Три дня жизни

Фиолетовое нечто копошилось, пытаясь толи проглотить, толи наоборот выплюнуть меня. Оно вытягивало длинные фиолетовые щупальца тумана и ощупывало вокруг пространство. Туман, отделённый от фиолетовой массы менял свои цвета от розового до бардового, затем переходил в синий, блистал лазурным, мелькали зелёные просветы и превращались в жёлтые. Этот туман заполнил всё пространство, он проникал всюду, даже в мои лёгкие. Вначале дышать было трудно, а затем, как будто организм перестроился — туман обволакивал горло, трахеи, лёгкие, бронхи - сразу задышалось, как никогда прежде.

Казалось, до этого я прежде не жила и не дышала. Разве это называлось дышать? Сейчас, когда я вся состояла из странного переливающегося тумана, мне хотелось летать. Теперь, чувствуя себя снежинкой, подхваченной ветром, я носилась в вихре чувств и ощущений. Уже не боясь ничего в мире, я пулей ворвалась в центр фиолетовой массы, разрезая её, словно голодная ласточка толщу мошек. Плотность этого вещества во много раз превышала плотность тумана, но и к ней оказалось легко привыкнуть. Она выдавила из меня туман и заполнила собой. Внутри шевелиться было сложнее, словно в жидком киселе. Но тяжесть отдавалась приятным напряжением в мышцах. Теперь осталось пробиться сквозь этот последний заслон и всё-таки добраться до нижнего яруса. Что там внутри этого киселя? Желе? Что-то ещё труднее пробиваемое? Впереди что-то ярко светилось. Я наращивала скорость и пробиралась к свету. Ещё мгновенье и тело упёрлось в то самое желе. Или холодец? Или заливную рыбу...

- Ну и гадость эта ваша заливная рыба! - Попыталась произнести я, но вместо этого из меня вырвалось нечленораздельное бульканье.

Я упёрлась в стену, уверенная, что стоит лишь пробить тонкую грань, и я попаду в этот загадочный мир холодца. Давление этого слоя стало уже совсем привычным и незаметным. А яркий свет впереди был таким завораживающе притягательным, что я не могла остановиться. Когда знаешь, что до конца всего один рывок откуда-то вновь берутся силы. Я упёрлась плечом и надавила что было сил. Ещё чуть-чуть и тонкий завес лопнул, а я погрузилась в яркий свет.

***

Не выключенная лампа дневного освещения резала глаза. Ну разве это нормально засыпать при дневном свете в кресле с книгой? Я размяла затёкшую шею, отложила книгу и встала с кресла. Что-то ударило по раме окна, не по стеклу, а именно по раме. А затем постучали в окно. Одиннадцатый этаж. Никаких пожарных лестниц. Ещё раз.

Я с сомнением подошла к окну и раскрыла его. Балконы в нашем доме заканчивались десятым этажом, а выше шли только окна. С балкона десятого этажа к моему окну была приставлена лестница, а на лестнице стоял загадочный дебил. При виде меня он сорвал с головы шляпу-котелок и отвесил мне поклон, тряхнув копной рыжих волос. Из-за этого он чуть не свалился вместе с лестницей, потеряв равновесие.

- Добрый вечер! – Поздоровался он.
- Как ты здесь оказался? - Ни о каком приличии и тем более о манерах я и думать в этот момент не могла.
- Промахнулся этажом. - Извиняющимся тоном ответил мой ночной гость.

Он продолжал стоять на лестнице, удерживая одной рукой котелок, а второй вцепившись в подоконник. Тёплый ветер безжалостно трепал его волосы и чёрный плащ.

- Разрешите, я зайду? - Поинтересовался он, пытаясь залезть в окно.
- А куда ты лез? - Не отступала я, твёрдо уверенная держать оборону до конца.
- В окно. - Ответил рыжеволосый дебил.
- А до этого?
- По лестнице, к окну.
- А до этого?
- Разрешите я войду? - Решив больше не отвечать на мои глупые вопросы, осведомился гость.

Не найдя что противопоставить его словам, я решила сдаться и отошла в сторону.
С видимым облегчением он перегнулся через подоконник и вполз в комнату.

- Может, чаю? - Предложила я валяющемуся на полу гостю, вспомнив о манерах.
- С удовольствием. - Произнёс гость, вставая на ноги и поднимая уроненную шляпу.

Я прошла на кухню и включила чайник, гость прошёл следом.

- Можешь повесить плащ и разуться. - Я указала в направлении коридора.
- Благодарю. - Гость пропал на несколько секунд. Вернулся он уже без плаща, в чёрных брюках и белой рубашке с жабо.

Я поставила на стол чашки из сервиза, маленький заварничек с зелёным чаем и блюдо с конфетами и печеньем, и присела за стол. Гость присел напротив.

