Рецепт диеты.

Родной Андрей!

Пишет тебе твой братик Пётр. Дошли до меня новости, что занемог ты сильно и просишь какого-нибудь целебного рецепта диеты. Так вот, переживая за здоровье твоё, решил сразу отписать.

Сообщают мне в письме, что рекомендации докторские не помогли, и здоровье твоё, казавшееся родне нашей рекой полноводной да бесконечной, в русло привычное не вошло. Не кори меня, Андрюша, за излишнее любопытство, но узнал я, брат мой разлюбезный, что решил ты по самочувствию и настоянию жены своей Фроси более не притрагиваться к водке злой Елисеевской и закуской брезгуешь, пользуя только еду постную. Мяса же не ешь вовсе.

Дело не лишнее, да только жалуется Фроська, что исхудал ты донельзя – почитай что скелет, и зовёшь её теперь не иначе как свиньёй во сне и гонишь ночью ногами с ложа, как зверя. Может, в чём-то ты и прав, Андрюша, и слава Богу! Ведь сам живу с кумушкой своей вдвоём по любви в согласии, чай с кофием попивая. Но боюсь одного, брат, что оставит меня когда-нибудь зазноба моя на паперти и имени не спросит. Вот такая она, любовь! Деток Бог не дал, зато любви – сколько влезет
Фроська, благоверная твоя, сказывает, что от салатов её ты гордо отвернулся и называешь блюда те не иначе как травой бесполезной да козлиной едой, требуя ветчины. На десятый день, пишет, не выдержав, сбежал из дому и заперся в мясной лавке. Пока дверь не выломали – думал. Интересно, о чём ты думал, братик? Может, о давлении своём, которое снизилось норм не соблюдая?! Или о копчёной колбасе два пуда, которой я прислал намедни на продажу, да про вяленые рёбрышки?! А, брат? Понимаю только одно – что о чём-то таком заковыристом, потому как мясом от тебя не пахло, проверили.

Переживаю я, братик, очень за здоровье твоё духовное и физическое, а иначе кто ж за тебя подумает, миленький, кроме меня? Давно не писал тебе, а годы наши уже большие, и болезни соразмерные нас догонять стали, что замечаю день ото дня.

Прости, родной, что за заботами забыл и не прислал на Пасху икону нашу семейную в кожаном чехле, что просил. Зато племяшке своей в праздник святой помог и старшую твою от горя и осуждения спас, женив на дурачке Ваське, который в прошлом году чуть в колодце не утоп. Правда, прожили они вместе недолго – два дня спустя Лизка твоя с городовым спуталась и себе семью новую устроила. Теперь ей коль не нужда, то и мне экономия. За очередным дураком замуж, зато при деле.

Старший твой сынок Дмитрий, которого с собой два года тому в Тверь забрал учиться делу торговому, вымахал – лоб в потолок и кулаки как кувалды. Одна беда – здоровья тьма, да ума Бог не дал. Скурвился племянник мой драгоценный, связался с шальной компанией и грозит теперь родному дядьке ножиком, когда выпьет. Говорит, ежели не закрою долги его, меня со свету сживёт и магазин мой огню предаст...

А ещё ирод сказал, что теперь дом мой вертепом будет и позором всему городскому обществу, и что когда-нибудь бороду мою подстрижёт – мол, я больно на козла похож. Девок водит ко мне в дом откровенно развратных и куражится да пьёт с ними, иконы не прикрывая. При этом упрекает меня словами злыми за всё доброе, что от души для него было сделано. Сам не знаю, в кого он такой?! Вроде мы с тобой не такими были?!

Дошли до меня также известия от Степана-кума, что два твоих средних сына, что на учёбу в Тверь приехали, безобразничать стали. Племяннички разлюбезные-архаровцы, Тимофей с Ильёй, обобрали да обокрали на базаре лавку моего соседа Егорыча. Сукна взяли пятнадцать аршин в два отреза, куль конфет да масла бочку унесли и продали. Ты уж проследи, миленький, чтоб не шалили шибко племяннички. Ведь так можно и загреметь под фанфары. Денег уже не хватает со всеми мировую оплачивать.

Вот оно как, Андрюша, пришла беда откуда не ждали. Как-то надо вразумить деток твоих беспутных...

Теперь о деле. Отправил я к тебе с оказией в магазин пять пудов колбасы с нежной прожилкой сала чистейшего, прозрачней желания познания благодати мира. Ветчины три пуда, строганины восемь и осетров вяленых шестнадцать огромных рыб. Боюсь, Андрюша, соблазнить тебя ароматами, но знаю терпение и характер твой – коль решил соблюсти диету, всё исполнишь.

Да детей ты наплодил многовато. Четырнадцать душ – посчитай, мал мала меньше, и все едят. Начни от Января по имени пальцы загибать – так пальцев не хватит, ещё на второй поворот достанется. Пишет Игнат, что хлеба вы у него взяли четыре пуда, и обещал ты вернуть своим. Но знаю я, что не отдашь, коль своего у тебя ничего и нет. Поэтому просил тебе в долг более не давать, ибо помню – сколь не пришлю в дом твой мяса, то семейство твоё огроменное в неделю быка в проглот с костями и рыбьих хвостов почитай озера три как есть съели.

Так что теперь, братик, придётся тебе всем семейством диеты целебной придерживаться. Вот такой мой рецепт. Выручку передавай ежедневно. Кузьма заберёт и проверит. Понятно, что мне в корысть, но ведь и всем очевидная польза от магазина нашего, купленного за отцовы деньги, кои ты в наследство получив, не жалея живота своего пропил, а я вложил во благо всем нам, рабам Божьим. А так очень переживаю за здоровье твоё, братик мой Андрюша, и за семейство твоё многочисленное.

Сначала думал поддержать тебя в диете молча или прислать тебе открытку с варёной свиной головой, но вовремя понял, брат, что для тебя это будет форменное издевательство. Поэтому, положившись на собственный опыт, шлю тебе два мешка сухарей, слегка смазанных салом. Пусть немного неожиданно и пусто, но поверь мне – в этом что-то есть.

P.S. Братик миленький, забери, пожалуйста, из Твери деток-сколопендр своих. Ей-богу, когда-нибудь сожрут!