Хакан народа "рос"

Летом 839 года в Ингельгейм прибыло византийское посольство, возглавляемое епископом Кальцедонским Теодосием и спатарием Теофанием. Скорее всего, это событие, отраженное в Бертинских анналах, так и осталось бы неизвестно исследователям русской истории, если бы их автор не упомянул о том, что вместе с греками, в столицу империи франков прибыли те : «... кто себя, то есть свой народ называли Рос...» На сегодняшний день, сообщение Бертинских анналов, по сути, единственное, задокументированное в западных хрониках и дошедшее до нашего времени упоминание о росах, сделанное за 21 год до нападения росов на Константинополь, летом 860 года, и за 23 года до призвания руси, датируемого в русских летописях 862 годом. Но интересно оно не только этим. В сообщении Пруденция причудливом образом переплелись настолько разные, а подчас и взаимоисключающие понятия и термины, что споры вокруг Бертинских анналов не прекращаются до сих пор. В частности, франкский хроникер пишет, что правитель пришедших в Ингельгейм росов назывался хакан (chacanus), а сами росы, как выяснили дознаватели франского императора, были из народа свеонов (sueоnov).
Проблема заключается в том, что титул «хакан» имеет степное происхождение и у обитавших в Скандинавии свеонов-шведов не зафиксирован, как не зафиксирован в Скандиравии и сам народ «рос». Пытаясь как- то объяснить данное противоречие, исследователи высказывали, да и продолжают высказывать самые разные предположения на этот счет, в основном исходя из своего личного отношения к норманнской теории.
Периодически, хотя все реже и реже, росов Бертинских анналов объявляют выходцами из шведской провинции Рослаген (Roslagen), а титул ”chacanus” норвежским именем Håkon. О бесперспективности подобных предположений написано давно и много, так как еще в XIX веке было установлено, что название Рослаген в Скандинавии появилось не ранее XIII столетия н.э.. Видеть же в титуле правителя росов норвежское имя Håkon не позволяют другие источники, речь о которых пойдет ниже. Поэтому, на сегодняшний день, самое распространенная точка зрения, особенно в стане норманистов, росы Пруденция, это шведы, или руотси (ruotsi), как их называли и называют финны, от которых, якобы, это имя в форме ”русь” и «перекочевало» к славянам, со временем став самоназванием народа и государства. В подтверждение этого, далеко не бесспорного, утверждения иногда приводится более точный или, скажем так, уточненный перевод приведенной выше фразы из Бертинских анналов, в классическом варианте звучащий как : «те, ... кто себя, то есть свой народ называли Рос...». В «новой» же трактовке, фраза читается несколько иначе, а именно : «те, …которые утверждали, что их, то есть их народ, называют Росами». Как видим, получается, что-то типа - сами мы свеоны — шведы, но некоторые называют нас руотси - русь. На первый взгляд, вроде бы все правильно, то есть, так как и утверждают норманисты, оказавшись в Поволховье, скандинавы усвоили применяемый к ним финнами и славянами термин «руотси» - «русь» и стали сами себя назвать русью. Но, давайте попробуем вникнуть в ситуацию более внимательно. Совершенно непонятно зачем скандинавам, в нашем случае шведам, оказавшись в Константинополе, потребовалось представляться именем, которое им дали финны и северные славяне. Это все равно что, если бы современный русский, оказавшись в Стамбуле, на вопрос - «Ты кто?», ответил бы — «Вообще-то я русский, но украинцы называют нас москалями, вот и вы так зовите». Абсурдность подобного диалога более чем очевидна. Еще более очевидной она становится, если допустить, что свеоны-шведы возвращались на свою родину, в Сандинавию, на чем настаивают некоторые норманисты. Поэтому, что бы хоть как-то согласовать сообщение Бертинских анналов с историческими реалиями того времени исследователи или локализуют Русский каганат на территории Восточной Европы, или отказывают ему в праве на существование, полагая, что одного известия анналов не достаточно для поиска этого мифического государства. Справедливости ради, надо признать, что действительно, ни один известный и доступный исследователям как западный, так и восточный письменный источник напрямую не упоминает о существовании Русского каганата. Но вместе с тем, в сообщениях ряда арабских и персидских авторов также говорится, что правитель русов назывался «хакан-рус».
И здесь, по-видимому, следует, немного остановится на значении и происхождении самого термина. Энциклопедические словари определяют его как «... титул главы государства у древних тюркских народов (аваров, печенегов, хазар) периода раннего средневековья». Считается, что термин «хакан» (каган) возник у народа жужаней, между IV и VI вв. н.э. кочевавшего в степях северного Китая, и уже от них перешел к тюркам. Что, в общем-то, в нашем случае не принципиально. Зато принципиально другое. Большинство исследователей вопроса сходятся во мнении, что титул хакан, в период между VI-X вв., у тюрок: «означал верховного правителя, которому подчинялись другие властители. Поэтому хаканами, например, называли китайских императоров». (А.П. Новосельцев «К вопросу об одном из древнейших титулов русского князя»). То есть, титул «хакан», как минимум, означал наличие если не государства, в привычном нам понимании, то наличие определенных государственных или предгосударственных структур и жесткой иерархии. По крайней мере, сообщения «крупнейших восточных ученых Х-ХШ вв» приведенные в уже упомянутой выше работе Новосельцева предполагают именно это: « Ал-Бируни толкует титул хакан как малик (царь) тюрок, хазар и тогуз-гузов. Более детальную классификацию дает ал-Хваризми, который сравнивает титулы хакан и хан. Это тем более любопытно, так как порой полагают, что оба титула - синонимы и хан произошел от хакан. Между тем ал-Хваризми объясняет хан как ар-pa 'ис (глава, вождь), а хакан - ра'ис ар-ру'аса (вождь вождей, главный вождь). Дополнительно он переводит хакан как малик турк ал-азам (великий царь тюрок) или "хан хан" (хан ханов). Следовательно, во времена ал-Хваризми и ранее оба титула не совпадали, и хакан был выше хана, соотносясь с последним как великий князь на Руси с обычным князем. В общем получается, что хакан - титул верховного правителя, под началом которого находились другие властители, ниже его по рангу. Это подтверждается, пожалуй, и единственным (кроме хазар и русов) для Восточной Европы употреблением в XI в. этого титула у ал-Балазури: он один раз именует хаканом одного из правителей Дагестана, так называемого сахиб ас-сарир. В данном случае этот властелин фигурирует в качестве хакана гор (подразумевается его высший суверенитет в горном Кавказе).»
И так, подведем небольшой итог. С учетом приведенных Новосельцевым источником становится, очевидно, что к середине IX в., когда во франкской хронике фиксируется известие о народе рос с хаканом во главе: « ... этот титул - во всяком случае в пределах Восточной Европы - означал верховного сюзерена, претендующего на Господство в регионе». (А.П. Новосельцев «К вопросу об одном из древнейших титулов русского князя») Тем не понятней тогда становятся предположения известного ученого, да и других сторонников норманской теории, что термин «хакан» (каган) у хазар был заимствован предводителями норманских дружин обосновавшихся на северо-западе будущей Руси. Я пропускаю вопрос, для чего? Важнее другое, есть ли основание утверждать, что в 30-х годах IX века норманны были реальной силой претендовавшей на то самое «Господство в регионе»? К сожалению, для ответа на этот вопрос уповать на письменные источники, из-за отсутствия таковых, не приходится, поэтому обратимся к данным археологии.
Самые ранние следы пребывания скандинавов на территории будущей Руси обнаружены в нижних напластованиях Старой Ладоги и датируются серединой VIII вв. О том, что в рассматриваемый период представляла из себя «первая столица Руси» (по терминологии А.Н. Кирпичникова) разговор пойдет ниже. А пока давайте посмотрим как складывалась ситуация с присутствием скандинавов на остальной территории Восточной Европы. Что бы не быть голословным приведу цитату из статьи «Скандинавские находки с территории Древней Руси» размещенной на сайте «Путеводитель в археологию» (http://arheologu.ru/stati/2564/) :
«К востоку от Старой Ладоги на территории юго-восточного Приладожья предметы скандинавского происхождения найдены примерно в 23 пунктах, расположенных по берегам небольших рек, но только в двух случаях можно говорить о конце IX в. Отдельные вещи и скандинавские погребения этого же времени встречены еще дальше на восток - на территории Ярославского Поволжья. Прежде всего, это материалы Тимеревского комплекса. Следующий район, с которым связано очевидное появление скандинавов в IX в. - это верховья Западной Двины и междуречье Двины и Днепра. Однако, здесь места находок отмечают скорее некую цепочку, а не скопления, как в низовьях и верхнем течении Волхова. В Смоленском Поднепровье два пункта дают основную массу находок скандинавских вещей - это Новоселки и Гнездово, но подавляющее большинство из них связано с комплексами X в. Южнее Гнездова в Поднепровье находки скандинавских комплексов или отдельных вещей IX в. отсутствуют. Совершенно очевидно, что немногочисленные находки раннего периода происходят в основном с памятников, связанных с северным отрезком Волховско-Днепровского пути и начальным, и конечным (в пределах Древней Руси) отрезками Волжско-Балтийского.»
