фундаментальных единиц с сонаправленными векторами частных времён, до образований, в которых заключена память собирательного организма. Можно даже сказать, что информационная деятельность организма предваряет его жизнедеятельность.
Эта система, как и сам организм, находится в процессе непрерывного изменения. Менее всего подвержена изменениям информация на «фундаментальном» уровне; по мере возрастания сложности систем возрастают и объёмы, и темпы происходящих изменений – но одновременно сокращается и объём оперативной памяти соответствующего уровня.
Итак, закономерности системно-структурных взаимовлияний приводят нас к выводу, что ВСЯ память ВСЕХ систем и структурных единиц организма является пространственно-изменяющимся образованием, своего рода «массивом символов» для воспринимающей такую информацию инстанции. Эту инстанцию следовало бы определить как «память памятей» или как «сознание сознаний» нашего организма.
Но «со-знание» является необходимой характеристикой личности. Так же, как и сам организм, эта личность зарождается, растёт и совершенствуется в собственном частном времени.
Таковы основания необходимости Сверхчеловека; таковы причины «скрытости его» от нашего сознания – часть не вмещает в себя Целого.

Следующим нашим вопросом неизбежно станет вопрос о форме этой необходимости. До сих пор мы говорили об информации как о форме волновых колебаний среды и связанной с такими колебаниями интерференционной картиной – в качестве фиксатора информации.
В описываемом нами случае роль колебаний среды выполняют изменения состояния организма в процессе его жизнедеятельности. Самое для нас важное в этих «колебаниях» - их направленность. Это единственный вид колебаний среды, вектор направленности которого совпадает с вектором системно-структурных взаимовлияний. Иными словами, изменения состояния систем более сложных уровней определённым образом влекут за собой изменения состояний их структурных единиц, то есть систем низших категориальных уровней, – и наоборот! То же самое можно сказать и о картинах представлений систем этих уровней.
Отсюда следует важный вывод об отсутствии необходимости
в специальных органах для информационной деятельности Сверхчеловека – да и любого организма. Ибо такими органами являются абсолютно все структурные единицы всех категориальных уровней.
В то же время работа человеческого сознания связана с головным мозгом – возможно, ради быстрейшего формирования представления о внешней среде в процессе ориентации.


Теперь мы на некоторое время вернёмся к теме познавательных аппаратов организмов. Почему же, несмотря на предельно возможную точность факто-отражающих познавательных аппаратов «картинного», ячеисто-плёночного типа с их практически безграничными возможностями хранения незнаковой информации, понадобились познавательные аппараты факто-интерпретирующего характера, с работающими по совершенно иному принципу обработки и хранения информации ячеисто-нитевидными структурами?
Ответ на этот вопрос следует искать там и тогда, где и когда возникла необходимость в передаче информации; в эволюционную эпоху появления размножающихся организмов. Именно необходимость в передаче информации породила необходимость её интерпретации в сигналы знакового характера – а, следовательно, и необходимость в развитии познавательных аппаратов, пригодных для работы со знаковой информацией. Но следует сразу же отметить: знаковая информация применима в чрезвычайно ограниченных пределах – пределах междуструктурных связей одной системы. Подавляющую же часть представления любого организма составляет факто-отражающая информация и познавательные аппараты на её основе.
Мышление на основе знаковой информации так же развивается исключительно среди организмов, необходимо обменивающихся информацией – как, например, в случае, когда эти организмы функционируют ещё и в качестве структурных единиц системы более высокого категориального уровня. Такую систему мы с Вами, читатель, уже не раз упоминали под названием «собирательный организм» или «Многий».
В то же время мышление «Многого», скорее всего, основано на факто-отражающем типе познавательного аппарата, воспринимающем передачу информации знакового характера как активность структурных единиц – термин, который мы тоже упоминали в первой части нашего исследования. Причиной такого вывода служит «единственность в своём роде», единичность собирательных организмов большинства видов – а, следовательно, и отсутствие необходимости в передаче информации «себе подобным».
Лишь в нескольких случаях в природе Земли имеются системы из собирательных организмов одного вида – это относится к «семьям» насекомых. Естественно, что в собирательных организмах этого вида информационная активность будет иметь важной составляющей наличие познавательного аппарата факто-интерпретирующего, знакового типа.


…Сегодня, Читатель, – впервые в истории! – мы побеседуем со Сверхчеловеком. Но перед этим событием нам следует сообразить, какие надо задавать вопросы, и в какой форме мы получим ответы.
Итак, наш ресурс – оперативная память мозга, познавательный аппарат знакового типа – единственный, нам доступный…
Его ресурс – оперативная память всех систем всех уровней нашего организма, познавательные аппараты всех имеющихся в этом организме типов плюс недоступное нам качество знаний.
Что ж, вот и он!..
…Я услышал звук собственных шагов. Из зеркала на меня смотрели знакомые глаза… а сквозь них, как сквозь дымку живых воздушных масс над равниной, раскинувшейся у подножия горного хребта, виднелся неизвестный мир. Внезапное волнение заставило сердце забиться чаще… да нет же! – куда реже, чем обычно! На часах, отражавшихся в зеркале, замерли три неподвижные стрелки; впрочем, секундная еле заметно перемещалась. Моё время в этом мире текло на порядок медленнее… боже, как же я буду с НИМ разговаривать, ОН же замучается ждать, пока я произнесу фразу, плюнет и уйдёт восвояси!..
– Не беспокойся! – вдруг ровным голосом, похожим на мой, произнёс… а есть ли у НЕГО имя?..
– Моё имя? – я весь состою из имён! Но если тебе удобно, я – Логос. Так люди называют Нечто, организующее мир – а я принадлежу этому Нечто.
– Почему же ты со мной говоришь сейчас и не говорил раньше? Почему я тебя понимаю?.. – меня словно прорвало с вопросами…впрочем, Ему всё равно кажется, что я произношу слова в час по ложке…
– Потому что ты не подозревал о моём существовании, а я не сразу научился жить в разных частных временах. Язык, на котором ты говоришь, – один из моих, и нам с тобой ничто не мешает на нём говорить.
Тут я нервно усмехнулся: да, ничто не мешает – кроме разницы в объёме знаний… гигантской разницы!..
– Вот потому тебе и не грозит непонимание – сказал он. Ты же не спросишь о том, о чём не имеешь никакого представления; а для того, чтобы об этом спрашивать и рассказывать, надо изобретать новый язык. Разве ты не замечал, что язык идёт после явления, но впереди мысленного представления? Потому что представление о явлении первично лишь вне языка, как факто-отражающий феномен, пользуясь твоими терминами. Именуя, мы переводим это представление на другой уровень – неихбежно теряя в истинности. Знак не есть истина; он – изображение нашего представления о ней.
– Я где-то слышал подобное! Существует фраза: «мысль изречённая есть ложь». Но у нас получается, что мысль «лжива» уже в момент зарождения!
– Мысль, выраженная системой знаков-понятий, не лжива, а неистинна. Но мысль на основе первичных представлений – нет. Ты в зеркале – это ты; ты на картине – не ты. Отражение – истинно; изображение, пусть даже гениальное, нет.
– А почему научные истины, выраженные знаками…
– Они столь же «лживы», как и любое словесно-мысленное представление. Но ведь то, что вы называете «техникой», работает, не используя знаковой информации. Любая программа для любой машины – это не знаки-понятия, а физическое воздействие реальных «инструментов» – своего рода носителей опосредованной информации!
– Хорошо. С истиной разобрались… а есть ли у Логоса такие важные для нас понятия как Добро и Зло?
– Ты ведь сам назвал меня именем «сверхчеловек»! А оно обозначает самый последний уровень этой единосущной системы, которая называется «человек». Я не имею физического облика, и нужды в ориентации в окружающем мире у меня нет – это твоя задача.А Добро и Зло – это чисто ориентационные понятия в отношениях между людьми или, на языке твоей книжки, междуструктурные взаимовлияния.Не забывай, что все мы вместе составляем организм человечества – а у него своя жизнь и свои задачи.
– Последний вопрос на сегодня: что такое смерть с твоей точки зрения?
– «Луч, освещавший путь, угас» – так, наверное, могли бы сказать любители красноречия. Самый лёгкий ответ – прекращение функционирования органов – ответ биолога. Самый обстоятельный – но не самый верный – ответ математика. Мой, наверное, самый непонятный: нарушение вертикальной информационной структуры организма. Тот самый «угасший луч»…

