Призрачное пламя. Глава 1-2

Глава 1

По раскалённой, алой, полной жарких всполохов равнине двигались чёрные колонны устрашающего вида свинорылых воинов, увенчанных рогатыми шлемами. Они стекались к Цитадели, что возвышалась посреди равнины, устремляя ввысь, в багровые небеса острые, изломанные линии башен и шпилей. Туда же катились огромные повозки на двух колёсах, влекомые неповоротливыми чудовищного размера зверюгами, чьи короткие морды украшало по два рога. Возницы то и дело стегали их длинными кожаными бичами со стальными наконечниками, тщетно пытаясь заставить неповоротливых тварей двигаться быстрее. Повозки были завалены тюками и бочками, и частенько переворачивались, вываливая свой груз на дорогу. Тогда незадачливому вознице, изрыгающему проклятия, приходилось снова нагружать повозку, меж тем, как впряжённая в неё животина принималась лениво жевать чахлые пепельные кустики, растущие вдоль дороги. Проходящие мимо воины издевательски хохотали над бедолагами, а некоторые даже специально переворачивали повозки и, слушая бессильную ругань, похрюкивали от удовольствия. Грубые голоса далеко разносились по равнине. Топот, гогот, крики, создавали неумолчный шум. Вот один из свинорылых, подкравшись к запряжённому в повозку чудовищу, ткнул того под брюхо острой алебардой. Видимо, брюхо оказалось чувствительным, и животное, взревев, рвануло из удерживавшей его упряжи, которая мгновенно разлетелась в клочья, и в слепой ярости помчалось по дороге, круша и топча колонны воинов. Воздух мгновенно наполнился криками ярости и стонами боли. На дороге остались трупы и раненые, раздавленные мощными ногами. Ехавший на странного вида существе во главе колонны высокий, костлявый, начальственного вида, воин обернулся и метнул в разбушевавшегося зверя огненный шар. Тот мгновенно остановил гигантскую тушу, которая рухнула, подняв в воздух клубы красной горячей пыли. Воин, являвшийся, Видимо, предводителем колонны, подскакал к виновнику переполоха и спешился. Провинившийся воин, не ожидавший таких последствий своей выходки, при виде командира втянул голову в плечи. Стоявшие рядом с ним воины расступились, пропуская командира, который, негромко прошипев несколько слов, выхватил длинный серебристый меч и одним движением рассёк воина надвое. Две половинки рухнули на дорогу, заливая кровью и без того алую землю. Командир отдал команду двум дюжим воякам, повернулся, взгромоздился на похожее на гигантскую ящерицу существо, и направился к голове колонны. Оставшиеся воины осторожно огибали тело погибшего товарища. Двое, получивших команду, скинули с повозки, оставшейся без тягла, груду мешков и принялись грузить на неё убитых и раненых товарищей. Возница, всё это время пребывавший, будто в ступоре, попытался, было, протестовать, но тут же получал затрещину от одного из воинов и предпочёл отступить. Погрузив тела, воины впряглись в повозку и поволокли её по дороге следом за уходящей колонной. На дороге остался лишь возница, да мешки, беспорядочно сваленные на обочине. Возница отчаянно выругался и, усевшись на один из мешков, подпёр голову рукой, горестно задумавшись.
Свидетельница этой сцены хорошо всё рассмотрела с небольшого пригорка у дороги. Притаившись среди украшавших вершину пригорка валунов, она с интересом следила за всем, происходившим на равнине, оставаясь сама незаметной.
Наконец-то ей вернули плоть, и она смогла покинуть то ужасное место, в котором провела бессчетное множество часов, то умирая, то воскресая вновь. Она помнила каждую из этих смертей, каждый раз, когда плоть её горела или гнила заживо, или была пожираема чудовищными тварями с острыми зубами, так, что оставались лишь кости, она молила лишь о том, чтобы это был последний раз. Но всякий раз она воскресала, и её мучения возобновлялись. И при каждом своём воскрешении она твердила лишь одно имя, имя той, что обрекла её на все эти муки, той, что чудом избежала этой, приготовленной для неё, столь страшной участи, и, ускользнув от мести, наслаждалась теперь жизнью. При мысли о ненавистной она заскрипела зубами.
