Ангел Лёшка.

АНГЕЛ ЛЁШКА.

Этот дождь сводит меня с ума! Ветви яблони бьют по оконному стеклу. Я выхожу на крыльцо.
- Где ты? - из-за колодца тихо выходит он. Хитро улыбается смотрит на меня и молчит. Это у него игра такая, заставить меня сдаться. Сажусь на крыльцо, хлопаю рукой рядом с собой  :
-Садись рассказывай, - он мотает головой из стороны в сторону как будто она у него на шарнирах. Садится ко мне на колени и обнимает за шею. Это мой ангел. Сейчас мы пойдем пить чай. Дождь кончился.
- Что опять не так? - спрашиваю я.
Ангел торопливо стукая дверцей достает чашки и виновато смотрит на меня.
- Баранки наверху, - понимающе усмехаюсь я.
Мы садимся у окна, ставим чашки на подоконник. Пьем чай молча.
- Ты сегодня кошку прогнал, - грустно говорит он, - а она котиться вздумала, понимаешь? На дворе осень. Холодно.
Я вздыхаю:
- Ну не могу же я всех бродяжек к себе забрать!
Он оживляется, хватает меня за руки и говорит торопливо, сбивчиво:
- А всех не надо, ты одну возьми! Её!
Кошка мурчит в старой коробке, облизывает котят. Семь штук, хороший приплод. Голые, на крысят похожие, а для неё - самые красивые!
На душе потеплело, спокойно стало... Так всегда бывает, когда он вмешивается.
Умаялся, заснул на моей кровати, похож на обычного мальчишку, лет десяти. Сижу, глажу его по голове.
Сопит, не просыпается.
Когда он ко мне в первый раз пришел, думал, обыкновенный пацан. Он языком не трёкал, просто побыл немного, будто бы по-соседски, сказал, что его Лёшкой зовут, что живет рядом, а потом попрощался и во двор вышел. Я за ним. Гляжу, он несколько шагов прошел, остановился. Вперед наклонился, и тут же разогнулся резко, да в крик! Я к нему кинулся, думал аппендицит какой, а у него крылья из спины лезут. Белые-белые, аж глазам больно! Мгновенье, и он уже в небе. Летит. У меня душа так за ним и потянулась!
Жизнь меня плотно столкнула с Лёшкой лет десять назад. Я тогда с работы возвращался, еще дорогу покороче выбрал, через дворы. Было еще не поздно, часов семь вечера. В магазин думал зайти успеть, а то подъелось всё, вдруг, чувствую, меня как толкнуло что-то. Я и удивиться-то не успел, остановился только, и, гляжу, взрослый мужчина девочку за руку ведёт. А она идет так странно, как бы нехотя. То ручку из ладони его на себя потянет, то притормаживает. Я еще подумал, что это отец дочку со двора домой забирает. А что, дети они такие, им волю дай, так они до утра гулять будут. Ну, я только шагнуть хотел, как в голове мысль такая сама собой возникла -"а отец ли он?" Отец прикрикнул бы, или шлёпнул, возможно, а этот на корточки сел, понимаю, что уговаривает с ним идти.
-Мужик! Стой! - и я, не совсем понимая, что делаю, бросился к ним. Мужик быстро завертел головой, а потом вскочил и дернул девчонку за руку, вынуждая идти с ним, девочка заплакала, сообразив, что творится что-то неладное. Спустя несколько секунд я оказался рядом с ними. Мужик метнулся ко мне. В его руке блеснуло лезвие ножа. Я только и успел гаркнуть девчонке: "А ну домой! Быстро!" - она побежала, а я ощутив страшную боль под рёбрами, потерял сознание.
В себя я пришел уже в больнице. На моей кровати сидел тот самый мальчик, назвавшийся соседом. Смотрит он на меня и улыбается.
-Здорово мы его, правда? - и тут же в моей голове замелькали картинки. Я понял, что этот мужчина заманивал девочку к себе в гараж, и уж конечно, он не был её отцом.
Портрет его у меня из памяти выудили товарищи в форме, умеют они это делать. И девочка нашли, где живет, а вот мальчишка исчез.
