ТРИЛОГИЯ "ЖИВЫЕ". Часть 2. ЧУЖИЕ ГРЕЗЫ

автор Вахненко Елена дата создания 09.01.2006

Всадница обладала яркой, броской привлекательностью. Такую женщину сразу выделяли из толпы: густые волосы цвета воронова крыла собраны в искусный узел на затылке, изящество фигуры подчеркивает дорогой костюм для верховой езды, и лишь правильные черты лица немного портит брезгливое выражение.
Вскинув голову, обворожительная наездница всмотрелась в серо-голубое прозрачное небо и втянула в себя горьковатый, пахнущий гарью воздух.
Она замерла в этой позе на пару мгновений, напряженная, пугающе-неподвижная, потом потянулась всем своим гибким телом и пришпорила коня.
Что ж, каждый пополняет силы как умеет. Кто-то слушает музыку, кто-то читает молитвы или едет в лес… А она мчится сюда – в выжженную степь… и плевать, что источником энергии ей служит запах смерти и пустота разрухи.
Х Х Х
Лаура была совсем юной и почти хорошенькой. Именно «почти» - треугольная форма лица, островатый носик и чуть оттопыренные уши препятствовали возведению в ранг красавиц. В остальном же ее внешность вполне соответствовала стандартам привлекательности: пышные белокурые локоны, чистая сахарная кожа, лазурного оттенка глаза, стройная точеная фигурка…
Сидя перед высоким зеркалом, Лаура примеряла роскошное ожерелье, ярко переливающееся в утреннем свете. Многочисленные крохотные бриллиантики удивительно гармонировали с изысканной утонченностью своей хозяйки, хотя шелковый домашний пеньюар не вполне подходил по стилю.
-Мне идет, - пришла к выводу Лаура, переводя взгляд с себя самой на отражающегося в зеркале мужчину в длинном темно-сером плаще и стального оттенка цилиндре, из-под которого выбивались черные с легкой проседью кудри. Аккуратные усы немного оживляли это узкое бледное лицо с тонкими губами и всегда чуть воспаленными веками.
-Да, пожалуй, - рассеянно согласился он, приближаясь к пуфику, на котором сидела Лаура. Рядом располагался небольшой столик, заставленный разнообразными женскими приспособлениями и занятными вещицами. – Только платье лучше подобрать другое.
-Ну, Макс, не будь занудой, – поморщилась девушка и отбросила со лба золотистую прядь. Потянулась к красивому, искусно выполненному флакону духов, и через пару мгновений комнату наполнил сладкий аромат.
Макс вздохнул:
-Теперь от тебя пахнет как от цветочной клумбы.
-Нет, ты все-таки противный! – обиженно заявила Лаура, старательно водя пуховкой по лицу. – Лучше скажи, как дела у твоей сестрицы?
-Алиса в порядке, - холодновато отозвался Макс. Ничего не добавив к своим словам, он прошел к серванту в углу комнаты, распахнул стеклянные дверцы и зачем-то переставил местами несколько фигурок, нарушив привычную композицию. Лаура с любопытством наблюдала за ним в отражении зеркала, умудряясь одновременно прихорашиваться.
-Забавно, - наконец нарушила она затянувшееся молчание. – Стоит мне упомянуть Алису, и у тебя портится настроение…
-Так не упоминай, - пожал он плечами и мрачно добавил: - Алиса… тяжелый человек. Она… не совсем обычная девушка.
-Скорее женщина, - проворчала Лаура. – Кстати, передавай ей привет.
Рука Макса замерла над очередной статуэткой.
-Даже так? – негромко протянул он и искоса взглянул на девушку. – Ты ведь Алису не выносишь.
-Ну не преувеличивай, - хмыкнула Лаура. – Передай.
-Послушай, если моя сестра заморочила тебе голову какими-нибудь сверхидеями… - начал было он, однако юная прелестница отчаянно замахала руками.
-Перестань, - мягко попросила она. – Я не ребенок.
-Разве? – фальшиво удивился Макс.
-Сейчас убедишься, - хищно пообещала девушка и, порывисто поднявшись, скользнула к нему. Тонкие изящные руки обвились вокруг его шеи, Лаура, словно кошка, потерлась щекой о плечо Макса, и подобно этому же животному промурлыкала с коварной нежностью:
-Я хочу тебя. Сними, сними, наконец, свой плащ!
Х Х Х
Алиса пила сухое красное вино, удобно откинувшись в мягком кресле, наблюдала за игрой огня в камине и хмурилась.
Недовольное выражение лица делало ее зрительно старше, хотя в целом она была очень красива. На вид ей можно было дать около тридцати или даже чуть больше, не смотря на то, что смуглая золотистая кожа казалась абсолютно гладкой.
Алиса так и не сняла костюм наездницы, просто не хватило сил, и теперь безвольно сидела в удобном кожаном кресле. Холеная, ухоженная, очень привлекательная женщина, и при этом – безмерно уставшая от всего на свете. Такой, во всяком случае, она казалась себе самой.
Вздохнув, Алиса сделала маленький глоток из своего бокала, с наслаждением прислушиваясь к кисловатому вкусу любимого сухого вина. Забота о поддержании изящной фигуры заставляла ограничивать себя во многом, а Алиса обожала поесть, так что все, что считала для себя безопасным, смаковала с удовольствием истинного гурмана.
У нее было великолепное тело: полная тугая грудь, гибкая талия, округлые но в то же время стройные бедра… И только одна она знала, скольких усилий стоят ей ее роскошные формы, грациозность движений, томная женственность и немного агрессивная сексуальность. Помимо отказа от любимых сладостей – ежедневная верховая езда, уроки танцев, пешие прогулки. И все это ради одной-единственной цели – быть желанной и необходимой ЕМУ…
Скрипнув зубами от злости, Алиса откинулась на спинку кресла и, закинув ногу на ногу, погрузилась в воспоминания…
Какими яркими, живыми казались ей эти отрывки прошлого! Гораздо более настоящими и увлекательными, чем нынешнее ее безрадостное существование.
Стоило Алисе расслабиться, закрыть глаза и позволить себе помнить, как чувства и воспоминания накатывались на нее неудержимой лавиной: островатый запах травы, жар солнца и соленый привкус страсти… Она любила, была любима и безмерно счастлива, и планета вертелась только ради них двоих – Алисы и Макса.
В те времена она была совсем молоденькой и вполовину не такой красивой, как сейчас. Просто крепенькая смуглая девчонка с привычно гладкой прической из темных тусклых волос. Впрочем, тогда Алиса не испытывала необходимости в умении соблазнять и нравиться. Лишь спустя годы пришлось думать о том, как стать знойной роковой красавицей, великолепной любовницей и к тому же неплохим психологом. Наверно, только это и держало Макса рядом, не смотря на все его увлечения.
-Алиса! – раздался недовольный усталый голос, и она, с трудом вынырнув из недр воспоминаний, выпрямилась в кресле.
Он торопливо вошел в комнату, на ходу скидывая плащ. Молодая женщина поморщилась – почему бы не оставить верхнюю одежду там, где ей и надлежит быть – в гардеробной на первом этаже? Однако Алиса ничем не выдала своего недовольства и даже заставила себя улыбнуться. Улыбка, правда, скорее напоминала гримасу.
-Добрый вечер, родной. А я сижу и гадаю – придешь или нет? Готовить ужин или не стоит? Сама-то я могу обойтись стаканом сока, - мягко произнесла она. Макс кинул плащ на диван, устало опустился рядом и, вытянув ноги, хмуро спросил, избегая взгляда любовницы:
-Ну и на чем ты остановилась? Приготовила?
-Да. Я подумала, ты вымотался за день, - сухо отозвалась Алиса, и в голосе ее против воли послышалась горечь. Секунду помолчав, пытаясь совладать с собой, она продолжила: - Блинчики с мясом, овощное рагу и воздушное суфле.
Макс невольно сглотнул. Да, он проголодался, надо признать… Алиса как всегда права – он изрядно вымотался. Ну, и Лаура приложила свои силы в этом направлении, заставила выложиться на все сто, а покормить своего пылкого любовника прелестница просто не додумалась. Впрочем, Макс подозревал, что хозяйка из его «юного белокурого ангелочка» никудышная. В отличие от Алисы…
…Пока Алиса сервировала на стол, снуя между кухней и гостиной, Макс дремал, откинувшись в кресле. Минут через пятнадцать ужин был готов, и он, с наслаждением принявшись за еду, спросил с набитым ртом:
-Как твои дела?
Алиса села на край дивана, достала сигареты и только затем ответила:
-Как обычно. Никак. Все в относительной норме.
Он помолчал, терзая очередной блинчик, потом спросил как будто между прочим:
-А ты что, знакома с Лаурой?
Алиса сделала глубокую затяжку и задумчиво посмотрела на свои ногти.
-Ну, знакома, - наконец пожала она плечами. – Она участница эксперимента. А что?
-Да так… - протянул Макс, нахмурившись. – Оставила бы ты ее в покое.
-Почему? – сделала невинное лицо Алиса.
Ну, скажи, скажи, что спишь с ней! Не хватит смелости признаться…
-Она ребенок, - непонятно объяснил Макс, отводя взгляд.
-Это не довод, - холодно возразила женщина, не сумев скрыть ледяной ненависти в голосе. Ребенок! Ты-то ее воспринимаешь отнюдь не как ребенка!
Х Х Х
Сандра была низенькой полненькой девушкой с коротко остриженными рыжеватыми волосами и круглым улыбчивым лицом, которое издали по вине мелкой россыпи веснушек казалось обветренным.
Она торопливо пересекла площадь, почти бегом направляясь к одному из столиков уличного кафе. Плотное тело девушки облегал серебристый комбинезон, делавшей ее еще более неуклюжей и в чем-то смешной. Плюхнувшись на пластиковое сиденье, Сандра улыбнулась сидящему напротив мужчине в легкой светлой шведке и узких солнечных очках.
-Добрый день, Сандра, - поздоровался он. – Что будешь заказывать?
-Ореховое мороженое и кофе-латтэ, - моментально отозвалась та.
-А ты мне вчера говорила, что на диете, - едко заметил мужчина. Сандра сморщила носик.
-Ну, тебя, Макс! Мне необходима энергия для работы! Я только что вернулась с интервью с Бернардо, этим клоуном-певцом, и вымоталась жутко. Он настоящий вампир, этот звездный тип, выпил все мои жизненные соки! Да и вечерок мне предстоит экзотический, - болтая, Сандра весело и безо всяких угрызений совести поглощала мороженое из огромной вазочки. Макс нахмурился.
-А я рассчитывал провести этот вечер вместе.
Девушка скептически взглянула на него:
-Слушай, я не могу сидеть с телефоном в руке и ждать, пока у тебя появится на меня время. Я живу! Я люблю действие, люблю эмоции, и если кто-то раньше тебя предложил мне что-нибудь интересное – я соглашаюсь, а не отказываюсь с мыслью – а вдруг он позвонит! Нет, милый мой, я не такая! Пусть я не красотка, но я себя уважаю.
Макс поморщился:
-Ух, Сандра, ты болтушка! Ладно, это твоя жизнь и твое право. Просто мне хотелось провести с тобой этот вечер, вот и все.
Сандра, смягчившись, протянула руку и коснулась его ладони. Макс с неожиданным приливом нежности взглянул на ее красивые ухоженные пальцы с аккуратно подстриженными ноготками.
-Если хочешь, пошли вместе, - предложила девушка не вполне уверенно. Макс хмыкнул:
-На интервью с очередным задавакой?
-Нет, - покраснела Сандра и отняла ладонь. – На вечер каких-то фанатов религии.
-Ты решила присоединиться к секте? – искренне удивился Макс. – На тебя это не очень похоже. Ты ведь атеистка!
