Рассказы о войне, которой я не знал

Я поступал в техникум после 10 классов м был зачислен сразу на второй курс, где уже изучались специальные предметы: электротехника, сопромат, проводились практические занятия в мастерских по слесарному и сварочному делу. Везде я успевал на четыре и пять и был на хорошем счету. Из преподавателей техникума железнодорожного транспорта особо запомнился Каля-в Виктор Павлович (пример.1923 г.р.).

Свой предмет сопромат он подавал с юмором, шутками-прибаутками, умел с каждым из студентов группы установить незримый контакт доброжелательности. Мой сокурсник Рома, приблатнённо щурясь в конце пары, неизменно просил: «Виктор Павлович! Расскажите, как вы воевали!» Каля-в на секунду останавливался, понимающе улыбался, мол, знаем мы вас, потом прикладывал палец к губам и крадучись журавлиными шагами, высокий и сутулый подходил к двери и выглядывал за неё. «Шпионов нет!» – улыбаясь, докладывал он нам.

Шпионом он называл завуча техникума – маленького, рыжего, тихого человечка, имевшего обыкновение ходить и подслушивать под дверьми во время учебных занятий, чтобы выявить, таким образом, чем преподаватели на самом деле занимаются на учебных парах.

Рассказы Каля-ва о войне меня поразили своей откровенностью и какой-то грубой правдой. Его война была шокирующее не похожа на войну из фильмов. На вопрос всё того же разбитного Ромки (второй курс он не доучился – сел в тюрягу): «А с немцами вы в рукопашную дрались?», Каля-в замахав руками, сказал: «Что ты, господь с тобою! Мы как выскочим из окопов в грязных, замызганных телогрейках, шапках, обмотках на ногах да как закричим: «А-а-а-а…» в смысле «ура», то только видим после этого убегающие спины немцев!» Несомненно, в этом преувеличении была и какая-то доля правды.

Кормили бойцов на передовой жиденьким супчиком, перловой кашей нередко раз в день и от такой пищи, по словам Каля-ва, «по-тяжёлому» хотелось сходить в туалет раз в три дня.

«А как вас ранило?» Каля-в правой пятернёй, на который отсутствовал указательный палец, откинул густые, чёрные волосы назад и хитро улыбнувшись, направился, чтобы выглянуть за дверь. Убедившись, что завуча в коридоре нет, он продолжил своё «политпросвещение о войне»: «Были мы в наступлении в Белоруссии. Между нами и немцами какая-то речушка, немцы на высоком берегу строчат из пулемётов по нам, а мы на низком берегу лежим, головы не можем поднять. Командира роты, старшего лейтенанта убило при атаке. Старшина роты лежал рядом со мной и выкрикнул мне приказание: «Каля-в, поднимай людей в атаку! У меня дети, семья!» Я ослушаться его не посмел, приподнял зад от земли, а голову ещё ниже пригнул и махнул рукою: вперёд! Почувствовал сразу, что руку обожгло. Глянул – палец указательный весь в крови и болтается на кусочке кожи. Я старшине это показал и говорю: я ранет! Пополз после этого в тыл, добрался до медсанбата.

Потом попал с другими легкоранеными в баню, где две молодые девушки помогали мыться голым солдатам. У многих бойцов от близкого нахождения возле них лиц женского пола само собою напрягалось их мужское достоинство. И смех и грех!»

В продолжение этой интересной для мужчин темы он пересказал случай своего друга детства, который освобождал Польшу и со своим взводом после боя наткнулся на корову. Решили поначалу пристрелить её и съесть. Но тут поляк-крестьянин подвернулся, просит отдать корову ему. Друг «положил» глаз на жену крестьянина и намёками дал понять, что корову отдадим за любовь твоей «паненки». Посовещавшись с женой, поляк махнул рукою и помог жене спуститься в окоп, где она по очереди «обслужила» взвод из семерых солдат…

На очередной вопрос о его воинском звании на войне, Виктор Павлович рассказал, что однажды после очередного боя из ста человек их уцелело только девять. Приехал генерал из штаба с наградами, построились в шеренгу. Каля-в, как самый высокий из выживших, стоял первым в строю на правом фланге, как и подобает. Генерал подошёл, спросил как фамилия, похлопал по плечу, поблагодарил и присвоил звание сержанта Виктору Павловичу…