Святыя Горы

Друзья мои......предлагаю Вашему вниманию рассказ из женского журнала издания 1917 го года.....))))))
Прошу Вас обратить внимание на то какие всесторонне образованные были молодые люди того времени......)))))
А какие целомудренные отношения были между ними????)))))

Святыя горы.

Эпизод юности.

Это было… давно.
Заброшенный судьбою на юг России (увы, быть может, скоро чужую нам страну) я не мог удержаться
От соблазна и не посетить столь популярных там и так прославляемых Харькоаскими, Екатеринослав-
скими и иными аборигенами Святых Гор. Прелестным, майским утром, рано-рано, поезд высадил
меня на ст.Славянск. Оттуда, чтобы добраться до Святых Гор, надо было продолжать путь на лошадях.
Немного народа вышло из поезда и вышедшие не могли нарушить той безмятежной тишины, кото-
рая царила вокруг. Спал вокзал, отдыхавший от стуков дня, спали вагоны на путях, спал город, отды-
хала его пыль. В поисках извозчика я вышел на подъезд. Там уже, прислонившись к стене, словно в
раздумье, стояло молодое создание. Одето оно было скромно и просто, по дорожному, но очень
изящно и, если хотите, даже красиво. Описывать наряд ея я не берусь. Из под широкой соломенной
шляпки с двумя лилиями на меня взглянули вопросительно две больших темнолиловых сливы.
У вокзала стояли две брички, запряжённыя каждая парой лошадей. Спали лошади. На бричках, за-
Рывшись в сено, спали те, которые и были мне нужны… Глядя на этот сонный пейзаж, я не мог
Удержаться от желания и широко зевнул.
--В присутствии женщины зевать не подобает, молодой человек,-- прозвучал из под шляпки грудной
альт.—Этак вы можете уснуть внезапно, стоя. Если вы не хотите оказаться в подобном положении—
отправляйтесь и растолкайте сих, проспавших царство небесное, сиреч—поезд, неделикатных людей.
Я вижу, что вы так же, как и я, имеете в них нужду. А если вы едете в Святыя Горы—значит мы по-
путчики.
От неожиданности ли, от удивления ли, а может быть и от тайнаго удовольствия я забыл даже и изви-
ниться за свой (такой своевременный) зевок, и тотчас же подбежал к первой бричке и начал трясти
спавшее в ней существо.
--Вы—извозчик? Мне нужно ехать в Святыя Горы, и вот ей… им… тоже надо в Святыя Горы. Вы
Повезёте меня… нас? Сколько вы с меня… с нас возьмёте?—неудержимо и смущённо сыпал я вопросы
лежавшей в бричке фигуре, смотря то на неё, то на ту, с которой мне вдруг захотелось ехать вместе.
А она стояла и улыбалась над моею слишком очевидною сконфуженностью.
Медленно и неохотно существо в бричке повернулось, приподнялось и прищурено стало меня разгля-
дывать. Затем последовал лаконический ответ:
--Нет, мы не поедем.
--Почему? Зачем же тогда вы здесь стоите?—продолжал я допытывать вновь улёгшагося, неожиданно
огорчившего меня, извозчика. Дальнейшаго ответа от него не получилось, и я готов был разразиться
филиппиками по адресу нашей русской невоспитанности, но в этот момент из другой брички высуну-
лась всклокоченная голова и нараспев начала объяснять, в чём дело.
--Мы заняты, ждём 8 час. Поезда, коли вам надо ехать—обождите, к тому времени извозчиков будет
много.
Как не прельщало удовольствие поездки ранним утром, приходилось смириться и терпеливо следо-
вать совету всклокоченной головы, заранее обрекая себя в жертву жаркому дню и пыльной дороге.
-- Пойдёмте, юноша, в буфет, будем чай пить, если вам его дадут в этом спящем королевстве—проз-
вучал с весёлой ноткой альт. На этот раз действие его оказалось далеко не тем, когда он раздался
впервые. Я недоумённо посмотрел в две сливы и полудерзко, полуобиженно спросил их хозяйку:
-- Что собственно вынуждает вас разыгрывать из себя роль зрелого создания? Извините за нескром-
ный вопрос: вы то, сами, на много дней изволите быть старше меня?
Вызывающе-насмешливо взглянули на меня сливы, а альт поучительно протянул:
-- Если бы, даже, я оказалась старше вас всего лишь на один час, и то я вправе считать вас моложе
себя. Вот я и должна учить вас галантности: женщину о летах никогда не спрашивают, хотя бы и
извинившись заблаговременно. Ну, а теперь извольте отправляться в буфет и разыскать нам чаю.
Мы будем пить вместе. Хотите?
Мне оставалось (о, какое это было затаённое удовольствие!) подчиниться. Забыв о необходимости
казаться солиднее, я вприпрыжку побежал куда меня направили силы и уже на ходу поймал себя на
мысли:
-- Кто она? Одна из тех которыя—сами ищут знакомства? Не может быть. Слишком чисты ея глаза
и молодо-светло лицо.—Оригинальничает, чудачествует, строит из себя умную женщину? Нет. Те
не могут быть так просто-женственны и их речи и движения не похожи на эти простыя и далёкия
