Сталин – Черчиллю: пришлите нам ваши дивизии (пересмотренная версия с дополненным финалом)

Забытая страница большой войны

Геннадий Рыбалко
Сталин – Черчиллю:
пришлите нам ваши дивизии

(пересмотренная версия с дополненным финалом)


Никакие цифры не изобразят катастрофу с такой пронзительностью, как просьба о помощи, если она высказана всесильным диктатором.


Откройте второй фронт уже в этом году!

Шесть посланий от Премьер-министра Великобритании У. Черчилля, одно из которых – совместно с Президентом США Ф. Д. Рузвельтом, было получено в СССР (шесть посланий за шесть недель!), прежде чем 3 сентября 1941 – через полтора месяца! – Председатель Совета Министров И. В. Сталин выслал свой ответ.
Он сообщил, что тяжелые территориальные, сырьевые и промышленные потери последних недель поставили Советский Союз "перед смертельной угрозой". И сразу известил своего британского коллегу, что существует только один выход из этого "более чем неблагоприятного положения": мощная помощь Советскому Союзу. Если ее не будет, возможны два исхода: поражение СССР или переход Красной Армии к пассивной обороне (той территории, которая еще не была "под немцем") и это – надолго!
Необходимая помощь должна быть двухкомпонентной.
Во-первых, второй фронт – в 1941 году. На Балканах или во Франции, причем такого масштаба, чтобы он оттянул с восточного фронта аж 30–40 немецких дивизий.
(Следовательно, до конца года, по мнению Сталина, Советский Союз еще был в состоянии вести активные боевые действия.)
Во-вторых, военные поставки. Здесь Сталин был весьма конкретен: "30 тысяч тонн алюминия к началу октября" и по крайней мере "400 самолетов и 500 танков (малых и средних)" ежемесячно.

Британский отказ

Ответное послание Черчилля было получено через три дня – 6 сентября. Он писал: "Как только германо-итальянские силы будут уничтожены в Ливии", противостоящие им британские войска, "смогут включиться в фронт на Вашем южном фланге".
Вот так: на вашей территории и конкретно на южном фланге, даже не спрашивая у хозяина, какая точка приложения британской мощи его устраивает. Он ведь предлагал вовсе не собственную территорию, а Балканы или Францию.
Понять Черчилля несложно: южное направление советско-германского фронта беспокоило Великобританию больше всего – из-за планируемого немцами прорыва в британскую тогда Индию.
Однако когда еще будет победа в Северной Африке... Из британского послания следовало, что не ранее лета следующего года. (Так и случилось: решающая битва – при Эль-Аламейне – будет выиграна 5 ноября 1942 года, а полностью немецко-итальянские войска перестанут сопротивляться в Северной Африке лишь 13 мая 1943 года.) Зато Сталин, как мы видели, не рассчитывал столько продержаться в одиночку в активном состоянии...
При этом Черчилль предупредил, что он, вообще-то, не гарантирует даже и следующий, 1942 год в плане открытия второго фронта (и развитие событий, как мы знаем, это подтвердило). А закончил он этот пункт своего послания словами, что его страна "борется за свою жизнь",– так о какой существенной помощи в таких условиях может идти речь!..

Требуются британские войска!

Свой ответ советский лидер отправит через неделю, 13 сентября, и в нем...
В этом послании уже не было панических нот – речь шла лишь об "улучшении нашего общего дела". Однако не было и обиды на Черчилля за вмешательство в советские внутренние дела. Наоборот, советскому диктатору Сталину его концепция понравилась...
Так что Сталин предложил реальную, по его мнению, альтернативу нереальному, по мнению британцев, плану второго фронта в Европе. По сути, это была модифицированная концепция Черчилля. А формулировалась она конкретно: перебросить в СССР 25–30 британских дивизий. (Это была бы большая помощь: Финляндия и Румыния воевали против СССР, по словам того же Сталина, написанным 10 дней назад в предыдущем письме Черчиллю, таким же и даже меньшим количеством дивизий каждая – 20 и 26, соответственно.) Дабы исключить возможность разночтения, Сталин пояснил на примере: «как это имело место в прошлую войну во Франции". Это значит: британские войска прибудут для полноценного участия в боевых действиях на территории СССР!

