улыбка Кришны

УЛЫБКА КРИШНЫ
На кухне, превращенной в домашний храм, в позе лотоса важно восседал Иван Степанович, мужчина лет тридцати пяти, сверкая налысо обритой головой, кружащейся от приторного фимиама, из-за зажженных пахучих индийских палочек. Он молился, усердно повторяя мантру: «Харей Кришна …», и душа его взлетала под самые Божественные высоты. Притом взлетала она столь высоко, что оттуда земля, эта «вечная помойка», походила на тазик. А мелкие людишки, бегающие по ней и утопающие в своих низменных пороках, казались глупыми мурашами. Он же предавался Верховному Богу столь усердно, что по бритому черепу стекал пот, смывая со лба нарисованные желтые полосы, раздваивался возле крупного носа, и капал на деревянные четки, которые он ловко перебирал пальцами и напевал чудным фальцетом мантру. Пятый год Иван изучал Кришнаизм и добился немалых успехов, уже имея своих учеников. Семья его, состоящая из жены и двух детей, проживала в другой комнате, он же захватил кухню, украсив ее портретами Кришны, веночками из сухих цветов и индийской посудой. В комнате постоянно курились ароматические палочки, распространяя тошнотворно-приятный запах, от которого жена и дети отчаянно кашляли и чесались, не понимая их высокого назначения. На столе в расписной чашке лежал просад, благословенная Господом Кришной пища и прочие атрибуты, соответствующие вере хозяина. Домочадцам строго запрещалось прикасаться к святыням, в связи с их бесовской загрязненностью. Жена всей душой ненавидела все эти побрякушки и картинки, злилась на рехнувшегося, по ее мнению, мужа, так как эта вера разрушала ее семью. Муж смотрел на нее сверху вниз, называя ее бесовским отродьем и трупоедкой. Хуже того, вот уже четыре года как он, забрав постель, переселился на кухню, и нахально отказывался исполнять супружеские обязанности, считая это большим грехом. Бедная женщина и плакала, и приходила голая к нему в постель. Кончилось тем, что он в ярости пригрозил ее убить, если и дальше она будет посягать на его чистоту и честь.
Глупой бабе было невдомек, какие стоические мучения терпит он, чтобы подавить эти, стремящиеся излиться наружу, микроскопические существа, и которые, несмотря на вшивую мелкость, обладали демонической силой.
Теперь прошло четыре года, как он победил их наглые побуждения. Победил он и чревоугодие, отказавшись от мясной и рыбной пищи. Не ел вовсе яиц, этих недоношенных детей глупой курицы. Чтобы ничто не смущало его светлый ум, осудил и сбрил волосы на голове, ибо они обладали дурной привычкой, притягивая как локаторы, всю информацию без разбора. В ванной русский кришнаит мылся часто и подолгу. А чтобы не привлекать похотливых духов страсти, прислужников Асмодея, стыдливо заматывал «срамное» место полотенцем, однако, как-то все же ухитряясь помыться под душем. Еще отучил он себя от употребления спиртных напитков. Дурной же привычкой сосать дымящуюся вонючую соску, он не страдал и ранее. Одним словом, Степаныч усердно и в великих муках соскабливал земную грязь со своей души и тела. И к его чести надо признать, что успешно справлялся со своими пороками, открывая себе прямой путь к вечной блаженной жизни возле лотосных стоп Верховного Господа Кришны. Гордыня его торжествовала, как это часто случается с людьми, в чем - либо продвинувшимися, и упрямо упершимися лбами в стену духовности. В схватке с земными пороками, он вышел победителем,и теперь гордо взирал вокруг, жалея непросвещенный люд, осудивший, по его мнению, себя на вечные муки.
- Никто не спасется, когда грядет конец света! Никто, кроме преданных Господа Кришны. - так думал он и шел в « народ». Однако, « глупый» народ не хотел слушать его проповедей. Справедливости ради следует отметить, что многие хотели бы спастись. Но, услышав о суровых ограничениях в пути, ведущем к спасению, пасовали, предпочитая короткие мгновения земной нечистой радости, вечному блаженству! Иван Степанович не мог понять того, отчего большинство людей привязаны к порокам, ведь он же смог справиться со своими.
