Ванька Русский

"Как «Лукоморье»"
(вступление к сказе "Ванька Русский").



Лесами и тайгой дремучей,
То реки вброд, озёра вплавь,
То мягко стелет, то колюче,
То будто бред, то словно явь.
То по неведомым дорогам,
А то по тракту, с ветерком,
То как-то, завернув немного,
Дурман курили с ведьмаком.

То водяной забаламутит,
Русалок выплеснув из рек,
А то Яга с метлою - шутит
И я молюсь на оберег.
То в царстве злобного Кащея,
Скрипящего над сундуком,
Чуть не свернул себе я шею,
Но одолел его потом.

То Змей Трёхглавый дышит жаром,
То чёрт из пекла тарахтит -
Стращают всё. Да только даром,
Об них мне сердце не болит.

То с кистинём в лихой ватаге,
То в кандалах- за тяжкий грех.
То с паспортом, то без бумаги
Сверкаю рванками прорех.
То кум царю да друг царице,
И чуть ли Господу ни сват,
Когда принёс на двор Жар-птицу,
Сам чёрт мне был тогда не брат.

То шаркал лаптем пыль дороги,
То королевский экипаж-
Встречали прямо на пороге,
Врагов душила зависть аж.

Бывало всяко, снег и холод,
И ливень, и пустынный зной,
И жрал от пуза, после - голод,
И вновь - меж торбой и тюрьмой.
И вновь на поиски Жар-птицы,
Охота вновь на журавля.
И самой дальней заграницы
Отведал соль и перец я.

Хлебал заморские нектары,
Вкушал экзотики плоды…
Манили все. Да только даром,
Напрасны были их труды.

То мёдом мажут, то грозятся,
То злата валят сундуки,
Терпел я, чтоб не засмеяться,
Потешно было - дураки!
То подошлют какую ведьму,
То яду сыпанут в бокал,
Но рвал я колдовские бредни
И шкуру свою тоже рвал.

Не знать, привыкшим брать за цену,
Не ведать, отбиравшим так,
Что дважды присягнуть - измена,
Что отбирать я сам мастак.
Что где бы ни звенел оружьем,
На чьей бы свадьбе мёд ни пил,
Вернусь домой, ведь там я нужен, чтобы родной очаг дымил.

Вот так и шляюсь по астралу,
Вводя астральный люд в тупик.
Себя, других извёл немало,
Трефями заменяя пик.

***************************


" Ванька Русский"
(старая сказка на
новый лад).


Однажды мы с кумом на речку ходили.
Так, отдохнуть. Ну и рыбку удили.
Ухи наварганили, чтоб с угольком,
ПронЯлась чтоб, значит, кострОвым дымком.
Как водится, градусом усугубили
И вспомнил я сказку про "жили да были"…
Ну там… про Ваньку ещё, дурака,
Или под дурня косить мастака.

Ванька-то дурень был, но не глупец,
Всё распидалил под хэппи-конец,
Но в самом начале ему занозИли -
Девку умкнУли, расправой грозили.

Ванька на Сивого - мерина прыг,
Меч-кладенец взял, базуку и штык,
Пару лимонок, пиро-свечу,
И три запасные обоймы к… мечу.
Сивому влил под завязку все баки,
Дрыгнул педаль и-и-и залязгали траки!
Коник у Ваньки подкован на славу,
Скор и силён наш Иван на расправу,
Шибко охоч был придурок до драк.
-Эй! Супостаты! Маму вашу растак.
Знать не видали вы драки хорошей,
Ну щас покажу. Эх молитеся рожи!

ПеретрухАли враги не на шутку,
Вот же напасть, разгулялся Внютка.
Вон уж под стенами шарит да зЫчит,
Час неровён, нам беду он накличет.
Как бы привЕтить придурка обманом?
Подлить незаметно в гомыру дурману,
А сонного прямо в подвал запереть…
-Вы чё там шуршите? На Ваньку переть?
Иван хлобыстнул из любимой базуки,
-Ну, блин, уроды, молитеся, суки.
Ща-аз я вам кузькину мать покажу,
Ах вы кумОвки, ах мясо к ножу.
Всех растусую сейчас я по масти,
Чтоб ночью кошмарные мучили страсти,
Выведу вам я по полной программе,
И жальтесь хоть римскому Папе, хоть маме.

