Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе…

Сара лежала на кровати, свернувшись, словно кошка, калачиком. Она не спала. Глаза были раскрыты, но вряд ли что-то видели перед собой. Девушка не двигалась и тяжело дышала. Так продолжалось в течение получаса. А затем новый приступ подхватил её на свои сильные измазанные кровью руки и швырнул в агонию. Сара зарыдала. Беззвучно. Без слёз. Но от этого ей стало только хуже. Потому что знала…
Ничто не может помочь. Ни причитания, ни слёзы. Одетой в белый саван судьбе плевать на горе. Ей нет дела до капель, стекающих по девичьим щёкам. Подпись и печать уже стоят и документ подделать невозможно. Да и никто не собирается этого делать. Решение присяжных озвучено – молоточек судьи ударил в последний раз.
Сара так и не сомкнула глаз ночью…

Ульрих задумчиво помешивал ложечкой сахар в своём кофе. Один раз, невзначай, он мокнул палец в горячую жидкость и, скривившись, отдёрнул руку. Подул на кончик тонкого худого пальца и принялся колотить дальше. Что-то в этом нетривиальном действии было занятного, что-то заставляло мужчину расслаблять, обычно напряжённые, мускулы в такой момент. Ульриху это нравилось, потому он всегда колотил много дольше чем следовало бы. Главное не поддаваться соблазну и знать меру. А меру Ульрих знал прекрасно.
Автоматическая дверь бесшумно разъехалась в стороны и на кухню вошла Сара с сияющими полумесяцами синяков под глазами. Увидев мужчину, девушка на миг остановилась, словно решая идти ей всё же вперёд и сделать себе крепкий кофе, или развернуться на сто восемьдесят градусов и вернуться в свою комнату. Но миг был слишком коротким, чтобы принять какое-либо решение способное изменить распорядок дня. Она прошла дальше мимо столика, за которым сидел Ульрих.
- Доброе утро, - бесцветным голосом проронила девушка.
Мужчина, оторвавшись от увлекательного занятия, взглянул на Сару:
- Утро, но я сомневаюсь, что оно доброе. Ты опять не спала?
Скрывать правду было, по меньшей мере, бессмысленным и неблагодарным занятием – всё ведь и так очевидно. Девушка утвердительно кивнула.
Чёрствая половинка Ульриха резко осадила свою добродушную сестру в порыве той проявить хоть какую-то заботу. Мужчина вздохнул, понимая, что это правильно: Сара на дух не переносит любое проявление жалости по отношению к себе.
- Ясно, - одно единственное слово слетело с его губ.
Прошло три месяца с того момента как погиб Натан, а девушка всё не может оправиться. Плачет по ночам. Часто. И никого к себе не подпускает. Ключ к замку её сердца утерян. И вероятно навсегда.
Ульрих сделал глоток кофе и произнёс:
- Тебе бы отдохнуть не помешало. Где-нибудь на берегу моря, например.
- Не вижу в этом необходимости, - чуточку резко произнесла Сара, наливая кипяток в чашку.
«А она есть!» - подумал мужчина, но…
- Как знаешь, - он сделал неопределенный жест рукой и пригубил кофе. Рабочий день только начинался, а жизнь продолжалась. Ульрих зажмурился на секунду – что бы там ни говорила Сара, а отдых он ей обеспечит. Может не на берегу моря, но где-нибудь в стороне от мирской суеты точно.
Допив кофе, Ульрих встал из-за стола и направился к двери. Остановился.
- Тебя подвезти до работы?
Девушка отрицательно покачала головой и произнесла:
- Нет, спасибо. Я сама доберусь.
Мужчина пожал плечами.
- Ладно, тогда до вечера.

В обед Ульрих отправился в одно из туристических агентств и после непродолжительной беседы с менеджером остановил свой выбор на небольшом коттедже, расположенном на берегу озера.
Судя по фотоснимкам место, было просто замечательное и уединённое. Но главным и неоспоримым плюсом являлась его доступность по цене, что, несомненно, обрадовало Ульриха. Хотя это и было несколько странным – коттедж находился в одной из немногочисленных экологически чистых зон. А только однодневная экскурсия в такое место могла запросто влететь в копеечку. Не говоря уж о недельном проживании в небольшом, но очень уютном домике.
Но Ульрих не стал задумываться по этому поводу – магическая надпись на глянцевой брошюрке гласила «Акция!»
Как странно, но одно слово может творить чудеса – и неважно чем потом придётся за это расплачиваться…
Когда Ульрих ушел, и энная сумма с его личного счёта перебралась на счёт агентства, менеджер снял трубку телефонного аппарата и набрал номер. После трёх протяжных гудков он произнёс:
- Привет. Ты мне не поверишь, но я сумел сдать коттедж номер два…