А мама у Лёшки людей мирит. И не потому что из этого что-то страшное может выйти, а потому что это и есть страшное, когда люди ссорятся. Она кошкой серой оборачивается и к людям идёт. Если на улице, то там легче, она между людьми ходит, мурлычит, и на руки пойти не прочь. Люди ее гладят, улыбаются, и успокаиваются, потому что она всю их злость и обиды в себя вбирает. А если в квартире ссорятся, тогда она в подъезд заходит и возле тех самых дверей садится. Она впитывает в себя всю их боль, сколько унести может. Живот у нее раздувается, шерсть клоками лезть начинает, тогда она уходит, а людям становится легче. Она потом сильно болеет, но согласна с этим, понимает, на что идет. Самое главное, чтобы сил на обратную дорогу хватило.
А Лёшкин папа на землю не стремится, у него вечно дел по горло. Лешка его почти не видит.
***
Слышу тяжелые шаги на крыльце... За ним пришли.
- У тебя?
Киваю на кровать.
- Заснул, ах ты, Господи! Умаялся!
Краснолицая седая женщина грузно опускается на табурет:
-Подожду. Ты не против?
А я не против, как всегда. Ставлю чайник.
Баба Маня, так она мне представилась в первую нашу встречу, присматривала за маленькими. У них же, как у земных детей, чувство времени размыто. Да еще, бывает, от истощения сами вернуться не могут, тут и пригождается баба Маня. Найдёт, силой своей для того даденной поделится, и с собой заберёт. А по дороге всё толкует, что нельзя выкладываться на полную, мол, и сам погибнешь, и другим не поможешь. Малыши летят молчаливые, серьёзные... вроде как, всё понимают, а на завтра снова-здорово. Так и должно быть, других в ангелы не возьмут.
-А, если, ну... не сможет вернуться, тогда что?- баб Маня болезненно морщится.
-Тогда они снова рождаются.
-А что же в этом плохого?- недоумённо спрашиваю я.
-Да так-то ничего, - она грустно улыбается, - привыкаю я к ним. Каждый раз по живому рвать приходится..
Я никогда прежде у нее не спрашивал, как Лешка в ангелы попал, ведь для этого нужно было умереть, а тут, что-то она разоткровенничалась, и я решился.
-Ладно, -просто сказала она,- ты же с ним как с родным носишься. Покажу. Кому, как не тебе....
...Зима.
Тёплый комбинезон, пушистая шапка, варежки, валенки! Поди попробуй так по улице походи.
На санках! С горки! Весело, но и страшно тоже! Санки переворачиваются. Снег такой пушистый и очень холодный! Папа подбегает, хватает на руки.
Дом.
Тепло. Тормошат, целуют, раздевают, а потом, будто разом забыли про него, разговаривают громко, руками машут-ругаются. Страшно. А ещё ему жарко и хочется пить. Он заплакал тоненько-тоненько. Замолчали, заоглядывались. Поняли, наконец, откуда звук. Мама прям перед ним на колени встала, шапочку развязывает, такую, синенькую, с мысиком. "Прости , - говорит, - мы тебя напугали! Не бойся, мы больше не будем ругаться." И больше не ругались, очень Лёшку любили. Могли только обидеться друг на друга и не разговаривать, но недолго. Это не страшно.
А потом авария.
Машину смяло в лепёшку. Фура управление потеряла. А они в магазин ехали, обещали журнал привезти... с машинками. Он тогда дома остался, приболел. Потом пришли какие-то люди, вместо папы и мамы, разбудили его, что-то говорили, плакали, жалели Лёшку. Он понял, случилось непоправимое. Теперь он один...
***
-Не приживётся он у них, - в сторону произнесла старшая воспитательница, - зря только ноги бьют, оформляются. Такие, как он могут вообще из своей скорлупы не выбраться.
-Да не, отойдёт.- медсестра Людочка посмотрела на безучастного мальчика. Лёшка лежал на кушетке, оголив живот. Он всё слышал, что про него говорили, но не реагировал. Он вообще почти ни на что не реагировал.