Скажем прямо - не густо. Особенно если учесть, что даже наиболее последовательный из российских норманистов Л.С.Клейн признает, что :
« В громадном большинстве случаев сами по себе находки украшений, оружия и других предметов скандинавского происхождения не влекут за собой с необходимостью ничего сверх концентрации экономических связей со Скандинавией; для того что бы определить этническую принадлежность комплекса, в котором эти вещи найдены, необходим анализ погребального обряда...».(Л. С. Клейн «Спор о варягах: история противостояния и аргументы сторон». Евразия. Санкт-Петербург. 2009 г.). Но в том-то и дело что, по словам самого Льва Самуиловича, достоверных скандинавских погребений на территории Восточной Европы в рассматриваемый период, не так уж и много. Более того, в упомянутой выше книге известный археолог прямо пишет: «Пока мы можем констатировать, что в IX в. отдельные скандинавские погребения появляются в некоторых районах основных восточноевропейских водных путей, в тех же местах, где в Х в. нам известны уж группы, серии скандинавских погребений (Приладожье, район Смоленска, Ярославское Поволжье)».
То есть говорить о каком-то доминировании, в том числе политическом, скандинавов на территории Восточной Европы в первые десятилетия IX века явно не приходится. Еще сложнее проследить их контакты с хазарами, от которых, по версии историков, шведы-ruotsi и заимствовали титул хакан. Лично мне о находках предметов скандинавского происхождения на территории Хазарского каганата читать не доводилось. Редкие скандинавские вещи встречаются в землях северян и вятичей, но судить по ним о присутствии скандинавов на этой территории также не представляется возможным. Значительное количество скандинавского экспорта дает Супрутское городище, расположенное в Тульской области и в середине IX века контролировавшее Око -Донской участок по Донскому торговому пути. Но и здесь, как показали археологические раскопки, следов пребывания скандинавов не обнаруживается. Примечательно и то, что в скандинавских сагах полностью отсутствует упоминание о хазарах, титуле хакан (каган), как и о многих других реалиях того времени. Что само по себе, конечно же, не может служить веским доказательством отсутствия политических и экономических скандинаво-хазарских связей, но тем не менее... К тому же, безусловно, пути хазарских и скандинавских купцов на территории Восточной Европы, так или иначе, пересекались. Но вот только стоит ли на основании этого делать далеко идущие выводы о заимствовании скандинавами у хазар имперского титула? Как справедливо заметил А.А. Горский, если : «самозваное принятие титула кагана каким нибудь предводителем викингов еще можно допустить (хотя это был бы факт беспрецедентный — ведь никому из их вождей на Западе не пришло в голову назваться «императором»), но признание этого константинопольским двором, бдительным по отношению к подобного рода вещам (достаточно вспомнить, сколь болезненно реагировала Византия на провозглашение императором Карла Великого; а ведь он завоевал до этого пол-Европы и был коронован в Риме папой), невероятно».
Понимая всю сложность задачи по объяснению сообщений Бертинских анналов и арабских авторов исследователи предлагают несколько версий локализации Русского каганата, наиболее популярная, из которых, помещает Русский каганат на славянский север, в Приладожье и Поволховье. Определенный резон, в этой версии, безусловно, имеется, скандинавы появляются на Ладоге в середине VIII века. Но уже к концу столетия, как показывает археология, их практически полностью вытесняют носители «культурных традиций лесной зоны Восточной Европы» или попросту говоря, славяне. Возвращение скандинавов в Ладогу произошло лишь около 840 года, и было ознаменовано сильным пожаром едва не уничтожившим поселение. Иногда приходится читать, что так «отметили» свое возвращение домой послы хакана народа рос, слишком уж соблазнительно близкие даты. Что ж, шок это по-нашему. В типично российских традициях «до основания, а затем». Но давайте посмотрим, что на самом деле представляла собой Ладога в тот период. По словам археолога С.Л. Кузьмина, между 750-800 да и 800-860 годами Ладога не только не была городом, в привычном для той эпохи понимании, но даже «не была и не могла быть специализированным торгово-ремесленным центром» ( С.Л. Кузьмин «Ладога в эпоху раннего средневековья (середина VIII - начало XII вв.). Довольно скромно оценивает Кузьмин и количество населения обитавшего в Ладоге в первой половине IX века — от нескольких десятков, до одной-двух сотен постоянных жителей. Причем, по мнению археолога «говорить о реальной «полиэтничности» поселка.... вряд ли возможно», ввиду того, что, судя по археологическим данным, в это время здесь преобладали славяне.
Не меньше вопросов связанных с попыткой локализации Русского каганата в Поволховье вызывает и так называемое Рюриково Городище, расположенное в 2 км к югу от центра современного Великого Новгорода, при истоке реки Волхов из озера Ильмень. По свидетельству известного археолога Е.Н. Носова :
«... имеющиеся данные — дендродаты, монетные находки, скандинавский импорт, бусы, гончарная посуда — позволяют уверенно говорить о существовании поселения начиная с середины IX в. Учитывая стратиграфию мыса Городища и дендрохронологические даты раскопанных сооружений, нет оснований думать, что здесь были более ранние культурные отложения и что эта часть памятника являлась, как предположил Г. П. Гроздилов, вообще древнейшей на поселении». (Новгородское (Рюриково) городище Носов Е.Н.,).
То есть, говорить о том, что в 30 — 40-х годах IX века на территории Рюрикова Городища размещалась столица Русского каганата, так же не приходится. Даже не смотря на всю ту, скандинавскую, «вуаль», о которой так часто любят рассуждать российские историки, и действительно самые ранние находки арабских дирхемов датируемых первыми десятилетиями IX век. На сегодняшний день, нет никаких оснований утверждать, что арабское серебро было завезено в Поволховье скандинавскими находниками. Гораздо более вероятно, что это дело рук восточных славян добравшихся до Волхова из Поднепровья, если не самих выходцев из восточных стран. Это понимают и многие западные исследователи, которые, в отличие от российских, довольно скромно оценивают вклад самих скандинавов в дело развития торговых путей по территории Восточной Европы. В своей книге « Начало Руси: 750-1200 гг.» С. Франклин и Д. Шепард пишут : «Нет основания предполагать, что походы осуществлялись исключительно по воде или что скандинавы были единственными путешественниками. Действительно, скорость, с которой дирхемы достигали Старой Ладоги в середине VIII в., указывает на то, что доставку их осуществляли люди, хорошо знакомые с частью дороги из Табаристана, или даже со всем маршрутом. Маловероятно, что путешественники были новичками в этом деле, пришедшими из стран Балтии»
Есть и еще один момент, позволяющий с сомнением отнестись к попыткам поместить Русский каганат на северо-запад будущей Руси. В так называемом «Баварском географе», время написания которого датируется между 817-840 годами, русы (ruzzi) помещаются рядом с хазарами (cazari), то есть на юге Восточной Европы. Нет у историков и удовлетворительного ответа на вопрос, зачем немногочисленным жителям, как Ладоги, так и Рюрикова Городища вообще понадобилось снаряжать посольство в далекий Константинополь. В начале, да и в средине IX века Византия не могла оказать сколь-нибудь серьезное влияние на ситуацию как в Восточной Европе в целом, так и на ее северо-западной окраине, в частности. Торговые операции русов, судя по монетным кладам и вещевым находкам, в то время были ориентированы исключительно на Восток, Булгар и Хазарию, куда русы, по сообщению арабских источников, везли пушнину, мед, мечи и рабов. Да и археология Ладоги и Рюрикова городища не показывает заметного византийского экспорта ранее конца IX начала Х вв. Причины этого достаточно прозаичны. Знаменитый торговый путь «из варяг в греки», о котором говориться в ПВЛ и о котором так много пишут в исторической литературе, на поверку оказался достаточно сложным и мало рентабельным маршрутом. Исследования А. Никитина, Ю. Звягина, В. Нефедова, основанные на данных гидронимики и археологии, а также три попытки пройти по пути «из варяг в греки», предпринятые энтузиастами в 1987, 1996 и 2001 году, позволяют усомниться в существовании стабильного сообщения, по всему северному участку, данного маршрута, в рассматриваемый период. Тем более что, как в настоящее время установлено, весенние паводки на реках в конце I тыс. н.э. были намного ниже современных. По мнению участника первого (1987 г.) похода, на ялах «Варяг» и «Русь», осуществленного под руководством известного археолога Г. Лебедева, А. М. Микляева более вероятно, что путешествие «из варяг в греки» совершалось не по воде, а по льду, зимой. Что при внимательном рассмотрении вопроса, не так уж и фантастично звучит, особенно если учесть, что в сагах описывается переход зимой, даже не по льду, а вдоль реки, который свершили викинги от Новгорода к Ладоге.
