Маленький дефект

Дора Давыдовна не была женщиной скупой. Она была рачительной. И эта рачительность помогла ей, сразу после рождения сына, выгнать из дома непутевого мужа, вследствие чего сколотить маленький капиталец и уложить его в чулок, систематически пополняя свой чулочный счет новыми зелененькими купюрами, отнюдь не с профилем великого украинского поэта.
Иногда эти деньги, с вздохами и причитаниями, пускались в коммерческий оборот, потом, с чувством глубокого удовлетворения, возвращались обратно, что, в конечном счете, и скрашивало ее рачительное существование. Но этот маленький гешефт был известен только ей и еще паре особо приближенных лиц, которые за не очень большие, можно сказать родственные, комиссионные помогали ей в ее нелегкой доле простой украинской женщины.
Для всех же остальных - мадам Айбиндер была дамой преклонного возраста с астмой, уже великовозрастным, но еще не женатым сыном и маленьким доходцем, от какого-то, ну-у со-о-всем, не прибыльного дельца, и которая очень не любила вести разговор о деньгах, особенно когда она была кому-то за что-то должна.
- Вы пришли за деньгами? – спрашивала она у визитеров, передвигая с переносицы на лоб очки, и потом, возвращая их на место с видом обиженной куропатки, - Так вот, что я Вам имею на это сказать. Вы же не понимаете, что сейчас твориться в мире. В мире – кризис. Вы знаете, что такое – кризис? Нет, Вы не совсем это знаете. И я Вам таки про это вынуждена рассказать….
После этих слов беседа переходила в плоскость мировых проблем. Дора Давыдовна смело клеймила позором всех направо и налево и уже после десяти минутного монолога, поскольку любое поползновение к диалогу пресекалось на корню, человек, пришедший за своими же деньгами, готов был бежать сломя голову, куда глаза глядят, на прочь забыв - зачем он все-таки сюда приходил.
И лишь одна мысль каждодневно беспокоила мадам Айбиндер и не давала ей полного покоя в этой жизни - это судьба ее сына. Нет, наверное, не столько даже, судьба сына, поскольку выращен он был по принципу: шаг вправо, шаг влево – расстрел. А что уже выросло - то выросло... Она должна была иметь внуков. Но, поскольку она не могла надеяться на сына ни в делах коммерческих, ни в каких других, то и доверить ему, а тем самым пустить на самотек, вопрос производства потомства Айбиндеров на свет – права не имела. В виду вышеизложенного, ею и было принято решение: кардинально вмешаться и довести этот вопрос до логического завершения.
Сначала были поставлены на ноги родственники, потом родственники родственников, следом знакомые и знакомые знакомых. Но, как оказалось, все девушки были почему-то заняты, или больны, или … Уже был сделан поход в синагогу, после чего ребе прятался от неистовой материнской мольбы и обещаний личной благодарности ребе и самому Господу Богу. Но ничего не давало нужного результата.
Оставалось одно – найти сваху, которая и разрубит этот узел. Первый раз в жизни Доре Давыдовне не было жалко ее денег.
-Ай, Нолик, если бы ты слушался маму, ты бы давно имел себе жену, и не портил маме ее обездоленную старость.
Вообще-то Нолик по паспорту носил гордое имя Арнольд, но то ли в силу материнской любви, то ли исходя из занимаемого им положения под солнцем, все называли Арнольда – Ноликом.
- Мама…
- Ой, Нолик, не надо. Мама – старая, больная женщина и ты ее хочешь добить своими капризами?
- Мама…
-И что, Мама? Мама сказала – Нолик делает.
Нолику сделать то, что сказала мама, было вынужденной нормой.Он знал, что дальше непременно пойдет мамина фраза:
-Нолик, сынок, мама за тебя знает как и где тебе должно быть хорошо.
Именно этого, маминого – «хорошо», Нолик боялся больше всего на свете. Но еще больше он боялся ответить маме – «Нет».
Сказано – сделано. И вот, уравновешивая, по мере возможности, колебания дородного бюста, живота и мощной филейной части, Дора Давыдовна вошла в двери, которые, как ей казалось, откроют Нолику огромные супружеские перспективы. Сзади плелся Нолик, семеня маленькими ножками, с серой тоской в глазах, какая может быть только у старой коровы, ведомой на забой.
- Нолик, поздоровайся с тетей Симой…
Нолик, как по команде «лечь и отжаться», снял кепку со слегка подлысевшей головы, отвесил поклон и тут же спрятался за мать.
- Итак, Сима, Вы знаете, что я в этой жизни имею кучу болезней? Так вот, это мелочь в сравнении с моим Арнольдом.
В первый раз за все свое многострадальное материнство, Дора Наумовна назвала сына – Арнольдом, тем самым давая Симе понять всю серьезность данного момента.
- Мальчик теоретически вырос и практически здоров. Есть только одно «Но» - он должен мне внуков, а это в него как-то слегка запоздало. Я была везде. Я читала «Талмуд», ходила в синагогу, я даже раздала почти все долги, но судьба ударила меня в спину. Сима. Я умею быть благодарной. Я даже не буду Вам говорить за мировой кризис. Я скажу Вам, и только Вам – Сима Вы последняя материнская надежда….