-Ты девку-то видела?- старшая воспитательница была грубоватая, но сердешная женщина, - ей хоть тридцать, а сама дитя дитём, куда ей мальца оклемать? Кабы беды какой не вышло, жалко мне его...
-А что, Валь, тут кому дело до него есть?- резонно заметила Людочка, - с этими он хоть разговаривать начал, может и поправится.
Женщины переговаривались, будто в комнате кроме них никого не было. Можно было сказать и так, Лёшка был очень далек мыслями от пропахшего хлоркой комнатушки медкабинета.
.Так и вышло, усыновила его эта молодая пара. Месяца не прошло зацепился капюшоном за ограду, когда сбежать пытался, удавился, значит...
***
Система ангельская простая - живи, как знаешь, или, как хочешь. Например, хотел ты собак спасать, так спасай, способов тьма тьмущая! Или, например, врачом хотел стать. Давай тогда на землю обратно дуй. Стань невидимым, в операционную иди, смотри, учись, времени у тебя валом. А потом, в нужный момент, практиканту какому-нибудь, у которого руки ещё дрожат, в голову залезай и подсказывай. Глядишь, и жизни какие с твоей помощью сохранить получится.
Не все, конечно, слушать тебя будут, гораздо больше тех, кто хочет сам принимать решения. Они тогда от гордости как индюки раздуваются, и клокочут внутри себя: " Я сам так решил! Ни у кого не спросил!" То, что чаще всего они ошибаются, их не волнует. Но есть и другие, таким можно даже показаться. Подружиться. Помощи попросить. Но не сразу, сначала надо убедиться, что тебя слышат и понимают.
***
Девчонка лет пяти отчаянно дергает мать за руку:
- Мы забыли куклу, мамочка, давай вернёмся! Ну пожалуйста!
Мамочка, женщина лет тридцати, беспомощно смотрит на дочь. Они уже стоят на автобусной остановке.
- Маленькая моя, я тогда на работу опоздаю. В садике-то ладно, тёть Наташа оставит тебе завтрак, а на работе объяснениями про твою куклу не отделаешься.
Девочка, упрямо сдвинув светлые бровки топает крохотной ножкой:
-Ну мне очень надо, мамочка! Очень!.
Это Лёшка девчонку с толку сбивает. В саду пищевое отравление. Если они чуть опоздают, девочка будет жить. У большей половины группы откроется рвота, а несъеденная Дашкой каша отправится в лабораторию. Дашка аллергик, но мама пока об этом даже не догадывается. Девочка может вырасти и стать врачом, музыкантом или учителем, все дело в каше. Успеет ли мама на работу, или они все же вернутся за куклой? Другим деткам отравление не опасно, погибнуть может одна Дашка. Мама колеблется, девочка умоляюще смотрит на неё. Какая-то бабка в драном пальто вставляет свои пять копеек:
- Разбалуют, а потом дети сволочами вырастают! Ни места тебе не уступят, ни "здрасьте" не скажут!
Мать виновато глядит на девочку ,а та, с обидой отворачивается от неё и смотрит на приближающийся автобус.
Лёшка ужом вкручивается в голову Дашкиной матери. Ах, сколько там всего! Неуверенность, страхи, заботы, и, как это ни странно, безрассудная смелость, готовность прийти в любую секунду на помощь... Ага, вот оно!
- Она, может, твой поступок до конца жизни помнить будет! Ты же знаешь, ей это важно! Неужели работа важнее ребенка? Тебя, маленькую, за человека не считали, и ты так же поступаешь? - шепчет Лёшка.
Она пытается сопротивляется:
- Но как же работа?
- Да это какие-то пятнадцать минут!
- Ладно, разберемся как-нибудь! - она решительно берёт девочку за руку:
- Дашка, только бегом! Забираем твою куклу и назад!" - и они хохоча убегают из-под осуждающего бабкиного взгляда.
Молодец, Лёшка!
Я бы всего этого мог и не знать, но Лешка показывает мне все произошедшее картинками, и я всё понимаю. Мы вместе радуемся, что получилось.
***
Лешка ко мне редко приходит, занят очень. Иногда, бывает, меня о помощи просит, но, чаще просто так, отдохнуть.