- Злишься? - услышала она за спиной ехидный голос. Обернувшись, она увидела незнакомого безволосого мужчину. Лицо его было туго обтянуто серой кожей, глаза светились красным огнём, тонкие губы открывали острые жёлтые зубы. На шее мужчины был надет ошейник из металла глубокого серого цвета, по которому пробегали серебристые искры. Высокий, жилистый, затянутый в чёрное, он сразу же вызвал у неё отвращение.
- Кто ты? – холодно спросила она, стараясь не выдать охватившего её чувства. Кто знает, что за человек перед ней. В этом мире, полном страдания и боли, зла можно ждать от любого.
- Я Зиго, твой провожатый и телохранитель. Меня послал за тобой Морген, главный каратель. Ты, верно, сделала, что спряталась. Как вижу, тебе не чуждо благоразумие. Такой красотке небезопасно находиться одной на равнине, где полно жадных до потехи вояк.
- Ты, верно, смеёшься надо мной! – гневно воскликнула она.
- Смеюсь? Почему?
- Ты назвал меня красоткой!
- Так оно и есть. Не веришь – смотри, - он вытянул вперёд ладонь, которая мгновенно стала блестящей и отполированной, будто зеркало. В этой ладони отразилось тонкое лицо с большими чёрными глазами, обрамлённое длинными локонами цвета ночи. Впечатление портила лишь бледная, с голубоватым отливом кожа, да мертвенные губы. Опустив взгляд ниже, она увидела, что тело её вновь вернуло себе ту притягательность, что сводила прежде с ума как простых смертный, так и магов. Едва прикрытое полупрозрачным нарядом с многочисленными разрезами, оно выглядело округлым и соблазнительным. Слабая улыбка тронула губы.
- Вижу, ты довольна, - произнёс Зиго, опуская ладонь. – А теперь следуй за мной. Морген не любит ждать, - он указал на тропу, огибавшую пригорок, где в нетерпеливом ожидании прядали острыми ушами два зелёных эсмарга, крылатых ящера с чешуйчатой кожей, длинными ногами и тонкими раздвоенными хвостами. На спинах их красовались сёдла, богато инкрустированные серебром. Из длинных пастей то и дело высовывались острые язычки.
Зиго помог ей взобраться на спину эсмарга и предупредил:
- Держи поводья крепче, если не усидишь на спине и свалишься вниз, воины внизу будут очень рады, - он противно хихикнул, а она передёрнула плечами, с отвращением глянув на его гнусную физиономию.
Эсмарг, почувствовав ношу, расправил крылья и взмыл ввысь. Она с трудом удерживалась в седле, стараясь не смотреть вниз, на равнину, полную движения. Цитадель приближалась. Чёрные стены вырастали впереди. На них поблёскивали шлемы стражников. Зиго направил своего эсмарга к площадке на одной из башен. Второй ящер вместе со своей пассажиркой последовал за ним. Приземлившись на площадке, Зиго помог ей сойти и велел следовать за ним. Длинная винтовая лестница вела вниз, с башни, на широкий двор, окружённый стенами, в которых там и тут открывались окна. Двор был полон диковинного вида солдат. Головы их украшали высокие костяные гребни и большие уши, за спиной красовались крылья, натянутые, словно перепонки, на тонкие и прочные кости. Воины заворачивались в крылья, словно в плащи, пряча руки, сильные, мускулистые. Тела, укрытые густой шерстью, заканчивались когтистыми лапами. Лица, лишённые шерсти, украшали огромные глаза с тонкими веками и вывернутыми ноздрями носа. Раскрывая рты, они издавали резкие высокие звуки, демонстрируя острые зубы. Вооружение воинов состояло из коротких широких кинжалов, торчащих у них за широкими ремнями у пояса.
Зиго поспешил миновать двор, не привлекая внимания, и проскользнул в незаметную дверцу в углу двора. Она последовала за ним и очутилась в небольшой комнатке, служившей, по-видимому, помещением для слуг, и Зиго негромко сказал:
- Подожди здесь. Я узнаю, на месте ли Морген, - и прошёл в дверь в противоположной от входа стене.