Как все свахи Сима знала, что хочет мать, но, глядя на великовозрастного балбеса, впервые не знала - как. Понимала она лишь одно – спорить бесполезно, так как мадам Айбиндер уже совала Симе гонорар в размере ста, засаленных бесконечными передвижениями, американских долларов.
- Сима, только не надо этих ваших мансов с гаданием на дешевой кофейной гуще, или выкидыванием трефовых дам из колоды на стол. Я пришла к Вам, как интеллигентная женщина к интеллигентной женщине. И, если Вы имеете что мне сказать, то я так и буду Вас слушать. Если нет, то я буду безутешно ждать приезда кареты скорой помощи, и даже трагически думать о смерти.
Мысли у Симы замелькали, как картинки в табло у «однорукого бандита». Деньги отдавать катастрофически было жалко, и она думала за то, чтобы Дора Давыдовна сама отказалась их брать назад.
Казалось, задача не выполнима. Но, как говорят мудрецы, при желании и петух несет яйца.
- Дора Давыдовна, молю, не рвите на себе волосы и не сыпьте себя пеплом. Как я могу отказать матери - нет, тем более что ваш визит уже практически оплачен. Я только могу вместе с Вами полноценно рыдать над одиночеством этого золотого, еще не испорченного улицей, ребенка. Давайте обсудим и сделаем друг другу очень хорошо, а нашему мальчику счастье. Слушайте и не перебивайте. Вы не знаете, а Сима знает за все. Я не буду поить Вас дешевым одесским кофе, я даже не буду раскидывать карты. Я Вам открою такой козырь, что Вы упадете без сознания от радости и таки будете счастливы, тем, что теперь поимели. И все это потому, что синица в наших руках - лучше всякого журавля, и мы с Вами не станем себе морочить голову журавлями.
Дора Давыдовна тут же напряглась, словно беговая лошадь перед аллюром, вытянув голову и приподнявшись над столом, чтобы мощная грудь не мешала ей дышать в полную материнскую силу.
- В меня таки есть девушка… Что бы Вы имели мнение, о чем я хочу Вам сказать, так Вы можете себе немного представить Софочку Лорен, и я Вам на это скажу, таки тут Лорен - просто отдыхает. В нее же нет таких интеллигентных родителей и такой трех комнатной квартиры на Большом Фонтане, в нее даже нет дачи на Бугазе. Нет, ето такая девушка… Ваш Сема на ней женется, и Вы таки не пожалеете. А, какая вона рукодельница… Какая хозяйка… Правда, в нее есть маленький дефект…
- Ай, - мудро сказала Дора Давыдовна, оглядывая своего отпрыска, - Вы мне скажите: кто их сегодня не имеет, и я с Вами категорически не соглашусь…
- Ну, не так чтоб дефект… В нее нет одной руки… Но вместо руки в нее протез, я Вам таки скажу, что рука – жалкое подобие этого дефекта… Протез сделан какой-то модный материал и когда вона его цепляет… Ваш мальчик будет идти с ней по улице и на них будет всеобщее внимание…
От такого неожиданного оборота мадам Айбиндер выпучила глаза, как будто базедова болезнь настигла ее на взлете. Но, как женщина мудрая, она решила взять себя в руки и слушать.
- Я же Вам сказала, что есть дефект… Но, что это в сравнении с тем, как вона готовит. Ваш сын не будет иметь чувства голода, потому, что если даже он будет голодать, он будет лизать пальчики, вспоминая съеденную когда-то фаршированную шейку… Правда… Даже и не знаю…
-Ну, - захрипела сильно встревоженная за деньги и сына мать.
- Ну, есть еще маленький дефект – в нее нет одного глаза. Ай, этот глаз ей делала вся клиника Филатова… Но, как вон блестит, а? Ей, Богу, как натуральный брыльянт… Нет, Ваш Нолик будет с ней идти по улице…
- Только не говорите, что у нее нет ноги…
- А откуда Вы имеете информацию об ентом цветке? Да, нет ноги, но ета нога…
Силы оставили мадам Айбиндер окончательно. Хрипя и воя раненным зверем она тускло глянула на Симу.
- Мадам Сима… У нее нет руки, ноги, глаза… Я хочу
вам задать только один нормальный вопрос… Что же все-таки у нее есть?...
- Мадам Айбиндер. Я таки вам скажу по совести … В
нее таки есть …Горб…
В первый раз в жизни мадам Айбиндер забыла о деньгах. Она бежала вниз по лестнице, таща за собой Нолика, а с ним и всю материнскую несбыточную надежду.
Перед самым выходом из подъезда, с верху , как контрольный выстрел прозвучал голос Симы:
- Замете, вы таки сами отказались от своего счастья…
В ответ, с низу, донесся рык раненной львицы и непереводимая, на другие языки речь.
Вот ведь как бывает. Из-за какого-то маленького дефекта вполне может разразиться большой скандал. И это, когда на лицо демографический кризис со всеми втекающими и вытекающими последствиями.
Так что, граждане, не надо искать себе дефектов на разные части тела. Это же денег стоит, и иногда даже в валюте…