Отказ... и почти согласие

Черчилль думал почти неделю (его послание было получено 19 сентября) и аргументировано отказал, добавив: "Мы изучим с Вами любую другую форму действенной поддержки..." (переведя с дипломатического языка, получаем: предложите что-то пореалистичнее). Правда, конкретно о просьбе Сталина прислать войска – ни слова...
Через два дня – еще одно послание, от 21 сентября, в котором Черчилль в принципе соглашался выделить "значительные силы, как воздушные, так и сухопутные, для совместных действий" снова "на южном фланге русского фронта" и снова при условии весьма проблематичной, как на тот момент, победы в Ливии.
Это послание заканчивалось, как никогда, словами:
"Верьте мне,
искренне Ваш
Уинстон Черчилль".
Тем не менее, прошло еще десять дней, а Сталин продолжал молчать. Тогда Черчилль написал еще одно послание, на которое – через день – Сталин (наконец!) ответил.
В совокупности Сталин не писал Черчиллю три недели, а когда 3 октября написал, то, как и его британский корреспондент, ни словом не упомянул о своем "крутом" предложении...

Британские альтернативы

Более чем через месяц после выдвижения Сталиным предложений о присылке британских войск в СССР, а именно 12 октября, Черчилль нашел ей альтернативу: пусть Сталин использует на советско-германском фронте собственные войска, находящиеся в Иране ("имеющиеся там пять или шесть" дивизий), а британцы возьмут на себя их функции.
Сталин на это просто не ответил.
И пройдет еще почти полтора месяца, прежде чем 22 ноября, в связи с британским наступлением в Ливии, которое началось четырьмя днями ранее, Черчилль «вспомнит» о сентябрьском предложении Сталина.
Премьер был готов отправить в ближайшем будущем в Москву своего министра иностранных дел Энтони Идена. Целью этого визита было рассмотрение военных проблем, "включая посылку войск не только на Кавказ" (это – вариант без участия британских войск в боевых действиях на советско-германском фронте, поскольку на Кавказе немцев еще не было), но и на линию фронта "на Юге".

На тормозах

Однако, Черчилль добавил: "Ни наши судовые ресурсы, ни наши коммуникации не позволят ввести в действие значительные силы",– а затем усилил эффект "холодного душа": имейте в виду, что переброска британских войск через Иран приостановит военные поставки по этому пути.
Так для чего Черчилль «вспомнил» просьбе советского лидера? Не для того ли, чтобы спустить свои обещания «на тормозах»: ведь помощь незначительными силами эффекта не даст…
Возникает вопрос: что, подвели Черчилля его эксперты, когда два месяца и один день назад он давал согласие на участие своих войск в отпоре агрессии на территории ССР? Или он теперь просто лукавит, потому что ситуация изменилась? Действительно, в тот же день, когда британцы начали контрнаступление в Ливии, немцы возобновили наступление на Москву, а накануне они захватили крупный центр юга Советского Союза Ростов-на-Дону.
Сталин в своем, можно сказать, немедленном ответном послании, отправленном на следующий день – 22 ноября, согласился даже на не-значительные британские силы и на временное прекращение поставок через Иран.
Одновременно он теперь говорил о "большом положительном значении" "совместных действий советских и английских войск на нашем фронте" при условии, что они начнутся "в срочном порядке"!
Поскольку незначительные силы не могли повлиять на ход боевых действий, то значение было в другом: в психологическим эффекте для собственных войск и народа, который почувствовал бы, что в самый трудный час ему приходят на помощь. (Не зря Сталин применил невоенный термин "положительное значение".)
Почему же было оговорено условие "в срочном порядке"? Возможно, советский вождь имел в виду крупные наступления Красной Армии, которые планировались на зиму, подразумевая, что оказание союзником помощи после начала побед уже не имело бы большого психологического эффекта… Тем не менее, не исключено, что возникшее тогда условие срочности было связано с кардинальным изменением ситуации на советско-германском фронте. Ведь неделю назад (15 ноября) немецкие войска возобновили наступление на Москву. Да и на Юге страны ситуация ухудшилась: 21 ноября противником был захвачен Ростов-на-Дону
Британцы в Москву тогда не приехали… И Черчилль на письмо Сталина не ответил.
Даже на поздравление с днем рождения он хоть и ответил, но лишь через 5 дней, когда – 5 декабря – началось контрнаступление советских войск под Москвой. А еще – на тот день прошла почти неделя после того, как 29 ноября Красная Армия освободила Ростов-на-Дону, и в своем послании Черчилль отмечает эту «блестящую победу». (Шесть дней не отмечал: вдруг немцы вернут себе город, что, впрочем, и случится… правда, через полгода.) А это была особенно важная советская победа для Черчилля, потому что она защитила Северокавказский регион, за которым виден Кавказ, Закавказье и… британская Индия, не говоря уже о Ближнем Востоке!
Заметим, что в тот же день Гитлер успел заявить, что "война в целом выиграна"… Неужели только начало советского контрнаступления убедило Черчилля в том, что за поздравление все-таки стоит поблагодарить, потому что списывать СССР с геополитического расклада еще рано?..
А Сталину в эйфории неслыханных и невиданных за всю войну побед уже было не до британских дивизий…