Включив систему автоводителя на своём Додже, Ульрих откинулся на спинку сиденья и задумался. Реакция его племянницы Сары на такую своевольную выходку, надо признать, очень его волновала. Он понятия не имел, как она отреагирует: с криком закроется в комнате, или с лёгкой улыбкой примется собирать вещи для недельного отдыха. Слишком неоднозначной и непредсказуемой Сара была все эти три месяца. Но оно и понятно, мужчина вздохнул, потерять любимого человека это не забыть зонтик в вагоне поезда метро.
Ульрих ударил себя по щеке ладонью: да что он несёт? Что за сравнения: смерть человека и утрата неодушевлённого никчёмного зонта?
- Дурак, - прошептал мужчина и посмотрел на монитор, где отображался маршрут пути. Ещё минут десять, и он будет дома.

Сара попробовала признательно улыбнуться, но это оказалось не так и просто. Когда твоя душа плачет, лицо не может радоваться. Пространство сжимается в одну микроскопическую точку, а ты оказываешься вне нее. Наедине со своим горем. И нужно быть осторожным: одно неверное движение и атом общества взорвётся, выжигая пламенем глубину сознания, наполняя равнодушным и горьким вакуумом.
Всё же через силу девушка выдавила некое подобие улыбки: ей не хотелось бросаться в спор, ей не хотелось убегать в комнату, ей не хотелось ничего. Она устала. От постоянных фальшивых сочувствующих взглядов, от нелепых слов утешения, от приторно-сладкой заботы. Просто устала…
- Спасибо, дядя Ульрих, но я всё же думаю, не стоило этого делать.
- Так ты хочешь сказать, что не поедешь на берег озера? – мужчина с бесстрастным выражением лица посмотрел на племянницу.
Сара колебалась один миг.
- Нет, ну что вы, я поеду, - и ещё одна скованная улыбка проползла по лицу. Может, хоть там никто не будет лезть ей в душу.
- Вот и отлично. Твой отдых начинается через два дня.

Натан сидел за столиком в кафе. Сара опаздывала на каких-то пять минут, а он уже волновался. И лишь по той причине, что очень сильно её любил. В его сердце не было места для ревности и недоверия. Оно всецело принадлежало чувству куда как более значимому. К тому же Натан прекрасно понимал, если кто и может ревновать так это Сара. А для этого у неё есть все необходимые предпосылки. Впрочем, единственный объект для ревности был ни чем иным как его работой. И именно эта хаотичная дама спокойно может вызвать гнев у девушки. Вот только, в глазах Натана заплясали огоньки, Сара в гневе просто великолепна.
Рука легла на плечо парня.
- Скучал по мне? – голос, словно дорогой парфюм, приятно разлился в воздухе.
- Конечно да, Лучик, - Натан взял девушку за руку и поднялся из-за стола. Он был на голову выше и поэтому сейчас сверху вниз смотрел в её ясные карие глаза.
- Ну, какой я тебе Лучик? И совсем я не такая! – Сара шутливо пригрозила парню пальцем и улыбнулась. – Совсем не такая.
- Эх, моя любимая спорщица, - Натан состроил сокрушённую гримасу. – Такая, такая! Ты мой яркий солнечный Лучик!

- Яркий солнечный Лучик! – до боли знакомый и родной голос раздался над самым ухом. Отчётливо. Громко. Сара открыла глаза и резко села в кровати. Никого. Только узкая полоска лунного света на стене скромно обставленной комнаты коттеджа.
«Сон. Просто сон.»
Девушка легла. Воспоминания подкрадывались со всех сторон. Маленькие фигурки с уродливыми тельцами прыгали на Сару и цеплялись за волосы, царапали щеки, сжимали горло, лезли в рот, стараясь просочиться внутрь и выесть. Другие, стройные и милые, нежно гладили руки, призрачными веерами отгоняли духоту летней ночи, напевали колыбельную.
Сара медленно погружалась в сон.