…Перед зеркалом вновь был я сам; стрелки на часах оставались почти в том же положении, что и вначале, только секундная вдруг сорвалась с места и зашагала в привычном темпе.
…Так, значит, если нарушается МОЁ сознание – то ещё не… а если ЕГО – то… А, впрочем, я давно подозревал что-то похожее, когда во «В начале было Слово» доказывал, что «душа смертна».
А ведь сознание Сверхчеловека – «узор» из сознаний человека, его органов, клеток этих органов… всё глубже и глубже уходит нить, образующая узор. Смерть разрушает верхние уровни; но уже уровень молекул остаётся почти не затронутым. Сознание молекул не знает смерти клетки; оно знает «освобождение от векового рабства», «долой старый мир!», «массу новых знакомств и связей», «свобода, равенство, братство». Наши войны и революции – это смерть отживших органов Многого и рождение новых. Боже!.. и ты до сих пор держал нас в неведении!.. а что изменилось бы от «ведения»?.. а было бы уже знакомое «долой вековое рабство!» и прочая, и прочая… Боже, спасибо тебе, что ты до сих пор держишь нас в неведении – значит, Многий живёт; значит, мы – его «проты» – живём, и у наших «протят» есть будущее!





8.Производные.

Итак, наше «присутствие» (М.Х.),оглянувшись внутрь себя, обнаружило, что есть Некто…
Какие же вопросы возникают у Присутствия после первого шока, вызванного осознанием увиденного?
В настоящем исследовании эти вопросы рассматриваются в логической, как кажется автору, последовательности – хотя, возможно, этот порядок позднее будет и изменён.

§ 1. Является ли мысль производным памяти или же лишь использует её? Что такое мысль в широком понимании?

§ 2. Системный Познавательный Аппарат (ПА) – работа на всех уровнях. Что означает возрастающая инерционность высших уровней для развития познавательных аппаратов систем этих уровней?

§ 3. Что объединяет области памяти «меньших наших» (организмов, образующих нас) и нашу – в единую память «сверхчеловека»?


§ 4. Где искать «мост» от организма к Неопределимому? Мысль как «средство связи». Постигаемость Бога – взгляд через «пропасть»…

§ 1.

Всё, что мной было сказано о памяти в первых двух главах относится лишь к механизму памяти. Мы выяснили, что системы каждого физического уровня организации жизненного процесса имеют определённый познавательный аппарат; что каждый упомянутый уровень имеет свою систему памяти. Но мы не представляем себе, каким образом познавательные аппараты разных уровней связаны между собой, хотя такая взаимосвязь является необходимым условием для организации жизненного процесса.
В то же время, я ещё ни словом не обмолвился о главном результате ориентационных процессов организма – мысли.
Между тем, жизнь, как непрерывное изменение, нечаянно подарила нам возможность сопоставления наших представлений о собственных состояниях в разные моменты времени. Производная таких изменений является основой сравнения – а, значит, и основой мысли.
Но если такой основой, на уровне, скажем, флуктуации дело и ограничивается, то это обстоятельство как раз и помогает нам ответить на вопрос «что же такое мысль» всего двумя словами – «материально-временной процесс». И к какому бы следующему уровню организации материи мы ни обращались, наш вывод вряд ли будет другим.
Другое дело, что с усложнением организмов всё труднее становится определить, в чём же заключается этот «материально-временной процесс» и как он «подаёт себя» и «подаётся себе». Полученный нами в интегрированном виде результат создания мысли скрывает все предварительные стадии, и нам кажется, что мысль возникла «ниоткуда».
Поэтому нашей предварительной задачей должно стать раскрытие и уяснение для себя этих стадий – начиная с вопроса необходимости мысли как процесса.
Необходимость мысли заключается не в её «нужности»: необходимость здесь является результатом естественного развития информационно-ориентационного модуса существования – того состояния, которое возникает с возникновением материи как таковой.
Вспомним основные моменты информационно-ориентационного процесса, разобранные нами в первых двух главах этой работы.
а) Процесс распространения волн в физических средах. Форму такой волны мы условились называть словом «символ».
б) Усложнение организмов ведёт к усложнению информационно-ориентационных процессов.
в) Система получения, сортировки, хранения и использования информации в организме называется познавательным аппаратом . Важным свойством познавательных аппаратов является избирательность.
г) Процессы получения, сортировки и хранения информации называются процессами памяти. Сюда же входит процесс забывания информации. На основе памяти развиваются процессы осознавания обладания информацией, осознавания возможностей и перспектив её использования – процессы мышления.
Следовательно, мысль есть некий «метаориентационный»(по принципу «метафизического») процесс, развивающийся на основе первично-ориентационных процессов данной системы, которые мы, с полным на то основанием, можем представить в качестве структурных единиц данной системы.
Данное определение не включает понятия «гармоника», упомянутого при постановке вопроса исключительно ради иллюстративных целей. Но я и в дальнейшем буду использовать это понятие, всякий раз оговаривая, что подразумевается под этим словом.

§ 2.