К слову сказать, по утверждению Т. Джаксон ( Викинги на речных путях Восточной Европы) саги, в целом, достаточно скудно и не точно освещают весь путь «из варяг в греки.» А участок пути, проходящий через Финский залив к Неве и через Волхов к великому волоку, так вообще ни в одном скандинавском источнике не упоминается. Как не упоминается в сагах и само Ладожское озеро, не упоминается достаточно трудный и небезопасный участок пути волоком из Ловати на Двину и из Двины на Днепр. Нет в сагах ни одного слова и о пути по Волге, где, если следовать логике норманистов, викинги плавали как у себя дома. Единственные зафиксированные в сагах города, которые указывают на знакомство норманнов с Волго-Окским междуречьем, это Суздаль (Súrsdalr), Ростов (Rostofa) и Муром (Móramar). Как уже показано выше, не лучше ситуация в скандинавских источниках и с верхним Днепром, сведения о котом путанные и неполные. Судя по сагам, скандинавы вообще шастают по Руси, словно на ковре самолете летают, не замечая рек, городов и весей. Только что были в Константинополе – Миклагарде и уже в Хольмгарде-Новгороде. Впрочем, все это из области сказок. Реальность же показывает, что оснований для помещения центра Русского каганата на северо-запад Восточной Европы в Ладогу или на Рюриково Городище менее чем достаточно. И, пожалуй, единственный мотив, который оправдывает эти основания - стремление увязать Русский кагат со скандинавами.
А теперь рассмотрим еще одного главного претендента на право именоваться столицей дорюриковой Руси. Речь, конечно же, идет о Киеве, географическое расположение которого, снимает многие сложные и труднообъяснимые вопросы, возникающие при попытке локализовать Русский каганат на северо-западе Восточной Европы, но порождает новые. Все дело в том, что археология Киева так же не позволяет говорить о каких либо контактах его жителей с Византией ранее второй половины IX начала Х вв. Более чем спорно и само существование здесь города или протогорода в первой половине IX века. По оценке западных специалистов, с которой, скрипя сердцем, в настоящее время соглашаются и некоторые российские и украинские археологи, урбанистический этап Киева начинается не ранее 880 года. В целом же, по мнению Ю. Калмера – « IX в. - один из наименее интересных периодов в истории этой издревле заселенной местности.» (К. Цукерман Два этапа формирования древнерусского государства). Еще более определенно о том, что представлял собой Киев, в рассматриваемый период говорит и Э. Мюле. В работе «К вопросу о начале Киева» написавший : «Картина, которая складывается в результате обозрения материалов исследований о киевском комплексе поселений последней четверти Х в., показывает ряд маленьких, топографически обособленных поселений, характер которых в отдельных случаях определяется лишь частично. На Замковой горе поселение существовало уже в VI—VIII веках. Его связь с поселением IX—Х вв., обнаруженным на том же месте, остается, однако, сомнительной. Оборонительные укрепления для всего времени существования поселения убедительно не подтверждены. Единственный участок, для которого зафиксировано искусственное укрепление, занимает около 2 га северо-западного участка Старокиевской горы. Обнаруженный здесь материал восходит к VI в., но контуры укрепленного поселения заметны не ранее, чем для VII—VIII веков. Только с этого времени жилища, возможно, также оборонительный ров и капище, свидетельствуют о непрерывности поселения. О «значительном и развитом поселении», как это звучит у Толочко, едва ли можно говорить уверенно. Политико-административная и культово-религиозная роль этому поселению как центру в VII—VIII вв. еще не принадлежала. Датировка решающих археологических комплексов — оборонительного рва и капища — остается до сих пор неясной. Не исключено, что оба они возникли только в течение IX века. Для этого времени письменные источники, постепенно дополняющие археологические материалы, свидетельствуют о формирующихся функциях города Киева как центра. Отчетливо зафиксированы не только по летописям, но и по археологическим источникам (курганы княжеских дружинников, фундаменты каменных сооружений) военно-политические функции города как центра в Х веке. В то время поселение становится центром киевского конгломерата поселений. Вопрос о распространении застройки уже в середине Х в. через ров на граничащий с ним некрополь в свете имеющихся сведений остается спорным. Подол заметно выделяется только с начала Х века. В середине Х в. он со своими усадьбами, частоколами и улицами выступает уже как развитый район города с выраженным торгово-ремесленным характером. На Лысой горе в районе позднего Копырева конца поселение зафиксировано только в Х веке. Было ли поселение на Лысой горе укреплено, неясно. Не исключено, наконец, что наряду с известными по источникам поселениями имелся ряд мелких усадеб и отдельных дворов в районе киевского комплекса поселений, например, на горах Детинка и Щекавица. »
Вынужден извиниться за чрезмерно длинные цитаты, но не всегда вольный или сокращенный пересказ материала, особенно в такой области как археология, позволяет объективно судить о предмете спора или обсуждения. Выводы Э. Мюле вполне согласуется и с почти полным отсутствием денежных кладов, как византийских, так и восточных, в среднем течении Днепра. Что, в свое время, это позволило В.Л. Янину утверждать, что данные монетных находок не позволяют возводить начало функционирования «пути из варяг в греки», соединяющего Киев и Константинополь, к IX веку. Конечное, отсутствие кладов не исключает саму возможность путешествовать из Киева к Константинополю тем маршрутом, который описан в ПВЛ и который действительно использовали купцы и воины Кевской Руси в середине Х века, но данные археологии не позволяют говорить о том, что в в 30-60 х годах на берегах Днепра существовало государство способное, да и нуждавшееся в дипломатических сношениях с Византией. Более того, все те же данные археологии показывают, что в рассматриваемый период Среднее Поднепровье находилось в абсолютном экономическом вакууме и если иноземные купцы и посещали этот регион, то явно в нем не задерживались. Видимо негде было, да и незачем.
Все это, в свое время, позволило В.В. Седову разместить Русский каганат на территории славянской волынцевской археологической культуры, основной ареал распространения которой находился в Подесенье с бассейном Сейма, а также в среднем и верхнем течении Суллы. Пселла и Ворсклы. Однако, идеи известного историка и археолога не нашли поддержки у других исследователей вопроса. Причины тому вполне прозаичны. Археология, как и редкие свидетельства арабов, хазар, да и самой ПВЛ показывает, что население волынцевской культуры не только не представляло реальной угрозы для располагавшейся по соседству салтово-маяцкой археологической культуры, обычно приписываемой Хазарскому каганату, но и находилось под ее культурным, экономическим, да и политическим влиянием. Ниже я еще коснусь этого вопроса.
А теперь перейдем к следующему соискателю на право именоваться Русским каганатом – Салтово-маяцкой археологической культуре. Наиболее последовательно данную версию разрабатывала Е.С. Галкина, но и до нее, на возможную связать русов арабских авторов с аланским населением Среднего Дона и Северского Донца, указывал еще украинский археолог Д. Т. Березовец. Не смотря на достаточно вескую и обоснованную аргументацию своей точки зрения, работа Галкиной была воспринята в штыки большинством историков. Что вполне объяснимо. Данная концепция не вкладывается в прокрустово ложе норманизма и антинорманизма с его крайностью - русы либо скандинавы, либо славяне. Да и, как утверждают оппоненты Галкиной, археологической преемственности между салтовской культурой и культурой древней Руси не прослеживается. На самом деле это не совсем так. Но, пожалуй, даже не это главное. Еще в начале XIX века один из столпов норманизма А.Л. Шлецер высказал догадку, что набег на Константинополь в 860 году совершила не русь славянская и не русь варяго-скандинвская, а особые реликтовые припонтийские росы «сходством в названии которых с Киевской Русью обманулись многие, начиная с «почтенного Нестора»» ( О. Н. Трубачев « В поисках единства. Взгляд филолога на проблему истоков Руси» Москва. Наука. 2005 г.)
По понятным причинам, «догадка» Шлецера не нашла поддержки и развития в российской академической среде, хотя периодически к идее отдельных, не славянских и не скандинавских росов исследователи возвращались и возвращаются. Что вполне закономерно, так как упоминания о росах/русах в сочинениях западных и восточных авторов появляются задолго до того как первые скандинавы пришли в Восточную Европу. К тому же, если допустить существование Руси до Руси, то многие спорные и непонятные сюжеты нашей истории находят вполне разумное объяснение. Включая само происхождение этнонима «русь», споры, о этимологи которого никогда не затихали, не смотря на категоричные, но лишенные всякого основания заявления норманистов.
