Знакомство с крестным. Только начало.

Знакомство с крестным.


Они тащили ее по земле. Тащили так, как тащат убитое животное с охоты. Без церемоний, без жалости.

Пытаюсь открыть глаза. Еще не понимая происходящего вокруг, я точно ощущаю пристальные взгляды. В голове дикий шум. Как же больно. Все тело ноет как после ожогов. Через непрекращающийся гул, я слышу свои собственные стоны. Я открываю глаза и вижу лица, смотрящие мне в лицо. Они так близко. Они нависли надо мной. Пытаюсь оценить повреждения своего тела. Кости целы, только сильно содрана кожа на ногах и спине. В нос ударяет резкий запах. Фу, как противно. Воняет чем-то ужасным. Кажется, что-то сдохло. Приподнимаюсь на локтях. Вокруг темно, только где-то с потолка проскальзывает солнечный свет. Вокруг все такое грязное и липкое. Помещение не большое, но зато очень мрачное. Рядом со мной сидят дети, подростки. Думаю старшим не больше шестнадцати. Их мрачные лица окутаны тоской и болью. В дальнем углу двое детей укрывают своими телами что-то, и горько при этом плачут. Кажется, что кроме этого плача других звуков не существует. Я подползаю к ним, отодвигаю одного, и резко дергаюсь назад. Там труп. Под ними труп. Кровь подливает к голове, и виски начинают бешено стучать.

- Мне очень жаль, что ты здесь.
- Жаль, а вообще где я?
- Ну, если не вдаваться в подробности, то в аду.
- Всегда мечтала тут побывать…
- Да ну?
- Гонишь? Это метафора. Что это за место?
- Ну, типа эта наша комната отдыха перед игрой.
- Чего? Ты вообще о чем?
- В общем, скоро будет турнир, где мы будем сражаться друг с другом. Стенка на стенку.
- А смысл?
- Выжить.

Мой собеседник парень лет шестнадцати. У него обожжена правая половина лица. Отсутствие века, выделяет выпученный покрасневший глаз. Он не высокого роста, так еще и сильно сутулится. На руках не хватает пальцев. И большая половина присутствующих не сильно от него отстала.

- Пожалуйста, объясни мне…
- Ты хочешь знать, что за игра?
- Ага.
- Они отбирают сильных и талантливых детей. Талант силы.
- Чего?
- Ну, сила? Тот вид гена, который мы получаем при рождении. Тот особенный ген для атаки и защиты.
- А я здесь причем?
- Ты что никогда не использовала свою силу? Да ты готовый труп. Тебя сразу убьют!
- Зачем?
- Богатенькие дяденьки делают ставки. Чья команда выиграет, тот и получает выигрыш.
- Условия победы?
- Убить, пока не убьют тебя.
- Вот это я влипла.
- Да, это точно.

В этот момент со скрежетом распахнулась дверь. В комнату зашли четверо мужчин. Они огромны. Одним за другим, они начали хватать детей. Я стою в ступоре. Вокруг крики, а я не могу пошевелиться. А вот и моя очередь. Меня хватают и резко забрасывают на плечо. От резкого движения, я испытываю острую боль в животе, и к горлу подкатывает вкус крови. Нас уносят. Перед глазами ускользает комната, затем коридор. Нас вносят в большую комнату и оставляют. Дверь захлопывается, не оставляя шанса на свободу. По всюду крики и плач. Я вижу девочку. Ей лет семь, наверное. Она зовет маму. Мне становится плохо, и меня тошнит прям на пол. По щекам текут горячие слезы.

- Умирать не так страшно как кажется. Думай, что получаешь заветную свободу.

Все тот же знакомый голос. Этот горбун явно веселый малый. Вдруг одна из стен распахивает свои объятия, и моему взору предоставляется желанный свет. После минутного ослепления я вижу, что впереди огромная арена. Я слышу крики. Нет, не плач детей. Совсем другие крики. Крики людей с трибун. Мы выходим, и в тот же момент поднимается не слыханный гул. В глазах публики я вижу неутолимую жажду зрелищ. Твари, они хотят видеть смерть детей. С другой стороны арены открывается такая же стена, и оттуда вываливаются такие же дети.

- Брат, нет! Мой брат, это мой брат!