Она осталась одна и огляделась. Вдоль стен, затянутых серой тканью, стояли скамьи из чёрного мрамора. По стенам на крюках висела одежда. В комнате стоял довольно неприятный запах. Она сморщила нос и присела на скамью. Ждать пришлось долго. От скуки она принялась зевать. В комнату никто не входил. Внезапно со двора послышались крики и сильный шум. Она вскочила. Дверь комнаты распахнулась, и в неё ворвался Зиго.
- Бежим! - заорал он. – Сейчас они будут здесь!
- Кто? – едва успела спросить она, как Зиго ухватил её за руку и с силой потянул за собой. Выскочив в широкий тёмный коридор, он потащил её вперёд. Факелы, горящие в держателях в виде когтистых лап, бросали колеблющиеся блики на чёрные стены и пол. Она бежала, едва поспевая за своим провожатым, с трудом удерживаясь на высоких каблуках. Позади них распахнулась дверь, из которой они только что выскочили, и раздались тяжёлые шаги. Оглянувшись, она увидела настолько страшную картину, что в ужасе вскрикнула.
- Молчи, - прошипел Зиго и рванул её за собой в узкую тёмную нишу, куда не достигал свет факелов. Прижав её спину к своему мускулистому телу, он зажал ей рот ладонью и чуть слышно шепнул прямо в ухо:
- Не шевелись и дыши как можно тише, если хочешь остаться в живых.
Затаив дыхание, расширенными от ужаса глазами, смотрела она, как мимо проплывают огромные туши, затянутые в переливающуюся серебром броню, сотрясая пол тяжёлой поступью. Огромные головы с вытаращенными жёлтыми глазами и свисающими многочисленными щупальцами, две пары рук, сжимающие острые мечи. От них веяло таким ужасом, что кровь застыла в жилах.
Наконец, коридор опустел и Зиго отнял руку от её рта.
- Кто это был? – спросила она голосом, полным скрытой дрожи.
- Это каратели. Когда они появляются, лучше находиться подальше, - ответил он, не торопясь выпустить её из объятий. Прижавшись лицом к её волосам, он втянул её запах и издал сладострастный стон.
- Что ты делаешь, животное? – она с отвращением оттолкнула его от себя и выскочила из ниши. Зиго рассмеялся.
- Уж больно ты горда, красотка. Прямо недотрога.
- Уж не думаешь ли ты, что я свяжусь с таким мерзким типом, - вскричала она, демонстративно передёрнув плечами.
- Что ж. Трепыхайся, сколько угодно. Я умею ждать, - с угрозой промолвил он. – А теперь идём. Нас уже заждались.
С этими словами он повернулся и пошёл дальше по коридору, даже не оглянувшись, в полной уверенности, что его спутница последует за ним.
Миновав коридор, они вступили в большой зал, стены которого украшало многочисленное оружие, развешанное по стенам, задрапированным алой тканью. В зале царил леденящий холод. Посреди зала стоял стол, уставленный флаконами, бутылями, в которых переливались различными цветами прозрачные и матовые жидкости, банками, наполненными порошками. На столе лежали связки сухих трав, стояли корзинки с крыльями летучих мышей, лягушачьими лапками, рогами нарвала, клыками дрона, когтями грифона. При виде всего этого великолепия глаза её разгорелись, она резко шагнула к столу, ноздри её носа раздувались, с силой втягивая в себя воздух, полный запахов, издаваемых всеми этими снадобьями. Порыв её был остановлен голосом, полным завывания холодного северного ветра и звона разбивающегося льда:
- Не торопись, Мона, всему своё время.

Глава 2

Эйдана проснулась среди ночи, будто от толчка. Сердце неистово билось в груди. Тело сотрясала дрожь. Ночная сорочка взмокла от пота. Расширившимися глазами, всё ещё находясь во власти сна, вглядывалась она в ночную тьму, сквозь которую постепенно проступили знакомые очертания спальни. Переведя дух, она повернулась вправо, там, где должен был спать Ларк. Постель была пуста. Смятая подушка, скомканные простыни ещё хранили тепло мужа.