Телефонный звонок зазвучал в тот самый момент, как Ульрих закрыл за собой дверь и направился к лифту. Пять долгих, раздирающих тишину когтями звуковых тональностей, сигнала прозвучало в квартире. Затем включился автоответчик:
- Здравствуйте, это Ульрих Риель, к сожалению, на данный момент меня нет дома, но вы можете оставить сообщение, и я перезвоню вам, - противное «пииииии» и предупреждающая фраза «запись начата».
- Ульрих, это Боб. Я звонил тебе на мобильный, но, вероятно, ты опять забыл его дома. Помнишь, ты позавчера мне говорил, что снял для Сары коттедж на берегу озера Лейк Хоуп? Слушай, я тут наткнулся на кое-что... Даже не знаю как сказать и с чего начать, но… Знаешь, лучше давай встретимся и я тебе покажу. Только, Ульрих, это важно. Очень.
Через секунду послышались гудки и заключающая фраза: «Запись закончена.»
Тишина, зализывая кровоточащие голосом раны, вновь расползлась по квартире.

Сара проснулась около восьми утра. В течение получаса она лежала и просто смотрела в потолок. Было как-то так спокойно на сердце, легко. И непривычно.
Девушка встала и, одевшись, спустилась вниз, на кухню. Утренний кофе был, пожалуй, единственной радостью, от которой Сара не спешила отказываться. Вот и сейчас чайная ложка растворимого напитка очутилась на дне оранжевой чашки. Следом, на дно, отправились две ложечки сахарозаменителя. Ещё пару секунд спустя Сара наливала кипяток в чашку. Конечно, всё это могла сделать встроенная кухонная кофеварка, но девушка предпочитала эту нехитрую процедуру проходить сама.
Помешав ложечкой жидкость, скорее для приличия, нежели из-за необходимости, Сара поднесла чашку к губам и подула на исходящую паром поверхность. Затем сделала один маленький глоточек. Горячо. Поставила чашку на кухонный столик как раз в тот момент, когда…
- Сара! – крик донёсся снаружи дома. Девушка, вздрогнув, отдёрнула руку от чашки. – Сара! – крик повторился. Она бросилась к входным дверям. Голос. Мужской и… Быть не может!
С трудом отперев двери трясущимися руками, Сара выбежала на крыльцо коттеджа. Никого. Только кусочек чудом сохранившейся природы и блестящая поверхность озера Хоуп.
«Какое же дурацкое название у этого… бассейна! Какое же оно глупое!..»
Одна единственная солёная слезинка начала своё путешествие по щеке Сары. Начала, но так и не закончила, убитая тыльной стороной ладони.

Натан обнял девушку. Но он не знал подходящих слов утешения. А они сейчас были очень необходимы.
- Неужели никто другой не может полететь вместо тебя? – в голосе слышались нотки сдерживаемого плача.
- Сара это ведь моя работа, - попытался оправдаться Натан, но попытка оказалась неудачной. Не то он должен сейчас говорить. Парень это понимал. Прекрасно. Но нужные слова упорно цеплялись за голосовые связки, не желая покидать своё убежище.
Сара отстранила Натана и заглянула ему в глаза.
- А что я значу для тебя?
- Ты моя жизнь, - три слова коснулись ушей девушки.
- Но ты выбрал работу.
- Сара, я не могу иначе. Я долго ждал этого шанса и он выпал. К тому же я улетаю ненадолго.
- Полгода на орбитальной станции это «ненадолго»?!! – девушка удивлённо посмотрела на парня, а тот отвёл взгляд, понимая, что сказал глупость. - Это ведь целая вечность, Натан!
- Да, прости, - он помолчал минуту, и, собравшись с духом, произнёс: Сара, будь моей женой.

День проходил вяло. Воспоминания то наваливались своей массой, сжимая в руках лёгкие, то отступали, давая свободно вздохнуть. Сара уже пятый час сидела в кресле на террасе и созерцала водную гладь озера. Рядом, на маленьком столике, стояла чашка с остатками остывшего кофе. Левая рука девушки сжимала обручальное кольцо, снятое с пальца.
Ну почему? Почему она не сумела отговорить его? Почему пошла на встречу и отпустила?
Вопросы гулко отдавали в голове и были так похожи друг на друга. Из-за ответа: «Ведь я его люблю!»
Девушка упорно не хотела говорить о Натане в прошедшем времени. Он мёртв, но её любовь к нему жива.
Сара сжала кольцо так крепко, как только могла: он был, а она есть. Два времени одной пары. Так подло…