Девушка, закончив поглощать мороженое, отодвинула в сторону пустую вазочку и задумчиво проговорила:
-Я не атеистка, ты ошибаешься. Я верю в жизнь, в энергию, в действие. Я не верю в тех богов, которые выдумывают сектанты – это да. Только глупец может верить в это.
-Согласен. И что же в таком случае заставляет тебя отказаться от свидания со мной в пользу сектантов?
-Я потом напишу статью, - мечтательно протянула Сандра.
-За это хорошо заплатят?
Сандра казалась удивленной:
-Не все на свете меряется деньгами, ты не знал? Я хочу разобраться в этой секте. Меня… встревожило кое-что.
-Встревожило? – все еще не заинтересовавшись, просто из вежливости переспросил он. Девушка с жаром кивнула:
-Да! Я… не знаю, как объяснить… я беседовала с некоторыми сектантами… Фанатики, как обычно… Однако после того, как одна девушка погибла – у нее остановилось сердце, а другая пропала без вести… В общем, я решила познакомиться с Леди. Так они называют свою представительницу бога на Земле.
Она не заметила, как изменилось выражение лица Макса. Он побледнел и отодвинул в сторону чашку с остывшим кофе.
-И что? – как можно небрежнее спросил он.
Сандра вздохнула:
-Ну… очень красивая женщина. Лет тридцати, наверно. Эффектная брюнетка с яркой внешностью. Черные шелковые волосы, темные глаза, смуглая кожа…
-Эффектная брюнетка, женщина-вамп… - пробормотал Макс, глядя в одну точку. Сандра, наконец, заметив его волнение, истолковала его по-своему:
-Да, - ядовито улыбнулась она. – Очччень красивая. Тебе понравится, так что идем.
-Дурочка! – рассердился Макс и вдруг встал, отодвинув стул в сторону. Глядя на девушку сверху вниз, он резко сказал: - Я тебе запрещаю идти туда!
-Запрещаешь? – сузила глаза его спутника. – Ты полагаешь, что имеешь на это хоть какое-то право?
Макс несколько секунд молчал, собираясь с мыслями, потом холодно пожал плечами:
-Это решать тебе. Но я прошу хотя бы просто прислушаться к моим словам.
Он знал, что Сандра все равно поступит по-своему. Она упрямая…
Х Х Х
Лаура пригубила густой сладкий ликер из своего бокала, с наслаждением вздохнула и, раскрасневшись, возбужденно заявила, обращаясь к элегантной женщине лет тридцати:
-Это интересно! По крайней мере, какое-то разнообразие.
Ее собеседница, фигуристая пепельная шатенка с выразительными серыми глазами, равнодушно повела плечом.
-В жизни можно найти много интересных вещей помимо сект, - спокойно заметила она. Голос у нее оказался молодой, звонкий, на его мелодичное звучание не повлияло даже курение.
-Натали, не занудничай, - сморщила прелестный носик Лаура и окинула задумчивым взглядом комнату.
Большая просторная зала, обставленная с особым шиком: роскошный ковер, низенькие, обитые шелком, диванчики, зеркальный бар с великолепным выбором спиртных напитков, множество свечей в дорогих подсвечниках, полукружья окон с разноцветными витражами… Что ж, обстановка вполне соответствует духу своей хозяйки: ярко, дорого, стильно. Натали именно такая – яркая, ухоженная, с безукоризненным вкусом и тягой к красивой дорогой жизни.
Лаура хмыкнула и перевела взгляд на огромное зеркало, беспристрастно отразившее двух молодых женщин с бокалами в руках. Натали пила белое полусладкое вино, Лаура предпочла кофейно-сливочный ликер, по вкусу больше напоминающий жидкий шоколад. Рядом, на низком столике, дымилась в пепельнице сигарета.
Обе женщины были по-своему красивы. Одна – молоденькая блондинка в длинном изумрудном одеянии, прелестная свежестью и чистотой юности. Вторая постарше, светло-каштановые с золотым отливом волосы собраны в изысканный узел, лицо с почти безукоризненными чертами кажется немного усталым, а роскошный наряд подобран так, чтобы выгодно подчеркнуть пышную грудь и тонкую талию и скрыть полноватые бедра. И если первая хороша своей молодостью, то вторая, напротив, обрела очарование именно благодаря возрасту – опыт добавил природной красоте особую изюминку.
Лаура вновь обернулась к собеседнице.
-Говорят, люди, постоянно посещающие эту секту, становятся бессмертными, - доверительно сообщила она. Натали вскинула тонкие брови:
-У тебя есть знакомые долгожители?
-Есть! – гордо сообщила девушка. – Сама Леди. Ей больше ста лет, а выглядит не старше тебя.
-Это она сказала, что ей сто? – скептически осведомилась Натали.
-Я знаю, ты мне не веришь! – горячо воскликнула Лаура. – Но вот скоро она придет, сама увидишь!
-Ну-ну… - пробормотала ее старшая подруга. – Посмотрим…
Х Х Х
Алиса подала руку, и ей тотчас помогли спуститься с коляски. Отряхнув длинное, в пол, узкое платье черно-лилового цвета, очень закрытое, с глухим воротом и рукавами до самых запястий, она с сомнением взглянула на листок бумаги, который держала в руках. Кажется, ее доставили по адресу… Успокоившись, Алиса расплатилась с извозчиком и поднялась по ступеням, отделяющим ее от двери.
Несколько минут спустя аккуратная служанка вела ее через просторный холл куда-то вглубь особняка. Алиса не волновалась – сегодня ей предстояла довольно легкая работа: убеждать очередную жертву в собственной божественности.
Переступив порог комнаты, Алиса окинула ее быстрым цепким взглядом, привычно оценивая. Дорого, комфортно, просторно… Похоже, хозяйка любит получать от жизни удовольствие и знает, как этого достичь. Более того – может себе позволить!
А вот и сами жертвы… Лаура, юная наивная дурочка, вообразившая, что покорила ветреного Макса (знала бы она, сколько женщин перебывало в его постели!) и рядом с ней как раз хозяйка особняка. Что там рассказывала Лаура? Лет тридцати, богатая, красивая, скучающая? Идеальный вариант на роль жертвы – так, во всяком случае, подумала тогда Алиса. Однако теперь, разглядывая эту эффектную, молодую еще женщину, она засомневалась. Да, богатая, да, красивая, но уж никак не скучающая! Сия дама может страдать от чего угодно, но только не от безделья! И что-то знакомое есть в ее лице… Где они могли видеться?
-Алиса, милая, как быстротечно время! – насмешливо протянула незнакомка. – Тебе уже и сто исполнилось. Как-то я сбилась со счета. Мне казалось, тебе не больше тридцати пяти.
Алиса изумленно смотрела на нее. Боже мой, как такое могло произойти?! Они не виделись со времен того страшного пожара… Минуло, кажется, около тринадцати лет…
-Ты разве меня не помнишь? Я Натали, мать Макса.
-Я помню, - глухо произнесла Алиса, глядя в пол.
Х Х Х
Конечно, она помнит… Разве можно забыть свое детство, свою юность? Разве можно забыть те единственные годы, когда был по-настоящему счастлив?
Мать Макса... Как много связано с ней воспоминаний и событий, хотя, по сути, мать она не совсем настоящая. Она постоянно исчезала, жила с сыном урывками, принимая весьма условное участие в его воспитании. Казалось, где-то далеко у нее идет другая, настоящая и увлекательная жизнь, а ребенок и все с ним связанное – так, досадная случайность, с кем не бывает? Уже повзрослев, Алиса, порою предаваясь воспоминаниям, с грустной иронией размышляла, что, скорее всего, так оно и было.
В раннем детстве Алиса ненавидела ее. Когда она исчезала – за то, что бросила собственного ребенка. Когда же «блудная мать» находилась рядом, девочку охватывала дикая ревность. Она злилась на Натали за ее нежность, изливаемую на сына, и за его ответную благодарность. Обижалась, злилась, ненавидела… а потом и сама подпала под очарование этой загадочной женщины.
«Вы живете в суровом языческом мире, - сказала та однажды. – Я жалею, что оставила Макса здесь. Тогда мне казалось это вполне разумным… я думала, что смогу привить ему необходимые каждому настоящему мужчине качества… Наверно, в чем-то я оказалась права, Макс растет сильным, храбрым и самостоятельным… и все же ваш мир слишком жесток» - Натали говорила скорее сама с собою, вряд ли всерьез рассчитывая, что маленькие дети способны понять ее. Алиса действительно не поняла. Их мир жесток? Но разве есть какой-то другой мир?
«Разве он жесток?» – немного обиделась Тиффани, грузная дама в летах – женщина, на самом деле воспитавшая Макса. Алиса так никогда и не узнала, кем приходилась она своему воспитаннику – наемной няней, которой хорошо платили за искусно разыгрываемую любовь, или же дальней родственницей, искренне привязанной к отчаянному сорванцу…
Натали обернулась к ней. Молодая, благоухающая, свежая… На плечи она набросила серебристый мех, а каштановые локоны убрала в высокую прическу с вплетенными крохотными жемчужинами. Поразительный контраст с Тиффани, облачившейся в какое-то старье, с неаккуратно собранным пучком волос на затылке и огромной кастрюлей в загрубевших от постоянной работы ладонях! Алисе в то мгновение подумалось, что мать Макса ну никак нельзя представить с кастрюлей в руках, и, пожалуй, именно тогда впервые вспыхнуло острое желание стать такой же – яркой, уверенной в себе, счастливой…
«Ты не знаешь другого мира, милая Тиффани, - мягко сказала Натали, улыбнувшись пожилой дуэнье. – Ты не знаешь, что жертвоприношения и рабство – это дикость, что женщины могут быть равны мужчинам, что каждый имеет право научиться читать и писать, а не только богатые и знатные… что человек может жить долго, и болезни вполне излечимы, и даже воспаление легких отнюдь не смертельно…»
Тиффани лишь пожала полными плечами и вернулась к своим привычным занятиям. Она все равно не поняла, в чем заключена жестокость окружающего ее мира. Ведь рабство естественно, жертвоприношения требуют суровые боги, а женщины предназначены лишь для того, чтобы служить мужчинам. Да, сама Натали не походила на покорную, но боги накажут ее за своенравие – в этом Тиффани не сомневалась.
Алиса тоже немногое поняла из слов матери своего друга, однако одно запечатлелось в ее сердце раз и навсегда – есть другой, более совершенный мир, и в этот мир необходимо попасть!
С тех пор Натали сама занялась их с Максом образованием. Помимо письма и чтения, она объясняла им арифметику и основы геометрии, позднее и вовсе принялась учить их поистине таинственным обрядам, которые и назывались необычно: медитация, концентрация, расслабление… Она заставляла подросших детей вести дневники, анализировать свои поступки, рассказывала о странных и непонятных вещах. И постепенно мирок Алисы расширился, стал мистичнее, многограннее, неведомее…
Так и продолжалось – до рокового дня накануне двадцатилетия Алисы…
До сих пор ей становилось жутко, стоило вспомнить тот пожар, охвативший их поселок. Алиса возвращалась домой, она ездила к дальним родственникам в далекое селение, и увиденная картина привела ее в состояние шока: горели дома, деревья, всю деревушку заволокло дымом. И первая мысль девушки была даже не о родителях – о Максе.
Как он остался живым, как сумел выбраться из того кромешного ада, не задохнувшись в дыму? Алиса не помнила, последующие несколько часов смешались в ее памяти. Пожар словно напополам разделил ее жизнь: ДО и ПОСЛЕ.
Пожар научил Алису многому. И самое важное – он заставил ее увидеть, что их мир действительно не единственный. Ты существуешь в том из миров, в который веришь.