Поняли вороги - въехали криво.
Взяли на откуп , там, водки да пива,
ГУсей копчённых, чтоб водку зажрать
И в ноги к Ивану - косяк затирать.
-Ваня, милок, вот, откушай гусёнка!
-Ты мне мозга не тупи, шестерёнка,
Чё ты мне тулишь на блюде фуфло,
Защёлкнися пёс, прикуси помело.
Ты мне темницу тот час же открой,
Видит Бог - выпью за ваш упокой.
Что, Ванька-дурень, ума он лишён…
Забыли?-не писан придуркам закон.
С блажи таких наворочаю дел,
Враз учиню я вам тут беспредел.
Ну упыри, ну говённое племя!
Всё, натерпелся, пришло моё время,
Боле не будете кровушку пить,
Ужо научу вас Отчизну любить.

Нечисть взмолилась, ну надо же, страсти!
Не ждали такой вот дурацкой напасти.
Шарют во лбе, как же с Ванькою быть,
Каким бы макаром его, чтоб сгубить?
Ванька тем временем глядь - не унялись,
Мыслят чего-то, вон, ишь, зашептались,
Видно не будет базарам конца.
И очередь дал из… меча-кладенца.
С маху рванул у лимонки кольцо -
Шлёпнулось в лужу чиёй-то ийцо.
Впрыгнул на Сивого, дал ему шпор
И на ворота тараном попёр.

Под траками коника дрогнули стены,
В Ванькину пользу пошли перемены.
-Где ж ты, зазнобушка, красна девица?-
Дурень заряд заложил под темницу.
Дрогнул и треснул ворОжий острог,
ЩИмется нечисть, рвёт когти у ног.
В догон саданул из калёного лука,
Со смаком так, видно заела разлука,
Дверь, как калитка на хлипком заборе -
Вот же, была… сразу нет её боле.

Из Аппартаментов прям на крыльцо
Девка-краса показала лицо.
Вышла, как-будто бы лебедь плывёт,
Зенки враспашку и брови вразлёт.
И словно магнитом к Ивану её -
-ПолОнил Внюша ты сердце моё.
Веди под венец, залечи в сердце рану.
Ну что ж ты молчишь, блин? -Погодь, Мариванна.
Вон, глянь-кось, дровишек порушил я с пьяну,
А ты мне про сердце, да ещё и про рану.
А ну как прознает об том Генерал?
Сошлёт ведь служить, где никто не бывал.
Ты… вот что, ступай-ка до хаты, Маруся,
А я за грехи за мои помолюся.
А утром вернусь, чем огурчик бодрей.
Ты ж знаешь, что "завтра" "сегодня" мудрей.

Маруська-то челюсть кой-как подобрала,
На долюшку плачет и на Ваньку попало,
Уж кости ему с порошко-ом перемыла,
Ещё добавляла дегтярного мыла.
А Ванька тем временем шасть за ворота
И в лес подалсЯ, поразмыслить чего-то.
И так, в думах тяжких по мыслям блуждая,
Бродил по тайге, на прогноз не взирая.
Ни дни не считал, ни часы, ни недели,
Над лесом уж белые мухи летели…

************
Уж мИнула осень, зима наступила
И Ваньку за душу тоска зацепила.
Ни снять её с плеч, ни повесить на сук,
Так прямо и льнёт, как всамделишний друг.
Мож сказка всё это, а может и быль…
Вдруг видит Иван - вдалеке монастырь.
На ель забралсЯ, чтоб узреть за забором
И не поверил открывшимся взорам,
От солнца прикрыл свои очи рукой
И рухнул с сосны - монастырь НЕ МУЖСКОЙ!
А взор так и тянет к забору по-новой,
Ведь Ваньке не ровня и три Казановы,
С силёнкой, опять же, ломал арматуры.
Короче, был справным мужчиной, в натуре.

И от такой вот бесОвской напасти
Придурка полОнили пошлые страсти.
В кошмарах, без сна несть ночей он провёл,
Не вывез - в обитель девичью побрёл.