Попытки ответить на вопрос о свойствах системной памяти вновь заставляют меня прибегнуть к математическим понятиям – разумеется, «отредактированным» в собственных интересах – в связи с их исключительной иллюстративностью. Ибо любое «целое» есть феномен, «кажущий себя», в том числе, и как «состоящий из» и, одновременно, как «целое».
В этом параграфе нам предстоят поиски «производных» и «первообразных», а также «интегрирование» памяти структурных единиц в память системы.
Начнём с того, что информационно-ориентационные процессы, происходящие в организме, придают каждой структурной единице некие особенности (качества), выражающиеся как «свойства». Взаимовлияние же структурных единиц, обладающих такими «свойствами», является, по моему мнению, частью информационно-ориентационного процесса системы – того самого мета-ориентационного процесса, о котором я говорил в первом параграфе.
И теперь мы вплотную подошли к основополагающему принципу работы памяти системы – принципу фиксирования взаимовлияний структурных единиц системы в качестве «картины» или «знака» в разных типах познавательных аппаратов организмов.
Таким образом, через опосредование информационных процессов мы связали память структурных единиц системы с памятью системы как целого. Воспользуемся опять же математическим термином и определим память системы как производную памяти структурных единиц этой системы.
Теперь мы воочию увидели, что память системы не «составлена» из памятей структурных единиц, но является самостоятельным образованием. Иными словами, мы помним «не то», что помнят наши структурные единицы – а, значит, и мыслим не о том, о чём мыслят они. Вот та самая преграда, отделяющая наше мышление от мышления «меньших наших» – и связывающая их воедино; та самая «вода разделяющая и соединяющая», через которую следует строить мост! Вот – основа ощущения возникновения мысли «из ниоткуда»!
Но главное – тот самый «монстр», увиденный мной (вслед за Фридрихом Ницше) возможен в принципе, и, скорее всего, необходимо существует, поскольку существуют мыслимые условия его существования.

Теперь нам предстоит разобраться с довольно-таки туманной ситуацией вокруг познавательного аппарата «монстра». Для начала попробуем выделить некоторые общие положения:
1.Назначение познавательных аппаратов; соответственно использование результатов их работы.
2.Направления такого использования: для себя; для «меньших наших» – структурных единиц нашего организма; для «вышестоящего начальства» – системы, структурной единицей которой являемся мы сами.
3.Производные производных, или что такое память высших уровней. Частное время системы. Универсальный принцип пространственно-временных конструктов мышления.
4.Ориентационные доминанты как «ценности»; их образование, взаимо- и вовне- влияние.
5.Представление как основа деятельности организма или почему дурак – дурак? Роль неистины в организме. Определение «истины» с точки зрения «внеоценочного» принципа. Асимптоты истинности.
6.Сверхчеловек как пространственно-временная мета-конструкция.

1.Попытаемся ответить на вопрос о назначении познавательных аппаратов систем (организмов). Само понятие «назначение» подразумевает цель некоего процесса, производимого данным устройством (а познавательный аппарат есть именно устройство) и предполагающего получение конечного результата. Но и этот результат важен не сам по себе, в плане «наличности», а как «представление-о» и «представление-для» – желающие могут обратиться за разъяснениями к изобретателю «присутствия» и его «бытия-в» Мартину Хайдеггеру, весьма дотошно исследовавшему наше «познавание». Ибо любая поступившая в познавательный аппарат информация, пройдя по цепочке «информация – представление – сравнение – оценка (первая производная сравнения) – наложение ориентационной доминанты (если она имеется) – реакция», требует реакции системы – и вот тут-то «высвечиваются» основные направления понятия «назначение»!
Во-первых, внешняя информация, преобразованная внутри системы в «представление», должна постоянно сравниваться с информацией предыдущих моментов времени. Вектор изменения информационного потока, в свою очередь, может служить «внешней информацией» для познавательного аппарата системы следующего макроуровня - это первое направление назначения познавательного аппарата исследуемой системы.
Вторым направлением, безусловно важнейшим для системы, является выработка составляющих, выражающихся в образовании ориентационных доминант. Такие составляющие фактически становятся внутри системы ещё одним источником информации, запускающим механизм «на-себя-обращённого» процесса, конструирующего цепь внутренних взаимодействий структурных единиц.
Что же такое ориентационная доминанта? Прежде всего, следует отметить, что ориентационные доминанты не есть некие «новообразования», но являются одними из представлений организма, слагающимися в памяти в образы реакций на внешнюю информацию; реакций, последствия которых не нарушают жизненного процесса организма, т.е. его безопасности.
Таким образом, ориентационные доминанты становятся базой для оценочных процессов внутри организма – а эти процессы мы привыкли называть словом «мышление». Но в нашей речи есть ещё одно понятие, которое почти точно выражает суть «ориентационной доминанты» – опыт, и мы вполне уверенно можем пользоваться в дальнейших рассуждениях.
Одной из реакций организма на «раздражители» (так внешнюю информацию называют биологи), иллюстрирующих наличие ориентационных доминант, является инстинкт.

Перейдём к характеристике третьего направления понятия «назначение познавательного аппарата».
Производная изменения представления данной системы опосредуется не только в качестве «внешней информации» для системы следующего макроуровня, но и как очередной «поворот судьбы» для структурных единиц самой реагирующей системы. Примером такого опосредованного влияния может послужить влияние жизненных процессов, происходящих в организме человечества, на судьбу отдельного человека или группы людей.

Наш следующий пункт – «производные производных» или «опосредование опосредованного». Физический смысл моих «производных» заключается в образовании нового уровня информации – явлении, известного нам на примере формирования массива символов из группы единичных символов.
Главная особенность получения-передачи информации по ступеням усложнения организмов – то, что я называю «опосредование». В самом деле, информация, получаемая низшими уровнями, из-за барьера избирательности не может быть непосредственно воспринята высшими уровнями, однако является для них жизненно необходимой. В этом случае на помощь приходит способность усложняющихся систем воспринимать формы «массивов» информации или, как мы говорим, её «гармоники». Собственно, такими массивами информации являются для системы ответные реакции её структурных единиц на внешние раздражители. Совокупность этих реакций я называл в первых главах «активностью структурных единиц».

Наконец, не следует упускать из виду ещё один фактор, объединяющий все выявленные до сих пор механизмы. Этим фактором является время – ибо все наши конструкты являются процессами. А из толкования понятия «процесс» следует, что время – главная составляющая всякого конструкта во всех информационных процессах организма: ориентации, самоидентификации, создании представления, процессах запоминания информации и образования мысли. Любой из этих феноменов «кажет себя» как взаимодействие материальных агентов во времени – а, следовательно, мы можем сделать вывод о существовании некоего универсального принципа, лежащего в основе организации информационной деятельности организма.
Такой вывод гласит:
Информационная деятельность организма основывается на развитии пространственно-материальных конструкций на соответствующем уровне временности..
Этот «соответствующий уровень временности» есть не что иное как частное время системы.
Феномен частного времени системы напрямую связан с инерционностью системы: именно последняя определяет наше ощущение «течения» времени.
Отчего же зависит сама «инерционность» системы? Во-первых, от объёма получаемой-передаваемой информации – я назову его «объёмом событий»; во-вторых, от скорости и частоты процессов внутри системы и с участием системы – «интенсивности событий».
Комбинациями этих двух переменных и определяется показатель инерционности системы.
Этот частный показатель так же вполне логично рассматривать как показатель «продолжительности жизни» системы: ведь жизнь системы – тоже «процесс»!
Остаётся прояснить вопрос о «чувстве времени», которое представляет нам насыщенное событиями время «мчащимся с неимоверной быстротой», а бедное событиями – «ползущим со скоростью черепахи» или вовсе «стоящим на месте». (Причём, ощущения эти совершенно справедливы: в покоящейся системе, где нет никаких изменений/(событий), время не «течёт» в физическом смысле.)
Откуда же в нас это «чувство», если мы лишены органов, воспринимающих информацию о «течении» времени? Автор полагает, что в качестве «времени» мы (да и любая система) воспринимаем не непосредственный «массив символов» информации о течении времени, но производные этой информации – вышеназванные «скорость» и «интенсивность» событий. Результатом же такого восприятия является наше представление – вот его-то, с полным на то основанием, мы и назовём частным временем системы или, иначе, уровнем временности.