И она научилась не верить. Ни во что и ни в кого – и научила этому Макса. Вселенная раскрылась перед ними во всей своей многогранности, мир вокруг становился таковым, как им хотелось. И в то же время в каждой из созданных собственной волей реальностей Алиса казалась себе чужой.
С тех давних пор она не видела Натали и не стремилась с ней встретиться.
Х Х Х
-Ну, так как Алиса? – вторгся в ее мысли голос Натали. – Может быть, объяснишь?
Алиса вздрогнула, очнувшись. Комната поплыла перед ее глазами, и пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы окончательно прийти в себя.
А Натали осталась почти такой же, как и была… Разве что во взгляде появилась ирония, словно все на свете ее теперь забавляет…
Алиса прислушалась к себе. Что она испытывает к этой чужой, по сути, женщине? Не трепет и восторженное поклонение, как когда-то, а скорее досаду и смутную неприязнь. Натали относилась к той, прошлой жизни, и теперь казалась призраком далекого прошлого, явившимся разбередить затягивающуюся рану.
-Я не понимаю, - сухо сказала Алиса, не глядя на Натали. – Что я должна объяснить?
-Что это за секта и почему тебе сто лет, - охотно напомнила мать Макса.
Алиса пожала плечами:
-Вы задаете трудные вопросы. Я не сумею ответить на них кратко, а для длительной беседы в данную минуту просто не располагаю временем. Приходите на наши собрания, и мы все подробно обсудим.
Натали задумчиво смотрела на нее, чуть нахмурившись.
-А ты изменилась… - наконец тихо и, как показалось Алисе, разочарованно протянула она. – Я запомнила тебя другой…
-Все мы меняемся, - тусклым голосом отозвалась Алиса, уткнувшись взглядом в пол. Из нее словно разом выкачали весь воздух, осталось лишь тупое бессильное осознание собственной никчемности. Натали умела поставить на место…
-Как Макс? – равнодушно поинтересовалась Натали. Алиса вспыхнула. Вскинув голову, она посмотрела на мать своего возлюбленного почти с ненавистью:
-Вы – мать. Вы, а не я! И я не обязана следить за ВАШИМ ребенком!
Ее голос сорвался на крик, и она умолкла, тяжело дыша. Теперь в ней клокотала ярость, но дать ей выход здесь – значит, потерять Лауру. Ничего, отыграется на вечернем собрании! Уж сегодня она выжмет из этих глупцов все, что сможет – безо всяких рамок и самоограничений! А возникшую после необычайно интенсивной медитации слабость объяснит, к примеру, повышенным содержанием кислорода в крови. Или как-то иначе.
С трудом растянув губы в подобии улыбки, Алиса поднялась и легонько коснулась плеча Лауры.
-Прости нас за эту семейную сцену! Ты придешь на собрание? – она постаралась вложить в голос снисходительную уверенность, хотя в полученном результате сомневалась…
Лаура ничего не ответила, испуганно глядя на нее. И без того немаленькие глаза казались и вовсе огромными, и в них плескался ужас и непонимание происходящего. Алиса мысленно досчитала до десяти и еще мягче произнесла:
-Милая, приходи сегодня. Все будет в порядке. Тебе станет полегче.
Лаура неуверенно кивнула, покосившись на Натали. Последняя нахмурилась:
-Лаура, ты достаточно взрослая девочка, но мой тебе совет – не ходи.
Глаза Алисы блеснули опасным огнем.
-Натали, мы не виделись с тобой слишком давно, - все еще умудряясь говорить спокойно, проронила она. – Что ты знаешь обо мне и моей организации, которую незаслуженно обвиняешь в сектантстве?
Натали помедлила с ответом, размышляя. Потом, пожав плечами, согласно кивнула:
-Ты права, я не имею права судить тебя. Хотя мне вполне хватает того, что я вижу… Ладно, я приду сегодня или завтра на вашу встречу. Протестуешь?
Разумеется, Алиса протестовала – но лишь про себя. Вздохнув с деланным смирением, она мило улыбнулась – на этот раз действительно мило:
-Ну… что ж, приходи. Буду ждать.
Х Х Х
Макс остановился у небольшого магазинчика с прозрачными стенами и, мгновение поколебавшись, вошел внутрь.
Здесь царил сладкий душноватый запах, источаемый огромным количеством разнообразных срезанных цветов. От ярких красок зарябило в глазах, и Макс, растерявшись, остановился на пороге.
-Вам помочь? - моментально оживилась одна из продавщиц. Макс непонимающе взглянул на нее. Помочь? Да он и сам толком не знает, зачем зашел сюда! Просто сквозь прозрачную стену увидел все это многообразие и вдруг подумал, что ни разу еще не дарил Сандре букета.
Она как будто обиделась на него в прошлый раз. Что бы такое подарить ей в знак примирения?
-Скажите, - решился он, - какие цветы нравятся девушкам?
Продавщица засуетилась, принявшись давать какие-то советы, однако Макс слушал ее вполуха. По губам его блуждала светлая мечтательная улыбка, а мысли вертелись вокруг образа Сандры.
Она, конечно, отнюдь не красотка. В ней нет ни чувственной, опасной притягательности Алисы, ни юной страстности хорошенькой Лауры. Непосредственная, искренняя, горячая, она, пожалуй, была ему ближе двух других пассий. Быть может, в ней он сумел найти то, чем дорожил много лет назад в Алисе, пока они оставались подростками…
Алиса изменилась с того пожара, перевернувшего их жизнь с ног на голову. Изменилась, наверно, к лучшему – стала ярче, целеустремленнее, жестче. Но ТАКОЙ она не была нужна ему. Он любил веселую, преданную, порой вспыльчивую дурнушку с огромным личным обаянием, и теперь испытывал некоторое смятение, находясь рядом с уверенной в себе, независимой, холодной женщиной с внешностью типичной «роковой красавицы». Когда все изменилось, почему?
Наверно, виноват пожар. Они оба испугались, и этот страх выявил затаенные черты характера, из недр души на «поверхность» выплыли тайные комплексы и побуждения. В Алисе пробудилась решимость и какая-то странная алчность, непостижимая для Макса жажда властвовать и управлять. В нем самом пожар скорее подавил волю, и он покорно следовал за целеустремленной девушкой.
«Мы не должны разлучаться! – всплыл в памяти голос Алисы, страстные слова, произнесенные много лет назад, когда она еще не успела превратиться в леди-вамп. – Смерть не имеет права распоряжаться нами!»
«Забавная мысль… Хочешь найти противоядие от смерти?» - попытался пошутить Макс, однако осекся, увидев лицо девушки. Глаза ее горели почти безумным огнем, на щеках выступил неровный румянец, и Макс ощутил слабую тревогу. Во взгляде Алисы ему почудилась жадность, но его Алиса никогда не была жадной!
«А что? – с жаром воскликнула девушка. – Можно ставить эксперименты!»
Макс с ужасом смотрел на нее.
«Ставить эксперименты? – не веря услышанному, тупо переспросил он. – На ком, интересно?»
Алиса будто и не замечала выражения его лица и внезапной бледности.
«А на ком можно ставить эксперименты? На людях, разумеется! – тряхнув гривой темных волос, сказала она. – Мы будем искать»
«Чашу Грааля и философский камень?» - снова попытался перевести все в шутку Макс, хотя и сомневался, что получится… ЭТА Алиса его просто не слышала. Да и не слушала…
«Я люблю тебя!» - прильнув к нему, жарко зашептала девушка.
Но Макс, послушно обнимая ее и отвечая на жадный поцелуй, мимолетно подумал, что начинает сомневаться в собственных чувствах. Наверно, это и толкнуло его спустя несколько дней впервые завести легкий роман «на стороне» - ни к чему не обязывающие свидания с обыкновенной девушкой безо всяких амбиций.
И вот теперь он стоит в магазине и выбирает цветы Сандре. Он подарит ей лучший букет и попросит оставить затею с сектой. Слишком уж подозрительно звучит описание внешности этой загадочной Леди. Ведь Алиса – как раз черноволосая, черноглазая, и при этом ОЧЕНЬ опасная женщина… которая, как казалось Максу в последнее время, постепенно сходит с ума…
Х Х Х
Ее дверь он открыл собственным ключом – Сандра подарила ему один комплект несколько недель назад, после их первой близости.
«Это знак доверия, - пояснила девушка, серьезно глядя на него. – Или ты думаешь, что, если я некрасивая, то с радостью соглашаюсь провести ночь с каждым, кто предложит? Поверь, это не так».
Он так и не думал, более того – некрасивой ее вовсе не считал. Напротив, полагал, что в ней есть особая изюминка и характер, а это ему казалось более важным, чем правильная «стандартно-красивая» внешность.
С тех пор он мог прийти к Сандре в любое время суток безо всякого предупреждения. Что ж, действительно знак доверия…
У Сандры, как всегда, в квартире царил полнейший кавардак или, как она говорила, «творческий беспорядок».
«Я – журналистка, птица свободного полета. Я вечно занята, вечно в спешке. Ну, когда мне убираться? И потом, педанты – такие зануды!» - с жаром говорила она, широко распахивая круглые совиные глаза.
-Детка, ты дома? – позвал Макс, заглянув в гостиную.
Просторная комната была пуста. Макс окинул ее беглым взглядом. Толстый коричнево-бежевый ковер, слева тянется длинный серый диван, на котором яркими пятнами выделяются разнообразные вещи: подушечки, мягкие игрушки, сумка, косметичка, какие-то детали одежды… Стена напротив представляла собой сплошное окно, занавешенное густой темной портьерой. В правом дальнем углу – огромный экран телевизора лучшей марки.
«Я, как одна из ведущих журналисток города, просто обязана быть в курсе всех самых известных телевизионных программ. А портить зрение плохим качеством изображения не намерена!» - так поясняла девушка, гордо выпятив пышную грудь. Макс улыбнулся, вспомнив ее забавно сморщенный носик и снисходительный взгляд, и невольно ощутил волну нежности.
-Милая, ты где? – он пересек комнату и принялся заглядывать во все двери. Пусто, везде пусто… Странно, Сандра в эти часы уже дома…
Встревожившись, Макс потянулся к мобильному телефону и принялся торопливо нажимать кнопки. В его родном мире техника как таковая отсутствовала, и первое время он с восторженным удивлением относился к «диковинкам» вроде телевизора, телефона, радио…
«Абонент отключен или временно недоступен. Пожалуйста, перезвоните позднее…»
Макс в ярости отшвырнул трубку, бешенство в нем смешалось со страхом. Смутное предчувствие, какой-то животный инстинкт, предупреждающий об опасности… Что-то случилось, что-то наверняка произошло! Не могла болтушка Сандра забыть зарядить и тем более отключить телефон! Но что предпринять?
Макс заметался по квартире, в отчаянной бесплодной попытке по каким-нибудь деталям догадаться, где может быть девушка.
Однако это не помогло, и минут через десять, он, опустошенный и обескураженный, направился к дверям.
Х Х Х
В таком состоянии легко заблудиться. Не знаешь ни куда идешь, ни зачем, просто заставляешь себя переставлять ноги в слепой надежде случайно оказаться именно там, где тебе и надлежит быть…
Ну, а если нет реальности, которая для тебя стала бы единственной… Если грань между мирами – лишь твое настроение, мысли, твоя вера в существование окружающего… Тогда опасность заблудиться возрастает, и человек, потерявший веру, может уйти в никуда.
Все это Макс знал, однако в данную минуту не придавал значения. Он шел, и вокруг было очень темно – должно быть, наступила ночь… Пахло сыростью, и люди будто избегали его… Куда он идет? Где собирается искать Сандру? Надо успокоиться, прийти в себя, и спокойно поразмышлять о том, где она может быть. Но… он боялся. Подсознательно он боялся узнать правду.