А следует заметить, что Ваня с детства был послушным ребенком, не представляя особых хлопот родителям. Он стремился к порядку во всем, вплоть до склонности к аскетизму. Лишь Богу было известно, отчего он был таким. По всей вероятности в прошлой жизни был он либо монахом, либо йогом, исповедующим аскезу. Во всяком случае, будучи юношей, он стремился к правильной жизни, не позволяя себе дурных поступков и плохих знакомств. После окончания техникума, он пошел работать на завод. Там ему приглянулась примерная девушка, из которой, он понял, получится правильная жена и мать. О чувствах он не задумывался, считая их блажью, когда идет речь о таком серьезном деле, как создание семьи. У него получилась правильная до скуки семья и, как положено, первым родился сын, а затем дочь. Казалось, страсти, столь свойственные молодым людям, обошли его стороной. Однокомнатная квартира стала им мала, и он надеялся получить квартиру побольше. Но тут стало лихорадить страну - грянула перестройка. Все привычное и правильное стало рассыпаться вокруг: Великий Советский Союз приказал долго жить. Рушились заводы-гиганты, рушились человеческие связи, рушилась мораль и материальное благополучие. Окончательно рухнула лагерно-собесовская система с застойно-социалистическим уклоном и проплесневевшей идеологией, ничего не дав взамен сбитым с толку гражданам.
В стране началась вакханалия, и в мутной воде красноперые акулы, владеющие ранее властью, прибрали к рукам наиболее лакомые куски народного достояния.
Народ не знал, куда и за кем идти, и стал из общей серой мелкотравчатой массы делиться на богатых и очень бедных. Появились безработные. Иван Степанович стал метаться в поисках заработка, вся правильная жизнь его рухнула. В Россию, где вместе с памятниками прежде великих вождей, была выброшенаи идеология, хлынули со всех сторон проповедники всех сортов.
Так, Иван Степанович, соблазнившись вечным блаженством, обещанным всем, кто предан Господу, стал Кришнаитом в тридцать один год. Душа его возликовала, обретя праведный путь, жизнь вошла в правильное русло.
Теперь он искренне считал, что ничто не собьет его с истинного пути, и нет такого соблазна на земле, которое бы могло поколебать его веру. Теперь же новоявленного Кришнаита жизнь прибила к берегам родного техникума, в качестве мастера производственного обучения. На его то ли беду, то ли радость, о том судите сами, в техникуме училась красавица Алла, наделенная от природы откровенно-соблазнительными формами тела. Ученицы немало потешались втихомолку над «вяленым Кришнаитом», ибо его аскетизм и мертвенно-надменное худое лицо, бритая голова невольно обращали на себя внимание. Его «непорядочные» гормоны, не находя выхода, разбрелись кто куда, раздавливая все тело своей тяжестью. Часть их раздавливала его нос, задирала высоко брови, и некогда симпатичное лицо его, превратилось в надменную безжизненную маску. Другая же часть придушенной мужской силы притаилась в глубине души Кришнаита, накапливаясь в виде злости на весь женский род и на весь мир. На неосознанном уровне Иван чувствовал, что в нем растут негативные силы, но не мог понять, откуда они берутся. В последнее время, он стал замечать за собой, что в минуты раздражения ему хотелось убивать, крушить все вокруг. Это его обеспокоило и поразило: «Как могло такое случится со мной? Если я четыре года развиваю в себе чувство любви к Господу, а во мне копится нечто противоположное! - размышлял он напряженно, словно сидя на пороховой бочке, расположенной вблизи от огня. Он не понимал, что, любя Господа, нарушал его закон - стремления к размножению. Казалось, что женский пол для него не существовал вовсе.
Алочка, избалованная вниманием неустойчивой мужской половины рода человеческого, и, вспомнив рассказ о монашествующем Отце Сергии, отрубившем себе топором палец, дабы не впасть в соблазн, поспорила с подружками, что совратит Кришнаита в течение месяца.
Целый месяц девушка строила мастеру глазки, подходила неприлично близко, задавая глупые вопросы, он терпеливо отвечал, глядя сквозь нее.
Это задевало ее самолюбие, к тому же не хотелось тратить всю стипендию за проигрыш. Выпросив у девушек еще полмесяца, она изменила тактику. Прикинувшись сильно заинтересованной учением Кришны, девушка атаковала вопросами преподавателя. Но поскольку рабочее время не позволяло вести обстоятельную беседу на постороннюю тему, Алочка пригласила его к себе домой, обещая привести еще несколько подружек. Иван Степанович, горя надеждой обратить новеньких на путь спасения, принял приглашение, не подозревая подвоха. Впрочем, женского пола он не боялся, так как был уверен в себе.