Ночь. Тишина. Полоска лунного света, равнодушно устроившаяся на стене комнаты. Открытые глаза. Потолок. Пустота и нет сна.
Время не лечит. Оно не умеет это делать. Не знает как. Не желает. Ему всё равно…
Скрип… Скрип…
Сара вздрогнула и приподнялась на локтях.
Скрип… Скрип…
Кто-то поднимался вверх по лестнице. Девушка села в кровати.
Скрип… Скрип…
Звук доносился из-за закрытой двери. Такой гадкий и дающий понять – она здесь не одна. Одеяло полетело в сторону.
Скрип… Скрип…
Но она же не раз спускалась и поднималась по лестнице и та не скрипела! Сара вскочила с кровати и схватила первое, что подвернулось ей под руку: стеклянную вазу.
Скрип… Скрип…
И тишина воцарилась вновь. Девушка занесла руку с вазой вверх и медленно направилась к двери. Остановилась. С той стороны не доносилось ни звука, только учащённый пульс громко отбивал барабанную дробь по вискам. Сара взялась за ручку двери и рванула на себя…

Ульрих вернулся домой около полуночи. Уставший. Раздражённый. Прошёл к бару и взял бутылку Виски. Открыл и прямо из горла сделал два больших глотка. Вздохнул, радуясь, что Сары сейчас здесь нет, и она не может увидеть его в таком состоянии.
Ульрих любил свою племянницу и всячески оберегал. А после авиакатастрофы, в которой погибли родители тогда ещё шестнадцатилетней девочки, забрал Сару к себе, пытаясь хоть как-то заменить собой отца и мать. Впрочем, мужчина предпочитал не выносить свою привязанность и любовь на всеобщее обозрение. Эти чувства теплились в сердце, но слова, указывающие на них, никогда не слетали с губ Ульриха. Но этого и не требовалось: он даже и не догадывался, насколько всё очевидно.
Через десять минут мужчина уже засыпал лёжа в кровати в своей спальне. Одинокая запись автоответчика в этот день так и не была прослушана.

Никого. За дверью никого не было. Сара облегчённо вздохнула. Ей только показалось. Иначе и быть не может: входная дверь заперта, окна тоже. Проникнуть внутрь никто не мог.
Постояв несколько секунд и прислушиваясь к тишине, девушка решила вернуться в постель. Но иногда непредвиденные события рушат все планы.
Снизу донёсся шум, как будто что-то упало. Долей секунды позже ваза выскользнула из руки девушки…
«Да что же здесь происходит?!! Неужели я всё-таки не заперла дверь?»
Мысль вертелась в голове не находя себе уютного места для пристанища. А, может, такого места и не было.
Неожиданно для самой себя, Сара направилась к лестнице и стала спускаться вниз. Шаг. Второй. Третий… Девушка, совершенно не осознавая, отметила: лестница не скрипит. Четвёртый. Пятый… Каждый шаг вниз приближал её к неизвестному. К тому, что ждало там, на первом этаже коттеджа. Шестой. Седьмой… Она прижалась к стене и пыталась убедить себя: всё хорошо – бояться не стоит. Восьмой. Девятый. Десятый… Убеждения не действовали. Страх щекотал расшатавшиеся за последние три месяца нервы. И Сара готова была поддаться ему и истерически захохотать. Нет, не поддалась, отчётливо и ясно осознавая: ей нечего терять – лишь только свою жизнь. А что та значит без Натана?
Девушка медленно подобралась к выключателю и зажгла свет. Как и следовало ожидать – никого. Но она не успокоилась, решив проверить все комнаты, а главное входную дверь…
На кухне её ждал неприятный сюрприз: оранжевая чашка, из которой девушка сегодня пила кофе, лежала на полу. Сара попятилась назад. Она успела сделать два шага, прежде чем услышать за спиной:
- Ты мой яркий солнечный Лучик! – голос Натана, словно остриё ножа, прошедшееся по её сознанию.
Девушка дёрнулась и резко развернулась…
Там никого не было…
- Мой Лучик! – прозвучало вновь и опять за спиной.
Сара бросилась бежать. Прочь. К входной двери. Страх склизкими щупальцами обволакивал её. Пролазил в рот. Нос. Уши… Выворачивал. Страх играл в свою игру. И по своим правилам…
Дверь не поддавалась. Девушка не могла справиться с ней и открыть. Сара ринулась к окну, но и оно не желало предоставить путь для побега. Схватив подвернувшуюся под руку нелепую статуэтку, изображающую чёрного кота, девушка швырнула её в окно. Безрезультатно. Статуэтка, словно мячик, отскочила от окна.
Паника своевольно стала крепить нити к рукам и ногам, создавая куклу подвластную только ей.
Сара замерла в ожидании. А через миг свет в коттедже потух…