В действительности же проблем у «скандинавской» гипотезы происхождения имени «русь» не меньше чем у всех остальных и в том виде, в каком она была предложна В. Томсоном, «северная» этимология в настоящее время отвергнута германистами. О чем достаточно подробно говориться в работе К.А. Максимовича « Происхождение этнонима Русь в свете исторической лингвистики и древнейших письменных источников»: «Итак, существование в VI-VII вв. прагерманских основ rods - и *rop(e)R обосновывали, с одной стороны, наличием прагерманского корня *rodh- со значением 'весло; гребля' и, с другой стороны, современным финским названием шведов Ruotsi. Как мы видели, эти объяснения наталкиваются на трудности историко-фонетического характера. Однако производство этнонима (РУСЬ) от nоmеn actionis (гребля) маловероятно и по соображениям семантики, поскольку это привело бы к системному смешению сигнификатов - иными словами, к отождествлению в речи действия (гребля) с названием народа или социальной группы. Семантические трудности при выведении термина Русь < Ruotsi из *rop(e)R С. Экбу пытался решить указанием на подобное развитие (от обозначения деятельности к названию группы лиц, занимающихся этой деятельностью) «во многих языках»: в частности швед. ledning и англ. direction означает 'управление' и 'коллектив управленцев'. Точно так же швед. rodd якобы означало 'гребля' и 'гребцы' (однако примеров такого словоупотребления Экбу почему-то не приводит). Действительно, во многих языках имя, обозначающее деятельность, переносится на группу занятых ею людей (в параллель англ. direction можно привести рус. nравленuе, совет, дума как действие и как дминистративный орган) - однако Русь будет первым (и, видимо, последним) случаем, когда имя, обозначающее род занятий, превращено в ЭТНОНИМ. Отсутствие типологических параллелей делает эту гипотезу чрезвычайно уязвимой для критики. Следует также иметь в виду, что слово Русь в древнескандинавском не могло обозначать и какой-либо социальный коллектив, ПОСКОЛЬКУ в ЭТОМ случае ожидалось бы оформление данного слова посредство~ суффикса принадлежности -ing- (как в др.-сканд. voeringjar 'варяги', kylftngar 'колбяги') - однако в слове Русь данный суффикс как раз отсутствует. Что же касается финского слова, то оно до сих пор не имеет надежной этимологии (*rop(e)R, как мы видели, таковой не является) и, следовательно, перед нами типичный случай определения одного неизвестного (*ro(e)R) через другое (Rиоtsi). В лингвистике, как и в математике, подобные доказательства не имеют силы.»
И это не единственные сложности, с которыми сталкивается скандинавская этимология. Исследователями давно отмечено, что восточные славяне имели непосредственные контакты со скандинавами, в таком случае не совсем понятно почему основу rods для имени русь они заимствовали у финнов. Не объясняет скандинавская гипотеза и тот хорошо известный факт, что древнейшие варианты названия Руси в форме Ruzara, Ruzzi, Ruzi в немецких источниках начиная с IX века: «… во-первых, происходят из Баварии (т.е. с юга Германии), а во-вторых, как показывает наличие в корне и, заимствованы из славянского (древнерусского) языка, хотя более естественным было бы заимствование данного слова на севере Германии непосредственно из древнешведского (но тогда с корневым о, как в *rорs)» (« Происхождение этнонима Русь в свете исторической лингвистики и древнейших письменных источников» К.А. Максимович). «Между тем – продолжает Максимович - нижненемецкие (северные) варианты названия (Ruci, Rusci) вторичны по отношению к верхненемецким (южным). Аналогично скандинавские наименования Руси Russar (Ruzzar), Rusia, Ruciland происходят не из древнешведских, а из континентальных европейских источников» (там же)
Еще шире ставит вопрос А. В Назаренко, по мнению которого: «… ориентация даже самых ранних немецкоязычных форм на славянский оригинал при изустном характере заимствования недвусмысленно показывает, что те носители самоназвания «русь», с которыми имели дело на юго-востоке Германии, в Баварской восточной марке (древнейшем ареале русско-немецких межэтнических контактов), уже в первой половине – середине IX в. говорили по-славянски.» ( А.В. Назаренко «Древняя Русь на международных путях»). Конечное, логичней, да и проще всего было бы допустить, что шведы-ruotsi быстро усвоили славянский язык, который по версии Назаренко был: «… местным койне, которым варяжские купцы пользовались так же во время своих международных операций». (там же) Да только вот, где следы тех скандинавских купцов на территории будущей Руси в первой половине IX века? К тому же и сам же Назаренко с сомнением пишет : «Одно дело – уметь изъясняться на чужом языке, когда того требовали обстоятельства, и совсем другое - употреблять иноязычную форму самоназвания» (там же).
Как показывает мировая история, самоназвание всегда отличалось максимальной устойчивостью, так как напрямую было связанно с этнической самоидентификацией, особенно в случаях контактов с представителями иных народов и уж тем более в «протокольных» ситуациях, тех же дипломатических переговорах, например. Что, собственно, и показали Бертинские анналы, из которых следует, что после проведения тщательного расследования представители народа рос, оказались шведами – свеонами. То есть, мы снова упираемся во все туже, совершенно абсурдную ситуацию, отправляясь в Византию шведы-свеоны за какой - то нуждой представляются не своим собственным этническим именем - sueоnum, а именем, которое им дали славяне, позаимствовав его у финнов. За какой нуждой? Чем им вдруг так стало мило имя «русы» или пусть даже «ruotsi», если оно в то время ровным счетом ничего не значило, что для греков, что для франков (грабительские походы руссов на Константинополь еще впереди)? Ведь не называют же себя современные шведы (svenskar) отправляясь в Стамбул, да и в Хельсенки - ruotsi или росами/русами ? Поэтому объяснение сей метаморфозе может быть одно, шведы – sueоnum Бертинсиких анналов находились на службе у хакана народа рос. Собственно, данная точка зрения не нова. Озвучивали ее давно, в том числе и те историки, кто лояльно относился и относится к идеям норманизма. Вопрос заключался лишь в том, кем был, этот самый народ рос. И по сей день версий объясняющих его происхождение существует достаточно, как и литературы, эти версии рассматривающей. Поэтому останавливаться на них не буду, замечу лишь, что рассуждать о славянском происхождении народа рос, в настоящее время явно не приходится. В виду того, что этнонимы с корнем «рос/рус» появились в Восточной Европе гораздо раньше славян и принадлежали эти этнонимы иным этническим группам и народам.
Как и Шлецер, данной точки зрения, в свое время, придерживался М.И. Артамонов, считавший, что за долго до прихода норманнов-руси в Восточной Европе уже « существовал народ с созвучным наименованием». Кем был этот народ, известный археолог прямо не говорил, но то, что это были не славяне, указывал однозначно. Определял он и круг древностей который, по его мнению, мог принадлежать народу «рос», это : «своеобразные серебряные вещи, которые в виде кладов находят в этой области и которые, судя по всему, попали в землю в условиях вражеского нападения в конце VII — начале VIII вв.» (М.Т. Артамонов «История хазар») С росами связывал Артамонов и единственное в своем роде Пастырское городище основанное народом ведущим если не оседлый, то полуоседлый образ жизни. В культуре, которого органично сочетались черты, с одной стороны, присущие традициям черняховской культуры, в ее сарматской составляющей, с другой : «роднящие её с салтовской культурой Донца и Среднего Дона более позднего времени и до некоторой степени с культурой Дунайской Болгарии». (там же). Так же, Артамонов обращал внимание на то сходство, которое имеется между культурой Пастырского городища и современными ей культурами Крыма, Северного Кавказа : «… где удержалось население готского времени и где уцелели некоторые традиции сармато-аланского происхождения». (там же)
Справедливости ради, следует признать, что далеко не все археологи разделяли и разделяют точку зрения Артамонова, но сам факт связи населения Пастырского городища с ирано-болгарскими миром отрицать не приходится.
И здесь мы снова вернемся к происхождению этононима «русь». Среди гипотез противостоящих скандинавской этимологии, если так можно выразится, наиболее популярна иранская или индо-иранская (арийская), сторонниками который были такие известные лингвисты и историки как Трубачев О.Н., Абаев В.И., Вернадский Г.В., Седов В.В. и некоторые другие. Суть ее сводиться к тому, что этноним «русь» попал к славянам задолго до скандинавов от индоиранцев, у которых слова roká-, ruk означают «свет, блеск», ruksá- «блестящий», (древнеиндийский яз.), roxs/ruxs «светлый, сияние» (персидский, осетинский яз.) и входило состав этнонимов таких как роксаланы, аорсы.
Более того: «…только «Южная» версия этимологии Русь, – по утверждению О.Н. Трубачева, - способна убедительно раскрыть природу «двойственной огласовки корня» у / о: Русь — Россия. Для этого достаточно указать на то, что обе разновидности изначально представлены на юге и коренятся в специфически индоарийском продукте чередования гласных о (аu) : u в формах Rok- (*rauk-), Ruk-, Ruks-, Russ-, Ross- (см. выше). До недавнего времени эта «двойственность» нередко считалась необъясненной». (О.Н.Трубачев «Русь. Россия . Очерк этимологии названия»)
Собственно, признать индоиранскую гипотезу происхождения этнонима «рос/рус» в настоящее время мешает только несомненное и бесспорное присутствие скандинавов в истории Киевской Руси. Но и здесь нет противоречия, если допустить одну простую вещь... А именно, наложения северного ruotsi на южное: ruksá, roxs/ruxs. В том или ином виде, к этой идее в свое время обращался В.А. Брим, а в наше время А.А. Горский, писавший : « Сходство терминов привело к их актуализации и слиянию, способствуя восприятию северными пришельцами земли на юге Восточной Европы как своей, а местным населением — дружинников норманнского происхождения как отчасти «своих»» (А.А. Гороский «Русь. От славянского расселения до Московского царства»). То есть, как видим, говорить о существовании Руси до Руси, а значит и Русского каганата можно с некоторой определенностью. Остается только попытаться выяснить его локализацию. Задача эта и по сей день достаточно сложная, так как свидетельств его существования крайне мало и все они могут быть истолкованы, да и по-прежнему толкуются не однозначно. И все-таки…
Выше, уже было показано, что попытки разместить Русский каганат на северо-западе Восточной Европы сталкиваются с известными трудностями. Не лишена их и «южная» версия. Но трудности эти связаны скорее не с отсутствием аргументов в пользу «южной» локализации каганата, сколько с невозможностью согласовать или увязать «южную» версию с историей возникновения Киевской Руси, отраженной в древнерусских летописях. Насколько такой подход оправдан, покажет время, когда поиски доказательства самого существования Русского каганата увенчаются успехом или наоборот неуспехом. А пока можно лишь предполагать и высказывать аргументы. Чем, собственно, дальше мы и займемся.
