Почему так?

Почему так?
…Дом – работа, дом. Все обыденно и устоявшееся. Но, как с каждым разом тяжело ей было ждать его. С последней встречи Артем не звонил уже неделю…
Так было часто. А ее – Катю он заставлял надеяться и верить, ждать, что позвонит. Просто привязывал к телефону.
Мама часто говорила ей:
– Горемычная, моя! Видимо, наша доля такая. Мы с твоим отцом тоже так жили. Нагуляется и придет. Одно слово: кобель. За что его прощала, не пойму? Сама себе этот вопрос, знаешь, сколько раз задавала, дочка, но ответа не находила. Боялась, видимо, остаться одной с ребенком на руках.
– Мама, почему так? Сначала стремилась сделать карьеру. Казалось бы, добилась в жизни успеха, но теперь никому не нужна. Ты, думаешь, я ему нужна? Нет! Конечно же, нет! Я лишь дополнение к его портрету…– горько заключила Катя.
– Так брось, его!! Зачем он тебе? Будет и у нас праздник. Только верить в это просто необходимо. Руки не опускать!– обняла ласково мать дочь.
– А и правда, мама, не стоит его величество таких переживаний. Давай, лучше чайку с медом попьем!– предложила Катя, незаметно от матери, смахивая слезу, предательски, выкатившуюся из глаза.
– Чай всегда успеем выпить. Сходи ка, ты лучше в парк, погуляй дочка. Смотри, какая чудесная стоит рябиновая осень. Красота, да и только,– любуясь, отодвинула кухонную занавеску Евдокия Петровна.
– Верно, весь вечер провела без пользы. И, поэтому собирайтесь, Катя, собирайтесь!! Вас ждут великие дела!– сказала Катя себе, смеясь.
– Так – то лучше будет! А – то закисла совсем, как капуста в бочке,– улыбнулась мать.
Катя быстро натянула джинсы, в тон шапочке примерила теплый свитер, посмотрелась в зеркало: « А, что еще ничего! Очень даже!»,– похвалила она себя.
Катя спустилась во двор, хлопнула калиткой, вдохнула аромат осени, и пошла по направлению к парку.
А мать, перекрестив дочь, тихонько прошептала « Ну, с богом!»
… Листва осени шуршала под ногами, горели и тлели костры. Катя собрала прекрасный букет их кленовых листьев. Вдруг взгляд ее остановился на девочке – подростке. Та горько плакала, сидя на скамейке. Катя ближе подошла к ней.
– Эй, человечек!! Что с тобой? Разговаривать будем?– спросила девочку Катя, совсем не надеясь услышать ответ на вопрос.
– У меня родители разводятся… А меня делят, как игрушку. Как сделать так, чтобы они не разводились? Я их люблю одинаково, что маму, что папу. Жизни без них не представляю,– тихо начала девочка.
– А кто - нибудь пытался их помирить кроме тебя? Скажем, бабушки или дедушки? Взрослые люди – мудрее.
– Больше нет никого. Мама и папа выросли в одном детском доме. И мама сказала, что измены, никогда не простит. Она видела его с ней,– продолжала девочка.
– Может быть, они вместе работают, может быть – это его секретарь, Может…
– Не может! Не может! Мама уверена, что эта женщина его любовница.
– Откуда ты знаешь такое слово? Тебе сколько лет?
– Тринадцать. Я уже не маленькая. Видела, у мамы, есть её адрес. Только она туда никогда не пойдет. Слишком гордая! А я бы пошла, но не знаю, как туда доехать. Все бы объяснила ей, что не могу жить без них совсем, – и девочка с новой силой заплакала, теперь уже уткнувшись Кате в плечо.
– Да, ситуация… Как – это страшно, когда за ошибки взрослых расплачиваются дети, – проговорила Катя. – Но не все потеряно. Давай, вместе сходим к ней, и я объясню ей, в чем дело.
Девочка недоверчиво взглянула на Катю.
– Ты? Но, разве она тебя послушает? Мама говорит, что это дело взрослых, и, чтоб я туда не вмешивалась.
– Пойдем к твоим родителям, узнаем её адрес.
– Пойдем, – согласилась девочка, полностью доверившись совсем не знакомому человеку, решившему ей помочь.
Они сели в автобус и по дороге девочка рассказывала ей о поездке на Иссык-Куль, о походе в горы, и глаза её светились счастьем – семейным счастьем.
– Представляете, мы строили в горах из снега снежную бабу, снежного папу, и снежную дочку, – смеясь, говорила девочка. – Всю снежную семью!
– Боже, как мало нужно ребенку для счастья! – подумала Катя. – Но, для какого счастья…
К дому подошли уже в сумерках.
– Я на пятом этаже живу, а ты на каком? – спросила девочка Катю.
– А я на первом, – ответила ей Катя.
Все больше и больше она понимала, что это дом Артема. Ошибки быть не могло. Он показывал, где живет, когда они гуляли по скверу. Вот и кафе «Оригами» с красивым белым журавликом – счастья на вывеске, вот три дуба, которые он называл «богатырями».
– Так какая у тебя квартира» – в страхе спросила Катя девочку.
– Пятьсот пятая, – отпарировала девочка, не понимая, почему вдруг остановилась Катя.
– Ты идешь, или уже испугалась ? – эти слова вернули Катю к действительности.
– Конечно, иду!– ответила она ей смело, но с дрожью в голосе.
– Артем. Артем. Артем…– стучало в висках.
Не помня, как они поднялись по лестнице, Катя нажала на пуговку звонка.
– Иду, иду!– послышалось за дверью.– Сашка, ты?
– Мама дома. Ты чего такая бледная?– спросила девочка у Кати.
– Нет, ничего! Все в порядке, – ответила Катя.
Дверь открыла красивая, молодая женщина.
– Вам кого?
– Вас,– ответила ей Катя.
– Артем, дома?
– Да, проходите? – Артем!– крикнула она.
Напевая какую-то песенку, Артем вышел в прихожую.
– Катя? Ты? Ты зачем здесь? Кто тебя просил сюда приходить? Я бы сам решил наши проблемы,– начал он.
– Так, значит, это ты?– и девочка вырвала свою руку из Катиной,еще больше заплакав.
– Я пришла вас помирить. Девочке нужна семья! Прошу, понять меня правильно, дети не должны страдать. А вас, прошу, простить меня. В вашей жизни с Артемом я больше никогда не появлюсь. Спокойствие вашей дочери мне дороже всего на свете,– Катя на одном дыхании выпалила эти слова.– Никогда больше не изменяй жене. У тебя очень ранимый ребенок, Артем!
Последний раз, посмотрев в до боли любимое лицо, она бегом побежала по лестнице. Только стук ее каблучков был слышен в подъезде. Хлопнула дверь.
Выбежав на улицу, она увидела, как первый снег покрывал землю. И она не пряча ни от кого лицо, плача шла по улице.
Пушистые хлопья белого снега закрывали страничку прошлого, открывая лист для новой надежды, для её – Катиного будущего…