Его мысли прервал громкий шорох, раздавшийся откуда-то из-за угла. Макс остановился и настороженно вгляделся в темноту. Мгновение ничего не происходило, но, стоило ему немного успокоиться, как от сгустившихся сумерек отделилось несколько теней.
-Добрый вечер, приятель, - насмешливо поздоровалась одна из них. Голос был низким, тягучим, словно резиновым.
Обычно Макс с легкостью приспосабливался к чужим языкам – сказывался опыт путешествий по самым разным уголкам реальностей, однако сейчас невольно замешкался.
-Добрый вечер, - наконец, осторожно кивнул он, подозревая, однако, что ничем добрым ему эта встреча не грозит… Говоривший сделал шаг вперед.
-Торопитесь? – все с той же холодной иронией спросил он. Макс напрягся и с трудом заставил себя дышать ровно и тихо. О боги, куда его занесло?! И что теперь делать? Эти молодые люди, по всей видимости, настроены агрессивно – даже в воздухе витает сладковато-приторный запах опасности.
-Да, я тороплюсь, - согласился Макс по возможности беззаботно и сделал попытку уйти. Две другие тени беззвучно скользнули к нему, преграждая путь, а его собеседник с ухмылкой сказал:
-Неужели уйдешь так сразу? Не поговорив по душам с новыми знакомыми?
-Я с вами не знаком, - процедил сквозь зубы Макс. Кровь бешено стучала в его висках, и ужас сковал тело так, что малейшее движение давалось с немалым трудом. Он был отнюдь не мастером боя, и теперь со страхом сознавал, что вряд ли сумеет оказать хоть какое-нибудь сопротивление.
-Не знаком? – протянул парень. – Ну, так давай познакомимся!
Он сделал еще один шаг навстречу, и две безмолвные тени последовали его примеру. Макс, лихорадочно соображавший, каким образом незаметно скрыться, вздрогнул, услышав новый голос:
-Оставь его, Ярик!
Из темноты вынырнул четвертый парень, повыше своих приятелей и, пожалуй, пошире в плечах. Деталей в темноте разглядеть не удавалось.
Ярик недовольно дернулся:
-Ты, что, Граф? Спятил?
-Да ладно, не обеднеем, - презрительно повел плечом тот. – Я так хочу!
Они не посмели спорить. «Я так хочу»- кажется, желания этого титулованного хулигана имели вес. Макс, однако, не приободрился, а скорее насторожился. Интересно, с чего бы это он за него заступался?
Ярик обиженно пожал плечами:
-Ну, как знаешь… Если ты сегодня решил побыть благородным…
Граф хмыкнул, сунул руку в карман и, вынув что-то, похожее на туго набитый кошелек, кинул его своим «партнерам».
-Берите! – насмешливо сказал он. – Идите в «Браво», кликните девчонок.
-А ты? – полюбопытствовал Ярик, жадно пересчитав наличность в портмоне.
-Я провожу этого бедолагу и присоединюсь. Закажите мне как обычно.
-Угу, и Ольку позовем. Тебе она ведь нравится, э? – хохотнул Ярик, и через минуту все трое скрылись за углом. Воздух еще некоторое время сотрясал звук их голосов, насвистывающих веселые мотивчики низкопробных песенок.
Когда воцарилась относительная тишина, Граф обернулся к Максу.
-Ну, ладно, не дрожи, - иронично попросил он. – Ребята они не злые. Просто лентяи. По-другому зарабатывать не хотят.
-А ты – тоже не хочешь? – поинтересовался Макс, стараясь подражать снисходительно-самодовольному тону собеседника. Граф помрачнел.
-Тут другое… - отрывисто бросил он. – Пошли!
-Куда? – не сдвинулся с места тот. Граф вздохнул.
-Да не буду я тебя трогать! Мне хочется поговорить.
МНЕ ХОЧЕТСЯ! Он что, полагает, его желания – действительно закон? Для всех?
-А мне не хочется! – отрезал Макс. – И потом, я не особенно интересная личность.
-Как сказать, - усмехнулся Граф, смерив его надменным взглядом. – Не каждый день встретишь человека, запросто шагающего из реальности в реальность.
-Откуда ты знаешь? – опешил Макс.
-Знаю! Чувствую… Я ведь тоже… ммм… нездешний. Так что идем.
Он кивнул куда-то в сторону, и Макс почти против воли последовал за ним.
Х Х Х
Граф привел его в один из многочисленных подъездов длинного мрачного здания. Внутри было грязно, сыро, и пахло чем-то кислым, протухшим. Макс поежился и искоса взглянул на своего провожатого. Здесь, в ярком, даже резковатом свете электрической лампочки, не защищенной абажуром, детали его внешности можно было изучить без труда.
Граф оказался высоким статным парнем лет тридцати, с развитой мускулатурой и царской осанкой. Он был очень красив, причем красив по-мужски, безо всякого налета слащавости, присущей иным Аполлонам: тяжелый подбородок, густые черные брови, прямой нос, выразительные темно-серые глаза, коротко остриженные белокурые волосы…
-Ну-ну, и как выгляжу? – язвительно осведомился Граф, откровенно забавляясь. Макс смутился и демонстративно отвернулся.
Через несколько минут они стояли около обитой кожей двери. Граф вошел в квартиру первым, следом переступил порог и Макс. С любопытством оглядевшись по сторонам, он заметил:
-Тесновато.
-Достаточно для одинокого холостяка, - равнодушно пожал плечами тот, однако Максу почудилась в его голосе затаенная горечь.
Граф направился по длинному темноту коридору, не удосужившись включить свет. Толкнув одну из дверей, он гостеприимно кивнул, приглашая следовать за собой. Макс неохотно послушался.
Комната оказалась не очень большой, в меру прибранной, типично «холостяцкой». Пахло крепким кофе и сигаретами, а сквозь распахнутое окно в помещение врывался сырой вечерний воздух.
В кресле у большого телевизора (чуть ли не единственной по-настоящему дорогой вещи) сидела молодая красивая шатенка в темно-синем декольтированном платье. Белизну кожи подчеркивало изумительной работы колье, а бархатные волосы были уложены в элегантную прическу.
-Добрый вечер, - вежливо поздоровался Макс и вдруг узнал женщину. Остолбенев, он в немом изумлении смотрел на нее.
Граф вышел вперед и недоуменно сказал:
-Натали, я и не ожидал!
Он шагнул к креслу, опустился на колени и, бережно взяв ее ладонь, коснулся губами тонких пальцев. Натали с легкой грустной улыбкой провела свободной рукой по его волосам и со вздохом пробормотала:
-Ах, Стив, ну зачем ты стрижешься? Тебе так идут длинные локоны…
И только потом она наконец-то взглянула на Макса, покачала головой и как будто неохотно поздоровалась:
-Добрый вечер, сын. Во что ты впутался со своей Алисой?
-Привет… - прокашлявшись, выдавил из себя тот и, поколебавшись, спросил: - А разве мы во что-то впутались?
Граф порывисто поднялся, сверху вниз изумленно и сердито посмотрел на женщину.
-Это твой сын?! – в его голосе отчетливо прозвучала обида. Натали с едва заметной умешкой кивнула, и Граф, искренне возмутился: - А ну пойдем!
Он потянул ее за руку, Натали покорно поднялась и последовала за ним мимо растерянного Макса.
Х Х Х
В нем клокотала ярость, и справиться с ней было ему не под силу.
Умом он понимал, что его претензии и обиды лишены всяческих оснований, однако доводы разума отступили на второй план. В данную минуту им руководила ревность – жгучее, ноющее чувство, лишающее покоя, выводящее из равновесия…
Больно сжав локоть Натали, Граф сердито спросил:
-Ты мне изменяла?
Он невольно поморщился, слова прозвучали на редкость нелепо и неуместно. Изменяла – она разве обязана ему чем-нибудь? Обещала? Разве сам он хранил верность? Нет, нет и нет – на все три вопроса… Но ведь с другой стороны, Натали – женщина и жрица!
Желая сгладить впечатление, он поспешно добавил:
-Я просто не понимаю – я тебя не устраиваю? Тебе плохо со мной? Ты ведь в любой момент могла прийти, стоило захотеть! Или это поиск новых ощущений?
Натали слушала с легкой улыбкой, прятавшейся в уголках ее полных губ. Жрица даже не пыталась высвободиться из цепкий пальцев любовника, лишь задумчиво качала головой и усмехалась каким-то своим мыслям. Наконец, когда Граф, выдохшись, замолчал, она иронично осведомилась:
-А если это было ДО тебя?
Стив удивленно взглянул на нее и как будто сразу расслабился.
-До меня? Значит, со МНОЙ тебе хорошо? – на всякий случай уточнил он, заметно приободрившись. Натали рассмеялась и с нежностью потрепала его по щеке.
-Конечно, дурашка! А иначе, зачем я вообще имела бы с тобой дело? Из чистого альтруизма? Знаешь, меня можно обвинить в чем угодно, но только не в глупости!
-Это точно, - привлекая Натали к себе, пробормотал Граф и, нагнувшись, поцеловал ее в макушку. От волос жрицы пахло чем-то сладковатым, прохладным…
Натали ловко высвободилась из объятий Стива и серьезно посмотрела ему в глаза:
-И все-таки, милый, я тебе не изменяла.
-Да я понял… - нахмурился тот, смущенный своей недавней вспышкой.
-Нет, родной, не понял, - усмехнулась Натали. – Это твой сын.
Несколько секунд Граф переваривал услышанное, потом нервно рассмеялся и недоверчиво протянул:
-Натали, детка, не шути так…
-Я не шучу, - спокойно отозвалась женщина, снизу вверх задумчиво глядя на Графа. Последний растерянно потряс головой, сощурился и пару минут что-то сосредоточенно подсчитывал.
-Не может этого быть! – наконец пришел к выводу он. – Моему сыну не может быть больше пятнадцати-шестнадцати. А этому лет под тридцать, если не больше!
-Почему именно пятнадцать-шестнадцать? – поинтересовалась Натали. Граф пожал плечами:
-Кажется, именно лет пятнадцать назад ты сказала, что хочешь родить сына от меня.
-А ты решил сделать вид, что не понял, - кивнула она как будто безразлично, только уголки губ опустились. Стив досадливо поморщился:
-Не выдумывай! Натали, я не телепат, как я мог прочесть твои мысли? Ну, сказала что-то в порыве страсти, мне не до того было… Не смотри на меня как на врага номер один!
Натали вздохнула, встала на цыпочки и нежно поцеловала его в губы.
-Я смотрю на тебя не как на врага номер один, а как на МУЖЧИНУ номер один, - шепнула она ему на ухо. От ее слов, и опасной близости, и слабого томительного запаха, исходящего от кожи, у Графа закружилась голова и, как всегда в подобные минуты, стало жарко, и слегка задрожали руки.
Он привлек ее к себе, зарылся лицом в волосы, растрепав аккуратную прическу.
-Я люблю тебя… Черт, если бы не этот парень в соседней комнате! – Стив недовольно покосился на дверь и заговорщески подмигнул Натали. – А что, может, он подождет? Ну, полчасика хотя бы…
Натали ласково погладила его по плечу и с видимым сожалением отстранилась:
-Мне действительно надо поговорить с ним, Стив, и чем скорее, тем лучше, - пояснила она. Граф нахмурился.
-И все равно это не мой сын, - просто из упрямства заявил он. - Моему максимум 16. Да он выглядит старше меня!
-Ну, кто как выглядит – дело такое, - хмыкнула жрица. – И все-таки он твой сын. Просто до определенного возраста жил в реальности, где время течет очень быстро. Да и потом, для нас с тобой время утратило свой привычный смысл, и год, два, пятнадцать – все в определенном смысле сместилось.