-А расскажи мне, как это, когда на лодке плывёшь?- мы с ним лежим на траве, смотрим в небо и мечтаем.
Я говорю:
-Да разве объяснишь? Хочешь, я лодку из сарая вытащу? Ты поплаваешь, я рыбу половлю. Я бы и тебя научил, да ты сам, небось, не захочешь?
-И захочу! Рыбы, это другое. Холодные, скользкие! Фу! Я их не понимаю. Хотя, всё равно жалко. А ты вот что бы придумал, чтобы жить интересно было?
-Да мне и так интересно, - смеюсь я.- Ты у меня вон какой болтучий!
Он смешной такой, вечно лохматый. Я его спрашиваю все время, что, у ангелов мода такая, не расчесываться? А он отмахивается и жуёт нечищеными зубами бутерброды.
Ангелы знают примерные пути, но говорить об этом не имеют права. Тогда люди выбирали бы, как правильно, а не как им подсказывает сердце. Ангелы могут только подталкивать, да и то, не всех и не всегда. А еще ангелы умеют плести сны. Как паутину пальцами жизнь растягивают и вплетают то, чего людям ужасно не хватает. Например, мечтает какой-нибудь дедушка с третьего этажа повидать белый свет, а у самого пенсии на таблетки не хватает. Так что же ему, только на лавочки с балкона смотреть? Вот тебе, дедушка, тюльпаны. Целое поле! Это Голландия. И вот он ходит по дорожкам, руками цветы гладит, и, то смеётся, то плачет, так ему радостно! А навстречу ему жена идет. В руках корзинка для цветов и нож, чтобы их срезать. Она ещё издалека ему улыбается. Конечно, наскучались оба! Она семь лет как в другой мир перешла! И вот, она эти цветы режет, а он охапками рвёт, а сам с нее глаз не сводит. Набрали полную корзину, поставили её на землю и крепко-крепко обнялись. Отодвинутся на секундочку, поглядят друг на друга, и снова обнимутся.
Проснётся утром дедушка, и поймёт, что надо бы подготовиться к дороге дальней. Его любят, ждут и зовут с собой. Позвонит он детям, а они своим детям, как же, дед попрощаться зовет! Приедут, а он радостный такой! Говорит, теперь точно знаю, меня там ждут! Обнимает, целует всех. Ну, спишут ему на стариковские причуды такое поведение, сердиться не будут. Подумают только, что чаще заезжать надо и разойдутся. А под утро дед отправится искать то поле. Не надо огорчаться, его там ждут.
-Эх, Лешка, что ж ты со мной делаешь? Я только и понимаю, что ничего не понимаю. Что ж это получается, люди задарма никогда не умирают?
-Умирают.
- Почему тогда, у кого-то есть дополнительный шанс, а у кого-то и нет?
-Это не так. Мы, таких, как ты Другими зовем. Вы слышать умеете. А, в основном люди живут, как им кажется - вопреки, но на самом деле они просто потакают своим прихотям и плывут по течению. Люди должны сомневаться там, где надо дополнительно подумать, но они глухи к голосу разума. А вообще-то, это сложная тема, я сам в ней не очень-то.. Расскажи мне лучше, а как это, когда у тебя есть бабушка? И, наверное, дед. Только, что бабушка нужна человеку, я точно знаю, а вот с дедом я не уверен.
-Что ты, Лёшка? Дед, это знаешь как? Дед, это рыбалка в пять утра, когда все ещё спят. Дед, это сено, знаешь, как оно пахнет? Представляешь, дед тебя подсаживает на стог, а ты карабкаешься на самую верхотуру! Проваливаешься, смеёшься, и скатываешься вниз, а там тебя ловят его руки. Деду царапины показываешь, сено-то колючее! А он так, со знанием дела осматривает твои боевые ранения и говорит: "жить будешь!" - и вы идете дальше. А еще дед это запах табака, когда он с мужиками курит. А ты в его ладонь, большую, грубую, свою ладошку просовываешь и стоишь вместе со всеми, как взрослый. Дед, Лёшка, это так много, что всего и не расскажешь!