Последний штрих

Правда, Черчилль еще невольно добавит свой последний штрих в эту военно-дипломатическую картину… 16 декабря он проговорится.
В тот день Красная армия впервые за все полгода войны освобождает областной центр – город Калинин (ныне – Тверь). «Невозможно описать то чувство облегчения, с которым я каждый день узнаю о Ваших замечательных победах на русском фронте. Я никогда еще не чувствовал себя столь уверенным в исходе войны».
Да… Очень тревожно было Черчиллю в связи с положением дел у союзника – наконец-то полегчало! А, чтобы не создалось неверного впечатления, он следующей фразой сообщает: я всегда был уверен в победе (да ради Бога, и в мыслях не было, что вы потерпите поражение!), просто сейчас – уверен как никогда!
Итак, британские эксперты были тут ни при чем. Черчилль таки опасался, что Москва падет, а затем рухнет и весь советский фронт отпора агрессии. Так зачем посылать в гигантский водоворот распада советского государства еще и своих солдат!
Не говоря уже о том, что военные союзники еще в первой половине того года были политическими противниками (да и снова станут ими вскоре после победы над германским фашизмом)…


Послесловие

В этом исследовании автор опирался как на источник информации о посланиях на книгу «Переписка Председателя Совета Министров СССР с Президентами США и Премьер-Министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны» (М.: Госполитиздат, 1958 .– Т. 1. Переписка с У. Черчиллем и К. Эттли (июль 1941 г. – ноябрь 1945 г.) .– 407 с.; Т. 2. Переписка с Ф. Д. Рузвельтом (август 1941 г. – декабрь 1945 г.) .– 296 с.). Отметим, что она была издана в Советском Союзе в период послесталинской "оттепели", к тому же, вскоре после XX съезда.
Поскольку издание было осуществлено «Комиссией по изданию дипломатических документов при МИД СССР», использованная публикация – официальная. Председателем Комиссии был доктор экономических наук А. А. Громыко, и на момент подписания книги в печать он – Министр иностранных дел СССР, а перед тем – заместитель министра. Это свидетельствует о высоком статусе издателя.
Кстати, в «ПРЕДИСЛОВИИ» к «Переписке...» говорилось:
«За пределами Советского Союза в разное время были опубликованы тенденциозно подобранные части вышеназванной переписки, в результате чего позиция СССР в годы войны изображалась в искаженном виде.
Цель этой публикации – способствовать установлению исторической правды»
(т. 1, с. 3).
Извлекая из забвения эту страницу дипломатии военного 1941 года, мы воссоздаем еще один фрагмент исторической правды о не до конца известной широкому читателю великой войне.
Относительно датировки посланий процитируем упомянутое «ПРЕДИСЛОВИЕ»: «В тех случаях, когда» «даты подписания посланий» «не проставлены, указываются даты отправления или даты получения посланий» (т. 1, с. 5).