-Не понял, - поморщился Граф. Натали разгладила ткань его шведки и терпеливо пояснила:
-Все было и будет. Все есть. Всегда и никогда. Везде и нигде. Понимаешь?
-Не совсем, - искренне признался он. – Я не тупой, но намеки расшифровываю плохо. Объясни примитивно.
-Примитивно о таком невозможно, - возразила Натали. – Здесь нужно чутье, дар понять, уловить недосказанное, прочесть меж строк… Стив, милый, ты не живешь, ты – результат чьего-то сна, чье-то Нежизни. Тебя нет, и в то же время ты – существуешь. Существуешь в прошлом, в будущем, настоящем… Но что такое это прошлое и будущее, это – грезы, чужие грезы… Единственный способ сделать их своими – стать Живым.
-И убить Графа, - пробормотал Стив, побледнев. Он всегда терялся, стоило Натали заговорить о философии Живых. Он отчаянно сопротивлялся этим разговорам, и все равно былая жрица постоянно возвращалась к ним…
-Ты ошибаешься, - мягко проговорила она. – Ты ведь не боишься ложиться спать? Проснувшись поутру, ты вспоминаешь какой-то сон, и понимаешь – это была всего лишь греза. Но она была, она – результат каких-то внутренних переживаний. Она принадлежит тебе, она создана тобою…
-Не все сны я запоминаю, - глухо отозвался Граф, стараясь не смотреть на Натали. – Вдруг я забуду тот сон, где был Графом? Где… любил тебя?
Женщина помолчала, прежде чем ответить, и в голосе ее улавливалась грусть:
-Что ж… сделай так, чтобы ЭТОТ сон запомнился. Пусть это будет вспышка, забыть которую не сумеет ни один Живой. Это твое право. Понимаешь?
-Понимаю, - не вполне искренне прошептал Стив.
Натали молчала еще несколько минут, потом перевела взгляд на дверь:
-Пора, родной. Возвращаемся обратно…
Х Х Х
Оставшись в одиночестве, Макс в растерянности опустился на ближайший табурет и, сосредоточенно нахмурившись, погрузился в свои мысли.
Мама…
Она всегда оставалась для него волшебно-прекрасной, далекой, доброй и… немного чужой. Она не казалась ему МАТЕРЬЮ в том смысле, который вкладывают обычно в это слово дети. Она не была для него той, к кому можно обратиться с очередной «трагедией», или прижаться к теплому плечу, с визгом броситься на шею… Она не была ни утешительницей, ни той, что кормит, поит, холит и подтыкает ночами сползающее одеяло… Все эти роли достались другой женщине – старой няньке, бабке Тиффани, грузной даме в летах, одинокой и боготворящей сорванца Максика, которого ревновала ко всем без исключения. А особенно – к Натали.
Может быть, бедная Тиффани чувствовала, что Макс, не смотря на свою привязанность к ней, старой дуэнье, во главу угла ставит все-таки кровную мать, а не ту, что воспитала? Натали была его кумиром, идеальной женщиной, совершенством и мечтой. Он стремился подражать ей во всем, хотя и понимал, что нелепо будущему мужчине делать своим идолом женщину. Или, наоборот, только женщина способна вдохновить мужчину на настоящие подвиги?
Он любил ее и боялся, как боятся гнева богов. И хотя иной раз не смел просто прикоснуться к ней, божественной, однажды рискнул поцеловать в щеку – на прощание. И до сих пор помнил нежный бархат ее кожи и слабый цветочный аромат волос. Алиса, повзрослев, пыталась подражать Натали, но так и не добилась успеха. Да, она стала яркой, красивой, уверенной в себе, сексуальной – как и его мать. Но Натали при этом оставалась одухотворенной внутренней чистотой и загадкой своего прошлого, на ее губах почти всегда играла озорная улыбка, а во взгляде свозили нежность и желание нравиться. А в выражении лица Алисы уже к двадцати пяти годам появилась мрачная усталость, делавшая ее зрительно старше.
Он давно не видел Натали, с тех самых пор, как Алиса уговорила его покинуть родной поселок. Конечно, можно было попытаться разыскать ее, но… зачем? Чем он мог бы похвастаться, какими успехами гордиться?
И вот теперь – столь неожиданная встреча в квартире странного незнакомца. Через несколько минут мать вернется в комнату, и придется держать ответ. Чего достиг, кем стал, зачем просыпаешься каждое утро? И что ответить, если и сам порою начинаешь сомневаться в собственной «нужности»?
Он не сразу услышал, как дверь отворилась, очнулся, лишь ощутив прикосновение прохладной ладони к своему плечу.
Натали, чуть нахмурившись, смотрела на него снизу вверх, и в ее глазах Макс прочел обиду, недоумение и боль, и смущенно потупился. Что ж, он и не рассчитывал на теплый прием…
-Как поживаешь, мам? – вяло поинтересовался он, отводя взгляд.
Красиво очерченные губы Натали презрительно скривились.
-Прекрасно, - сухо отозвалась она и с привычной грациозностью опустилась в ближайшее кресло. Подняла на сына усталый взгляд и добавила деланно-безразличным тоном: - Впрочем, волнуй тебя на самом деле состояние моих дел, думаю, ты бы нашел возможность встретиться со мной хоть раз.
Она не дала ему возможности оправдаться и тут же обернулась к Графу, который замер у подлокотника ее кресла:
-Родной, если не трудно… У тебя есть что-нибудь выпить?
-Разумеется, - отозвался тот, положив руку на плечо Натали. – Вино, мартини, сливочный ликер, водка?
-Ну не водка, кончено, - слабо улыбнулась женщина и ласково погладила ладонь Графа. – Вино, пожалуй. Полусладкое красное. И… что-нибудь из области десерта.
-Слушаюсь, несравненная! – шутливо поклонился он и вышел из комнаты.
Макс проводил Графа насупленным взглядом. Что, интересно, связывает его мать, красивую умную женщину, с этим молоденьким смазливым парнем?
Впрочем, поразмышлять на эту тему он не успел – Натали, оставшись наедине с сыном, вновь переключила на него свое внимание:
-Итак, в какую авантюру пустились вы с Алисой?
Макс пожал плечами. Натали нетерпеливо забарабанила пальцами по подлокотнику кресла.
-Не выводи меня, я сегодня не в том настроении!
-Я не вывожу, я просто не понимаю, почему…

…Граф торопливо нарезал хлеб, пытаясь, в угоду аристократичному вкусу Натали, делать ломтики тоненькими. Ох, знать бы заранее, что она придет, купил бы что-нибудь из «гастрономических изысков», а так… В холодильнике обычный набор: сосиски, черствеющий батон, масло, кофе… Не то чтобы он не любил поесть – напротив. Просто, в отличие от многих женщин, пищу предпочитал максимально простую и сытную.
С горем пополам соорудив кое-какие бутерброды и даже отыскав коробку конфет «Стожары» (осталась после очередного праздника), Граф прихватил бутылку вина и направился обратно в комнату. Он немного нервничал - атмосфера в квартире царила довольно напряженная… Этот парень (неужели и вправду его сын?!) казался не слишком-то обрадованным встречей с матерью, постоянно отводил взгляд и как будто стремился скрыть что-то. Натали же вдруг утратила привычную смешливость и кокетливость, губы поджаты, хмурится…
Словно мать и сын ведут между собой мысленную перепалку, и Граф опасался, что за время его короткого отсутствия они могут всерьез поссориться. В любом случае, надо бы поторопиться…
Он ногой распахнул дверь и на мгновение остановился на пороге, оценивая обстановку. Натали сидела, отвернувшись к окну, и опытный Граф тотчас определил – его возлюбленная в бешенстве, что случалось с ней крайне редко.
-Объявляю перерыв, - громогласно возвестил он, нарушая напряженное молчание. - Давайте выпьем по бокалу вина, подзарядимся глюкозой от конфет и тогда, умиротворенные, продолжим нашу дискуссию!

…Минут через двадцать Натали, откинувшись в кресле с бокалом в руке, вернулась к прерванному разговору:
-Скажи, мой взрослый сын, неужели ты не понимаешь, что любая секта – это опасно?
Макс мысленно застонал. О боги, снова она за свое! Ну, что он может поделать, если Алиса так влюблена в свою игру в божественную провидицу?!
Опасно! Жить тоже порою опасно! Опасно…
Макс нахмурился, встревоженный странной подспудной мыслью, внезапно возникшей из неведомых глубин подсознания: что-то произошло! Совсем недавно, но он, захваченный врасплох сначала Графом, а потом этой встречей с матерью, на время позволил себе забыть. Однако страх только слегка притупился, затуманенный более насущными проблемами, он продолжал существовать в недрах его потаенного «Я», и теперь воскресал вновь. Память о пережитом вспыхнула разноцветными огнями, и где-то в сердце будто взорвалось маленькое солнце, а в душе разлилась острая щемящая боль…
Сандра! Как он мог позабыть о ней, как только ПОСМЕЛ позабыть?!
-Сандра… - вслух простонал Макс, обхватив голову руками. – Мама, я ненавижу себя…
Граф удивленно воззрился на него, а Натали, оставшись внешне абсолютно спокойной, хладнокровно спросила:
-За что? И кто такая Сандра?
-Моя… моя любимая, - с трудом проговорил Макс, подняв разом отяжелевшую голову и посмотрев на мать мутным от сдерживаемых слез взглядом. Голос сел, стал чужим, и в носу противно защипало. Неужели он сейчас расплачется как дите малое?! Только не при этом расфуфыренном красавце, лучше уж умереть…
Натали внимательно смотрела на сына:
-Я думала, твоя любимая – Алиса, - осторожно проговорила она. – Вы расстались?
-Нет, и вообще это сейчас неважно! – вдруг рассердился Макс и даже нашел в себе силы подняться. От порывистого движения его качнуло, но он удержал равновесие и кое-как выпрямился. Ощутив прилив вполне обоснованной гордости, тверже произнес: - Сандра сейчас нуждается в моей помощи, а ты пристаешь ко мне с глупостями!
На счет глупостей он, правда, немного сомневался. Может статься, мать права, и секта – это действительно опасно. Ведь Сандра как раз и собиралась идти в какую-то секту, где роль божественной Леди играет некая эффектная яркая брюнетка. Ох, не Алиса ли…
-Что ж, если эта девушка нуждается в твоей помощи – иди. Я не буду тебя более задерживать, - иронично, как показалось Максу, предложила Натали. Он осекся, невольно покраснел и смущенно сказал, моментально смягчившись:
-Извини, я не хотел тебя обидеть… ну, я на самом деле даже не знаю, где она. В этом все и дело – Сандра пропала.
В спокойно-отрешенном взгляде Натали Максу почудилась насмешка, и эта скрытая ирония разозлила его. Знает ведь, знает, что может помочь – и молчит! Ждет его просьб, унижений… Хочет взять реванш за недавний проигрыш в споре – он-таки отстоял свое право на самостоятельную жизнь и самостоятельные поступки без посредства матери. Вот теперь она и мстит! Но кто бы мог подумать, что женщина, казавшаяся ему такой недоступной, почти святой, опустится до мелочных обид? И еще этот стоит, смотрит презрительно… Тоже мне, герой! Подцепил богатую и красивую, а сам наверняка ничего собой не представляет!