- Ну что, будем знакомиться? - Спросила я.
- Как вам будет угодно. - Ответил мой потрясающий собеседник. - Рад представиться, леди, меня зовут Себастьян. - При этом он привстал и потянулся к моей руке. Я тут же заняла руку печеньем, а он остался ни с чем, присев обратно.
- Себастьян, - повторила я. - Очень мило. Там чайник закипел, по-моему, принесёшь?
- Секунду. - Ответил рыжий Себастьян и подпрыгнул из-за стола. Всего через пару секунд он вернулся с дымящим чайником.
- Нальёшь чая? - Уж эксплуатировать, так эксплуатировать!
- Конечно!
Жестом заправского мастера чайных церемоний он разлил чай по чашкам.
-Если леди будет не против, я хотел бы сказать, что зелёный чай не принято разбавлять водой.
- Леди будет против.
- Хорошо, тогда я промолчу.

Себастьян присел на место, схватив освободившейся рукой печенье и начал его поедать, он настолько увлёкся процессом, что похоже забыл о причине своего присутствия в моей квартире.

- Леди не будет против, если ты вспомнишь о причине визита. – Выпалила я.
Себастьян проглотил остаток печенья.
- Леди не уважает меня, я не мог так быстро забыть! Да и печенье не настолько великолепно, чтобы выбить меня из колеи. Уж простите мой не особо приятный отзыв о вашем кулинарном мастерстве.

Я так и не поняла, смеётся он надо мной или всё настолько серьёзно.

- Печенье – не моя заслуга. Но если оно настолько не пришлось тебе по вкусу, то я обязательно напишу об этом на фабрику или завод. Что у них там? Неважно. Так и напишу, дескать, пришёл ко мне в окно парень в котелке и сказал, что ваше печенье не настолько великолепно, чтобы выбить его из колеи. Это ж надо такое печенье делать? Непорядок!
- Правильно, леди, так с ними только и надо. – Спокойно подтвердил этот несостоявшийся хам, подливая себе чая. – Всё ли у вас ладно? – Осведомился он.
- Ладно, всё у меня. – Подтвердила я, искренне радуясь собственной остроте.
- Ничто не тревожит ваши прекрасные сны? – Пропуская это мимо ушей продолжил рыжий.
- Ничто не тревожит мои прекрасные сны. – Сугубо честно ответила я.

Себастьян на несколько долгих секунд целенаправленно углубился в чай, углубляя чай в себя. Светский разговор не вязался.

Я решила разрядить обстановку.

- А как там твои сны? – Ну не могу я обращаться на вы к человеку, только что влезшему ко мне в окно. Вот такой я странный зверёк.
- Не обучен. – Отвлекшись от чая, произнёс он.
- Совсем что ли? Бедненький! – Мне его стало искренне жаль. – Возьми конфетку, она шоколадная.

Мало кому доводилось счастье видеть, как я раздаю шоколадные конфеты, но когда у человека такая проблема – сны не обучен видеть – можно и поделиться. На долю секунды я даже подумала предложить ему две, но это замешательство мозга быстро прошло.

Себастьян от угощения отказываться не стал, а мог бы, из вежливости! Он тут же развернул обёртку и запихнул конфету в рот. Целиком! Тоже мне – любитель сладкого. Я даже пожалела, что предложила.

- Хватит есть! Давай рассказывай, чего пришёл? – И куда делась былая доброта?
Себастьян едва ли не поперхнулся конфетой.
-Леди изволит сердиться?
- Есть немного. А что в воздухе запахло электричеством? Не заметила.
- Мне кажется, леди очень зря сердится. Не на что пока.
- Особо настораживает слово пока.
- Знаешь что, леди, этикет этикетом, но я больше не хочу терпеть твоё хамство, мне за это не доплачивают. – Неожиданно выдал этот ужасно вежливый и сдержанный парень. Но меня так просто не удивить.
- Терпишь мой разбавленный чай и невкусное печенье, вот и хамство потерпишь. Не известно ещё что хуже, хамство или печенье. Может, я всё-таки узнаю, что ты здесь делаешь? Ну, кроме того, что чай пьёшь и конфеты мои трескаешь.
- Я ещё и разбавляю твоё одиночество своим присутствием и радую твои глаза своей красотой. – Объяснил мне скромняжка.
- Вот, теперь всё стало на свои места! И заметь, как вовремя мы перешли на ты. Теперь я могу тебя смело послать, а на вы это было бы сделать гораздо сложней.
- Зато как приятно!

Отвратительное состояние, когда на своей же территории не можешь переязвить. Состояние невысказанности угнетает. Я уже дошла до стадии изгнания беса, когда мой гость решил в конце-то концов проявить признаки здравомыслия.