*****
Ульрих, собираясь утром на работу, включил автоответчик, решив узнать, не звонил ли кто в его отсутствие.
Следующую минуту мужчина с удивлением слушал сообщение оставленное Бобом. С удивлением и непониманием: что такого мог найти его друг?
Ведь это что-то должно было быть достаточно серьезным, чтобы побудить флегматичного Боба, снять телефонную трубку и позвонить…
Через пять минут Ульрих ехал на своём Додже. Но не на работу…

Девушка забилась в угол и обхватила голову руками. Голос шептал, настойчиво проникая своими щупальцами внутрь её головы:
- Сара… Ты мой Лучик… Мой яркий солнечный Лучик…
- Ложь! Тебя ведь нет!
- Я есть. Я всегда с тобой, Сара…

В течение пяти минут Ульрих рассматривал около двух десятков оцифрованных газетных статей. Первая датировалась «08.27.1999», а последняя «09.15.2028».
Поддавшись внезапному чувству тревоги, Ульрих бросился к двери.
- Ты куда? – крикнул Боб вслед.
- К Саре!
Дверь захлопнулась за мужчиной, и в квартире остался только Боб:
- Надеюсь, это всё же просто глупое совпадение, - прошептал он и посмотрел на монитор.
«Смерть в коттедже!»
«Парень покончил жизнь самоубийством.»
«Девушка перерезала себе вены.»
«Женщина задушила пятилетнего сына и повесилась.»
«Семнадцатилетняя девушка отравила отца и мать.»
И ещё другие заголовки в том же духе. И главное, в каждой статье фотография места, где всё это произошло. Места, объединяющего их в одну жуткую окрашенную кровью цепь, в которой каждая смерть – всего лишь звено.
На фотографиях был запечатлён коттедж. Тот самый, где сейчас отдыхала Сара…


*****
Дорога заняла у Ульриха порядка трёх часов. Всё это время перед его глазами проносились заголовки газет:
«Смерть…»
«Самоубийство…»
«Покончил с собой…»
«Отравила…»
«Зарезал…»
Ульрих стиснул зубы: разве это может быть простым совпадением? Более двадцати смертей в одном коттедже. Слишком уж это невероятно для случайности.

Мужчина подошёл к двери и потянул за ручку. Дверь легко поддалась. Он зашёл внутрь и позвал:
- Сара! Сара, ты здесь?
Голос вновь коснулся ушей девушки, но на этот раз он не шептал. Кричал.
Мужчина прошёл внутрь коттеджа. Остановился. Вроде всё нормально. Но…
- Сара, ты где? Это я…
- … Это я, твой Натан, Сара!
Слёзы покатились по щекам, и девушка еле слышно зашептала:
- Нет… нет… нет… ты мёртв.
Она была возле кухни. Она больше не колебалась. Нужно только одно – взять нож.
Мужчина направился к лестнице, ведущей на второй этаж.
«Может быть, она спит. Ведь откликнулась бы, будь здесь…»
- Сара, ты там? – он занёс ногу собираясь начать подъём.
Крик раздался сзади:
- Ты не Натан! Натан мёртв!
И лезвие с размаху вошло в спину…

Голос перестал шептать. Голос оставил её в покое. Больше она ему была не нужна.
Девушка рыдала, стоя на коленях возле истекающего кровью Ульриха. Пыталась руками зажать рану. Не помогало. Руки не слушались. Тряслись. Слёзы смешивались с кровью…
- Прости, прости меня, - Сара смотрела на своего дядю.
Он попробовал улыбнуться. Не получилось. С трудом его рот открылся и Ульрих произнёс:
- Это ты… меня прости… я думал… лучше… если побудешь одна… не уберёг…
Последнее слово слетело с его губ. Глаза закрылись. А Сара, плача, легла подле, никогда не перестававшего о ней заботиться, Ульриха…


[И Марс здесь ни причём. Ведь не важно, есть ли там жизнь или нет - это бы всё произошло с Сарой]