Наверное, все эти мысли и эмоции отразились на лице Макса, - во всяком случае, Натали выпрямилась и, вздохнув, сухо сказала, не глядя на сына:
-Ну ладно, самостоятельный мой, расскажи все по порядку. Будем думать, что делать…

… -Понятно, - протянула жрица, когда Макс, закончив относительно короткое повествование, умолк. Он искоса глянул на мать, пытаясь по выражению ее лица определить реакцию на свой рассказ. Женщины – загадочные существа, а Натали – в особенности, и предугадать ход ее мыслей невозможно. Она – создание противоречивое. С нее станется прочесть длинную лекцию о морали и нравственности, пытаясь внушить, что его измена Алисе негативно отразится на нем самом – вот это было бы вполне в духе матери! А время-то идет!
Однако Натали сразу перешла к делу:
-У тебя есть что-нибудь, принадлежащее этой девушке? – холодно спросила она, решив, по-видимому, ледяным тоном продемонстрировать свое отношение к безнравственности сына. Макс удивленно воззрился на нее:
-Ты имеешь виду Сандру? – на всякий случай уточнил он. Натали вздохнула и пояснила как слабоумному:
-Да. Ты ведь хочешь найти именно Сандру, не правда ли? Мне нужно что-нибудь – все равно что, - чем эта девушка владела определенный, желательно длительный, период времени. Понимаешь?
-Понимаю, - процедил сквозь зубы Макс. – Я не дурак!
-Надо же… - насмешливо протянул Граф. Он впервые подал голос, до этого молча сидел в кресле напротив, играл бокалом вина и задумчиво поглядывал то на жрицу, то на Макса. Макс же, ощущая себя объектом непонятных исследований, заметно нервничал.
-Я вас не спрашивал! – огрызнулся он, сердито сверкнув глазами. И что этот франт разглядывает его как восьмое чудо света?!
«Франт» холодно улыбнулся:
-Я просто прокомментировал происходящее.
Макс мог бы многое ответить на это заявление, однако Натали коротким движением руки предотвратила разгорающуюся ссору.
-Что за детский сад! – укоризненно сказала она, взглянув на Графа. – Родной, успокойся. Я тоже не в восторге от происходящего, можешь мне поверить.
-Да уж верю, - пробурчал «родной», уткнувшись взглядом в пол – по-видимому, его задел тон Натали. Женщина вздохнула и обернулась к Максу, который все никак не мог переварить услышанное – «родной»! Интересно, в каком это смысле?
-Итак, или ты даешь мне что-нибудь, принадлежавшее Сандре, или я прекращаю это бессмысленное занятие и ухожу. Решай быстрее, я занятый человек. Можешь дать фотографию – тоже неплохая альтернатива.
Макс торопливо снял с шеи небольшой медальон на витом серебряном жгуте и протянул матери.
Натали с любопытством повертела на ладони выпуклый, мерцающий смутным серебром, овал и осторожно открыла. Внутри белела крохотная черно-белая фотография круглолицей жизнерадостной девушки, весело и счастливо улыбающейся кому-то.
-Секунду, - напряженно пробормотала жрица, сжала медальон в руке и, поднявшись, отошла к окну. Макс проводил ее обескураженным взглядом, потом обернулся к Графу. Переборов отвращение, как можно небрежнее поинтересовался:
-Что происходит?
Граф нервно повел плечом и отрывисто приказал:
-Тихо! Потом поболтаешь!
Поболтаешь! И вовсе он не болтает!
Макс сердито воззрился на Стива, однако спорить не стал – действительно, незачем матери мешать. В конце концов, для него же и старается!
Прошла минута, вторая… Натали стояла спиной к ним, казалось, она просто разглядывает что-то в глухой темноте ночных переулков. Макс нетерпеливо барабанил пальцами по столу, ему хотелось действовать, предпринимать какие-то шаги для поиска Сандры, а мать, вместо того, чтобы дать дельный совет, занималась, по-видимому, очередной медитацией.
Наконец, плечи женщины расслабились, однако оборачиваться она не спешила.
-Натали! – рискнуть нарушить молчание встревоженный Граф. – Что с тобой?
Макс порывисто поднялся на ноги и шагнул к матери, сдерживать эмоции он уже мог. Внутри него все кипело, рвалось наружу, и за невозможностью большего он принялся ходить из стороны в сторону, мерить шагами комнату, переставлять какие-то предметы – была у него такая дурная привычка.
Натали молчала.
-Солнышко, не пугай меня, - умоляюще позвал Граф. – Перестань нас мучить.
Макс на мгновение остановился и взглянул на белокурого красавца почти с благодарностью. Сам он говорить просто не мог – только кричать, а по сему решил пока хранить молчание…
Прошло еще пару мгновений, и Натали, выпрямившись, тряхнула головой, словно желая отогнать какое-то назойливое видение.
-Она умерла, Стив, - глухо сказала женщина, обращаясь к Графу. – Ее здесь, в этом мире, нет…
Макс недоверчиво уставился на нее.
Она – что? Умерла?..
Сколько бы он ни рисовал в воображение всяческие ужасы, которые могли приключиться с его возлюбленной, мертвой Сандру он не представлял. Осознать услышанное оказалось не так-то просто, слова матери просто не укладывались в голове. Ну, не может она, его милая жизнелюбивая Сандра, быть мертвой!
-Этого не может быть! – растерянно пробормотал Макс в ответ на собственные мысли. Остановившись (внезапно закружилась голова), он оперся рукой о шкаф, умоляюще взглянул на Натали. – Мам, ты ведь ошиблась, а?
Натали обернулась. Лицо ее за последние полчаса осунулось, побледнело, словно прошло, по меньшей мере, несколько дней. Покачав головой, она с трудом выговорила:
-Нет, сын. Я не ошиблась. Фотография мертва.
-А разве фотографии бывают живыми? – немеющими губами прошептал он, сопротивляясь из последних сил. Мертва? Но… как это может быть?! Еще вчера Сандра сверкала белозубой улыбкой, смеялась и шутила, а сегодня – мертва?
-Послушай, я не стану сейчас ничего объяснять, не то настроение, - устало произнесла Натали. – Просто поверь мне – этой девушки среди нас уже нет.
Макс застонал и, плюхнувшись прямо на пол, обхватил голову руками. Уткнувшись лицом в колени, он протяжно взвыл:
-Я ненавижу ее!
-Кого? Сандру? – охрипшим от волнения голосом спросил бледный как полотно Граф. Макс смерил его злым взглядом:
-Да при чем тут Сандра! – выдохнул он. – Думать надо!
-Кого в таком случае ты ненавидишь? – с ледяным спокойствием осведомилась Натали. Опершись спиной о подоконник, она скрестила на пышной груди красивые ухоженные руки, и бесстрастно смотрела на сына. Тот чуть сник под ее испытующим взглядом и ответил почти нормальным голосом – ну может, слегка резковатым:
-Алису, я ненавижу Алису!
-Ага, - нисколько не удивилась женщина. – С каких пор?
-С этих, - буркнул раздосадованный Макс, задетый кажущимся равнодушием матери. Интересно, она всегда столь хладнокровна или ей попросту безразлична судьба Сандры?! Помолчав, он нехотя добавил: - Это она погубила Сандру.
-Почему ты так решил? – снова заговорил Граф, внимательно следивший за ходом беседы. Макс, поморщившись, обратился непосредственно к матери:
-Я знаю. Это Алиса.
Натали задумчиво смотрела на него.
-Секта… - протянула она вдруг. – Чем конкретно вы там занимаетесь?
-Мама! – изумился Макс. – Ты с ума сошла?! Неужели ты не можешь поупрекать меня в другой раз?!
-Я никогда ничего не говорю просто так! – резко одернула его мать, порывисто выпрямляясь. Серо-голубые глаза полыхнули огнем. – Если я спрашиваю – значит, на то есть причина.
Макс ответил не сразу – сначала пришлось утихомирить взыгравшее самолюбие. Наконец, взяв себя в руки, он сухо проговорил, ни на кого не глядя:
-Сектой ведает Алиса. Ее епархия. Так что…
-Понятно, - перебила женщина. – Ну а ты чем занят?
Он угрюмо молчал. Чем, чем… Ничем.
-Думаю, не ошибусь, предположив, что ты свое время тратишь на подвиги на любовном фронте, - произнесла Натали подчеркнуто сухо, однако хорошо знавший ее Граф уловил в голосе жрицы глухую ярость.
Макс тоже почувствовал настроение матери. В отличие от нее, вспышка его гнева сошла на нет, и взрыв энергии, вылившийся в жажду действия, сменила привычная апатия.
Нахмурившись, он уставился в пол, пытаясь за показным безразличием скрыть смущение. Ну, что ответить на вполне справедливые упреки Натали? Да, да, жил неправильно, зря потратил много лет и без того короткой жизни… Но теперь-то что? Поздно головой о стену биться!
Так и не дождавшись от сына никакой реакции, женщина холодно пожала плечами и вернулась к своему креслу. Устроившись с максимально удобством, нарочито неспешно, она заговорила вновь:
-Хорошо. Пускай так. Пускай ты бездельник и эгоист, тебе наплевать на всех, кроме себя самого, и даже чем занимается Алиса, тебе не интересно. Но, полагаю, она хоть ЧТО-НИБУДЬ тебе рассказывала? Да, тебе это было неинтересно, но какая-то крохотная часть информации могла задержаться в памяти, верно?
-Могла, - угрюмо согласился Макс. Он хотел что-то добавить к своему односложному ответу, вознегодовать, бурно возразить на обидно-несправедливую тираду матери, но слова никак не хотели выстраиваться в красивые фразы. Умом Макс понимал, что Натали ошибается, не эгоист он вовсе – ну, во всяком случае, не в таком мере, как она изобразила. Даром убеждения, однако, он никогда не обладал, поэтому, проглотив начатое было высказывание, скупо закончил: - Алиса мне говорила, что это какие-то эксперименты со смертью.
-С чем-чем? – поперхнулся вином Граф. – Вы ненормальные со своей Алисой, не иначе!
Макс раздраженно посмотрел на него. Если упреки матери он мог снести с должной покорностью, то выносить поучения этого молоденького красавца не собирался.
-Все выглядело детской игрой, - сердито пояснил он. – Безобидные заговоры, напитки долголетия, поиск философского камня. Игра, понимаете, игра! И ходили в ее псевдосекту скучающие особы, которым хотелось развлечься и весело провести время. Ну, что-то вроде спиритических сеансов.
-Спиритические сеансы отнюдь не безобидны, мой дорогой, - напряженно произнесла Натали, выпрямившись и отставив свой бокал. Взгляд женщины не отрывался от лица сына, и в ее глазах Максу почудилось удивление.
-Более того – детские игры иногда кончаются смертью! – вставил Граф. Поднявшись, он торопливо заходил по комнате, - казалось, он таким образом пытается унять рвущееся наружу бешенство. Макс следил за его перемещениями с некоторой опаской, отнюдь не уверенный, что сему загадочному типу не придет в голову выразить свое мнение об умственных способностях некоторых присутствующих посредством применения физической силы. А сам Макс драться был решительно не настроен.
-Да к чему могут привести все эти заговоры и шаманские ритуальчики? – запальчиво возразил он. Граф остановился напротив его кресла, подбоченившись и скривив тонкие губы в презрительной усмешке. Макс невольно вжался в спинку кресла.
-Магия опасна, - раздался голос Натали. – Нужно обладать поистине колоссальными силами и мудростью, чтобы поднявшись не упасть. Тебя затягивает как в омут… Сначала ты становишься «крут», ты все можешь, тебе, кажется, подвластна Вселенная… А потом эта Вселенная начинает черпать твои силы, пить твою жизнь. Она отбирает твою душу, ты гибнешь как личность, сходишь с ума… Потому что на самом деле ты еще даже не родился, тебя нет.
-Ты не стал Живым… - мрачно пробормотал Граф, искоса глянув на взволнованную Натали. Ее щеки раскраснелись, и хотя в выразительных серых глазах сквозил испуг, сейчас, когда сошла непривычная бледность, жрица казалась волшебно-прекрасной.