Для начала давайте выясним, что же вообще известно о русах из западных и восточных источников рассматриваемого периода. Увы, к сожалению, почти ничего. По сути, на сегодняшний день, в актив западных известий о русах можно занести лишь, уже упомянутые выше, Бертинские анналы и Боварский географ, интерпретация которых, по-прежнему, остается спорной. Хотя Баварский географ и помещает русов по соседству с хазарами. Не лучше обстоит дело и с сообщениями восточных авторов. В настоящее время общепринято, что первым, в арабо-персидских хрониках, русов упомянул начальник почт северной Персии Абу-ль-Касим Убайдаллах ибн Абдаллах, более известный как Ибн Хордадбех. В своем сочинении «Книга путей и стран», датируемом серединой IX в., написавший : «Если говорить о купцах а-Рус, то эти из славян. Они доставляют заячьи шкурки, шкурки чёрных лисиц и мечи от самых отдалённых славян к Румийскому морю. Владетель а-Рума берёт с них десятину. Если они сплавляются от славян по реке Танаис, то проезжают Хамлидж, город хазар. Их владетель также берёт с них десятину. Затем они отправляются по морю Джурджан и высаживаются на любом берегу… Иногда они везут товары от Джурджана до Багдада на верблюдах. Переводчиками у них славянские слуги-евнухи. Они утверждают, что они христиане и платят мусульманам подушную подать». (Ибн Хордадбех. Книга путей и стран. М. 1986 г.)
И здесь надо кое-что пояснить. В действительности в тексте Ибн-Хордадбеха о происхождении русов написано не «из славян», а из «ас-сакалиба». Данное уточнение делается в связи с тем, что далеко не все исследователи и лингвисты разделяют устоявшуюся, в исторической науке, точу зрения, согласно которой арабы термином «ас-сакалиба» называли исключительно славян. По прежнему спорно и название упомянутой Ибн Хордадбехом реки, «Танаис», так как в данном месте текст рукописи сильно испорчен и понятно для чтения лишь окончание слова «…нису». В связи с чем, идентификация реки ас-сакалиба, по которой русы попадают в хазарский город Хамлидж так же затруднена и остается предметом спора, а зафиксированное в цитате, «Танаис», всего лишь одна из нескольких, имеющихся версий. Но и без этих уточнений предельно ясно, что как западные, так и арабо-персидские хроникеры, первой половины и середины IX века, имели о русах настолько минимальные представления, что даже не могли локализовать в пространстве, попросту помещая их, где-то в Восточной Европе. То есть, как видим, для того чтобы отыскать местонахождения Русского каганата современных его существованию письменных источников как западного, так и восточного происхождения не достаточно. Что ж, посмотрим, насколько нам поможет в этом вопросе археология, ведь как следует из сообщений восточных, да и западных авторов, наиболее заметно дорюриковы русы проявили себя на ниве торговли.
Находки куфических монет на территории Восточной Европы позволяют с достаточной уверенностью говорить о том, что основной торговой и транспортной магистралью того времени были Дон и Северский Донец. (В связи с чем, версия предполагающая, что под рекой, по которой русы, везут свои товары из земель ас-сакалиба в Хазарию и дальше на Восток, в сообщении ибн-Хордадбеха и других арабских авторов, подразумевается Танаис-Дон, выглядит более вероятной). Торговый путь с Дона вел к Оке, где : «концентрация кладов IX в. столь высока, что может считаться одной из наибольших для Восточной Европы» ( Григорьев А.В. «Славянское население водораздела Оки и Дона в конце I -начале II тыс. н.э.») С Оки арабские дирхемы попадали на Верхнюю Волгу и далее к Волхову, откуда через Ладогу в Скандинавию. Донецкая же торговая магистраль по Сейму, где так же имеется значительная концентрация кладов арабского серебра, выходила на Днепр. А с Днепра, уже, через Западную Двину, к Балтике.
Однако, сами по себе, находки дирхемов не могут служить указателем и уж тем более основанием для помещения Русского каганата в тот или иной уголок Восточной Европы без привлечения других, дополнительных источников. Поэтому давайте снова обратимся к сообщениям арабо-персидских авторов. Гораздо подробнее о русах говориться в «Книге дорогих ценностей» - сочинении арабского географа Абу Али Ахмад ибн Умар Ибн Русте (далее Ибн Русте) жившего в конце IX первой трети X в. Большинство исследователей предполагает, что свой труд Ин Русте написал между 903 и 925 годами. Конечно, несколько далековато от рассматриваемого нами исторического периода, но есть все основания полагать, что свою информацию о русах Ибн Русте заимствовал из еще более ранних источников, которые восходят ко 2-й половине IX века. Причем источников настолько противоречивых и труднообъяснимых, что трактовка, да и, подчас, сам перевод сочинения Ибн Русте вызывает больше вопросов, нежели получаешь ответов от них. Но как бы там ни было, из сообщения Ибн Русте следует, что у русов было большое количество городов и жили они «на просторе».
Даже для 70-80-х годов IX века количество городов на территории будущей Киевской Руси величина искомая. В ПВЛ упоминается 23 города, самые древние из которых, то есть, по версии летописца, построенные в 60-х годах IX в. (Киев разговор особый) – Ладога, Новгород, Изборск, Полоцк, Ростов, Муром, Смоленск, Белоозеро. Однако, археологические изыскания показали, что все перечисленные здесь города, за исключением Ладоги, о реальной археологии которой говорилось выше, собственно, городами стали не раннее конца, начала, а то и середины Х века. До этого же на их месте археологи находят лишь мелкие разрозненные славянские, балтские и финские поселения.
Иное дело, территория Среднего Дона и Северского Донца, где уже к середине IX века сформировались «гнезда» - цепь поселений сконцентрированных вокруг городищ и белокаменный крепостей, расположенных на расстоянии 10-15 км друг от друга. К настоящему времени на территории салтовской культуры археологами открыто и исследовано 37 подобных «гнезд», 10 из которых, по мнению археологов, с уверенностью можно отнести к протогородам. Но велика вероятность того , что со временем, в процессе археологических изысканий, количество их может увеличится. Так, в конце 90-х годов ХХ века археологами были начаты раскопки на «Чугуевском» городища, одном из крупнейших в рамках салтовской культуры и ставшем 14 по счету, только из найденных на Северском Донце. По мнению известного археолога А.С. Плетневой данные городища и крепости были не только замками местных феодалов, но и караван-сараями служившими пристанищем для купцов, следовавших по Донскому и Донецкому торговому пути. Еще более расширенную трактовку назначения городищ и крепостей салтовской культуры дает В.В. Колода: « Исходя из пространственного, природно-климатического и геополитического положения лесостепные салтовские городища на С. Донце выполняли различные функции. Среди них, безотносительно к конкретному памятнику, выделяются следующие: 1) центры хозяйственных (прежде всего – сельскохозяйственных) микрорегионов, 2) центры торговли, 3) военные форпосты на границе и на торговых путях (в том числе переправах и бродах), 4) административные центры, посещаемые тудуном (правителем территории) для осуществления распоряжений центральной власти, 5) место временного пребывания военных гарнизонов и военных отрядов, идущих на славянские земли за сбором дани, 6) место аккумулирования и временного хранения этой дани и необходимого для войск продовольственного запаса, и т.д.» (Колода В.В. «Проблема градообразования в раннесредневековых контактных зонах (на примере лесостепного региона Севереского Донца)) То есть, как видим, на лицо все признаки, если не государства, в полном понимании этого слова, то предгосударства. И здесь, пожалуй, пришло время прейти к рассмотрению, по сей день, не утратившего актуальности вопроса о принадлежности салтовской культуры, которую, априори, до сих пор считают культурой Хазарского каганата. Но прежде, несколько слов вот о чем, из высказываний исследователей, зачастую, создается впечатление, что у салтовских городищ и крепостей отсутствует культурный слой и они были лишь временным убежищем для полукочевого населения в зимний период и период военной угрозы. В действительности это не совсем так. По словам В.В. Колоды археология 10-ти названных им протогородов показывает мощный культурный слой, значительную плотность застройки, богатейшие на инвентарь могильники, большие хозяйственные комплексы-хранилища, кузнечные мастерские и даже пристани. Конечное, далеко не во всех, но и того что есть достаточно что бы отнести салтово-маяцкую археологическую культуру к наиболее значимым культурам Восточной Европы IX века.