- Возвращаясь к теме моего присутствия в твоей гостиной.
- О, то есть хотя бы с тем, что гостиная моя никто спорить не собирается? Это уже радует! – Я разошлась уже не на шутку и остановить меня в таком состоянии способен не каждый! И уж точно не этот рыжеволосый хам. Но хам пропустил мою реплику мимо ушей.
- Я пришел поговорить о твоих снах, а в частности о последнем.
- А что такого особого происходит с моими снами?
- Ничего особенно, если не думать о том, что ты рвёшь нашу реальность.
- И как? Удачно?
- Пока не очень, я вовремя пришёл. Так ты готова слушать?
- Я вся превратилась в слух!
- Вот и отлично. Моя организация, по чьей просьбе я сюда и явился, занимается защитой реальности. Скажем так, защитой некоторых реальностей и уничтожением других. Суть ясна?
- С трудом, но я пока промолчу.
- Договорились. Количество реальностей имеет определённое, чётко просчитанное количество, и их никак не должно быть больше. Меньше – возможно, но больше ни в коем случае, иначе они все перестанут существовать. Обычно моя работа до нельзя проста, врываться в сны некоторых шалопаев, дерзнувших во сне сотворить новую реальность, ну и сбить их с толку. Тогда они моментально забывают свой сон, а с утра, проснувшись, с болью в голове пытаются вспомнить – что же такое им снилось. Но – увы – это уже не в их власти. Что ж, обычное явление, рутинная работа. Но ты, знаешь ли, редкая зараза! Ты в курсе, сколько довольно неплохих реальностей ты уже уничтожила?!
- Понятия не имею. И сколько?
- Достаточно для моего появления в твоей квартире. Это редкий талант, если его так можно назвать, но у некоторых оригиналов вроде тебя встречается. Остановить тебя несложно. Но то, что ты позарилась на нашу реальность – это уже ни в какие ворота не лезет! Мы ведь совсем не против посуществовать ещё немного. Не лишай нас этой радости!
- Ничего не понимаю! Я рушу вашу реальность? Каким же это образом?
- Самым обычным! Прорываешь в ней дыры и она медленно, но верно, вытекает через них. Сегодня я проснулся, а у моего хомяка три лапы. Мне то что? Я пережил бы даже если бы его совсем не стало. Но племянница так расстроилась. Ты ведь не хочешь обижать ребёнка?
- Да у меня и в мыслях не было.
- В мыслях, может, и не было, а во снах – очень даже было.
- Но как такое получается?
- Легко. Для тебя легко. Вот что тебе сегодня снилось, помнишь?
- С трудом, что-то фиолетовое, а потом не помню… Какой-то кисель. Это она и есть? Ваша реальность?
- Ну, наверно это она и была. А до того, как я к тебе постучался, тебе тоже это снилось?
- Да, кажется. Я прорвалась куда-то глубже… оставалось всего ничего до дна...
После этих слов мой собеседник совсем погрустнел.
- Прощай, хомячок, ты был мне верным другом… - печально проговорил он.
- Я всё-таки убила хомячка? – У меня практически слёзы на глаза наворачивались.
- Скорей всего… - всё так же печально подтвердил Себастьян, но тут же как-то решительно поднял на меня глаза. – Я думал, что старожили преувеличивают, и всё ещё можно исправить без активного вмешательства, но теперь я вижу, что без этого никак!
Неприятный холодок пробежал между лопатками.
- И что это значит?
- Грустно мне тебе об этом сообщать, всё-таки ты чертовски хорошенькая, а я одинокий холостяк, но... мне всё-таки придётся тебя убить.
- Как?
- Обычно, во сне. Ты ничего не почувствуешь. Так что давай ложись спать, а я всё сделаю.
- Так сразу? Я не хочу!
- Прости, но тебя уже никто не спрашивает. Давай не будем тянуть? Мне ещё дыры зашивать, если не поздно.
- Но должны быть ещё варианты! Так же не бывает. И вообще моя жизнь – важнее хомячковой.
- Не все бы с тобой согласились. Да и не только о его жизни идёт речь.
Другие жизни меня не особо интересовали, меня задело то, что моя жизнь никчёмней хомячковой.
- Я важнее хомячка!
- Чем же это? Вот что ты внесла такого в эту реальность, без чего ей было бы плохо? У тебя есть дети?
- Нет, рано ещё.
- А муж?
- Нет.
- Ну а друзья, которые без тебя жить не смогут? И не льсти себе.
- Должны быть!
- Должны, но их нет. – Себастьян развёл руками. – А это говорит лишь о том, что твой уход не изменит реальность, а нас только это волнует. Ты пишешь свои мелкие рассказишки и печатаешь их во второсортном журнале. Их пролистывают как необязательное дополнение.
- Неправда!
- Правда-правда. За то, что ты натворила тебя мало просто усыпить.
- Но я же не со зла! Я даже не знала, что это реально.
- Это не оправдание.
- Но другие варианты должны быть. Так всегда бывает.
- Ну, назови мне хоть парочку.
- Секунду. – Я ушла на несколько минут в себя, пытаясь что-либо придумать, но всё было тщетно. – Но ты же не главный в своей организации! Там же есть ещё старожили, ты сам сказал! Они обязаны что-то придумать.
- Если бы у нас что-то решали старожилы – ты бы уже была мертва. Давай так, последнее желание – и спать.
- Дай мне время, и я что-нибудь придумаю.
- Вот времени у тебя меньше всего.
- А если я не буду спать?
- Вообще?
- Вообще и никогда.
- Но это нереально.
- Хорошо, давай я буду жить, пока не захочу спать. Я же смогу продержаться ещё немного! И сколько всего я не сделала в жизни. Да на таблетках я ещё неделю минимум продержусь бодрячком. А потом усну, и ты меня убьёшь, если уж другого варианта не предусмотрено.
- Идея не хуже других. Но можно попробовать. Только учти, мне придётся быть при тебе двадцать четыре часа в сутки! Даже, когда ты будешь принимать ванну или ходить в туалет, ведь уснуть можно где угодно!
- А ты сам не уснёшь?
- Исключено – неделя для меня это мелочи, мы на тренировках и по месяцу не спали!
- Ну, тогда по рукам?
- Значит по рукам.