Макс переводил затравленный взгляд с матери на ее любовника (конечно, любовника, кого же еще?!).
-Алиса не занималась магией! – почти выкрикнул он. – Это была игра, просто игра!
-По-моему, тебе нравится это слово – игра, - хмыкнул Граф. – За ним так удобно прятаться. К твоему сведению, под магией понимается та грань знаний, которая еще не изучена наукой, а потому недоказуема.
Макс молчал, тяжело дыша и не зная, что сказать. Сердце его бешено колотилось, в горле застыл горький горячий ком, и невысказанные слова застревали в нем, мысли отчаянно путались. Он не понимал, в чем его обвиняют, в чем он не прав, просто чувствовал – в эту секунду и мать, и этот самоуверенный пижон презирают его…

Х Х Х
Алиса сделала глубокую затяжку и, удобно откинувшись, закрыла глаза. Голова отчаянно болела и казалась свинцовой, в ушах раздавался звон. Вот бы посидеть так, в тишине, хотя бы с полчасика, но нет – через несколько минут придется вставать, и вновь изображать из себя столетнюю колдунью, обладающую тайными магическими знаниями.
Ну, почему бы не остановиться? Разве мир сошелся клином на Максе? Нет! Она красива, молода, умна, да она сможет очаровать любого! Зачем ей этот неудачник? Ведь неудачник, правда? За свои тридцать с хвостиком он не добился ровным счетом ничего.
И все-таки какое-то необъяснимое отчаянное упрямство препятствовало единственно разумному шагу, и она, Алиса продолжала двигаться по одному и тому же заколдованному кругу, и вырваться из этого круговорота казалось невозможным. Да и стоит ли? Во имя чего бороться за жизнь, если самое дорогое, что у нее было, ее чувство, ее любовь, немилосердная судьба преспокойно разрушила? Как можно созидать, имея опыт разрушенной мечты?
Вздохнув, Алиса открыла глаза, затушила сигарету и с трудом заставила себя подняться. В комнате царила полутьма, плотно зашторенные окна не пропускали ни лучика света. В последнее время Алиса предпочитала сумрак и тишину. Солнце и громкие звуки раздражала ее, словно кто-то проводил металлом по металлу.
Алиса уже успела облачиться в своеобразный экзотический наряд, выбранный специально для сегодняшнего вечера: темно-фиолетовый, расшитый серебром тяжелый балахон, сандалии со сложной шнуровкой и украшенные стразами, несколько кричаще-ярких элементов бижутерии… Волосы распущены по плечам, глаза подведены сильнее обычного...
Алиса поймала свое отражение в зеркале и мрачно усмехнулась.
Ведьма, настоящая ведьма!
Что ж, ведьмы порою совершают жертвоприношения. И совершенно неважно, что новой жертвенной овцой станет очередная любовница Макса.
В памяти мелькнуло смутное воспоминание: круглое лицо, испуганные совиные глаза… Как ее звали, эту девчонку, Сандра? Неважно… Для самой Сандры, во всяком случае.
Алиса старательно оправила ткань балахона и, выпрямившись, подмигнула своему отражению. Нет, она ни о чем не жалеет. И ей плевать на последствия.
Х Х Х
Лаура, раскрасневшись, осторожно взяла свечу и перевела взгляд на Алису.
-Сначала проведем обычную медитацию, - неторопливо произнесла та, пытаясь, чтобы в ее голосе звучали особые, «грудные», интонации. В руках она держала такую же свечу.
Два слабо мерцающих огонька были единственным источником света – если не считать прозрачного холодного сияния звезд.
Лаура поежилась, оглядевшись по сторонам. Больше всего на свете ей сейчас хотелось оказаться в любом теплом и желательно людном месте, потому как в окружении безмолвных каменных громад девушка чувствовала себя немного неспокойно. Постоянно вздрагивая и оборачиваясь, она, однако, не смела покориться зову собственной интуиции – в присутствии Алисы Лаура всегда терялась, лишаясь способности принимать самостоятельные решения.
Не так, совсем не так проходили раньше их занятия!
Обычно собиралось около десяти человек в доме Алисы. Камин источал уютное тепло, Лаура сидела в мягком кресле и слушала заумные рассуждения Наставницы, мало что в них понимая. Да и не стремилась понимать. Ей нравился сам процесс: приятная расслабляющая обстановка, ощущение причастности к тайне, дурманящие запахи ладана и ароматических трав… После беседы следовала медитация (а попросту – полудрема под тихую непонятную мелодию), потом хозяйка приносила гостям легкие спиртные напитки, а к ним – изумительные сладости, изысканные бутерброды, разнообразные экзотические кушанья… Домой Лаура возвращалась счастливой и очень довольной собой. И хотя порою слегка кружилась и даже побаливала голова – это было нестрашно. Во-первых, слабость почти сразу проходила, а во-вторых, как пояснила премудрая наставница, подобные симптомы являлись признаком того, что занятие прошло более чем успешно.
В прошлый раз Алиса попросила ее задержаться и, когда они остались наедине, загадочно произнесла:
«Лаура, я уже давно наблюдаю за тобой. Ты явно предрасположена к оккультизму»
«Правда? – изумилась, но в то же время обрадовалась девушка. Честно говоря, сама она была убеждена в своих довольно-таки скромных магических способностях. Поколебавшись, Лаура решилась высказать сомнения вслух: - Но… почему тогда я, медитируя, не вижу и не чувствую всего того, что ты говоришь? Мне казалось…»
Алиса прервала ее властным жестом и, снисходительно улыбнувшись, покровительственно потрепала Лауру по плечу:
«Все в порядке. Оккультные способности проявляются по-разному. Поверь мне, ты многого достигнешь…»
На щеках Лауры вспыхнул румянец, а сердце против воли забилось быстрее обычного. А вдруг это правда, вдруг она на самом деле обладает способностями мага?!
«Но ты должна понимать, что способности могут развиться только в том случае, если уделять этому особое внимание. Тех занятий, что ты посещаешь, мало»
«А что делать?» - лицо девушки расстроено вытянулось.
«Не волнуйся, - ободряюще сказала Алиса. – Я проведу с тобой серию индивидуальных бесплатных занятий по развитию личности»
Если бы Лаура только могла вообразить, что понимается под этими ИНДИВИДУАЛЬНЫМИ ЗАНЯТИЯМИ!
Алиса увела ее куда-то к подножию скал, в насквозь продуваемое пространство и заставила нарядиться в нелепейший наряд. Лауре было холодно, и еще до обморока хотелось есть – она не стала ужинать, абсолютно уверенная в том, что Алиса, как всегда, в конце занятия угостит ее чем-нибудь вкусным.
-Может быть, лучше пойдем назад? – робко спросила девушка, испуганно поглядывая на Алису. В темноте лицо женщины было плохо различимо, однако Лауре почудилось, что по губам Леди скользнула самодовольная улыбка. Даже не улыбка – оскал.
-Потом, - нетерпеливо оборвала она. Глаза ее горели алчным огнем, дыхание участилось; ветер безжалостно трепал черные шелковые пряди, обрывал подол яркого балахона… Она казалась настоящей ведьмой – опасной и, пожалуй, сумасшедшей. Лаура поежилась, к горлу поступил комок. Отчаянно хотелось плакать, и девушка часто заморгала, удерживая слезы. Ведь нельзя же так, без причины, просто от страха (наверняка необоснованного!) реветь!
-Встань на колени! – прорезал гулкую тишину нетерпящий возражений голос Алисы, и перепуганной Лауре показалось, что в нем сквозит голодное звериное нетерпение…
-Зачем? – ее голос, напротив, стал тоненьким и каким-то фальшивым, чужим… Девушка закашлялась.
Алиса сердито схватила ее за плечо, пытаясь насильно опустить на колени. Лаура вскрикнула, сдерживаемый панический страх выплеснулся наружу, придавая сил, и она с легкостью вырвалась из цепких пальцев наставницы…
Свеча выпала из рук девушки, вспыхнул подол платья, и Лаура, закричав скорее от страха, чем боли, принялась торопливо отряхивать занявшуюся пламенем ткань.
-Садись, я сказала! - Словно бы окончательно обезумев, прошипела Алиса, лицо ее скривилось, лишившись всяческой привлекательности, в его чертах появилось что-то животное, нечеловеческое… Она вцепилась в волосы своей жертвы.
Лаура, не обращая внимания на текущие по лицу слезы и усилившийся ветер, яростно отбивалась, впиваясь длинными ногтями в кожу противницы…
Х Х Х
Натали хмуро взглянула на сына и недовольно осведомилась:
-И где же Алиса?
Они стояли в просторном холле, освещенном люстрой сложной конструкции, в специальных подставках которой размещались слабо мерцающие свечи. Справа от входа вела на второй этаж крытая ковровой дорожкой лестница, напротив, сквозь распахнутую дверь виднелась столовая…
Макс закончил зажигать свечи в холле и обернулся к гостям. Граф молча протянул ему длинный серебристый плащ Натали, который, по-видимому, помог ей снять. Даже не глянув на отца, сын жрицы сказал, аккуратно повесив материнскую накидку в шкаф:
-Обычно они собираются на втором этаже, в гостиной…
Женщина поморщилась, однако от каких-либо высказываний сумела воздержаться. Граф, искоса глянув на нее, тонко усмехнулся - судя по выражению ее лица, Натали с трудом далась подобная сдержанность.
-Мне кажется, дом пуст, - довольно сухо заметила она, не глядя на сына.
-Не может быть! – возразил Макс. – Алиса-то точно дома, даже если ее сектанты уже разошлись.
-Я не чувствую ничьего присутствия.
-Ну, мало ли, - равнодушно пожал плечами тот. – Чувства – дело ненадежное.
Мать метнула на него взгляд, полный обиды и ярости, и Граф поспешил вмешаться, пока не разразилась буря. Натали, вышедшая из себя – это смерч, уничтожающий все и вся на своем пути.
-Ладно, пошли на второй этаж, - коснувшись локтя женщины, предложил он.
Х Х Х
Макс заглядывал во все комнаты подряд – везде царили тишина и полумрак. Наконец, убедившись, что дом абсолютно пуст, он растерянно пожал плечами и виновато взглянул на мать.
-Не представляю, где они решили собраться…
Натали вскинула брови:
-Мои чувства оказались надежнее твоей уверенности, не находишь? Ты точно знаешь, что именно сегодня Алиса должна была проводить свое мероприятие?
Макс отвел взгляд и ответил не сразу.
-Ну… вроде бы.
-Вроде бы… - холодно повторила женщина и окинула сына презрительным взглядом. – На чем основана твоя уверенность?
-Алиса упоминала, что занята сегодня вечером, - неохотно пояснил сын. – Я поинтересовался, связано ли это с ее сектой. Ну, она подтвердила – мол, связано.
-И, полагаю, не солгала, - кивнула мать. – Вот только вопрос – как связано?
Макс промолчал, и Натали, не дождавшись от него ответа, обернулась к стоящему рядом Графу.
-Как тебе все это нравится? – с наигранной веселостью поинтересовалась она. Стив скривил губы в скептической усмешке:
-Не нравится вовсе, - признал он. – Что будем делать?
-Мне нужно зеркало и что-нибудь, принадлежащее Алисе, - требовательно сказала Натали, снова оборачиваясь к сыну.
-Зеркало? Какое зеркало? – прокашлявшись, неуверенно спросил тот, решив, что ослышался. Натали раздраженно повела плечом:
-А какие бывают зеркала? Самое обыкновенное – только, разумеется, не слишком маленькое.
Почему разумеется? Для него это вовсе не являлось очевидным. И зачем вообще понадобилось зеркало, опять какие-то шаманские ритуалы? Натали ничем не лучше Алисы!