от позировки.—Как бы там ни было, но я уже решил, что без слив и альта я в Святыя Горы не пое-
ду и вернусь назад, если наши извозчики не поедут рядом… Милая юность! Счастливые годы. От-
чего вы с людьми не на всю жизнь?..
Где то на кухне я отыскал бодрствовавшаго мужчину в фартуке и умолил его вскипятить для нас са-
мовар , пообещав ему чуть ли не за все порции чая, которыя он из него извлечёт. Победно я напра-
вился сообщить сливам, что их желание исполнено и чай для нас будет.
На подъезде, где оставалась неожиданная владычица моего внимания, я остановился в большом
изумлении.
У вокзала стояла пара лошадей, запряжённая в новенький экипаж. Но не лошадей, ни экипажа ни-
чего не было видно, все они были сплошь убраны зеленью и цветами. Перед блестящими сливами
стоял празднично разодетый хохол, с полотенцем через плечо и так же множеством цветов на вы-
шитой рубашке, широчайших шароварах и даже картузе. Этот человек в цветах о чём то горячо го-
ворил моей спутнице.
--Вот не верит, что поезд из Дебальцева уже пришёл—обратилась она ко мне.—Подтвердите ему,
быть может вы скорее его убедите.
Мои подтверждения здесь излишни; если он не верит вам, ему остаётся пойти к начальнику стан-
ции—отвечал я.
-- Но як же так?—загудел из под густых усов бас.—Я-же приехав за ными, а вины не приихалы…
Що-жь мне робыти? Як-же я буду ворочаться?—развёл он руками в искреннем огорчении.
-- Да в чём дело?—заинтересовался я, обращаясь к усам и к улыбавшимся сливам, которыя, как мне
казалось , уже разспросили разукрашенного хохла.—По какому случаю на нём такой необычайный
праздничный костюм?
На своём, столь удивительном, певучем языке усы начали мне рассказывать, что у них свадьба;
вчера было венчание, сегодня княжий стол, и он приехал за гостями, которые должны были при-
быть с этим поездом из какого то имения, расположенного около большого рудника недалеко от
Дебальцева. Гости эти, как следовало дальше из рассказа—были очень желанные и почётные. Они
Являлись владельцами того хутора, который арендовали люди, справлявшие свадьбу.
После длинной, яркой, как подсолнечник, пересыпанный множеством своеобразных слов и сло-
вечек повести «перваго дружки», как он себя назвал,-- я проникся сочувствием к его простому
огорчении. Альт так же начал было утешать разукрашенного хохла. Но тот, словно что то сообразив
и перебивая нас, спрсил:
--А дозвольте узнать, куда вы изволите ехать?
Я ответил, что мы едем в Святыя Горы, но что сейчас нет извозчиков и мы принуждены ожидать
8 час. Поезда (было 4 часа).
--Если вы желаете, я вас свезу в Святыя Горы и приеду за вами, когда поедете обратно, но только
вы должны будете принять одно моё условие—последовало вдруг предложение дружки. На лице
его заиграло блаженство.
--Условие? Какое?—запел альт.
--Вы должны будете поехать со мною к нам на свадьбу и пробыть у нас целый день. Завтра я вас
доставлю к месту назначения.
Насколько предложение это было неожиданным и заставило меня открыть глаза, настолько же
весело заискрились под соломенной шляпкой сливы и громко зазвенел альт.
--Браво! Мы согласны! Едем! Только вот выпьем по стакану чаю. Если вам угодно будет разделить
с нами компанию—милости просим—обратился альт к хохлу.
--Добре—ответил ей в тон бас,-- сейчас привяжу коней и приду.
Я был изумлён и… безконечно счастлив. Вне себя от радости, я последовал за овладевшими мною
всецело сливами, быстрою походкой направившимися в дальний угол зала.
--Ну, идите, торопите ваш чай!—повелительно обратилась она ко мне.
--Ах, да, вот ещё что. Пока нет нашего свадебного мужа, мы так же должны между собой заключить
условие. Первое: ни вы, ни я не должны рекомендоваться друг другу, ни теперь, ни после: и долж-
ны дать честное слово, что не будем делать попыток узнать, что каждый из нас представляет. Вто-
рое,-- мы старые друзья: в присутствии других мы должны обращаться на ты. Ваше имя… какое хо-
тите, но вы должны сказать мне его сейчас. Моё имя… Герда. В третьих,-- впрочем, третий пункт
условия будет сообщён в Святых Горах.—Согласны?
Удивление и радость мои переходили в возбуждённость. Я не стал выдумывать имени и назвал своё,
действительное. В знак заключения договора мы пожали крепко друг другу руки. Что переживал я в
тот момент—может понять тот, кто понимает, что переживает 20-летний юноша, когда в его душе
проносятся романтические образы.
В это время к нам подходил виновник моих переживаний. Я готов бал расцеловать его.
Путь наш продолжался часа четыре. Дорогою мы узнали от добродушного и весёлаго дружки, кто