Себастьян поднялся со стула и вышел на кухню вместе с чайником. Вернулся он с новой порцией кипятка и пачкой зелёного чая. Содержимое заварника он вылил в унитаз, а в заварник засыпал почти пол пачки чая и залил кипятком. Я молча следила за его действиями. После этого он разлил сожержимое по чашкам и протянул мне мою.

- Держи, этот сорт зелёного чая великолепно бодрит! И конфеты ешь. Шоколад так же великолепное тонизирующее средство.

Я послушно взяла из вазочки конфету, развернула её и целиком запихнула в рот, чего в жизни не делала.

- Молодец, продолжай и дальше меня слушаться и проживёшь неделю.

Я с полным ртом молча кивнула. А потом запила содержимое горячим чаем.

- Что у нас на повестке дня? – Осведомился будущий экзекутор и не исключено – убийца.

Я проглотила комок шоколада.

- Сперва мне надо составить список, - медленно ответила я, сверкая шоколадной улыбкой.
- Ну так и займись. Нечего время терять.

Список оказался длинным, состоял он приблизительно из двухсот семидесяти пунктов, где-то на второй сотне я сбилась со счёта, хотя записывала! Уже вручая изуверу список, я вспомнила ещё несколько пунктов и записала.
Изувер гордо принял лист и принялся изучать. После первого же десятка он начал чёркать.

- Что такое? Почему нет?
- У тебя есть несколько несбыточных желаний, с которыми мы за неделю не справимся! Например, в бочке с Ниагарского водопада ты не скатишься, визу оформить времени не хватит. У тебя загранпаспорта даже нет, какая уж тут заграница?

Я удручёно понурила голову.

- Значит сто с лишним пунктов псу под хвост… Вычёркивай. – Согласилась я.
- И книгу ты свою выдать не успеешь.
- Жаль. А может, что и вышло бы путного.
- Возможно. Всё-таки твои рассказы не настолько плохи.
- Ты их читал?
- Я изучал твоё дело. Там и они были приведены.
- Ну а ты говорил.
- Я утрировал.
- Значит, я ничего не успею?
- Нет, кое-что ты всё-таки успеешь. Но надо определить, что важней всего, глупо тратить время на несущественные мелочи.

Себастьян очень изменился за эти несколько минут, пока пробегал глазами мой список. Он выглядел крайне уравновешенным, лишённым былого азарта, куда-то пропала язвительность, он весь стал воплощением здравого смысла и спокойной решимости.

- Поехали в Киев? – Себастьян оторвал глаза от списка, и, смотря мне в глаза, разорвал его на мелкие куски.
- Киев? Очень даже неплохой выбор. – Согласилась я. – Я была там всего один раз и мне безумно понравилось. – Я встала из-за стола, подняла с пола ноутбук (и как он там оказался?), включила его. – Вот тебе интернет, вот тебе мой паспорт, вот тебе моя карточка. – Заказывай билеты, а я пока в ванную. – И уверенной походкой пошла в ванную.
- Хорошо, договорились. – Себастьян, взяв в руки ноутбук, проследовал за мной.
- Э? – Не поняла я.
- Я же сказал, что мне теперь нельзя от тебя отходить. Я, может и сам бы не очень хотел лицезреть твои водные процедуры, но работа обязывает. – Себастьян удручённо пожал плечами
- Не очень бы хотел? – Я произнесла это с таким равнодушием, что сама себе удивилось. Гордо залезла в ванную в одежде и задвинула клеенчатую шторку. – Можешь хотя бы сделать вид, что отвернулся.
- Я заказываю тебе билет. – Совершенно отрешенным голосом ответил узурпатор.
- Вот в монитор и смотри! – Я сняла за шторкой одежду и, высунув из-за шторки руку, бросила ее на раковину.

Горячая вода рассеянной струей забила по голове, только тут, когда вода начала стекать по лицу, я дала себе волю отдаться эмоциям. Слезы, соревнуясь с водой, побежали по щекам. Неужели в этом мире нет никого, для кого я являюсь единственной возможной реальностью? Неужели я настолько бессмысленно прожила эти двадцать шесть лет? Я даже хомячка себе не завела, пусть даже трёхногого! Минут через пять истерика закончилась, и я уже была готова продолжать полноценно и ярко жить дальше, все оставшиеся мне дней семь… Я выглянула из-за шторы, но Себастьяна в ванной не было. Это еще что за новости? Если он окажется обычнейшим домушником… Ух я и рассержусь тогда! Я схватила с сушилки полотенце, закуталась в него, даже не вытираясь, и выбежала из ванной, в гостиной Себастьяна не оказалось. Уже не думая ни о чём, и не видя ничего из-за кровавой пелены, застилающей взор, я вбежала в спальню и на пороге остановилась. Себастьян вытаскивал вещи из шкафа и бросал их на пол.