Мы видим, в результате, что информационные процессы в организме целиком и полностью построены на производных от первичной информации – таких, как представление, сравнение, система ориентационных доминант («опыт»). Последним звеном в этой цепи является ответная активность системы, известная под названием «рефлекс».
Общим правилом является возрастание инерционности систем при их усложнении. Оно выражается увеличением длительности процессов на более высоких физических уровнях и, соответственно, замедлением «течения» частного времени систем этих уровней.

Мы рассмотрели порядок информационных процессов в системе, объединяющей структурные единицы одного уровня. При таком порядке системы создают собственные представления на основе активности структурных единиц. Противоположный вектор – влияние активности системы на деятельность её структурных единиц – воспринимается последними как «повороты судьбы».
Назовём этот порядок информационных процессов в организме порядком горизонтальных производных или порядком первого рода.

Но возможен и иной порядок, который мы сейчас рассмотрим. И поможет нам при этом понимание того факта, что все «частные времена» систем фундированы в едином физическом времени.
Мы видели, что по правилам первого порядка информационных процессов никакая система не помнит того, что помнят её структурные единицы, и наоборот. Но этот факт ничего не говорит о возможности/невозможности иного порядка.
Если же представить себе представление, объединяющее представления всех систем организма, то мы увидим, что речь идёт о некоем мета-представлении некоей мета-системы. Важным условием этого порядка является то, что активность структурных единиц не играет в нём той роли, которую она играет в порядке первого рода: порядок второго рода – порядок «представлений о представлениях». Вектор этого порядка принадлежит иной плоскости, нежели плоскость порядка горизонтальных производных.
Роль такой метасистемы чрезвычайно важна. Если порядок горизонтальных производных связан с инерционностью системы, то для метасистемы «представления о представлениях» общая инерционность не имеет никакого значения.
Производная информационных процессов этого рода – а они идут одновременно с процессами первого рода – есть производная «ряда производных», поскольку скорость образования мета-представления зависит не от скорости образования первичных представлений, а от скоростей их изменения.
Порядок информационных процессов, ведущих к образованию мета-представления на основе представлений систем разных уровней, в отличие от предыдущего случая для систем одного уровня, называется – по аналогии – порядком вертикальных производных или порядком второго рода.
Физическим выражением метапредставления является сложная конструкция с участием четырёх переменных – то, о чём мы говорили в начале этого параграфа. Определённость присуща этой конструкции лишь в каждый фундаментальный момент времени, и такой пространственно-материально-временной «срез» метапредставления мы назовём единичным конструктом.

Таким образом, через непрерывную последовательность единичных конструктов мы получаем изменяющуюся форму метапредставления. И теперь я хочу спросить Вас, Читатель: не напоминает ли эта «форма изменяющегося представления» некую другую, о которой мы говорили в первой главе нашего исследования – форму «носителя информации» - волны? Вот на каком, совершенно отличном, уровне мы снова встречаемся с «символом»!
Итак, перед нами – изменяющаяся метасистема метапредставлений, основанных на символической информации высшего порядка… Если это метасистема, осознающая, самоидентифицирующая себя, то тогда перед нами – «Большее, чем я, равное мне во мне» – тот самый Сверхчеловек, населяющий меня и Вас, Читатель! И, соответственно, сверхорганизм Человечества есть не досужая выдумка фантастов, а такая же реальность как Николай Петрович Сидоров, механик автомастерской города…ну, скажем, Ростов-на-Дону.

§ 3.

До сих пор предметом нашего исследования были информационные процессы, направленные «внутрь» организма – на создание памяти, представления, ориентационных доминант – всего того, что является необходимым условием для развития оценочной деятельности, т.е. мышления.
Но оценочная деятельность, основанная на порядке первого рода, порядке горизонтальных производных, не может обеспечить полной ситуационной адекватности оценок информационных поступлений. Тому способствует несколько причин.
Первой из них следует считать инерционность обработки организмом входящей информации – «входное сопротивление», говоря языком физика.
Вторая причина – инерционность механизма реагирования на ситуационные изменения («выходная инерционность»).
Под третьей причиной нам следует подразумевать комплекс факторов, связанных как с недостаточностью самой первичной информации, так и с информационной избирательностью систем организма. Этот комплекс мы назовём неинформированностью или, точнее, «областью незнания».
И, наконец, четвёртая причина – индивидуальные различия познавательных аппаратов организмов. Этот параметр прямо зависит от конструкции познавательных аппаратов, которая даже у особей одного вида может варьировать в некоторых пределах. Примером могут служить такие параметры, как длина «нити» в познавательном аппарате ячеисто-нитевидного типа или «площадь складских помещений» в ПА ячеисто-плёночного типа. Эта причина влияет на объём и быстродействие памяти и на адекватность (близость к асимптоте истинности) представлений организмов.
Если первые три причины являются общими для всех организмов, то действие четвёртой наиболее заметно при сравнении организмов одного вида. Именно по этой причине невозможно точное предсказание ответных реакций индивидуумов на одинаковые раздражители.
А поскольку образование ориентационных доминант определяется двумя переменными – «моим собственным» опытом и известным мне опытом «чужим» – то комбинации этих переменных вкупе с конструктивными особенностями познавательных аппаратов и дают нам тот широкий спектр качественных и количественных различий так называемого «бессознательного», под которым кроется всё, что не доводится до «пресс-секретаря» организма – то бишь сознания.
Возможен и ещё один род причин, влияющий на адекватность (а, значит, и предсказуемость) реакции организма на внешние раздражители – одновременное «срабатывание» нескольких ориентационных доминант. Как, собственно, и происходит в нормальном организме.
В организме же, находящемся в зависимости от какого-либо фактора (например, болезни), воздействие этого фактора выражается в «сдвиге» всего спектра реакций в ту или иную сторону. Предсказуемость реакций, при этом, может возрастать; адекватность же, большей частью, снижается.