-А бабушка? Расскажи мне про бабушку.
-А бабушка, Лёш, это совсем другое. Бабушка, это запах пшённой каши по утрам, молочко парное. Опара на пирожки, для тебя, понимаешь? Самое уютное в мире местечко это под бабушкиным боком, когда один не можешь заснуть. Бабушка это денежка украдкой, на день рождения, или просто на мороженое, это петухи, горлопанящие с утра, хрюканье поросят и кислые щи. Бабушка должна иногда ворчать, она же устает от того, что ты лезешь в каждую дырку. Но, знаешь, Лёшка, что самое главное?
-Что?
-Ты для них самый главный в жизни человек!
***
Поначалу Лёшка наскоками бывал, особо и не разговаривали. Картинки покажет и удерёт в небеса, или помочь срочно надо, как-то с разговорами не складывалось, да они и не всегда нужны. Но, со временем мы научились доверять друг другу, можно сказать, как себе..
Наверное, полгода прошло, как я Лешку не видел. Не летит мой комарик, занят, наверное. Лег я спать, задремал уже, вдруг чую, Лешка ко мне на кровать с ногами залезает. Что-то, видать, случилось, он по ночам не шибко-то летать любит. Ноги под себя подобрал, сидит, дрожит. Я встал, одеялом его закутал, обнял, побаюкал.
-Что,- говорю,- не вышло?
-Не вышло... - я его ручонки в свои взял, а они все в волдырях, да ожогах. Я охнул, свет скорее зажег, смотрю, а у него и одежда вся в крови! Еще и ноги содраны до мяса.
-Лешка , что стряслось? - а его озноб бьёт, что аж говорить не может. Обработали мы раны, забинтовали его всего, так, что он на мумию стал похож, я ему еще свою рубаху дал, так он весь в неё поместился. Чем, думаю, его накормить, а он сквозь зубы:
-Не надо, не голодный. В школе моей,- начал он без предисловия,- ну, где я раньше учился, мальчишка один...
-Да там и не один мальчишка, Лёш, - попытался пошутить я. Скажем так, разрядить немного обстановочку, а то от ужаса, аж глотку свело.
-Не время шутки шутить. Мальчишка этот страшный врун и задавака, ребята решили его проучить. Хитростью его к заброшенному бункеру выманили, ну, знаешь, это за парком, за магазином, на пустыре. Затащили его вовнутрь, к каким-то стойкам железным привязали и бить начали. Они хуже фашистов! Я уж как им только в головы не лез, все без толку! В общем, поиздевались они над ним на славу, а потом оставили его там и ушли. Избитого да привязанного, представляешь? А потом они сообразили, что если он выберется, то им крышка, и вход в бункер камнями завалили. Ему кричи, не кричи, не выбраться! Кто его теперь услышит? Я у них в головах чуть ли не поселился , но страх, что все их делишки гнусные вылезут наружу, был сильней меня. Я пролез к пацану, когда они ушли, гляжу, дышит! Чтобы завал раскидать надо было видимым стать, я все силы собрал, ты же знаешь, мы почти бесплотны, но один не справился. Я целые сутки бился, но всё без толку... Я тогда к матери его полетел, как мог её тянул, умолял, чтобы она на пустырь шла. У меня получилось, нашли, завал разобрали, его в больницу отправили. Ну, думаю, теперь точно всё хорошо будет, а он как только встать смог, из окна выбросился. Я с ним был все это время, но он меня не слушал, я говорил с ним, просил, обещал, что буду помогать, но он сказал что толку от меня нет. И вправду, ну какой от меня толк? Мне помощь твоя нужна. Дело вот в чём, есть у нас как бы, лазейка одна. Если человек на распутье находится, и в этот момент он жизни лишается, есть возможность его обратно вернуть. Только вот время ограничено. Я уже из последних сил душу его около тела удерживаю... Он в коме сейчас. Если у нас не получится, ох, и влетит же мне!
-А что делать-то надо?- удивился я,- я же в ваших делах ни бум-бум.
-Я всё объясню...