- Ты что творишь? – Прокричала я.
- Помогаю тебе собираться! – Добродушно ответил неудавшийся вор.
- Вот, блин… - Я села на край кровати, подтягивая полотенце на груди.
- Ты решила, что я всё это наплёл, чтобы просто ограбить тебя?

Я молча кивнула.

- И вынести все твои драгоценности, состоящие из одного ноутбука, нескольких серебряных цепочек, колечек и бабушкиного кольца с рубином?

Я снова кивнула.

- Ну что ты! – Успокоил меня Себастьян. – Я бы никогда не позволил себе позариться на та-акие драгоценности!

Не замечая язвительности в его тоне, я всё так же смущенно смотрела на него.

- Вот скажи мне, ты вообще нормальная? Тебе бы радоваться, что я всего лишь вор, а не будущий твой убийца! Или ты просто расстроилась, что всё это оказалось фарсом, а тебе так и придется жить дальше бесчувственным никому ненужным бревном?
- Ну-ну. – Я угрожающе уставилась на рыжего. А ведь чего-то такого я и боялась. – Ты палку не перегибай. Ты лучше скажи, билеты заказал?
- Да, тебе заказал. – Себастьян кивнул в сторону открытого ноутбука.
- А себе?
- А мне не надо. Я умею плести реальность. Я уже позаботился, чтобы человек, у которого билеты рядом с тобой, потерял свой билет. Где-то сейчас он его и теряет. А мы его найдём примерно через час. – Себастьян отошел от шкафа. – Одевайся, я тебя в гостиной жду.
- А почему ты не сделал так же для меня? Чтобы я не тратилась на билет?
- А зачем тебе экономить? Ты же через неделю умрёшь. – Себастьян пожал плечами и вышел из комнаты.

Этот человек был ходящим позитивом. Все его фразы внушали желание жить и радоваться жизни.

- Я тебя придушу, - пообещала я ему. - Вот как только ты отвлечешься, я наложу на тебя руки!

Никогда в жизни я так быстро не собиралась. Взяла с собой всего три майки на переодеться, еще пару джинсов и сарафан. Нацепила кеды и была теперь готова ко всему.

- Я смотрю, ты уже свыклась с новыми обстоятельствами. – Заявил мне Себастьян, когда я показалась на пороге гостиной.
- Еще чего! Я собираюсь жить вечно! – Я уверенно спихнула Себастьяна со своего пути и прошла к входной двери.
- Ну, мечтай, мечтай. – Разрешило мне это олицетворение доброты. – Всякие глупости типа ноутбуков и фотоаппаратов, надеюсь, не брала с собой?
- Зачем? Мне же осталось жить всего неделю. – Передразнила я Себастьяна и открыла входную дверь.
- Еще кружечку чая? – Предложил Себастьян.
- Ага, от такого количества чая я точно не усну. Зато описаюсь, это уж точно! – Я вышла из квартиры и выпустила Себастьяна, затем чуть-чуть помедлив, снова зашла, обвела квартиру прощальным взглядом, вытащила из кармана мобильный, помахала ему ручкой на прощанье и, оставив его на столе, закрыла дверь.
Ключ от квартиры я оставила соседке, объяснив это тем, что уезжаю в отпуск, а поливать цветы некому. Она как всегда мило улыбалась и кивала.
- Я не заметил у тебя цветов. – Сообщил Себастьян, когда двери лифта закрылись.
- Это первое, что пришло мне в голову.

Всю дорогу до вокзала мы почти не разговаривали. Себастьян что-то насвистывал себе под нос, а я предавалась унынию. Мы один раз выходили из метро, чтобы найти потерянный билет. Опровергая все оставшиеся сомнения, билет действительно ждал нас посреди улицы. Когда мы садились в поезд документы проверили только у меня. Себастьян же поцеловал полупроводнице руку и ослепил улыбкой.

- Почему «полупроводница»? – Спросил он, когда мы заняли купе СВ.
- Потому что она провожает нас только в одну сторону.
- Логично, - отозвался Себастьян, устраивая свой котелок на крючке возле двери. – Хотя нет, я всё время забываю, в твоём случае нелогично. Для тебя обратной дороги не будет, значит это не полупроводник, а полный проводник, то есть проводница.

Где-то через час пути я вспомнила, что забыла взять плеер.

- Ну и правильно поступила, так мне не придётся его ломать. Музыка усыпляет, а в твоем положении это самое страшное, что может быть.
Еще час я пялилась в окно, не так я предполагала провести последние дни жизни.
- Надо было купить билет на самолёт. – Наконец высказала я.
- Не надо было рушить чужие реальности, - тем же тоном ответил мне Себастьян.
Ещё через полчаса он выскочил из купе, но меньше чем через минуту вернулся с игральными картами.

Полночи мы резались в дурака на желания, и я практически всё время проигрывала.

- Ты мухлюешь! – Поняла я наконец.
- С чего ты взяла? – Себастьян расплылась в обезоруживающей улыбке. Но на меня это уже не действовало.
- Я это знаю! И я не буду с тобой больше играть.
- Давай так, играем в последний раз, если я проигрываю – выполняю любое твое желание, кроме одного – оставить в живых. Если ты проигрываешь, ты выполняешь моё. Договорились? Желание может быть совершенно любым. И не обязательно сейчас его выполнять или загадывать.