«Человек, обладающий выдающимися способностями…» и т.д. Примерно так выглядят определения «гения» даже в философских трудах – и это при том, что, начиная со второго, каждое слово такого «определения» само требует определения!
Что же такое «гений» как некий параметр организма вообще? Что такое «гениальный кристалл», «гениальная молекула» или «гениальная лягушка»?
Иными словами, мы, «сорвавшись с цепи антропоцентризма», видим мир единым живым «организмом организмов» с качественно равноприсущими каждому организму свойствами – в том числе и «гениальностью».
Привычно называть гениальность в ряду количественного возрастания параметра: способный, талантливый, гениальный… Но в чём заключается суть самого параметра, суть феномена состояния организма, определяемого нами как «свойство»? Этим вопросом мы и займёмся далее.

Выше мы называли четыре основные причины как неадекватности реакций организма, так и их неполной предсказуемости. Но, вероятно, будет правильным привести примеры таких реакций, которые полностью адекватны раздражителю и предсказуемы с достаточной точностью. Так, ион SO4 адекватно и предсказуемо прореагирует на ион Ca, оказавшийся «в пределах досягаемости». Реакция волка на зайца тоже адекватна и предсказуема – если знать, сколько зайцев на данный момент у волка в желудке.
В каждом из приведённых примеров речь идёт об адекватности реакций ориентационным доминантам организма. Неважно, что в первом случае это называется химическим законом, а во втором – биологическим инстинктом; важно, что по этим примерам можно судить о влиянии доминирующих факторов на предсказуемость реакции.
Намного сложнее дело обстоит в тех случаях, когда «входящая» информация многофакторна, а в основе ответной реакции организма не лежит «ориентационная доминанта». Адекватность и предсказуемость ответных реакций на такие раздражители определяется алгоритмом образования представлений о каждом факторе и алгоритмом оценивания вариантов ответа на поступающую информацию.

Вернёмся к нашим «ориентационным доминантам». «Опыту» организма принадлежит, прежде всего, самоидентификационная картина; и опыт «самого себя» есть самая первая и самая мощная ориентационная доминанта – а, значит, организм постоянно реагирует «на себя». Это реагирование мы называем «осознаванием»себя.
Но в самом осознавании имеются два момента, которые следует раскрыть. Если бы доминанта заключалась лишь в поддержании себя-«таковым», то организму было бы достаточно лишь представления о собственном настоящем. Но поскольку организм, развиваясь, непрерывно изменяется, его преставление о себе должно включать как конструкты о себе-прошлом, так и нечто подобное таким конструктам о себе-будущем. Откуда же возьмутся такие конструкты, если, как мы помним, представления системы образуются из информации об активности её структурных единиц – т.е. целиком основано на произошедших событиях? А «берутся», возникают они из информационной деятельности систем организма в порядке «вертикальных производных», являясь «метаконструктами» этого порядка.
Грубое представление о подобных метаконструктах даёт человеческое планирование, о котором сказано много ироничных фраз вроде «если хочешь насмешить Бога…».
На самом деле, представления о метаконструктах собственного будущего никоим образом не могут быть выражены представлением о нём единственной системы – поскольку ей неизвестны (как мы ранее доказали) ни представления её структурных единиц, ни представление о собственном функциональном назначении в организме следующего уровня. И, тем не менее, такие метаконструкты имеют право быть, поскольку мыслима принципиальная возможность их существования.
Следовательно, ориентационная доминанта образуется не только под влиянием информационных процессов первого рода, но равным образом и под влиянием процессов порядка вертикальных производных.
Ещё одним фактором, упоминавшимся мной ранее, следует назвать влияние ориентационных доминант друг на друга; и если учесть колоссальное количественное преимущество первой доминанты, доминанты «себя, родимого», – то её влияние на все прочие. Система реагирует на информацию «оглядываясь на себя», «исходя из своих интересов» и так далее. Механизм реагирования на внешнюю (и внутреннюю в качестве «внешней») информацию в рамках этого исследования не разрабатывается, но можно представить некие вероятные контуры такого механизма. Допустим, внешняя информация говорит об изменении какого-либо фактора, и скорости самого этого изменения. Этой информации будут соответствовать пространственно-временные изменения представления о данном факторе. Такие «внутренние» изменения всегда сопровождаются образованием напряжённостей, градиенты которых тем больше, чем быстрее изменяются представления. Далее, вероятно, некое адаптационное устройство «переводит» эти напряжённости в формат нервных импульсов организма, направленных определённым «органам» – и система\ организм реагирует на поступившую информацию.


В предыдущем эпизоде мы рассмотрели принципы реагирования организма на информацию о некоем внешнем факторе. Построенная нами модель может служить основой и при построении модели реакции организма на многофакторную информацию, а точнее – на информацию с неопределённым количеством факторов.
Именно такая информация поступает в познавательные аппараты систем нашего организма в реальности. И наша реакция на подобную информацию должна, по крайней мере, быть близка к некоторой средней производной от количества и направленности векторов воздействующих факторов. И самым частым, по-видимому, значением этой среднепроизводной является нулевое или близкое к нулевому, т.е. отсутствие физической деятельности. Вот как глубоко заложена в нас основа нашей лени!
Влияние каждого из факторов многофакторной информации на общий результат мы, не изобретая новых «сущностей», назовём удельным весом этого фактора. В это понятие входят:
1. Статистическая величина фактора
2. Скорость изменения фактора
3. Значение фактора для организма – «ценность» фактора.
Все три образующих не взаимосвязаны; для нас же имеют значение их комбинации, которые и определяют удельный вес фактора.
Главная «закавыка» произведения этих образующих в том, что любая незначащая составляющая математически равна нулю; а, следовательно, и всё произведение равно нулю – нулю реакции организма. Но реакция организма может быть выражена не только ответным действием; она может принимать форму осмысления информации, размышления по поводу информации – и вот тут-то «незначащую» составляющую следует принимать во внимание – в качестве величины с неопределённой ценностью. В этом случае роль играет значимость самого наличия данного феномена, как повода для реагирования.
Именно многофакторность информации и особенности её восприятия организмом являются причиной таких черт человеческого характера, как нерешительность, боязнь инициативы и т.п. А вот такие особенности нашего поведения как «стереотипность», «причёсывание всех под одну гребёнку» и им подобные - определяются влиянием ориентационных доминант. Пример тому – часто встречающееся в литературных произведениях начало фразы: «Не раздумывая, он бросился…».
Примерно то же происходит с такой формой реакции организма на внешние факторы, как размышление. «Стереотипность» здесь так же задаётся ориентационными доминантами аксиом, постулатов, религиозных и философских концепций, «авторитетов»… И такое мышление вполне соответствует принципу функциональности, функционирования любого организма как структурной единицы в организме следующего категориального уровня.
Отсюда мы видим, что не-зависимое мышление, во-первых, чрезвычайно затруднено влиянием ориентационных доминант организма, а во-вторых, не имея ценностных оснований, принуждено тратить время и усилия на создание собственной системы ценностей.