Монашки в экстазе - вот ведь, блин, подфартило!
Игуменья с радости браги сварила.
Иван с голодухи, (и этой, и той),
Как кот беспризорный в сметану башкой.
Ни ночью, ни днём он не ведал покоя,
Забыл про "подъёмы", забыл про "отбои",
На службе "подъёмы" ещё надоели,
А тут и без них не уснёшь три недели.

Так, долго ли, коротко шастал по кельям,
Иссох, износился, не видя безделья,
Невмочь уж сносить ему эту халяву
И Ванька марает письмо Генералу  :

"Вашбродь, как прохлопаешь эту вот ксиву,
Пойми, что устал я от жизни красивой.
Устал от вниманья, бесплатной еды…
Хоть нет, не бесплатной, в качель растуды.
Гони мне контрактик на пару медалей
И трону я Сивого в дальние дали.
А зесь что мне? "Охи" одни, ещё "ахи",
Жениться зовут. Нахрена эти страхи!
Неужто без свадьбы, отец-командир,
Слабо отстоять мне и честь, и мундир?
Ещё подсобил бы ты мне с "калашАми",
Чтоб бусурманам чесать за ушами.
Век воли не видеть, не жрать пирожков -
Для драки хорошей всегда я готов.
Уж меч-кладенец покрывается ржой,
Пора бы почистить башкою чужой.
Смотри вон, враги замаячили в дАли,
За так с ними встренусь, не за медали,
Стоять за Отчизну желаньем горю.
Толкай АКээМы, кому говорю!"

Поймал сизаря, прислюнявил письмо
И запустил Генералу в окно.
Иванов прочёл Генерал ультиматум,
Погоном сверкнул и покрыл Ваньку матом:
-Вы поглядите-ка на молодцА,
Он бочку катИт в командира-отца.
Как смел он, шельмец, мой нарушить покой?
Да ладно, воюй, вот контракт, чёрт с тобой.
Но токма, чтоб ворога мне не пленить
И раненых тоже. На месте добить.
А коли притащишь полОна ораву,
По миру пойдём. Привози только славу,
Чтоб мне на погоны ещё орденок,
Медальку… тебе. И не трезвонь, сосунок."

Такой вот ответ дурню дал воевода.
Гонец ускакал. Не прошло и пол-года,
Посланец к Ивану пришёл в монастырь,
Там дым коромыслом. А может и пыль.
Придурок со скуки чудить уже нАчал -
Чтоб время убить, учит вслух "кукарачу",
Заставил монашек-расслабленый пол
Под звон колокольни плясать рок-н-ролл.
К заутренней девки кадриль исполняют,
К обедне - фокстрот, аж деревья рыдают,
А к вечеру хор глОток где-то в полста
Рок-оперу шпарят за Иисуса Христа.
А на ночь "прокрутит" игуменья "слайд",
Исполнив под занавес "take me to night",
А после, отведав ликёру из вишни,
Орут про какую-то харю из Кришны.

Посланец аж обмер, увидев такое,
На месяц лишился и сна, и покоя.
Хоть был мужиком он не робких кровей,
Пакет тусанул и слинял поскорей.
Эт-т надо же! Чтобы такая глиста
Орала со сцены за Иисуса Христа!
От мыслей греховных кидает аж в жар,
Был просто Иисус, а теперь - SUPER STAR!

И тут до Ивана дошло, наконец,
Что только что был генеральский гонец.
-Ах ты, шпиён, блин, такая прокладка!
Ведь щас донесёт, кумовскАя подсадка.
Поймать бы тихушника, да попытать,
Да надо пакет генеральный читать.
Прохлопал Иван воеводины строки
И матюгнулся, аж взвыли пророки  :
-Ну, блин, урод, в двухбортовом мундире!
Подай ему славу без грязи, без пыли,
А я-то служить собралсЯ как и прежде,
За птицу двуглавую и за надежду,
Что Генерал - командир и отец…
Теперь-то вкурИл, кто ты есть, наконец.
Потом он в затылке немного пошарил,
-Короче, ты криво, Вашбродь, набазарил.
За цацки твои бить я морды не стану,
Уж лучше я вольным стрелком - в партизаны.
Сказал, как отрезал, упрёков не слушал.
Таким вот по жизни был русский Ванюша.
Не стал на прощания время терять
И враз подалсЯ партизанов искать.
Игуменья с девками погоревали,
Неделю за Ваньку грехи замоляли,
Рублёвых свечей извели шесть пудов,
Молясь, чтоб вернулся Иван в ихний кров.
Оно и конечно, ведь позже немного
Сгодится им очень мужская подмога,
Ведь к лету придётся срубить детский сад
И школу потом человек на пейсят.