И так, была ли эта культура хазарской? Подавляющее количество историков и археологов ответит на этот вопрос утвердительно. Вот только на чем основаны их убеждения? То, что у истоков салтовской культуры и господствующим этносом на территории ее лесостепного варианта были аланы сомнения не вызывает. Как не вызывает сомнения и то, что данная культура была полиэтнична и включала в себя по меньшей мере 4-5 этносов, среди которых, собственно, сами хазары не выделяются. Вообще, складывается парадоксальная ситуация, наиболее крупный и экономически развитый регион Хазарии располагается на окраине, фактически границах хазарского государства и был практически отсечен от метрополии кочевыми племенами. Впрочем, то, что салтовские крепости ставились на границах Хазарии и предназначались для защиты от воинственных славян, финноугров и прочих северных соседей не более чем устаревшее представление. Та же Плетнева в 1998 году пишет : «Вряд ли в IX в., когда ставились эти крепости, они предназначались для спасения от данников. Это тем более невероятно, что окружавшие их поселения были вполне доступны для предполагаемых Афанасьевым грабительских славянских походов. Брать при этом укрепленную часть поселения не требовалось». (Винников, Плетнева. На северных рубежах Хазарского Каганата) Еще более конкретен в оценке назначения салтовских крепостей Свистун Г.Е. : «.Присутствие значительного количества салтовских селищ восточнее линии северскодонецких городищ, стратегическое расположение фортификаций на старинных переправах, использование защитных свойств местности (прежде всего такого серьёзного барьера как река) на подступах к укреплениям убеждают в том, что в раннем средневековье существовала необходимость контроля восточных рубежей северскодонецкого ареала распространения салтовской культурной общности. Скорее всего, речь идёт о необходимости самообороны лесостепного населения, проживавшего в долине Северского Донца. Судя по стратегическому расположению городищ, угроза могла происходить с восточной стороны». (Свистун Г.Е. «К вопросу о строительном материале и архитектуре салтовских лесостепных городищ бассейна Северского Донца». 2007 г.)
И не только с восточной. У ряда салтовских крепостей Донца и Дона стены были укреплены также и в юговосточном направлении. То есть фактически со стороны предполагаемой метрополии. Естественно, данный факт не является аргументом в пользу отождествления населения салтовской культуры и русов. Но, в любом случае говорит он о многом. Есть и еще одна существенная черта, которая разительно отличает территорию салтовской культуры от остальной территории Хазарского кагана, это находки на салтовских городищах многочисленных варварских подражаний арабским куфическим монетам. Топография находок «фальшивых» дирхемов, в свое время, позволила В.Л. Янину предположить, что их чеканили на территории лесостепного варианта салтовской культуры, где-то в районе современных Воронежской, Харьковской, Белгородской или Курской областей, и чеканили с самого начала IX века. Ничего подобного на Нижней Волге, где и располагалась столица Хазарского каганата не найдено. Что, по меньшей мере, странно и достаточно хорошо указывает на независимость населения салтовской культуры от хазарской администрации. Но и это еще не все. Ни один известный историкам византийский, арабский и хазарский документ не называет хазарской территорию Среднего Дона и Северского Донца. Хуже того, достаточно очевидно, что эти территории им были, попросту, не знакомы. Даже в середине Х века знания об этих местах византийского императора Константина Багрянородного ограничиваются лишь низовьями Танаиса (Дона) где в 834, по другой версии в 837 году, при участии византийцев была построена крепость Саркел: «В это Меотидское море впадает много больших рек; к северной стороне от него — река Днепр, от которой росы продвигаются и в Черную Булгарию , и в Хазарию, и в Мордию….С восточной стороны Меотидского озера впадает много всяких рек: река Танаис, текущая от крепости Саркел, Харакул , в которой ловится верзитик; есть и иные реки, Вал и Вурлик, Хадир и прочие многочисленные реки». (Константин Багрянородный «Об управлении империей» гл.42). Не лучше дело обстоит и с хазарскими источниками. В «ответном письме», из так называемой «еврейско-хазарской переписки», датируемой второй половиной Х века, хазарский царь Иосиф достаточно подробно описывает территорию своего государства. И что же мы видим? Исходя их текста, хазарские владения начинаются у истоков Итиля (Волги) простираясь вдоль реки до ее верховьев на протяжении 4 месяцев пути, далее на восток, в сторону Хорезма, поворачивая к Каспийскому морю. На юг граница Хазарии уходила примерно на 180-200 км и доходила, скорее всего, до современного города Кизляра. Откуда поворачивала к Черному морю. А дальше начинается самое интересное. Дальше, по словам хазарского царя, граница поворачивает : «… по направлению к северной стороне, (к стране) по имени Б-ц-ра. Они расположены у реки по имени Ва-г-з. Они живут в открытых местностях которые не имеют стен. Они кочуют и располагаются в степи, пока не доходят до границы (области) Х-г-риим. Они многочисленны, как песок, который на берегу моря во множестве. Все они служат (мне) и платят мне дань. Место расположения их и место жительства их простирается на протяжении 4 месяцев пути. Знай и уразумей, что я живу у устья реки, с помощью всемогущего. Я охраняю устье реки и не пускаю Русов, приходящих на кораблях, приходить морем, чтобы идти на исмаильтян, и (точно также) всех врагов (их) на суше приходить к 'Воротам'. Я веду с ними войну. Если бы я их оставил (в покое) на один час, они уничтожили бы всю страну исмаильтян до Багдада ...»
Комментаторы хазарского документа сходятся во мнении, что под именем Б-ц-р следует понимать печенегов, в середине Х века кочевавших в междуречье Дуная и Дона. Под рекой же Ва-г-з одни исследователи видят Днепр, другие Дон. Отдавая предпочтение последнему потому, что протяженность северной границы Хазарского каганата, по свидетельству самого Иосифа, равняется 20-30 –ти фарсахов, то есть 100-210 км. Конечное, речь идет о середине Х века, времени упадка былого могущества Хазарского каганата. Но, как уже говорилось выше, в первой половине IX века византийцы по просьбе хазар построили им Саркел, ныне скрытый водами Цимлянского, а в те времена, по замыслу хазарских правителей, контролирующий пересечение торговых путей. И здесь мы обратимся к сочинению еще одного арабского автора, Ибн ал-Факиха, в «Книге стран» которого имеется известие о пути купцов ас-сакалиба, под которыми обычно понимают славян: «… что касается славян, то они везут шкуры бобра и лисиц из отдаленного конца Славянской земли, проезжают в море Рума, и берет там с них властитель Рума десятину; затем проезжают они к заливу Хазарскому, и берет там с них десятину властитель хазар; затем следуют в море Хорасанское, и море, которое называют Славянским морем; отсюда приходят в Джурджан и продают там все, что с собой имеют, и привозится все это в Рей».
Комментируя этот отрывок из сочинения, написанный предположительно в 902-903 году и сопоставляя его с известиями Ибн Хордадбеха, А.П. Новосельцев ( «Восточные источники о восточных славянах и руси VI-IX вв.») пришел к выводу, что оба автора пользовались каким-то общим, неизвестным нам источником, написанным приблизительно в 40-50 годах IX века. Если следовать буквально тексту Ибн ал-Факиха, то получается, что ас-сакалиба по своим торговым делам отправлялись сначала в Крым, оттуда в Азовское море, далее на Дон, к Саркелу, где по версии Новосельцева хазары, брали десятину с проезжих купцов. Далее, в районе современного Волгограда, ас-сакалиба перетаскивали в Волгу свои суда, опускались к Каспийском морю, по которому достигали персидского города Джурджана. Достаточно сложный, если не сказать странный маршрут. Особенно если учесть, что данные археологии показывают наличие функционировавшего, именно в этот период, торгового пути по Дону и Донцу, куда более реально соединявшего славянские земли с государствами Востока. Собственно об этом и пишет Ибн Хордадбех в своем сообщении о русах: «Они доставляют заячьи шкурки, шкурки чёрных лисиц и мечи от самых отдалённых славян к Румийскому морю. Владетель а-Рума берёт с них десятину. Если они сплавляются от славян по реке Танаис, то проезжают Хамлидж, город хазар». То есть, получается, что для торговли с Визанией русы, опускались к Средиземному морю, а для торговли с Востоком, по Дону к Волге и далее на Каспий. И здесь мы сталкиваемся с некоторым противоречием, если опускаться по Дону до волока в районе Волгодонского канала, то русы не доходили до Саркела, где стоял хазарский таможенный пункт. Иное же дело, если маршрут русов и ас-сакалиба проходил по Северскому Донцу, который куда ближе к самым отдаленным землям славян, нежели Дон. Что, впрочем, совершенно не исключает, что купцы-русы пользовались обоими маршрутами. Но в любом случае, получается, что в первой половине IX века русы совершенно беспрепятственно проходили по территории салтовской культуры (которая, как нас убеждают, суть культура хазар и неотъемлемая часть Хазарского каганата) и только в низовьях Дона, а то и Волги, почему-то оказываются у хазарской таможни. И даже не это главное, ни один их арабских, да и византийских источников не «видит» хазар на Дону выше Саркела. Не знает там хазарских городов. За то, как говорилось выше, о множестве городов у русов пишет Ибн Русте. Правда, арабский энциклопедист помещает русов на окруженный озером остров, протяженностью в три дня пути, то есть порядка 100 км. Остров болезненный, болотистый покрытый лесами. Правителя же русов живущих на острове зовут хакан русов. О титуле «хакан» выше было сказано достаточно подробно, задерживаться далее на этом не имеет смысла. А вот об острове русов разговор особый. На сегодняшний день существует две версии локализации острова – Балтика и Приазовье-Причерноморье. Третья версия предполагает, что остров русов, это собирательный образ, некое обобщенное представление арабских географов и историков IX начала X вв., о лежавших вне мусульманского мира территориях и проходивших по ним торговых путях, сформированное под влиянием: «…сообщений ближайших к Халифату участников торговли, которые владели сколь- нибудь внятными ведениями географического толка лишь в пределах своей сферы ответственности на торговом пути, но не представляли себе эти маршруты в целости… « (И.Г. Коновалова « Русы на трансконтинентальных торговых путях IX в.».