Мне ничего не оставалось, как согласиться. Игра велась не на жизнь, а на смерть. Себастьян потел и нервничал, он расстегнул рубашку, насколько это было возможно. А я была совершенно спокойна. А чего теперь нервничать? Всё равно мне меньше недели осталось…

Как ни странно, но в этот раз Себастьян не мухлевал, и победила я.
Себастьян склонил голову.

- Рубите, леди. – Проговорил он до ужаса трагичным голосом.
- И не думала! – Я надула губы, поджала их кулаком и уставилась на картежника. – Это слишком просто для тебя… У меня есть еще шесть дней, чтобы выдумать что-то похлеще. Трепещи, теперь ты в моих руках.

Себастьян улыбнулся.

- А трепещать обязательно сейчас начинать или можно подождать пока ты выдумаешь желание?
- Моей доброте нет предела… Можешь пока не трепетать.
Мы смеялись до самой границы. На границе прервались на пару минут, пока у меня проверяли документы, с Себастьяном только поздоровались.

Самым тяжелым было время где-то с трёх до пяти утра, когда на меня накатило, и я начала засыпать. Себастьян, заметив это, стал активно меня трясти, причем как в прямом, так и в переносном смысле. Но это не действовало, подействовала его фраза:
- Ты же понимаешь, что как только ты уснёшь, я тут же тебя убью?

У меня в голове резко прояснилось, и спать я уже не хотела.
В девять утра мы приехали в Киев.
Сентябрьское солнце всё ещё жарило, но Себастьян в своем постоянном плаще и шляпе, казалось, совершенно от этого не страдал. Нам не пришлось снимать квартиру, так как спать мы не собирались, поэтому сразу отправились гулять. За световой день мы оббежали все возможные достопримечательности, заходили во все кафе и рестораны, которые имели честь нам хоть немножко понравиться. Я никогда себе такого не позволяла, потому что всегда надо было экономить, думать на что и сколько можно потратить, да и просто некий атрофированный инстинкт самосохранения срабатывал. А тут я впервые жила на полную катушку и ни в чём себя не сдерживала. Мы катались на катерах по Днепру, катались на аттракционах, стреляли в тирах, выигрывали игрушки. Себастьян оказался совсем не таким отвратительным типом, как мне сразу показалось. Уже в темноте мы поднялись на арку дружбы народов, сели на край смотровой площадки, свесили ноги вниз и распивали вино.

- Откуда ты знаешь Киев так хорошо? – спросила я у него. Вино мы пили медленно, чтобы не опьянеть и не начать от него засыпать.

Себастьян взял из моих рук бутылку.

- Мне по работе пришлось его узнать.
- Это как?
- Ну как-то один такой же умник, как ты, - Себастьян улыбнулся мне и я не стала обижаться, - чуть не разрушил вашу реальность. Начал он как раз с Киева и мне пришлось сшивать его по частям…
- А как же люди?
- А люди ничего обычно не замечают. Даже если кого-то перестало существовать… После того, как реальность заново сшита многие вещи идут уже не так, как шли. Например, до этого ты была замужем, а после того, как реальность сшили – осталась без мужа. И вроде все в твоей жизни хорошо, а чего-то всё же не хватает. Ты никогда не поймешь чего именно, но скорее всего до конца жизни останешься одна.
- Так вот почему...- начала я, но Себастьян меня остановил.
- Нет, большинство людей просто одиноки. Просто потому, что не умеют жить с кем-то. Потому что слишком эгоистичны, чтобы жить ради кого-то другого.
Себастьян замолчав, прильнув к бутылке, затем вернул ее мне.
- А ты? Ну, ты говорил, что холостой и одинокий.
- Говорил. Как-то так получилось, что с хомяками у меня лучше отношения, чем с девушками.
- У такого обаятельного человека как ты не может быть проблем с девушками.
- Это ты так считаешь!

Мы допили бутылку вина, еще о чем-то пообщались и вернулись в центр. Днём перед этим мы купили две пары роликов и теперь собирались их опробовать. Несколько лет назад я активно на них каталась, а потом всё как-то времени не было, а вот Себастьян даже ни разу на них не стоял. До утра мы катались по Хрещатику, пытаясь не попасть под машину. Утром уставшие, но довольные сидели на Трухановом острове у самой воды и завтракали арбузом.

- Это такой закон подлости, да? Всю жизнь прожить чёрте как, чтобы последнюю неделю оторваться как безумная! – не выдержала я, наконец.
- Это всегда так бывает. А если бы тебе дали второй шанс, все было бы точно так же. Ничего бы не изменилось.
- Я бы всё по-другому делала! – Я попыталась ему возразить, но как-то не очень удачно… - Ладно, забудем об этом. Мне очень любопытно…почему люди не обращают на тебя внимания? Ты, в конце - концов, одет как клоун!
- Спасибо за твоё мнение. – Себастьян поднялся с песка и поклонился мне. – Но всё элементарно. Люди никогда не замечают того, чего не хотят видеть, или того, чего просто не ожидают. Вот и всё! - Он высыпал из шляпы песок и надел ее. – Пойдём, найдём какую-нибудь гостиницу.
- Но я еще не хочу спать! – Я запротестовала, подскакивая с песка.
- И не надо. Ты же хочешь принять душ?