Мои глаза заливают слезы. Я оборачиваюсь и вижу мальчика. Он совсем ребенок. Сколько ему, четыре или пять? Он кричит своему брату, который стоит по ту сторону арены. У меня начинается приступ удушья. Мне тяжело дышать. В груди бешено колотит сердце. Я закрываю глаза и падаю на землю. Мое сознание начинает покидать меня. Из последних сил я открываю глаза и вижу яркую вспышку. Рядом стоящих откидывает на несколько метров назад. Горбун падает рядом со мной. Я приподнимаюсь и подползаю к нему. Он мертв. Его глаза все еще открыты и пристально смотрят на меня. Следующая вспышка и я чувствую боль. Но она не внешняя, боль внутри меня. Она повсюду.

Мое тело поднимается над землей. Все как в тумане, только острая боль напоминает, что я еще жива. Я смутно понимаю, что происходит. Тело не слушается, но точно движется. Резкая боль по коже, и из меня вырываются сотни прутьев. Тонкие извилистые плети. Их много. Одни черные, а другие вовсе прозрачные, но они есть. Я их вижу. Я их чувствую. Они покрывают всю меня, сплетаясь в крепкий кокон вокруг моего тела. Я выключаюсь.

- Хватит! Пожалуйста, хватит! Прекрати это! Слышишь, мы спасем вас! Спасем, только хватит убивать…

Голос разбудил меня. Мое тело все еще окутывают плети. Я ощущаю нечто странное. Я чувствую эти плети, они часть меня. Они не просто шевелятся. Нет, они пронзают тела людей на трибуне. Позади меня крики детей, а я все продолжаю кромсать зрителей. Такое дикое чувство удовольствия внутри меня. И вот очередная жертва. Моя плеть пронзает его шею и проскальзывает вдоль позвонка. Я поднимаю этого бедолагу, и сворачиваю в шар. Его кости хрустят и ломаются, а отовсюду льется кровь.

- Пожалуйста, хватит!

На этот раз крик девочки. Крик маленькой девочки. В голове холоднеет. Я падаю. Я чувствую, как плети отступают, они прячутся во мне. По телу озноб. Как же холодно. Ко мне подбегает мужчина. Он что-то кричит, но я не слышу. Мне страшно, хочется атаковать, но сил больше нет. Я лежу без движений. Вокруг меня течет кровь, и валяются органы. Рядом с моей рукой что-то падает. Пытаюсь нащупать это пальцами. Это чья-то рука. Поднимаю ее, и вижу кровавый обрубок. Меня тошнит. Мужчина отбирает у меня кровавую руку и откидывает ее в сторону. Холодными ладонями он прикасается к моему лицу. Ко мне возвращается слух, я слышу, что он говорит.

- Успокойся, только успокойся! Мы вас спасем. Только не надо больше использовать свою силу. Прошу, не надо. Ты и так убила всех взрослых. Ты не тронула, только детей. Ты спасла их, слышишь, спасла.


Он поднимает меня на руки. Я оборачиваюсь и вижу лица детей. Они до ужаса напуганы. К нам подходит маленькая девочка. Наверное, это она кричала мне. Она берет меня за руку, и говорит, что нас пришли спасать. Она говорит, что все закончилось, не будет больше игр на выживание. Тут точно не будет.
Бригада спасателей выводит детей из помещения. Мой спаситель также несет меня на руках к выходу. Открываются двери, и нас ослепляет яркий солнечный свет. Дети начинают радостно кричать. А мне страшно. Меня опускают на землю. Я не удерживаюсь на ногах и падаю на землю. Подомной не просто земля, подомной зеленая трава. Я с наслаждением погружаю в нее свои пальцы.

- Ты особенная. Я всякое в жизни повидал, но чтоб такое. Да тебя можно в одиночку ставить против тысячной армии вражеских солдат. Ты оружие, которое мы еще не видели.
- Что будет с детьми?
- Я думаю, все будет хорошо.
- А точнее?
- Их раздадут в интернаты. Но в любом случае им будет лучше, чем было.
- А я?
- Ты? Слушай, а как тебя зовут?
- Меня? Пусть будет, Арижа.
- Ого, даже так. А меня зовут Ильвар Касарски.

Мужчина улыбался. Ему было где-то около пятидесяти. Лицо покрывали не сильные, скорее мимические морщины и шрам от пореза во всю щеку. Не много посидевшие волосы. Но больше всего выделялись его серые глаза. Такие холодные и такие живые одновременно.