*****************

В ту пору в Европах и в Африке тоже
Чинил интервенцию, с мерзкою рожей
Кащей. Сволочной, каких свет не видал,
Народы пленил он и счётчик врубал.
Порушил столицы и прЕдал огню,
А кои восстали - извёл на корню.
Слепили с Горынычем тайный тандем,
Чтоб девок толкать в заграничный гарем.
Короче, ничем упыри не гнушались
И до таких уж границ догулялись,
Что раз положИв через речку свой глаз,
Увидели гады Рассею и нас.
Ну и, понятно, у них засвербило,
Ведь сколь фуражУ мимо рта проходило.
Собрали по-скорой полков штук пятнадцать
И через речку пошли нарываться.
С наскоку, опять же, захапали зЕмли,
Ни плачу они, ни угрозам не внемлют.
Лишь стОльная хата оплотом стояла.
Да оно и понятно - дом Генерала.
А сам Генерал в этот день, вот досада,
За пиццей пошёл и попал на засаду.
Он пуще шампанского пиццу любил
И через желудок себя погубил.

Приводят в полОн Генерала к Кащею.
Горыныч, собака, орёт:
-Дать по шее!
Сорвать эполеты, подрезать усы!
А после… пропить золотые часы.
Но, слыш-ка, часов тех так жаль Генералу,
Поездил по свету за ними немало.
И перед Кащеем упал он в опилки,
Теперь у Бессмертного он на посылках.
Так, много ли, мало ли время проходит,
Фураж у злодеев уже на исходе.
И как-то, проснувшись к заутренне рано,
Его благородие вспомнил Ивана.
И вот, покряхтев над судьбиной горючей,
Доколе ж возможно у Змея канючить,
Наш воевода, сжав гордость в кулак,
Ваньке марает про что там да как:

"ЗдорОв будь, воитель бедовый Иван.
Ты где запропал? Уж не сгинул от ран?
В лихую годину ты дом свой покинул,
Вернёшься, а дома одни лишь руины.
Обложил нас пОдатью тяжкой Кащей,
Подельник евойный - Горынычев Змей.
Грозятся справАдить меня в Магадан.
В тебя лишь надёжа, дружище Иван.
Бренчал кандалами я на Сахалине,
На кочке на ентой ведь каторга ныне,
Чуть душу не Отдал, да Бог не предал,
Не съела свинья, но поверь, повидал.
Ослаб уж я духом, стал телом недужный,
Тебя вот прошу, не сослужишь ли службу?
Прошу не за ради свого живота,
А чтоб истрибилась отсель сволота.
Защитника нету у дома родного,
Челом тебе бью! И даю моё слово,
Что коли вернёшся в родную страну,
Познаешь ты сердца маво ширину.
Как прежде, тряхни стариной молодецкой,
Ты ж помнишь - Союз! Нерушимый! Советский!
Боялись в тот год нам границы нарушить,
Дрожал супостат перед нашим оружьем.
А ныне-то - буйных всамделишних мало
И я вот меча заменял на орало,
ПашУ в подневолье, уже аж невмочь.
Эх, Ванька, скорей соглашайся помочь.
Тебя вот для ради с пером стал я дружен,
Поведать хочу, как защитник нам нужен.
Ведь ты хоть и странный немного, но всё же
ДолжЁн за Отчизну набить ихним рожам.
Короче, Иван, хватит водку там пить,
Пора за набеги врагам отомстить.
Прочтёшь как, в затылке три дня не чеши,
Конягу седлай и до дому спеши.
Уж коль я в маляве чего упустил,
По смыслу допрёшь, ты же ведь не дебил.
И гадом мне быть, коли где-то соврал.
Жму руку до хруста.
Твой Генерал."