Двери на прозвучавший звонок, открыла сама Алла. На ней был надет домашний халатик без рукавов с глубоким вырезом на груди со столь коротким подолом, что его невозможно было укоротить даже на полсантиметра. Молочная белизна ее кожи могла потрясти воображение любого мужчины, поскольку белокожие брюнетки редко встречаются в природе. Степанович в первое мгновение оторопел при виде столь откровенной красоты хозяйки, но, вспомнив, что это его не должно касаться, разделся и спокойно прошел в комнату.
- Сейчас придут подружки. А мы пока попьем с Вами чай, ведь вы сразу с работы пришли? - спросила, ласково улыбаясь, Алла. Она подала ему ароматный чай, слегка разбавленный вином, придвинула к нему поближе варенье и вазу с печеньем. Сама же села напротив и, низко склонясь к нему, чуть ли не с ложечки стала кормить жертву вареньем.
Великолепные полушария грудей и забытый притягательный запах молодой женской кожи проник в ноздри гостя. Он отвел от грудей взгляд вверх, скользнув по покатым плечам, точеной шее и задержался на улыбающихся губах. Улыбка ему кого-то напоминала, но он не мог вспомнить кого. Скользнув по чертам лица, Кришнаит вздрогнул, вдруг осознав, что перед ним замечательная красавица. Ее близость смутила его ум, а внизу живота зашевелились «убиенные» им, как он думал, демоны.
- Бежать, немедленно бежать! - мелькнула мысль:
- Но это же глупо. Я слишком далеко продвинулся, чтобы бояться соблазнов, - решил он. Девушка открыла принесенную им книгу и восхищенно ткнула пальцем в изображение Кришны:
- Ах! Как он красив! Вы, должно быть, любите все красивое? - спросила она.
- Да! - ответил он коротко. А как Господь Кришна относится к красивым девушкам? Они Ему, как и Вам, не нравятся ? - Нет, что вы, Алла! У него более тысячи жен небесной красоты, - ответил Иван воодушевляясь. О Кришне он мог говорить сутками без устали, не даром же он в течение четырех лет учился развивать чувство любви к Нему. «Удивительно!» - всплеснула девушка руками и села рядом, коснувшись своим бедром его бедра.
- Тогда и Вы должны относиться к красивым девушкам с симпатией, как Господь. Не правда ли? - спросила Аллочка.
Гость растерялся. Не зная, что отвечать:
- Отчего же. Красота всегда привлекательна. - А моя красота Вас не привлекает? - спросила Алла, кокетливо улыбаясь.
- Вы необычайная красавица, Господь Вас щедро наградил! - ответил гость, чувствуя двусмысленность своего положения.
- Значит, я Вам нравлюсь? - в ответ испуганный гость тяжело вздохнул. «Демоны сладострастия» рвали низ его живота, стремясь вырваться их долголетнего заточения.
- Вы, наверное, презираете всех женщин на свете, как соблазнительниц? Бедненький, мне Вас так жаль! - девушка ласково провела по бритой голове, скользнула рукой вниз по шее, потрепала его за бордовое ушко. «Демоны» с удвоенной силой бушевали в нем, сотрясая напрягшееся тело. Алла заглянула ему в глаза, и он увидел в глубине их зелени страстный призыв и желание.
- Бежать, немедленно бежать! - вспыхнула мысль. Но бежать он не мог. Тело разрывала «бесовская» сила. Оставалось убить себя или ее, поруганное самолюбие бушевало в нем, ища выхода. Рухнул миф о том, что он победил в себе все низменные человеческие инстинкты, но признавать поражения не хотел.
- Лучше убить себя, чем сдаться. Четыре года насилия над собой и все труды напрасны! - думал он лихорадочно. Но мысль о том, как именно уничтожить свое предательское бренное тело, вконец смутила его. Он пошарил глазами по стенам, по столу, не было даже ножа. И тут взгляд его остановился на белой лебединой шее девушки:
- Боже! Как просто сдавить эту тонкую, хрупкую шейку и кончатся все мучения разом, - мелькнула преступная мысль в голове. И он даже мысленно ощутил, как хрустят шейные позвонки в его сильных руках. Руки, которые за свою жизнь убивали только озверевших комаров и зазевавшихся тараканов, на большее он считал себя неспособным. Аллочка женским чутьем почувствовала нависшую опасность, и, осознавая, что ее единственным оружием в данной ситуации остается улыбка, бесстрашно глядя в глаза, ласково улыбнулась. Но если бы она могла прочесть мысли своего гостя, то, должно быть, убежала бы без оглядки от этого страшного в данный момент человека. «Чему она улыбается перед смертью, глупая? » - удивился мысленно Иван и вдруг осознал, что улыбка девушки походит на улыбку Кришны. На миг мелькнула нелепая мысль: - Может быть, это сам Господь в виде этой девушки явился ко мне, чтобы испытать мою любовь?