Вывод: Основой многих представлений о таких «загадочных» феноменах нашего внутреннего мира, как характер с его достоинствами и недостатками; система ценностей, и даже некоторые черты личности – является образование и деятельность ориентационных доминант систем нашего организма.


§4.

Шестой вопрос главы – мысль как «мост через пропасть» между «миром» и Неопределимым.

Мысль, как мы её определяли ранее, есть метаориентационный процесс, развивающийся на основе первично-ориентационных процессов систем организма.
Теперь нам следует присмотреться к Неопределимому – столь явно напоминающему о себе и столь удачно ускользающему от «сетей философии»… Неопределимому, определяющему саму возможность существования мира как триединства материя-энергия-время и – не «существующему» в субстанциальном модусе явленности познанию.
В рамках нашей философской системы его можно назвать пра-уровнем организации «мира». И именно поиском связи мысли с этим пра-уровнем мы будем заниматься в этом параграфе.

Итак, нечто «присущее» любому феномену, составляющее саму основу «феноменальности» как способа информативного со-общения, со-отношения с «другим» мы называем «свойством» всякой экзистирующей субстанции. Но что «наделило» субстанцию этим «свойством» и почему это свойство именно «такое» – мы не сможем вывести, исходя только из материальности и связанной с нею детерминантности, «определённости» мира. Мы с Вами, читатель, пришли на самый край «материального» и имманентных материальному производных, обычно относимых философами к «трансцендентному». И следующим шагом будет неизбежный шаг в то самое нематериальное «Неопределимое», голубизной высокого Неба просвечивающее сквозь облака экзистирующих субстанций «мира».

Логика языка в нашем «исследовании связи мысли с Неопределимым» выводит «мысль» как нечто определённое. Но давайте спросим себя, полистав назад собственную писанину, – а насколько же «определена» мысль в качестве материально-временного процесса? Оказывается, о полной определённости можно говорить лишь на уровне некоего фундаментального «кванта» времени; всякая же иная протяжённость времени включает в себя произошедшие с метаконструктом мысли изменения – а, значит, не может быть однозначно определена! Мысль так же, как фактичность любого другого феномена, находится в постоянном «рождении» – но процесс этого «рождения» – прерогатива Неопределимого. И взятку «акушерке», чтобы «роды» были организованы на высоком уровне, мы должны давать до появления «дитяти» на свет Божий!

Какие же направления будет включать наше исследование?
Это:
1. Структурность мысли как отражение структурности Неопределимого.
2. Есть ли у Неопределимого нечто вроде «свойств» ( насколько «неопределимо» Неопределимое)?
3. В чём может заключаться организованность Неопределимого? Можно ли рассматривать Неопределимое как «организм»?

То, что мысль является «процессом», ничуть не мешает ей быть и «системой», ибо мы рассуждали не только о свойствах мысли как феномена, но и о структурных единицах мысли – таких, как представление, память и т.п.
Но если некий феномен, «находящийся» на следующем после мира категориальном уровне, воспринимает\определяет «мир» как свою структурную единицу, то было бы естественным предположить, что такое «определение» является отражением свойств самого этого феномена. Иными словами, даже про Неопределимое – глядя на мир – можно сказать что-то определённое, что не будет слишком далёким от истины.
Это «что-то» – утверждение о том, что системность присуща и Неопределимому. Или – пользуясь общепринятым философским языком – «мир неизбежно несёт на себе отпечаток личности Творца».

Попробуем же разглядеть и осмыслить это отражение этот «отпечаток личности. Воспользуемся – по принципу подобия – тактикой, принятой в оптике при изучении отражения и преломления света. Как в оптике, так и у нас налицо некая граница: там она называется «поверхностью преломлении\отражения», в нашем же исследовании мы назовём её «пределом категориальности». А место на «поверхности» этого предела, место, где наш взгляд либо «поворачивает оглобли вспять» и возвращается, «солоно или несолоно хлебавши»; либо «преломляется под определённым углом» – обозначим как «точку преломления определённости».
Что же мы, поместившись в центре этого «места», увидим в ближайших его окрестностях?
Во-первых, всё, что мы называли «миром», предстанет перед нами лишь в виде одной из наших (если мы отождествим себя с точкой преломления определённости) «структурных единиц», «частью», или «органом», дробящимся в перспективе на неопределённое множество «составляющих».
Во-вторых, с «противоположной стороны» нашему взору предстаёт Неопределимое – в качестве феномена единого категориального уровня – с подобной описанной в первом случае перспективой. А значит – благодаря этой перспективе – мы можем говорить и о «структуре» Неопределимого! Вновь повторяется картина «единомножественности», увиденная нами при рассмотрении «мира»!

Итак, наша тактика принесла свои плоды: мы вправе рассматривать Неопределимое как феномен и вправе «подозревать» у этого феномена наличие неких «свойств».

Несколькими строчками выше я употребил – пусть и в кавычках – слова «с другой стороны точки преломления определённости». Однако, феномен оптического преломления подразумевает две материальные среды с протяжённой границей между ними. Наша же «точка преломления определённости» не имеет не только «протяжённости», но и никакого определённого «местонахождения», и «противоположная сторона» для «преломлённой» определённости – это всё тот же мир, в который она возвращается.
Отсутствие (или «иное состояние») в свойствах Неопределимого такого атрибута, как размер, собственно, и делает Неопределимое «неопределимым». Ведь даже такой вид материи, как «поле», при всей его «похожести» на Неопределимое, имеет, тем не менее, атрибуты, которые характеризуются определёнными величинами. Но ничего подобного «величине» нет у Неопределимого; да это и неудивительно, поскольку «величина» измерима, Неопределимое же «неуловимо».

Что ж, наша первая попытка подойти поближе к Неопределимому дала нам предел категориальности, точку преломления определённости и то, что наличествует ПОСЛЕ «преломления»: изменённую возвращённую определённость – а если сложить два этих слова – извращённую определённость. Трудно сказать, является ли последний феномен частью истинного Неопределимого, но, по крайней мере, он является нашим первым представлением о нём.
Теперь, вернувшись к «миру», вспомним задачу и смысл жизни любого организма – в том числе и мира: ведь мир – тоже организм! Это задача – повышение уровня организованности триединства «материя-энергия-время». И происходит этот процесс благодаря разным «природным» законам, наличию которых до сих пор не придумано никакого внятного объяснения.
Логика языка в определении, например, «силы» очень ловко переодела её в одежду «причины», избежав ответа «по существу». К «причине» нас приведёт и толкование «закона»; и мы опять будем испытывать недоумение – а чем, собственно, различаются «сила» и «закон», если оба сводятся к одному определению?
Общий же результат действия «сил» и «законов» - непрерывное изменение мира. Правда, мы ничего не можем сказать ни о перспективе этого изменения, ни о его цели – буде таковая имеется… Но зато «изменение» - зримый, регистрируемый признак со-трудничества Мира и Неопределимого в лице уже упомянутых «сил» и «законов». А ещё точней – неразрывного единства «имеющего пределы» и «неопределимого», ибо никакой феномен не сможет бытийствовать вне образующих и определяющих его материальных и нематериальных составляющих.