Припудрив чернила, свернув манифест,
Его благородие зЫркнул окрест -
Не видел ли кто и не греют ли ухо?
Не мыслит ли кто заподОзрить мокруху?
Да нет всё в ажуре, нету рядом шестёрок,
Лишь мыши скулят из-под пола и норок.
Призвал пацанёнка предАнного вере
И к Ваньке послал, пригрозив за потерю.

***************

Тем временем Ванька скачИл через поле,
Неделю уже, может две, может боле.
Ища партизанов, приехал к горам,
Иссяк по дороге на шесть килограмм.
По морю ходил, в заграницах бывал
И остров видал, где сидел Генерал.
(Теперь Генерал обнесён частоколом,
Конфузит мундир с двухголовым орЁлом).
Я что-то отвлёкся, вернёмся к Ивану,
Ему до зарезу нужда - к партизанам.

У чёрта на рожках, где ещё живёт леший,
Доставил нарОчный Ивану депешу.

-Срывается крыша, душа летит в рай,
От гордости рухну, как старый сарай!
А сердце в груди выбивает авралы -
Ведь мне челобитная от Генерала.
Иван прочитал манифест воеводы
И обозвался придурком негодным.
Как мог он злодеев прошляпить, урод?
Всё, блин, в заграницах, а ещё - патриот.
И столько у Ваньки, вдруг, вспыхнуло злости…

-Молитесь. Я еду. Незванные гости,
Кои с захватом в Рассею вступили,
Меча испытают, сотру их до пыли.
Что, драки хотите? Ну будет вам бой,
По-русски нещадный, как Русь удалой.
К локальным привыкли вы там заварушкам,
А я покажу вам Войну - не войнушку.
Не ждали такого расклада, пижоны?
Держите конфликт до зубов оружённый.
Это не гамбургер жрать, не хот-доги,
Наврядли кто сможет спасти свои ноги.
Вон, спрайт свой хлебайте, коль есть чем хлебать,
А русского квасу вам не видать.
Ишь ведь, наехали, заполонили…
Родную Ягу зА-сто баксов спустили,
Ведь ей цены нет! Ну как минимум - кейс.
А барабашка… - теперь полтергейст.

Ивана трясёт аж от воинской страсти.
Он Сивому смазал ходОвые части,
Проверил турбину, соляры залил,
А в пушку заряд поядрённей забил.
Проверил свой лук, передёрнул затвором,
Чтоб не подвёл под каким-то забором,
Бронежилет нацепил для заслонов
И меч нацепил на две тыщи патронов.
Надраил шелОм, чтобы без укоризны,
Протёр напоследок цейсОвские линзы,
Но раньше, чем тронуться в воинский путь,
Решил воеводе ответ черкануть.
Но вот незадача, гордыня взыграла,
Амбиций вагон у него к Генералу.
Припомнились враз посулЫ офицера,
Медяк - им цена на базаре, хол-лера!
Надумал Иван воеводе занОзить -
Делов, мол не ведаю, сам пусть вывозит.
Проспал коль границы и ворог проник,
Воюй его сам, ты ж не баба - мужик.
А с дурня, что с гуся вода - спросу нету,
Вот с блажи и шляюсь по белому свету.
Короче, решил он его проучить
И начал горбатого в ксиве лепить:

"Поймал твои строки сейчас, воевода.
Врасплох ты явился, как гром с небосвода.
Скулишь, за Отчизну меня постоять…
А сам-то чего? Бога в душу и мать.
Тебе ли крошить свой батон мне на гнИлость,
Опять обещаешь мне царскую милость…
Я цену твоим обещаньям разведал -
Льют кровь пацаны, а тебе - лишь победа.
А как припекло, ты до Ваньки - солдатик,
Спаси, сохрани, дай не сгинуть, касатик.
В соплях твоих много я смысла увидел,
Забыл ты, как давеча Ваньку обидел.
Служить, говоришь? Что ж, служить-то мы рады,
Со всею душою и не за награды,
Вот только холопом я быть не умею -
Тошнит меня сразу и сильно потею.
Слезу вышибаешь - знакомы сто лет…
А что, не припомнишь, где твой партбилет?
Хвоста прищемили, ты вспомнил Союз…
Ты ж первый отрёкся от идола уз!
Ты знаешь, Вашбродь, а ведь я не советский,
Я - русский, как рупь. И как трёшка, простецкий.
Вот ты, шкуры ради, сдружился с пером,
А я по-простецки - везде топором.
Топор - хоть и грубо, зато понадёжней,
Сказал - отрубил, перешить невозможно.
Ну чё ты исходишь, Вашбродье, на крик?
Я ж смирно при звёздах стоять не привык.
Что? Странный я? Ладно хоть не дебил.
По жизни - пришёл, закурил, воз… победил.
Нельзя ли попроще, Вашбродь, без загадок,
А то ты - по смы-ыслу… Уж больно путь гладок.
Вещует мне сердце - бывать беспределу,
Довольно про смыслы, гони ближе к те… к делу!
В затылке чесать не привык с малолетства,
От перхоти знаю получше я средство,
Но куцым умишком не въехал я где-то -
Про что ты мне лепишь? Какая вендетта?
Уж ты объясни, Вашебродь, популярно,
Кому надо мстить, что же это за лярва?
Такой вот тебе, Генерал, ульти…матом.
А помнишь, зажал ты в тот кон автоматы.
Зачем в хлебе дырки, я б тебе рассказал,
Но ты с того раза - не мой генерал.
Не емлю я всякого рода приказам,
Хошь режь, хошь стреляй, хошь трави меня газом,
Познал твою армию много и рано,
Хлебнул, аж тошнит. Лучше я - к партизанам.
Ну… будя. Красиво я класть не умею.
Бывай, Вашебродь, не скучай.
Честь имею."

Таким вот макаром уел Генерала.
Пусть задом шевелит, коль с заду прижало.
А то попривык, развельможная рожа,
Чуть как, сразу к Ваньке - он дурень, поможет.
Гонца отослал, отхлебнул медовухи,
Чтоб жажда не мучила в поле разрухи.
И чтобы поспеть к рандеву в аккурат,
Он факс отстучал в партизанский отряд.
Поведал о том, как приходится тяжко
В родимом краю от Змеиной упряжки,
Гранат чтоб прислали сто шесть килограмм,
А коли невмочь, то сработает сам.
На пейджер Маруське отправил письмо,
ЖдалА чтоб его да помыла окно,
Пришла-де пора и до дому вернуться,
Вот только с Кащеем и Змеем схлестнуться.
Дела все поделал, отдал наставленья
И горное утром покинул селенье.
А чтоб не скучать по пути от безделья,
Купил конопли на четыре недели.
И так, проскачИв, косячкИ забивая,
Добрался Иван до родимого края.

******************

Как ветром снесло конопляную блажь,
От зла и от горя не рухнул чуть аж -
Порушил злодей всё, что было так мило.
Ванюхино сердце тоской защемило.
-Ну что ж… покажу вам полей королеву.
Стучите потом хоть в ООН, хоть в Женеву,
Пощады не ждите в крестОвом бою,
Сполна вам отведать разруху мою.
Сравняю сейчас с пахатОю вас вровень,
Не спрятался кто, я тогда не виновен.


Настроил Иван окуляр на Гадюку,
Кащея поймал в перекрестие лука -
Отличны прицел! Даром, мастер немецкий.
Эх! Застоялся кураж молодецкий!
Но вспомнил, вдруг, сплюнув лихое словцо -
Кащею ведь целиться надо в яйцо,
Кащеева смерть прям промеж где-то ног,
Его одолеть ну никто чтоб не мог.
Но Впнька-то ведал, где шавка порылась,
Ему с малых лет много в жизни открылось.
И он, усмехнувшись раз восемь подряд,
Всадил в это место Кащею заряд.

Ох-что-тут-на-чА-лось!
Земля встала дыбом!
На Ваньку волна за волною, как глыбы,
А дурню ничто - он в жилетке бронЁвой,
Обойму извёл - заряжает по-новой.
Змеиному войску не видно конца,
От пуза и веером - из кладенца
Проводит Иван пару раз взад-вперёд -
Прспект получился до наших ворот.
А Сивый копытами, как автогеном,
Срезает врага и слепИт галогеном,
То дизелем рявкнет, то взвоет турбиной,
Как-будто не лошадь, а прямо зверина.