С тем, что третья версия более предпочтительна, соглашается все больше и больше исследователей, слишком проблематично найти подходящий остров нужного размера, что на Балтике, что в Причерноморье. Но есть здесь и еще один любопытный момент. Сам по себе, термин «джазира» в арабском языке означает и «остров», и «полуостров», и даже «междуречье» что, без понимания контекста, практически сводит на нет все поиски местопребывания русов, где бы-то ни было. А вот с пониманием контекста как раз таки имеются проблемы. Дело в том, что существуют два перевода текста Ибн Русте посвященного острову русов. Один сделан Д.А. Хвольсоном и гласит «Что касается до Руси, то находится она на острове, окруженном озером. Окружность этого острова, на котором живут они (Русы), равняется трем дням пути; покрыт он лесами и болотами; нездоров и сыр до того, что стоит наступить ногою на землю, и она уже трясется, по причине (рыхлости от) обилия в ней воды». (Д.А.Хвольсон «Известия о Хозарах, Буртасах, Болгарах, Мадьярах, Славянах и Руссах Абу-Али Ахмеда бен Омар Ибн-Даста, неизвестного доселе арабского писателя начала X века, по рукописи Британского музея». СПб. 1869.):
А второй Т. Ливицким. И здесь, что называется, почувствуйте разницу :
«Что касается ар-Русийи, она находится на острове, окруженном озером. Чтобы добраться до острова, нужно пройти расстояние трех дней [пути через] лесистые заросли и чащи. [Ар-Русийя] – нездровая и влажная местность. Если человек ставит ногу на ее землю, то земля трясется (колеблется, проваливается) из-за обилия в ней воды» («История татар с древнейших времен». В 7 томах. Т.2 Волжская Булгария и Великая степь. //Казань. Изд-во «РухИЛ». 2006, с.705)
Расхождение в тексте, как видим, принципиальное. Одно дело, когда остров протяженностью три дня пути, а другое - до острова три дна пути, по лесам и болотам. Что бы хоть как то прояснить какой перевод отражает истинное положение дел, не так давно, участник одного из исторических сообществ обратился за помощью к профессиональным арабистам-переводчикам с просьбой еще раз перевести и прокомментировать текс Ибн Русте. И вот что в результате получилось. Дословно в тексте арабского географа говорится: «Что касается России, то она на острове. Около него озеро. Этот остров, заселённый ими - три дня пути. Всё леса, да болота. Он болезненный и сырой. И стоит человеку ступить ногой на землю, как она сотрясается от влаги...»
То есть, казалось бы, что и данный перевод указывает на то, что протяженность острова равна трем дням пути. Но в действительности это не так. И вот что пишет сам переводчик : « Сейчас я убеждена, что речь идёт о трёх днях пути до России. И это убеждение только из контекста. Т.к. в самой заметке про Россию действительно написано странно и при желании, если не быть знакомым со всем текстом, можно трактовать по разному (видишь, кто-то даже перевёл это как размер окружности). Просто в описаниях про другие страны он строит предложение нормально и понятно. Как, например: "между такой-то и такой-то страной столько-то дней пути", или : "до такой-то страны столько-то дней пути". Т.е. предложения построены обычно, понятно. А про Россию то ли он уже устал повторять одно и то же , то надеялся, что и так всем должно быть понятно, В общем, предложение получилось не очень внятным. Ну остаётся только сделать вид, что мы всё поняли. В общем, именно с Россией не повезло. Но, имея в виду, что во всех прочих местах он говорит именно о расстоянии до страны, а не о её размере, то естественно предположить, что и здесь сделал то же самое.» (http://www.arabi.ru/viewtopic.php?f=13&t=2078&st=0&sk=t&sd=a&start=10
В самом тексте Ибн Русте сообщение о русах идет сразу же за сообщением о ас-сакалиба, под которыми у араба, в данном случае, действительно понимаются славяне. Но вот кого, от «острова» русов, отделяет расстояние в три дня пути, славян или от предшествующих им, в тексте Ибн русте, баджанаков (печенегов) понять трудно. Логически следует предположить что от славян, только вот в какую сторону? Озер, болот и лесов в Восточной Европе и сейчас хватает.
И так, что в результате мы имеем? Русы (росы) византийских, франкских и арабских авторов, начиная с 30-40 х годов IX века, достаточно четко фиксируются в Восточной Европе, где-то по соседству со славянами и хазарами. У них много городов и главное их занятие торговля. Для торговли с хазарами и Востоком, русы опускаются по реке Танаис – Дон, в данном случае не принципиально речь идет, собственно, о самом Доне или Северском Донце.
А теперь посмотрим, соответствует ли предъявленным требованиям салтово-маяцкая археологическая культура. В географическом отношении, абсолютно, в аккурат между днепровскими славянами и хазарами. О городищах и городах Подонья и Подонцовья было рассказано выше. Более того, очевидно, что в рассматриваемый период такого скопления поселений, реально претендующих на право называться городом и протогородом, в остальной Восточной Европе больше нигде нет. Но может быть, население салтовской культуры не имело привычки торговать, в силу своей культурной отсталости и полукочевого образа жизни? И это тоже не так. По словам археолога В. Аксенова «салтовцы»: «Вывозили в основном зерно, шкуры и кожи, мед и воск, с северных территорий, благодаря посреднической торговле – пушнину… А также захваченных в набегах рабов. Ввозили предметы роскоши, пряности, ткани, вино. Не оружие – его делали в достатке сами.» (http://tourist.kharkov.ua/phpbb/viewtopic.php?t=61) То есть практически торговали тем же самым, что и русы в сообщениях арабов. Кстати, археологические находки позволяют утверждать: «… что существовавший в эпоху средневековья водный торговый путь по Северскому Донцу играл в Хазарии важную роль в торговле китайским шелком.» (Т.Н. Крупа «Текстиль и органика салтовского времени из нетайловского могильника»). А найденные при раскопках останки верблюдов и ослов указывают на то, что как и русам, салтовцам были, хорошо, знакомы эти животные. Аналогичная ситуация складывается и с клинковым оружием населения салтовской культуры. Как видно из слов Аксенова, салтовцы не импортировали оружие, а в достатке его производили сами. Причем по свидетельству экспертов оружия достаточно высококачественного с применением всех основных приемов ковки. Ибн Русте пишет : «Мечи у них (русов- С.Б.) сулеймановы». Обычно, сторонники норманнской теории, под сулеймановыми мечами подразумевают франкские мечи, но это лишь попытка выдать желаемое за действительное. В свое время еще А. Кирпичников написал что: «Мечи русов, несмотря на их сходство с франкскими, на Востоке все же выделяли. Об этом мы судим по тому, что они получили особое, можно сказать, престижное наименование слиманские или сулайманские по имени библейского царя Сулаймана (Сулеймана) — Соломона». (А.Н.Кирпичников . О начале производства мечей на Руси)
К тому же, у арабов не было отдельного слова для обозначения меча, все клинковое оружие (меч, сабля, палаш) у них называлось «seif». Поэтому какой вид оружия подразумевал Ибн Русте под сулеймановыми мечами мы можем только предполагать. Кстати, было бы интересно посмотреть статистику найденных в Азии и Иране франских мечей, а заодно, и мечей и сабель, выкованных в Восточной Европе. Если как, утверждают арабские авторы, русы торговали на Востоке мечами, то следы их, где-нибудь должны били быть обнаружены.