Говоря о нашем «путешествии» к Неопределимому, не следует забывать о том, что собственно «неопределённость» начинается ДО неопределимого. В самом деле, точка преломления определённости, как мы выяснили, не только не имеет размера, но не имеет и какого-либо «местонахождения»: она «везде и нигде»; она «перед» и «за», «до» и «после» самой себя. Иными словами – и это вывод огромной важности – неопределимое при мысленном извне-движении к нему «начинается» постепенно!
«Феноменальность» структурной единицы материи(СЕМ) с потерей ею энергии в результате различных процессов также изменяется от определённости к неопределённости. «Пределом материальности» для СЕМ является показатель уровня неопределённости параметров УНП= Еф\Еп <1, где Еф – энергия квантования – минимум энергии, при котором СЕМ сохраняет присущий ей набор свойств, т.е. определённость; Еп - полная энергия СЕМ.
Дальнейшая эволюция теряющей энергию структурной единицы проходит при значениях УНП = 1 и ∞>УНП >1, а эти значения характеризуют состояние поля (УНП = 1) и пространства.
Итак, при потере энергии, структурная единица постепенно теряет атрибуты материальности – массу, момент количества движения; последним из атрибутов, остающихся при УНП >1 не равным нулю, является размер.

Мыслима ли ситуация – зададим себе вопрос – когда структурная единица не имеет и этого атрибута? Ведь «размер» - это, по сути, «форма» временнОго бытия энергии – то, что уничтожимо при уничтожимости самой энергии. Однако, я не собираюсь фантазировать по поводу «уничтожимости» энергии; представляется более вероятным, мысленно доказуемым, сценарий наличия некоего «пра-уровня» неоформленного существования энергии – того, что я называю Хаосом. Этот сценарий тоже спорен, но важно другое: Хаос – предел нарастания неопределённости, та потенциальная область, которая обладает наивысшей способностью к образованию структурных отдельностей. Ведь процесс «потери» неопределённости, процесс упорядочивания со всякой точки зрения должен быть встречным по отношению к только что рассмотренному нами процессу «развеществления» мира.
Ещё одно замечание: когда я говорю о «потере» энергии, то имею в виду процессы её перераспределения, рассеяния, «разуплотнения» - но никак не «улетучивание в неизвестном направлении».

К чему же – к Неопределимому, или к чему-то иному – мы «пришли» в результате этих процессов? Увы: и пространство, и Хаос – это определённости, которые характеризуются различными степенями неопределённости параметров – неопределённостью в физическом смысле!
Что ж, мы пока ни на шаг не приблизились к Неопределимому; но, по крайней мере, выяснили, что никакая неопределённость таковым не является. Неопределённость следует рассматривать лишь как неналичие свойственного данному феномену. Кроме того, мы выявили при ретроспективном рассмотрении феноменальности «природного» ряд определённых состояний, которые, по сути, являются фазами этой феноменальности.
Итак, при движении к Неопределимому мы наблюдаем как интервалы постепенного нарастания неопределённости, так и некие трансграничные скачки – смены фаз. Мы нашли предел материальности и предел размерности; вероятно, следующей такой границей может стать предел определимости.
Одной из естественных площадок для поиска этого предела должен рассматриваться Хаос – состояние наивысшей неопределённости «мирного». Эта высшая неопределённость предстаёт в виде некоей равномерной плотности энергии-времени; такая равномерность возможна при ∞>УНП >1, когда «физические» (т.е. «работающие» в четырёхмерном мире) способы рассеяния энергии исчерпали себя, и дальнейший процесс мыслится как результат взаимовлияния векторов частных времён структурных отдельностей. Если на поддержание формы\размера структурной отдельности требуется определённое («квант») количество энергии, то порог потери структурной отдельностью атрибута «формы» и есть предел размерности. Что же касается последующего состояния «бывших» структурных единиц пространства, то прежде следует рассмотреть, каким образом «теряется» их форма.

Наиболее интересным в данном эпизоде является сценарий зависимости формы структурной отдельности от «плотности» энергии-времени и связанной с этой плотностью «мерностью» мира. Эта зависимость может выглядеть так: Определённому интервалу плотности энергии-времени соответствует определённое количество измерений сущего.
Исходя из этой зависимости, количество измерений пространства равняется трём; количество измерений вещества – четырём. Количество же измерений Хаоса должно находиться в интервале 3> n>0. Иными словами, предел размерности - это критическая плотность энергии-времени, при которой n=3. Тогда при n=0 мы получаем предел определимости, при котором уже нельзя вообще говорить о «плотности энергии» как таковой.

Второй естественной площадкой для прослеживания закономерностей, связанных с изменением плотности энергии-времени, является процесс увеличения этой плотности. Совершенно очевидно, что интервал значений плотности энергии-времени, при котором n=4, ограничен, и при достижении предельных значений этого интервала «мерность» рассматриваемого сущего изменится также в сторону увеличения. «Чёрная дыра», например, более чем четырёх-мерна; вероятно, могут существовать «миры», «физика» которых основывается на процессах, происходящих в пяти и более измерениях.

Вернёмся к неопределённости Хаоса, чтобы рассмотреть условия его бытийствования. Таких видится два:
1. Физические законы одинаковы в любой момент в любом месте «нашего» четырёхмерного мира. Мирам с иным числом измерений соответствуют «свои» физические законы, не обнаруживаемые средствами четырёхмерного мира.
Например, физически нельзя обнаружить структурную единицу пространства, у которой число измерений равняется трём.
3. Количество измерений Хаоса находится в интервале значений 3> n>0, поэтому можно сказать, что Хаос состоит из областей с целыми числами «мерности», пронизывающих друг друга.

Таким образом, рассмотрев условия бытийствования Хаоса, мы, кажется, «нащупали» основы связи Неопределимого с «мерностью» мира: вид физических законов (возможной структурной единицы Неопределимого) зависит от количества измерений рассматриваемой области мира.
В то же время, исходя из второго условия, вырисовывается картина более всеохватывающая, нежели только бытийствование Хаоса. Мы видим, что мир состоит из «областей» с разным количеством измерений (зависящим от плотности энергии) и с индивидуальным для каждой области видом физических законов – структурных единиц Неопределимого. Эти «области» следует понимать не как существующие в разных местах бесконечного пространства Вселенной, но как наличествующие одновременно в любой точке этого пространства – раз уж мы столь привязаны к нему нашим способом ориентации. Пользуясь церковным языком, мир – это десять тысяч ангелов на конце иглы, да, к тому же, «друг в друге».

§5.