Так бились они все три дня и три ночи.
У Змея на сутки осталось лишь мОчи.
И он попытался взять Ваньку с наскоку,
Но выхватил только пробоину сбоку.
С расстройсва попробовал к Ваньке с обманом,
Не знал узурпатор причуды Ивана.
У Ваньки причуд тех - по дюжине в жмене,
Он мигом просёк о Змеёвой измене
И враз чтоб поставить свой флаг над парадом,
Накрыл он гадюшную пОгань из "града".
В три глотки завыл, заскулил аж в три шеи
Змеиный отряд Трёхголового Змея.
Схватив от Кащея остатки подмышку,
Горыныч рванул от Ивана вприпрыжку.

А Ванька-то сам - еле ноги волОчит.
Да оно и понятно - махаться три ночи.
-Прилягу под ёлкой, просплю две недели…
Не ведал Иван, что засада у ели.
Под ней притаился закупленный киллер,
Ну тот, за которого двинули триллер.
С терпением ждал он конца заморочки,
Свою чтоб поставить кровавую точку.
И снайпер Кащеев приметился метко-
Упал мой Иван. КороткА, блин, жилетка.
В злорадстве тихушник считал гонорар,
Но вдруг!- ощутил натуральный удар!-
Не слышал наёмник, ну да где ж ему с пьяну,
Как подкралИся к нему партизаны.

*****************

В ватаге той, слышь, верховОдила Мурка.
СправнАя деваха. В кожАной тужурке.
И даже царевной была как-то раз,
Но цыть, не об ентом сегодня рассказ.

Уж солнце клонИтся за дальние ели,
ГорчАт партизаны - чуток не успели.
Но атаманша, хоть стерва немного,
Скорее торопит Ивану подмогу.
Живой принесли, да и мёртвой воды,
И маку ещё сыпанули туды.
Облили придурка с затылка до пят
И капнули внутрь грамм сто в аккурат.
Вода, та что мёртвая, боль поуняла,
А кровь от живой аж в желудке взыграла.
Иван свои ставни открыл нараспашку
И взору не верит -
-О, господи! Машка!
Неуж-то взаправду, иль маковый глюк?
За голову хвать - не открылся ли люк?
Да нет, гуси дома, то вовсе не грёзы,
И вправду Маруська, от счастья льёт слёзы.
Но вОвремя вспомнил - деваха со нрАвом,
Как пить дать - допрос учинИт за забавы.
И чтоб не чинила царевна разрухи,
Он требовать стал стопроцентной скощУхи.
Мол, раненый он, голова с переломом,
Опять же, при кИпиже врезали ломом…
-А коль не поспели б твои партизаны,
Тогда бы извёлся и вовсе от раны.
Клевал бы мне ворон в каком-то кювете,
Марьванна, ты ж лучшая баба на свете!
Ну чё ты разводишь слезами капЕль,
Я ж верный, как пёс!
Кто там вякнул - кобель?!
Не слушай ты бабские злобные байки,
Язык без костей, как концерт балалайки.
Ведь мы победили, судиться негоже.
Опять же, я ранен. И в сердце вот тоже.
Маруська от радости всхлипнула даже,
Расстаяла как шоколадка на пляже,
ОбнЯла Ивана и молвит ему:
-Твоя я навеки!
Что ж, быть по сему.

Короче, that story had happy конец.
Врага победили и под венец.
Пили неделю, куражились всласть,
Было такое!… рассказывать страсть.
А Генерал - командир-воевода,
Правил ещё чуть поменее года,
А после добыл склифосовскую справку
И, как бы недУжный, он пОдал в отставку.
Ванька не стал подводить Генералу,
Даром, тот косо наехал немало,
Но русский мужик, он душою широкий,
До старости жил воевода глубокой.

*****************

То сказка всё, ложь, только есть в ней урок -
Что русский ты, в жизни забыть чтоб не смог.
Куда б ни привёл тебя путь твой по жизни,
Забыть не моги, что рождён ты в Отчизне.
В душе есть у всякого маленький бзик,
Но этим и славен наш русский мужик.
И ваньку валять мы горазды, и пить,
Вот только не надо нам в душу нозить.
Мы в горе поможем и шутку поймём,
Придёте с захватом - башку оторвём.

По свету немало диковинных стран,
Везде побывал наш рассейский Иван
И главное понял, отведав сполна -
Америк аж две, а Россия - ОДНА.