Пока, как видим, явных препятствий для отождествления населения салтовской культуры с русами первой половины IX века нет. Остается выяснить, подходит ли данная территория под описание лесистого и болотистого «острова русов».
Если обратиться к энциклопедиям, то мы узнаем, что на левобережье Северского Донца имеются многочисленные старицы, озера, болота, за которыми, от набегов кочевников, население скрывалось и позже, во времена Киевской Руси. Что в древности, вдоль течения реки, росли вековые дубравы, вырубленные в XVIII—XIX веках, от которых :«В настоящее время сохранилась лишь минимальная часть былых дубов, главным образом в Харьковской области». Что – «Севернее Изюма, где проходит граница степи и лесостепи, ещё сохранились пойменные широколиственные леса, а также сосновые леса в районе Чугуева». (Википедия «Северский Донец»). То есть, как видим и озера, и болота, и леса на указанной территории имеются и, по всей видимости, имелись. В таком случае, с учетом же того, что арабское слово «джазира» может читаться и как «междуречье», слова Ибн Русте приобретают несколько иной смысл : « Что касается Руси, то она в междуречье. Около них озеро. Это междуречье, заселённое ими - три дня пути. Всё леса, да болота. Оно болезненное и сырое. И стоит человеку ступить ногой на землю, как она сотрясается от влаги». Конечное, на территории Восточной Европы можно найти массу и других подходящих под это описание мест. Только вряд ли там найдется такое же значительное количество древних городов и городищ, основанных на торговом пути «из варяг в арабы».
А теперь самое сложное, этноним «русь». О том, что этноним «русь» может иметь не скандинавское, а индоиранское происхождение выше уже говорилось. Только вот мог ли этот этноним применяться к населению салтово-маяцкой культуры и конкретно - аланам? Однозначно ответить на этот вопрос сегодня вряд ли удастся. Но, если смотреть на проблему в контексте выше изложенного, некоторые основания утверждать это все-таки имеются. Тем более, что сам Ибн Русте пишет : «Аланы состоят из четырех племен, но почет и царство принадлежат у них племени, называемому Д.хсас (Рухс-Ас в переводе Минорского – С.Б.)» («История Ширвана и Ал-Баба»). А «Орозий короля Альфреда» (конец IX века) помешает на Среднем Дону неких «рохоуасков» (rochouascо), в которых обычно видят роксолан, к тому времени давно исчезнувших с исторической арены, но которые вполне могут оказаться теми же самыми рухс-асами, мигрировавшими с Кавказа на Дон.
Было бы неосмотрительно утверждать, что изложенная здесь точка зрения снимает все вопросы и разрешает все проблемы локализации Русского каганата на Дону. Но, в совокупности рассмотренные данные выглядят не так уж и противоречиво. Остается только объяснить присутствие свеонов-шведов в посольстве кагана народа «рос», да и само посольство.
Как уже говорилось выше, следов пребывания скандинавов в Восточной Европе первой половины IX, на сегодняшний день обнаружено, крайне мало. Вместе с тем, есть здесь один любопытный момент. В самых ранних слоях Ладоги, датируемых VIII - IX вв., найдены рубленый бисер и бусы, изготовленные в Средней Азии или непосредственно в самой Ладоге, но на привозном сырье. Обратить же внимание на этот, казалось бы, никак не связанный с темой данного исследования, факт заставило вот что. Прямые аналоги бусам, найденным в Ладоге в больших количествах встречаются на Северном Кавказе, памятниках салтово-маяцкой культуры, междуречье Оки и Волги и в Скандинавии ( Хедебю, Хельго, Бирка, Готланд). Только вот как показало картирование аналогий, в Ладогу, а затем и в Скандинавию бусы попали не через Восточную Европу, что было бы естественно предположить, а через Западную. Бусы ладожского типа, отсутствующие в Поднепровье, найдены на территории: Болгарии, Боснии, Истрии, Венгрии, Чехии, Словакии, Австрии, в бассейнах Эльбы и Везера, в Тюрингии, Саксонии, Польше. То есть на протяжении всех водных и торговых магистралей Западной Европы вплоть до Готланда и Скандинавии, а затем и Ладоги, куда они попали : «не без посредничества норманнов» (З.А. Львова «Стеклянные бусы Старой Ладоги»). Не здесь ли и следует искать точку соприкосновения и контактов свеонов, подвязавшихся на торговле и поставке в Северную и Северо-западную Европу бус и сырья для их производства, и русов, салтово-маяцкой археологической культуры, следы которой хорошо представлены, не только на Дону и Донце, но и в Крыму. Могли ли свеоны, осуществлявшие вояжи по торговым путям Западной Европы, на том или ином этапе своего маршрута, войти в состав посольства народа рос отправленного в Византию? А почему, нет? Доказательств отвергающих, равно как и подтверждающих это предположение у нас не имеется. Но то, что свеоны при дворе императора франков представились росами и лишь, после тщательного расследования, выяснилось их этническое происхождение, указывает на то, что шведы в посольстве были людьми случайными, возможно попутчиками или проводниками, а возможно действительно шпионами, в чем, собственно, и подозревал их Людовик.
А теперь рассмотрим возможные причины, побудившие хакана, народа рос отправить свое посольство в Византию. Предположения о том, что гражданская война, вызванная религиозной реформой в Хазарии, позволила населению салтово-маяцкой культуры отделиться от метрополии, высказывались давно и неоднократно. В первых десятилетиях IX века хазары разрушили две, построенные аланами и болгарами, правобережные белокаменные крепости (настоящий архитектурный шедевр того времени), напротив которых в конце 30-х годов того же века, при помощи греков, возвели Саркел, контролировавший торговый путь от Азова к волго-донскому волоку. Население разрушенных крепостей мигрировало вверх по Дону, где ими было заложено Маяцкое городище и крепость. В свое время еще О. Притцак высказал предположение, что в результате этой войны хазары, родня хазарского кагана, если не сам каган, не принявшие иудаизм бежали из страны. Правда, по версии Притцака, в район нынешнего Ростова Великого, где объединившись с пришлыми норманнами, создали династию, народа рос с хаканом (каганом) во главе. Только вот что понадобилось беглому хазарскому кагану в небольшом финноугрском поселении на месте будущего Ростова? Тогда, как на Дону и Сверском Донце в это время складывалась мощнейшая и, судя по всему, независимая культура, несущая в себе все явные признаки протогосударства, если не государства. К тому же, топонимика Подонцовья сохранила свидетельства пребывания здесь кагана: «Каганский колодец», «Каганский перевоз», «Каганово городище», кстати, по мнению Плетневой одно « из наиболее репрезентативных хазарских крепостей». (Винников, Плетнева. На северных рубежах Хазарского Каганата). Были ли основания у отмежевавшихся от Хазарии «салтовцев» посылать посольство в Византию, а возможно и к франков? Более чем достаточно. Но, как видим, ощутимых результатов посольство не принесло и в конце IX века Русский каганат пал под ударами сателлитов Хазарии, печенегов.
В одной, из своих последних книг «Дракон Нево: на пути из варяг в греки» Г. Лебедев высказал предположение, что хаканом Бертинских анналов мог быть летописный Дир, правление которого, по мнению известного археолога, должно быть отнесено к промежутку между 838-859 гг.. Правда, по мнению Глеба Сергеевича, правил хакан Дир в Киеве. О том, что представлял собой Киев в рассматриваемый период, здесь уже говорилось. Но сама идея соотнести имя Дира с хаканом народа рос достаточна интересна. В сочинении арабского географа и путешественника первой половины Х века аль-Масуди говориться, что: « Первый из славянских царей есть царь Дира (или Алдира, Дина или Алдин. - А.Г.), он имеет обширные города и многие обитаемые страны; мусульманские купцы прибывают в столицу его государства с разного рода товарами.» ( Гаркави А. Я. «Сказания мусульманских писателей о славянах и русских (с половины VII века до конца X века по Р. Х.)»). С поправкой на то, что в арабских текстах сведения о русах и славянах (ас-сакалиба) часто идут с существенной задержкой, ничего удивительного в том, что сообщение аль-Масуди относятся к более раннему периоду, нет. Традиционно имя Дир лингвисты и историки пытаются объяснить из скандинавских языков, в которых слово «dyr» или «djur» означает «зверь». Только вот все ли надо искать исключительно в скандинавском языке и скандинавской истории. Дело в том, что слово «джир» в осетинских языках означает «кабан», а в более древние, временя «мужчина», «самец». Но и это еще не все. В до сих спорной и неоднозначной «Летописи Джагфага» («Джагфаг Тарихы») упоминается некий Джир-Ас, живший в первой половине IX века и воевавший с хазарами, от которых, после заключения перемирия, он получил титул «бек руссов». Безусловно, опираться на эти и сходне с ними источники, нужно очень и очень осторожно. Но, в любом случае, очевидно, что существует не одно предлагаемое норманистами и антинорманистами объяснение русской истории в целом, и истории Русского каганата частности. А значит, поиск истоков руси и раскрытие ее неразгаданных загадок следует продолжать.