Ну что ж, осмотревшись (конечно же, довольно поверхностно – наука не простит!..) внутри Хаоса, мы подошли к парапету у края величайшего обрыва – предела определимости. Здесь начинаются владения «Великого Скаляра»; но, возможно, здесь же живёт своей удивительной жизнью «организм», органами или структурными единицами которого являются физические законы всех «миров». И если мы ранее задавались целью «связать» мысль с Неопределимым, то в данный момент такая связь уже не представляется исключительным явлением. Мысль всего лишь один из естественных процессов внутри Бытия – того самого всеохватного «монстра», о котором философами человечества исписано неисчислимое количество листов бумаги. Гораздо интереснее представить себе само Неопределимое – хотя мною же сказано, что «всякое представление о Неопределимом есть ложь».

Итак – да здравствует Ложь!

…Побродив по коридорам неопределённости, мы вновь оказались перед закрытой дверью с табличкой «Предел определимости». Что же происходит с энергией за этой дверью, а ещё точнее – в момент «перешагивания порога»?
Прежде всего следует сказать, что каждой пограничной области – а, значит, и области предела определимости – соответствует своя «квантовая физика», свой набор физических принципов, определяющих процессы» перешагивания порога». Так, например, «возбуждённая» (т.е. получившая энергию «со стороны») структурная единица пространства с n=3 переходит через предел материальности и становится структурной единицей материи с УНП(уровень неопределённости параметров) < 1 и «мерностью» (числом измерений) n=4. «Уплотнение» структурных единиц предматериального пространства за счёт образования статистических неоднородностей в однородной среде, приведшее к рождению «флуктуации», мы рассматривали в начале нашего исследования.
Что же, в таком случае, должно «порождать» Хаос, и возможно ли говорить о «начальном» состоянии (в широком понимании) мира? (Слово «начальное» я взял в кавычки, поскольку оно не связано со временем – одним из измерений мира.)
«Начальным» мне представляется состояние сущего при n = 0, которое я называю Великим Скаляром – одним из возможных состояний Неопределимого.

…Что ж, пока мы ожидаем «хозяина», наше внимание волей-неволей направлено на его «подчинённых». Вот куда-то спешит закон Гука; вот теория относительности безжалостно «распекает» ньютоновский закон всемирного тяготения… Множество других законов, не обращая внимания на соседей, 24 часа в сутки занимаются порученным делом в бесконечном четырёхмерном «офисе». Но почему на всех одинаковая форма, а над каждым рабочим местом висит девиз «если… , то…»?
Тут же из хранилища информации пришёл ответ: все законы природы выражены в форме причины-следствия. Однако, некто во мне ехидно добавил: «…природы, имеющей четыре измерения!..».
Да… этот Некто имеет право на ехидство: уж если мы нашими четырёхмерными средствами не можем «ущучить», обнаружить, например, структурные единицы пространства, имеющего три измерения, то, соответственно, не сможем определить и отношения, существующие между ними, - законы трёхмерного мира. Пространство для нас «вечно», поскольку с ним ничего не «происходит». Хаос же, исходя из той же точки зрения, не существует вообще – что тогда говорить о Великом Скаляре!..
«Ба! – сказал я – а ведь в приёмной Великого Скаляра вместо «если, то…» должен висеть другой девиз!» Причина-следствие – всего лишь неопределимое четырёхмерного мира; законы же, выраженные подобными зависимостями – структурные единицы этого неопределимого. «Давай-ка, маэстро, – продолжил я – придумаем для Великого Скаляра соответствующий девиз, а уж потом будем разглядывать таблички на дверях!»
«Во-вторых – говорил я себе – миры всех измерений с их физиками и математиками, с их трансцендентным и имманентным должны быть единым организмом – тем, кто «есть» и чей девиз выглядит так: ∞>n>0.
Итак, с одной стороны у нас Великий Скаляр, с другой – Абсолютный Вектор; всё, что «посередине» – миры-органы Мира.
Но в пределах этого же девиза неразрывно с Миром заключено и Неопределимое мира! Что же тогда следует думать о неопределимом «за» указанными пределами? Вероятно, лишь то, что это неопределимое связано с «последним» категориальным уровнем – в просторечии именуемым Богом…

Ещё одно соображение: чем выше плотность энергии, тем больше мерность мира «n», тем больше «формы», в которую прячется-перетекает «содержимое». В таком случае, возможен некий предел плотности энергии lim Pe \ lim n , лишь внутри которого энергия имеет атрибуты, позволяющие ей «быть таковой». При достижении этого предела наступает новая неопределённость – неопределённость «потери» атрибутов.
Эта неопределённость, между прочим, подразумевает, что вместо «ушедших в тень» атрибутов энергии на первый план выступают атрибуты системы нового уровня – системы, в которой сама энергия является лишь структурной единицей. И здесь мы видим тот же процесс постепенного перехода от определённости к неопределимому через неопределённость.

Таким образом, в «кабинет» Неопределимого посетитель входит через две двери: через смерть параметров и через смерть атрибутов. Как ни странно, в «кабинет» Господа верующий в «потустороннюю» жизнь тоже входит через врата Смерти! Что ни говори, Жизнь – строит, а Смерть – перестраивает!.
…Итак, мы, кажется, пришли по нужному адресу. Две двери, и над каждой – странный знак, напоминаюший осьминога… или голову Горгоны-Медузы…или, наконец, солнце с «руками» протуберанцев… О, да! – Великий Скаляр, ничего не выпускающий наружу; абсолют всевластного скопидомства, поглощающий самого себя… А если не столь мрачно – Великий Вектор, отрицающий себя, извергающий себя – Абсолют расточительной щедрости; Абсолют, занятый исключительно собой и смертельно надоевший себе… О, Боже – что или кого я описываю перед неизбежным шагом навстречу?.. О, Аллах, неужели неопределимое – это змея твоей мысли… «рука» твоего осьминога, взрывающего раковину Вселенной?!. Или же – протуберанец звезды, взлетающий лишь затем, чтобы упасть?..

2
Описать Великий Скаляр просто: никаких «параметров», ничего измеряемого-изменяемого. Одним лишь это Нечто «выдаёт» себя: оно способно порождать Хаос.
Что же тогда порождает Великий Вектор? Ведь энергия в нём уже не имеет тех атрибутов – а, значит, и не играет той роли, которая столь заметна в феноменах «рождения» Хаоса, пространства, материи, миров пяти и более измерений.
Давайте, Читатель, всмотримся в оба «за-предельных» Лика: не напоминают ли они сущности, издревле именуемые Тьмой и Светом. Ведь и Тьма, как мы помним, «безвидна» - что не будет большим грехом прочитать как «безатрибутна»; и Свет, «ставший» ранее, чем явились источники света – явно не «физическая» сущность, каковой он является в четырёхмерном мире. И этот Свет преобразует Тьму, и форма этого преобразования-изменения есть Символ – основа мысли, основа, присущая всем без исключения уровням организации Фактума – всего, что «есть».
Итак мысль «рождена вместе с миром, рождена наравне с миром, присуща миру – но не произошла от мира, не выросла из мира» - таков наш вывод после этого «всматривания». И вывод этот, смею полагать, наконец-то лишит человечество иллюзий по поводу собственной исключительности. Аллах акбар!