Позвали мы Лёшкиных родителей, просмотреть жизнь этого пацана. Требовалось добыть подтверждение, что пацан еще не определился в жизни, за кого он, за черных, или за белых. Вопрос, конечно, интересный, вот некоторые картинки, которые мы для небесной канцелярии приготовили:
Дом.
- Витька, засранец ты этакий! Ты уроки сделал?-
Маленькая неубранная комната, на полу матрас, подушка, одеяло. Все без постельного белья. Еще в комнате стоит обшарпанный письменный стол, табурет и разложен маленький диван. На диване сидит сам Витька- засранец, собственной персоной.
В комнату, как смерч, врывается коренастая, невысокая женщина. С руках у неё полотенце. Она с размаху бьёт им Витьку по лицу. Она пьяна. Витька вздрагивает, вскакивает. На щеке красное пятно.
-Мам, хватит! Мам, перестань! - бубнит он, хватая мать за руки и усаживая на диван.
-Поспи, мам, сейчас я уроки сделаю, Ольку из садика заберу.
-Сама дойдет, - пьяно вскидывается мать. Пытается встать, но Витька привычно укладывает её обратно. Он немного ждет, пока та уснёт и уходит за сестрой.
Грязная кухня.
Тараканы пешком ходят. За относительно чистым клочком стола примостилась маленькая девчонка. Рисует на клочке обоев. Нищета бьёт по глазам. Витька моет грязной тряпкой пол.
-Оль, ноги-то подбери!
Олька послушно задирает кверху худенькие ножки.
-Уйду я от вас! - зло бросает Витька, - мамка пьет всё время, ты ноешь. Жрать хочу, надоело все!
-А меня возьмешь с собой? - Олька с интересом смотрит на брата.
-Возьму, - сердито отвечает он.
-А мамку возьмешь?
-Нет, её куда ни возьми, она везде пить будет. Пускай одна живет, она про нас и не вспомнит.
Лицо у Ольки сморщивается, реветь собралась.
-Пошли, не ной, - говорит ей Витька, бросая тряпку на недомытый пол.
-Куда? -так же плаксиво спрашивает Олька.
-К отцу. Тебя кормить надо, вон, худющая какая! Если тебя из садика попрут, совсем пропадём, - по-взрослому вздыхает он.
Школа.
-Четвёртый класс, строимся в столовую!
-Витёк, кто тебя приложил? Опять мамаша?
-Отстань, мы вчера с Олькой у отца были, он нас в тир водил, это от винтовки отдача.
-Брешешь! От винтовки на подбородке синяк останется, а у тебя на щеке. Небось опять мать тряпкой отходила! Ребят, Витька снова про отца брешет! А еще его мать по мордам отходила!
Перемена.
Звонок. Все разбегаются в разные стороны. Витька из-за угла бьёт того, догадливого мальчишку. Тот падает.
-За подлость его и брехливость мы приговариваем Пруткина Витьку к смерти!
Потом одиночные картинки. Витька привязан и избит. Пацаны заваливают узкий лаз камнями и досками.
Больничная палата. Витька открывает окно. Снова больничная палата, снова Витька, только теперь он подключен к аппаратам.
-Никакую сторону он не выбрал - это Лёшкин папа вмешался, - ни черную, ни белую. Он просто попал под жернова. Мы по-другому сделаем. Давайте все в больницу.
Все исчезают. Под утро является Лёшка.
-Все расскажу, только потом. Дай поспать.
-Скажи хоть, получилось у вас?
-Да. Мы его уговорили жить дальше. Пришлось сестрёнку его младшую приводить. Душа в тело вернулась. Мы помогли. Все остальное потом.
-Леш, люди ведь разные, неужели все ангелами становятся?
-Ты смеёшься? Конечно нет. Кто-то снова родиться хочет, кто-то в воду уходит, спит там, кто-то искушение выбирает, ну, как мы, только в обратную сторону. Во тьму.
-А что там, во тьме?
-Не знаю. Темно, наверное, - и Лешка хохочет, заваливаясь на спину и дрыгая ногами.
-А ну слезай! Твоими пятками только полы пачкать! Не ангел, а грязнуля какой-то! 
...Интересно, а ангелы умеют обижаться?...