Спорить с этим было бесполезно. Мы добрались на такси до ближайшей гостиницы, я сняла номер на сутки, но провели мы в этом номере не больше двух часов. Себастьян не проследовал за мной в душ, а сел под дверью.

- Если ты не будешь со мной разговаривать. Я решу, что ты уснула и буду вынужден зайти. – Предостерег Себастьян.
- Напугал! – Я стояла под бегущей водой, и рассказывала о том, как писала своё первое стихотворение, сидя под фонарём, размазывая по щекам слёзы. Рассказывала, как ходила в походы и случайно получала спортивные разряды. Я даже не знаю, слушал ли меня Себастьян, но я говорила и говорила, а вода все лилась. Я простояла под струями воды почти час, но рассказать успела только самую малость. Мне так хотелось, чтобы после моей смерти кто-то вспоминал меня. Кто-то рассказывал, как мы стреляли из водяных пистолетов с крыши гаража по прохожим. Как гоняли скорпионов обычным домашним веником. Как прогуливали уроки. Как представлялись англичанами. Чтобы, когда я умерла, остались эти воспоминания. Эти и многие другие.

Я вышла из душа, а Себастьян клевал носом под дверью ванной.

- Охранник, твоя очередь. – Охранник встрепенулся и по его лицу расползлась виноватая улыбка.
- Извини, ты так хорошо рассказываешь, что я едва не заснул… Нет, ты не поняла, я серьёзно! Ты убаюкиваешь своим голосом. Если бы у тебя был ребенок, ему бы очень повезло… Лучшие сказки на ночь были бы его. Тебя не звали Шахеризадой в прошлой жизни?

Себастьян понял, что говорит что-то не то и закрыл рот. Но потом продолжил.
- Я быстро в душ. Пять минут и всё. Ты только не присаживайся никуда, ходи всё время.

Я так и делала. Его не было чуть больше, чем пять минут, но всё это время я послушно нарезала круги по комнате.

Когда он вышел из душа у меня уже были готовы дальнейшие планы.
- Мы уезжаем из Киева. Я хочу в Крым, в Коктебель. Я никогда не была в Коктебеле! Джаз, коньяк, Волошин. Поехали?
- Конечно.

Себастьян уже был полностью одет, но при этом сушил полотенцем мокрые волосы.
Мы очень быстро покинули гостиницу. Ближайший поезд до Феодосии уходил в одиннадцать часов, с трудом, но мы на него успевали. Себастьян позаботился о наличии билетов и в одиннадцать часов и несколько минут мы покинули Киев. В поезде было безумно душно. Я постоянно зевала, а Себастьян с опаской смотрел на меня. На одной из станций по пути следования он купил несколько банок энергетиков и заставлял меня пить эту гадость. Воздуха всё так же не хватало, но сердце уже выпрыгивало из груди. Мы ехали в переполненном плацкартном вагоне. Нас окружали традиционные запахи табака и жареной курицы. Всё это было невыносимо. Даже не смотря на присутствие Себастьяна, чья компания отлично скрашивала последние дни моей жизни… В Крым поезд въехал уже в темноте, а в Феодосии мы оказались после полночи. Я вышла на платформу, и теплый солёный воздух окружил меня. Я не могла сдержать улыбку.

- Какая же я идиотка, что никогда не была здесь! – На мне был лёгкий белый сарафан и этот фактор так же поднимал настроение, я распустила волосы и чувствовала себя Ассолью. Мы взяли такси до Коктебеля. Я прекрасно понимаю, что мы переплатили раза в три, но имеет ли это какое-то значение, когда тебе осталось жить меньше суток. Я чувствовала, что смог продержаться и того меньше. И встречу ли я следующий рассвет – уже вопрос. Водитель гнал на безумной скорости. Себастьян попросил его открыть все окна и включить музыку максимально громко. Водитель не понял для чего это, но послушался.

Коктебель обрушился на меня, опьяняя и дурманя. Но едва мы вышли из машины, как я почувствовала, что все бессмысленно и открытые окна, и громкая музыка, и огромная скорость. Ничего не помогло! Мои глаза закрывались, руки дрожали и ноги подкашивались. Стоит мне куда-нибудь присесть и всё – уноси готовенького.

- Себастьян, я больше не могу. Я готова умереть.

Себастьян смотрел на меня своими огромными испуганными зелеными глазами и вертел головой.

- Нет. Нет. И еще раз нет. Сейчас ты выпьешь еще парочку энергетиков. Мы найдем тебе наркотики… Ты продержишься еще пару суток минимум.
- Я не хочу так.

Водитель смотрел на нас во все глаза, не понимая, что происходит.

- Найди место, где я могу прилечь.
Себастьян через силу кивнул.
- Только пообещай мне, что дойдёшь до того места, которое я назову. А там ты уже будешь делать, что хочешь.

Я кивнула.