женится и кто выходит замуж. Он объяснил нам так же, почему вздумалось ему сделать нам подобное
предложение. Тех лиц, за которыми он приехал на станцию, из свадебных гостей никто не знает, за
исключением трёх лиц. Но последним он объяснит, что жданные не приехали, а прислали за себя
вот вас.
--У нас и пир не будет обезкуражен, и перед гостями не будет стыдно, и я ездил не даром—с жаром
доказывал он нам.
Показалась густая балка. Переехав ея мы стали подниматься в гору между сплошным кустарником.
И, о, удивление,-- на встречу нам откуда то появились пять музыкантов-скрипачей, так же разукра-
шенных в цветы, и идя перед нашей триумфальной колесницей начали играть какой то торжествен-
ный марш. Усы что то прокричали музыкантам и стали подпевать в такт. Так помпезно мы подъехали
и к дому и вошли в него.
Надо ли описывать нашу встречу и то, как мы, неизвестные один другому люди, гуляли на чужой
свадьбе? До поздней ночи нам своеобразным самозванцам, не дали ни минуты отдыха. Мы ели,
пили, бегали, танцевали без конца, изредка лишь взглядывая друг на друга и сдерживаясь, чтобы
не расхохотаться… над собою же. Наш возница-дружка старался угодить нам изо всех сил. Уже
под утро только мы разошлись по отведённым нам комнатам и заснули, как убитые.
На другой день, пробудившиеся часов в 12, мы, накормленные и напоенные, под общия напутствия
и благодарности, покинули гостеприимный хутор, пожелав новобрачным счастья. Дружка, ставший
нашим другом, уже снявший с себя цветочный наряд, отвёз нас в Святыя Горы.
Около парка графскаго имения моя спутница и… владычица моих дум попросила остановит лошадей
и предложила мне идти с нею пешком, что бы точнее выполнить первый пункт условия. Горячо по-
благодарив возницу и за пир, и за любезность, мы на его вопрос, когда за нами приехать обратно—
ответили, чтобы он не безпокоился, ибо мы и сами не знаем, как долго здесь проживём.
Мы пошли.
Альт заговорил первый.
--Вот здесь, на повороте, мы разстанемся… Не огорчайтесь,-- до вечера—поспешила она успокоить
меня, очевидно заметив моё тревожное движение.—Вы сколько времени хотели провести здесь?
Отвечайте,-- не лгите, всё равно замечу—обратилась она ко мне.
--Недели две—поспешил я ответить, прибавив дней десять.
--Но теперь я хотел бы жить подольше.
--Больше двух недель нельзя, ибо этот срок явно преувеличен—последовало категоричное решение.
--Эти две недели я буду ежедневно проводить в вашем обществе: утром от 11 до 2-3х, вечером от
7 до тех пор пока вы не захотите спать. Место наших встреч—читальня. А теперь—до свидания.
Давайте мой чемодан. До завтра. Вам, очевидно, нужно помещение—вот там, дом с комнатами для
кратковременнаго пребывания. Adieu.
Блеснув ещё ярче, сливы зашагали в противоположную показанной мне сторону. Я отправился
отыскивать комнату.
Две недели прошли как один день. Так, по крайней мере, показалось мне. Чем ближе подходил срок
их окончания, тем больше мне хотелось остаться в Святых Горах. Но решение моей неизвестной по-
велительницы было непреклонно: на четырнадцатый день после нашего приезда я должен был с
нею разстаться.
Третий пункт условия заключался в том, что мы должны были в октябре месяце прислать друг другу,
по адресу третьих лиц, на память о нашей встрече какой либо подарок. Аккуратно, в своё время, я
получил небольшой этюд, писанный масляными красками и изображавший деревню «Банное», рас-
положенную у въезда в бор Святых Гор. Лучшего подарка я не мог бы пожелать и сам.
О моём сувенире позвольте мне умолчать.
___________________________

Далёкий, неизвестный, молодой и дорогой-дорогой друг!
Как мне хочется, что бы эти строки попали вам на глаза. В них вы прочли бы, как свежо во мне вос-
поминание о нашей случайной, полной молодых впечатлений встрече.
Это было давно… Но, как только что оставленныя, блестят из под низко опущенной шляпы тёмно-
лиловыя сливы и поёт бархатный альт—порою мне кажется, что я их видел и слышал только сейчас.
Этот простой, хранимый мною как драгоценность, пейзаж приносит мне всегда безконечность свет-
лых переживаний. Я вижу и вас, и то свадебный хутор, и тихия, тёплыя, южныя ночи на берегу
Донца и наши прогулки по полям и лесам.
Глядя на него мне кажется, что я сижу в опустевшей читальне и слушаю-слушаю без конца ваши
импровизации на старом рояле. Импровизации на тему тех милых забытых, благородных мотивов.
Где вы и что с вами?
Если вы ещё не ушли от диссонансов земли—отзовитесь. Назовите себя хотя бы теперь. Впрочем,
не надо. Пусть моя далёкая принцесса так и останется ею для меня навсегда…
Б. Снежинъ.