- Ларк! – позвала она. – Ларк, где ты?
Тишина. Мужа рядом не было. Она провела рукой по простыне, словно для того, чтобы убедиться, что его и в самом деле нет. Некоторое время сидела, не шевелясь, вспоминая сон, который закончился столь страшным пробуждением, ожидая, что вот-вот раздадутся знакомые шаги и Ларк войдёт в комнату. Затем решительно поднялась, зажгла светильник, стоящий у кровати на столике, и вышла из комнаты. Возможно, он пошёл в комнату сына? Последнее время Марвин спал очень беспокойно, часто плакал и кричал по ночам.
Пройдя в комнату сына, Эйдана застала там лишь Офку, мирно дремавшую в широком кресле у постели сына. Марвин спал, сладко причмокивая во сне. Посмотрев на сына и отбросив с его лба вьющуюся пепельную прядь, она вернулась в спальню. Ларк не объявился. Тогда Эйдана принялась разыскивать его, переходя из одного покоя в другой. Она миновала длинные коридоры и просторные залы, поднялась на башни и спустилась в подвал. Мужа не было нигде. Постепенно ею овладевал страх. С тех пор, как Ларк решил жить в Замке ветров, они не расставались. Он даже забросил охоту и пристрастился к чтению старинных манускриптов, которые во множестве нашлись в библиотеке замка. Изредка вместе посещали они долину, навещая друзей, Стана и Руту. Спустя год после свадьбы у них родился сын, Марвин. Мальчик рос подвижным и любознательным. Эйдана частенько слушала жалобы приставленной к нему Офки на то, что с мальчонкой нет никакого сладу. Мальчик то и дело убегал из замка в Золотой лес и бродил по нему, пока нянька тщетно звала его, бегая по коридорам и залам жилища. Непоседа и сорванец, Марвин частенько бывал наказан за шалости. Родители старались проявлять строгость, но в то же время души не чаяли в своём сыне.
- Но где же Ларк? – спросила сама себя Эйдана. В последние дни она стала замечать, что с ним творилось что-то странное. Началось это месяца три назад. Они почти перестали разговаривать, словно стена отчуждения выросла между ними. Даже близость не доставляла того удовольствия, что было раньше. Всё реже и реже слышала Эйдана от мужа слова любви. Ларк то и дело погружался в какую-то непонятную задумчивость. Часто поднимался на северную башню и часами стоял там, созерцая открывающиеся перед ним дали. В эти минуты он никого не слышал, и Эйдане приходилось по нескольку раз окликать мужа. На её расспросы он с неохотой отвечал, что его неудержимо тянет на север. Однажды даже, раздосадованный настойчивыми вопросами Эйданы, он грубо ответил ей, что ему душно в замке, и хотелось бы повидать северные края, о которых он много наслышан, но где никогда не был.
Эйдана вернулась в свою комнату, надеясь, что Ларк всё же объявился, но нет. Его не было. Пытаясь справиться с охватившей её паникой, она открыла шкаф, стоящий у стены меж двух окон, и извлекла из него небольшое круглое зеркало. Долго вглядывалась в серебристую гладь, затем, произнеся заклинание, провела ладонью по поверхности зеркала, вызвав лёгкое колебание. На поверхности проступил смутный расплывчатый образ. Она вгляделась в знакомые черты.
- Ларк, - тихонько позвала она, - где ты?
- Чего тебе? – услышала она голос мужа, заглушённый непонятным шумом.
- Я беспокоюсь. Где ты, отзовись!
- Отстань. Не беспокой меня, - ответил он, и образ в зеркале исчез.
Эйдана не на шутку рассердилась. Отстань?! И это всё, чего он удостоил её? Поначалу ей овладел гнев, но постепенно она задумалась и стала припоминать тот ряд странных событий, что случился в последние полгода.