Мой убийца о чём-то договорился с водителем. Мы снова сели на задние сидение. Но Себастьян не давал мне упереться спиной, он всё время подталкивал меня вперед, что бы я держала спину ровно. Как будто в бреду я понимала, что мы объезжаем Кара-Даг, еле видела небо, усыпанное яркими звездами. Машина остановилась и мы вышли. Я дала водителю какие-то деньги. Не знаю сколько, он остался доволен.

- Сейчас мы с тобой спустимся к морю и будем идти вдоль него, там очень красиво, тебе понравится, я уверен, потом, по берегу мы попадём с тобой в Лисью бухту. Правда, классное название? Там мы искупаемся в море, а потом ты будешь делать всё, что захочешь. – Он рассказывал мне это, пока мы спускались по дороге между домами. Мы дошли до воды. С трудом, но я всё же шла. Мы шли вдоль воды, и вскоре все строения закончились, и теперь с одной стороны от нас был тёмный холм, с другой чёрная спокойная вода, в которой отражались звёзды. Окружающая красота действовала отрезвляюще. Я уже вполне уверенно переступала ногами. Себастьян шел рядом, ведя меня за руку. Небо и вода почти не отличались друг от друга, только по второй иногда пробегала рябь. В воде встречались скалы или просто большие камни. Обойдя один из таких камней, мы попали в уютную бухту, вдалеке виднелись огни костров.

- Мы пришли. Лисья бухта начинается метров через сто. Но там будет слишком много людей. Мы останемся здесь. А теперь идем купаться.

Он снял плащ, шляпу, через голову снял рубашку и остался в одних брюках. Я
сделала привычный жест, снимая сумку через голову, но ее не оказалось, я оставила ее в машине.

Не раздеваясь, я вошла в воду. Она почти не отличалась от воздуха. Я зашла в воду по шею. Плыть не было никаких сил. Рядом возник Себастьян.

- У тебя дурацкое имя. – Зачем-то сказала я ему.
- Вот спасибо! – Себастьян натянуто улыбнулся.
- У меня осталось одно желание. – Напомнила я.
- Рубите, леди. – Снова повторил он. Я пропустила его шутку мимо ушей.
- Поцелуй меня.

Себастьян на секунду остановился, вглядываясь в мои глаза, а затем нежно поцеловал.

- Я мухлевал. – Признался он, оторвав губы.
- Я знаю. – Соврала я.

Себастьян снова приблизился ко мне и провел рукой по волосам, прижал меня к себе и проговорил тихим шепотом.
- Без тебя моей реальности не будет, а я должен защищать свою реальность.
Затем он прижался губами к моим губам, вынес меня на руках на берег и не отпускал, пока я не уснула.

***

Фиолетовое нечто копошилось, пытаясь то ли проглотить, то ли наоборот выплюнуть меня. Оно вытягивало длинные фиолетовые щупальца тумана и ощупывало вокруг пространство. Туман, отделённый от фиолетовой массы менял свои цвета от розового до бардового, затем переходил в синий, блистал лазурным, мелькали зелёные просветы и превращались в жёлтые. Этот туман заполнил всё пространство, он проникал всюду, даже в мои лёгкие. Вначале дышать было трудно, а затем, как будто организм перестроился — туман обволакивал горло, трахеи, лёгкие, бронхи - сразу задышалось, как никогда прежде.

Казалось, до этого я прежде не жила и не дышала. Разве это называлось дышать? Сейчас, когда я вся состояла из странного переливающегося тумана, мне хотелось летать. Теперь, чувствуя себя снежинкой, подхваченной ветром, я носилась в вихре чувств и ощущений. Уже не боясь ничего в мире, я пулей ворвалась в центр фиолетовой массы, разрезая её, словно голодная ласточка толщу мошек. Плотность этого вещества во много раз превышала плотность тумана, но и к ней оказалось легко привыкнуть. Она выдавила из меня туман и заполнила собой. Внутри шевелиться было сложнее, словно в жидком киселе. Но тяжесть отдавалась приятным напряжением в мышцах. Теперь осталось пробиться сквозь этот последний заслон и всё-таки добраться до нижнего яруса. Что там внутри этого киселя? Желе? Что-то ещё труднее пробиваемое? Впереди что-то ярко светилось. Я наращивала скорость и пробиралась к свету.

Кто-то хлопнул меня по плечу, я обернулась – это был Себастьян. Он был без своей дурацкой шляпы и плаща. Я улыбнулась ему, и мы схватили с ним странное желе, из которого состоял свет и потянули два края друг к другу, когда желе встретилось оно слилось в одно целое и дырки как не бывало. Мы развернулись и поплыли наверх, через тягучий кисель в цветной туман. Вокруг нас всё переливалось и меняло цвета, только что желтое уже светилось зеленым, затем лазурным, бирюзовым, синим, бардовым, розовым и переходило в фиолетовый. Мы с Себастьяном плавали в этом тумане, словно в обычной воде.

- Я уполномочен предложить тебе работу. – Проговорил он, выдыхая туман. – Старожилы не нашли ничего другого, кроме как согласиться с моим предложением. Работа не пыльная… Скорее скользкая, но я думаю, тебе понравится. Кстати, хомяк передавал привет и махал четырьмя лапами!