От этой мысли Иван сразу отрезвел и пришел в ужас оттого, что чуть не совершил убийства. Он сразу обмяк, обливаясь потом, и силы покинули его. Девушка уложила его на диване и стала обтирать пот с его лица и груди.
Ему сделалось хорошо, вспомнилась мама. Ушли страхи и сомнения. Девушка поцеловала его в лоб и щеки, и эта нежность разлилась по всему обмякшему телу, проникла в сердце. «Не мучайте меня, ведь я просто человек!» - дрожащим голосом произнес гость, скорее себе, чем ей.
- А Вы и не мучайтесь, поскольку мне очень нравитесь! - улыбнулась она, ведя рукой вниз к животу.
- Сколько тебе лет, девочка? Вместо ответа, она закрыла его рот поцелуем. Что с ним происходило дальше, гость не осознавал. Не помнил, как разделся, как все произошло. Очнулся только от непередаваемого блаженства во всем теле и непередаваемой радости в потрясенной душе, радости, зависшей над ним, растекающейся по всей комнате, улице, по всему миру... За прожитые тридцать пять лет, он никогда не любил и ни разу не отдавался столь самозабвенно страсти. Теперь же со всем пылом, проснувшейся в нем юношеской страсти и после четырехлетнего воздержания, он чувствовал себя на небесах. Взглянув на Аллу, он вновь был потрясен красотой ее обнаженного тела и, встав перед ней на колени, стал целовать каждый квадратный сантиметр юного великолепия.
- Я тебя люблю, ты мое божество, ты жизнь моя и свет! И если ты меня сейчас прогонишь, то я умру! - он обратил к ней свое лицо, залитое слезами. Она улыбнулась в ответ, и он пораженный вновь воскликнул:
- Ты улыбаешься, как он, как Господь Кришна, - и мысленно добавил: -похожая улыбка спасла тебе жизнь! - и гость, сложив вертикально ладони у лба, с восхищением смотрел на девушку. И снова сплелись они в объятиях, забыв обо всех и обо всем на свете. Над ними царствовала любовь, самое свободное чувство во Вселенной, не подвластное времени, морали, страху... И, быть может, в ее свободе и заключена сама сладость и красота любви. Алла, знавшая лишь мимолетные флирты, была ошеломлена глубиной чувств и страсти нежданного любовника и поняла, что это ее судьба.
Дома Иван Степанович не ночевал, и жена прибежала разбираться к нему на работу. Неверный муж долго и с удивлением разглядывал эту чужую женщину, с которой прожил пятнадцать лет бок о бок, и холодно отрезал, что разводится с ней. Вечером, после работы, придя к любимой с цветами, он сделал ей предложение, и получил согласие. Через месяц вернулись из отпуска родители Аллы, и были весьма шокированы присутствием незнакомого мужчины в доме. Жених объяснился. Родители вынуждены были согласиться, хотя жених был вдвое старше и к тому же с «приданым». За истекший месяц, голова Ивана обросла белыми волосами, черты лица смягчились. Он похорошел и помолодел лет на десять.
Прошли годы. Жизнь Ивана Степановича вошла в правильную колею. Во втором браке он был истинно счастлив, жена подарила ему сынишку. Внешне жизнь его сильно не изменилась, просто - напросто, он сменил одно Божество на другое. И за этой земной обожествленной им любовью, он готов был идти в ад, лишь бы быть рядом. Он не осуждал себя за отступничество от веры, искренне считая, что Господь подарил ему любовь, ведь Аллочка тогда интересовалась только Кришной. В счастливые мгновения жизни, он особенно горячо повторял мантру Харе Кришна, искренне благодаря Господа за земную любовь. По справедливости сказать, ему надо бы молиться Отцу Сергию, плоду ума гениального Русского писателя. Но, обожающий свою земную Богиню до конца жизни, влюбленный муж так и не узнал сей тайны, как и не слышал об Отце Сергии, так как не читал этого произведения.