Сначала на Зартан обрушился мор. Неведомая болезнь вызывала гибель скота, затем наступила засуха, и земля дала столь скудный урожай, что зартанцы с ужасом ожидали прихода зимы. Но и на этом беды не кончились. Вслед за засухой пришли дожди. Они лили дни и ночи напролёт, превращая землю в непролазную грязь. Охотники с большим трудом выбирались по этой грязи в леса, но дичь перестала попадаться, и им частенько приходилось возвращаться в дома с пустыми руками. Голод грозил всем жителям Зартана. Эйдана пыталась помочь, но все её усилия ни к чему не привели. Она прочла все книги, что нашлись в Замке, и применила все известные ей заклинания, но тщетно. Казалось, будто какая-то злая сила сводит на нет все её усилия. Особенно её беспокоило состояние Руты. Молодая женщина, ставшая главной жрицей клана, в котором некогда жил Ларк, потеряла при родах двоих детей двоих детей, близнецов, мальчиков. Оба младенца родились мёртвыми два месяца назад. Стан, души не чаявший в жене, ничем не мог утишить её горе. Она почти ничего не ела и почти не спала. От жизнерадостной хохотушки осталась лишь тень. Единственным утешением для Руты была её дочь Миола, которая родилась в одно время с Марвином. Это дитя, которое единственное удалось сохранить Руте, находилось под её неусыпным надзором. Мать не сводила взгляда с дочери, следила за каждым её движением. Не лучше обстояли дела и у других родовичей. Турич, став главой клана, установил новые порядки, которые пришлись по душе большинству членов клана. Родовичи стали ездить в другие поселения края, иногда выбирались и в большие города, вели торговлю. Мирра и Рин уехали и попытались восстановить поселение Волтовичей. К сожалению, они не взяли с собой Форга, бывшего вождя, и Ирму, бывшую ворожею, которые остались в клане Турича и потихоньку мутили воду, сталкивая лбами родовичей. Особенно это удавалось Ирме, большой мастерице затевать всякие склоки и смуты. Вот и теперь, в трудные времена, она, вместо того, чтобы помочь родовичам и новому главе клана, только вызывала лишние ссоры своими нашёптываниями, стараясь свалить всю вину за постигшие клан несчастья на Турича и Руту. Ларку, который близко к сердцу принимал всё, что происходило в его родном клане, часто хотелось вмешаться, но Эйдана не позволяла ему этого. Она считала, что родовичи должны сами разобраться во всём. Зачастую они часами спорили и ссорились по этому поводу. Их последняя ссора была настолько яростной, что лишь неожиданное вмешательство сына остановило Эйдану, готовую наброситься на мужа с кулаками. После они несколько дней не то, что не разговаривали, даже не смотрели друг на друга.
Но не это больше всего беспокоило Эйдану. Поведение мужа, вот что волновало её. Она видела, как постепенно они становятся чужими друг другу, как Ларк отдаляется от неё, и не могла понять причин столь странного отчуждения. С тоской вспоминала она те дни, когда их жизнь была полна любви, доверия, тепла и нежности. Теперь же муж казался ей чужим человеком, каким-то незнакомцем, случайно встреченным на пути, унылым и вечно недовольным, а не тем полным света и жизнерадостности молодым мужчиной, за которого она выходила замуж. И вот теперь его нет. Он исчез. Исчез неизвестно куда, и она даже не имела представления, где его искать. Весь остаток ночи просидела Эйдана без сна на постели, дожидаясь рассвета, того момента, когда первые ещё слабые лучи солнца окрасят в розовый цвет тонкие занавеси на окнах и разбудят птиц, встречавших пением каждое утро зарю. Тяжесть на сердце не давала ей заснуть, и она провела остаток ночи, вперив взор в никуда, погрузившись в тяжёлые, тягучие, мрачные раздумья. Ночное небо постепенно светлело, и вот, длинная бессонная ночь уступила место рассвету, но вовсе не такому, как ждала Эйдана, а хмурому, тихому, гнетущему. Ни пения птиц, ни солнечных лучей. Свинцовые тучи обложили небо, закрывая путь солнцу. Начал моросить мелкий нудный дождик.

***
Эйдана приказала начать розыски Ларка в Золотом лесу. Слуги, вышедшие в лес, вернулись в Замок возбуждённые и испуганные. Там, в Золотом лесу, на одной из полянок, окружённых высокими деревьями, они нашли тело.