-Пойдемте в комнату Алисы, - устало предложил он, благоразумно не став высказывать свои претензии вслух. – Там есть все необходимое.
Х Х Х
Комната Алисы была обставлена в трех основных цветах: черном, белом и серебристо-стальном. Никаких излишеств, нефункциональных предметов и просто изящных деталей, призванных служить украшением… Все максимально просто и удобно: несколько обитых черным бархатом кресел, диван, стол, пара стульев, шкаф…
Граф окинул помещение удивленным взглядом:
-Интересный человек ваша Алиса! – заметил он. – Знаешь, Натали, твоя комната обставлена совсем в другом стиле.
-Естественно, - фыркнула та. Стив нагнулся и игриво шепнул ей на ухо:
-Признаюсь, ТВОЯ мне нравится куда больше… Особенно спальня, и особенно – кровать!
По губам женщины скользнула тень улыбки:
-Не надо, Стив…
-Чего не надо? – с неискернним недоумением осведомился он и ловко увернулся от ладони Натали.
-Я тебя давно не видела, и я живая, горячая женщина, - вполне серьезно пояснила она, все-таки шлепнув Графа по губам. – Не стоит будить во мне зверя.
-Звучит многообещающе… - протянул Граф, словно бы раздумывая, а в его серых глазах таилось лукавое безрассудство. – Может, стоит разбудить?
Натали рассмеялась и сказала вполголоса, так, чтобы не услышал Макс:
-Разбудишь. Чуть позже… Я научу тебя новой форме любви.
-Где ты берешь все эти новые формы? – ревниво поинтересовался Граф. – Хорошие учителя?
-Эксперименты, мой друг, эксперименты… - загадочно протянула она и, поймав сердитый взгляд возлюбленного, снова рассмеялась. Макс недовольно покосился на мать, не понимая, чему можно радоваться в подобной ситуации. Абсолютно бессердечная женщина!
-Я имею в виду не любовные эксперименты, - успокоила Графа Натали, не обратив на гримасу сына никакого внимания. Казалось, она его сознательно игнорирует и даже пытается специально разозлить – такое впечатление, во всяком случае, сложилось у самого Макса.
-Милая, ты не чересчур увлеклась своими экскрементами? - с легкой тревогой спросил Граф. – Сколько тебя помню, ты постоянно что-то пробуешь, ставишь над собой какие-то опыты… Чем-то ты похожа на Алису, только она экспериментирует над другими.
Несколько секунд Натали непонимающее смотрела на него, губы ее дрогнули, словно женщина в последнее мгновение передумала произносить заготовленные слова… Нахмурившись, она с каким-то странным, не поддающимся описанию, чувством, взглянула на Стива и тихо попросила:
-Повтори, пожалуйста… - голос ее звучал глухо и отчужденно.
-Что с тобой? – растерянно пробормотал он. – Ты обиделась?
Натали покачала головой и грустно улыбнулась. Вскинув голову, снизу вверх пристально посмотрела на возлюбленного, и на самом дне ее прозрачных серых глаз Стив увидел смесь боли, нетерпения и страха…
-Что с тобой? – испуганно повторил он, однако Натали не успела ответить.
Макс, все это время стоявший в дверях и оттуда наблюдавший за странной и, с его точки зрения, абсолютно неуместной сейчас беседой, наконец, решительно переступил порог.
-Я не слишком мешаю? – стараясь вложить в голос побольше холодной ярости, осведомился он, неосознанно подражая горделивой манере Графа. Вернее – пытаясь подражать.
Натали вздрогнула, приходя в себя, неохотно обернулась к сыну и досадливо поморщилась. Подавив вздох, она устало произнесла, обращаясь скорее к себе собой, чем к нему:
-Что ж, все равно ведь не выйдешь… Оставайся… хотя… мне уже все равно…
-В каком смысле? – опешил Макс, ожидавший какой угодно реакции, но только не такой. Вот так хладнокровно признаться, что тебе безразлична судьба сына и его девушки?!
Натали ничего не ответила, молча направившись к столу, на котором помимо стопки книг и каких-то бумаг мерцало, отражая блики света, зеркало. Не очень большое, в раме красного дерева, на удобной подставке…
Граф, все еще не пришедший в себя после разговора с Натали, растерянно покачал головой:
-Неужели она, работая, постоянно любовалась собой?
-Кто работал, Алиса? – презрительно хмыкнул Макс, неожиданно для себя самого откликнувшись на реплику отца. – Да посмотрите на книги, которые там лежат! Парочка слезливых любовных романчиков. Розовые слюни. Бррр…
-Мне нужна еще восковая свеча, - перебила его Натали, сев на краешек стула и впившись взглядом в зеркало. – И какой-нибудь предмет, которого Алиса касалась чаще всего.
Минут через десять подготовка была завершена, и двое мужчин, отступив в дальний угол комнаты, оттуда наблюдали за происходящим. Граф – с удовольствием и даже гордостью, Макс – с настороженным любопытством.
Натали сосредоточенно смотрела в зеркало, как смотрят в окно, желая отыскать среди толпы прохожих одно-единственное лицо. В левой руке она сжимала алмазную брошь – любимое украшение Алисы, подаренное лет семь назад Максом. Рядом горела тоненькая свеча, и женщина то и дело подносила к яркому живому огоньку правую ладонь. Казалось, она пытается разглядеть что-то там, за серебристой гранью стеклянной преграды…
Граф кивнул Максу на дверь, и они вышли в коридор. Стив вынул пачку дорогих сигарет, вопросительно посмотрел на сына.
-Нет, спасибо, - отказался тот и нетерпеливо спросил: - Зачем мы вышли?
-Чтобы не мешать, естественно, - удивился Граф, делая глубокую затяжку. Выпустив густую струйку дыма, с любопытством взглянул на Макса. – Знаешь, что она делает?
Тот отрицательно покачал головой. Пару минут Граф молча курил, и покрасневшему от напряжения Максу казалось, что он оценивает его.
Граф действительно оценивал. Генетически они, конечно, родственники – Натали не склонна к подобного рода шуткам. Но вот сможет ли он, Граф, относиться к стоящему рядом человеку как к сыну?
«Нет, не смогу!» - пришел к выводу он и, выпрямившись, потушил сигарету о стену, а окурок бросил на пол. Макс взглянул на отца с отвращением, но промолчал.
Стив ухмыльнулся. Нет, относиться к этому, в общем-то, малоприятному господину с отеческой заботливостью он никогда не сумеет. Они слишком разные люди, абсолютно чужие друг другу… Своего сына Граф представлял совсем иначе – красивым, статным, бесстрашным, в чем-то безрассудным… Способным броситься в любую авантюру ради любимой женщины, азартным… А Макс что же? Средних лет мужчина ничем не примечательной наружности, мрачный, смотрит исподлобья, разговаривает с явной неохотой, сухо… А как ведет себя с Алисой? Кем бы ни была эта девушка, она его явно любит…
-Ну и что же моя мать делает? – не выдержал объект раздумий Графа, сердито разглядывая валяющийся у стены окурок.
В душе Макса клокотала ярость, и он с немалым трудом держал себя в руках. Больше всего ему хотелось задеть Графа, причем не физически, а морально – и чем болезненнее будет шпилька, тем лучше. И как этот самодовольный тип умудрился вот так, походя, унизить его одним небрежным движением – всего лишь бросив на пол окурок!
-Она ищет твою любовницу, - откликнулся Граф и достал новую сигарету. Макс покраснел от злости.
-В зеркале ищет? – как мог язвительно осведомился он.
-Ну, люди вообще мало осведомлены о магических свойствах зеркал, - с видом знатока глубокомысленно заметил Стив и даже поднял указательный палец, чем вызвал в душе Макса новый всплеск бешенства. – Натали использует эту алмазную безделицу, чтобы настроиться на Алису, зеркало же помогает ей УВИДЕТЬ девушку.
-Мистика какая-то, - скривился Макс. – Я не верю в магию!
-Я тоже, - согласился Граф. – Но разве это помешало нам минут сорок назад перейти из одной реальности в другую, когда мы направлялись из моей холостяцкой берлоги в этот приют сектантов?
-Это не магия и не мистика, - твердо возразил Макс. – Просто на самом деле ничего вокруг не существует. Только я – и созданный моим воображением мир.
Граф замер с зажженной сигаретой в руках, на его лице отразилось нескрываемое изумление. Придя в себя, он потрясенно сказал:
-Вот уж не предполагал, что ты страдаешь субъективным идеализмом! Получается, ты последователь Беркли.
Макс покраснел и отвел взгляд.
-Мне плевать, что там получается и чей я последователь, - буркнул он. – Эта техника действует – вот и все, что я могу сказать. В каком-то смысле я и есть бог.
Граф сделал глубокую затяжку, растерянно покачал головой и, коротко рассмеявшись, пробормотал, ни к кому конкретно не обращаясь:
-Ну и ну! Это еще покруче философии Живых… Оказывается, я сейчас беседую с господом богом!
Макс стиснул кулаки, глаза его полыхнули недобрым огнем. Граф выводил его из себя, однако какое-то шестое чувство останавливало от открытого конфликта. Именно шестое чувство, а вовсе не позорный страх перед явно более сильным противником, как подсказывал противный внутренний голос.
Второй окурок последовал за первым, и Граф искоса взглянул на сына. Тот стоял напряженный и покрасневший, но почему-то молчал.
«Ну и характерец!» – с брезгливым недоумением подумал Стив, представив на минутку СВОЮ реакцию на аналогичное поведение какого-нибудь гостя – особенно непрошенного (а их с Натали никто не приглашал, по сути).
Граф ухмыльнулся и покачал головой. Да если бы какой-то хам посмел просто закурить без разрешения в его квартире, - и то моментально вылетел бы в ближайшее окно. Не говоря о брошенном на пол окурке... А этот стоит и молчит, позволяя унижать себя.
«Какой я, оказывается, страшный» - промелькнула невеселая мысль, и Граф, вздохнув, хмуро сказал, не глядя на Макса:
-Вернемся, что ли? А то рискуем пропустить все самое интересное…
Х Х Х
Макс никогда по-настоящему не верил в магию. Всевозможные мистические обряды, к которым прибегала Алиса в своей секте, казались ему просто занятной игрой, любопытной забавой – не более. В далеком детстве мать, правда, обучала их каким-то особым методикам, однако, во-первых, это было слишком давно, а во-вторых, Натали ни разу не упоминала о магии.
Даже технику пересечения реальностей он не причислял к мистике. Скорее – к еще одному хитроумному способу самоконтроля. Это было нетрудно – ну, поначалу-то представлялось вообще невозможным, однако после изрядной практики… Впрочем, и практика – не самое главное. Главное, как пелось в одной песенке в каком-то нелепом фильме о чародеях - чтобы костюмчик сидел. Другими словами – если изменить собственное телосложение, изменится и фасон, и размер костюма… Телосложение – это ты сам, твое сознание, мироощущение, твоя вера в реальность окружающего. Пресловутый костюмчик – все то, что существует вокруг тебя, то, что ты и зовешь «реальностью». Таким образом, главная хитрость заключалась в том, КАК изменить это самое телосложение. Костюмчик «подгонится» под нужные параметры «автоматически».
В конце концов, Макс научился и этому фокусу. Оказалось, все просто – стоило лишь убедить себя, что на самом деле никого и ничего не существует. И теперь Макс порою ловил себя на мысли, что действительно ВЕРИТ в придуманную им самим уловку. Да, да, все вокруг – и люди, и события, вообще все – живет лишь в его воспаленном воображении. Он, Макс, придумал этот мир для себя самого, он – и бог, и раб, и человек. Он – это и есть Вселенная. А мистика и магия тут вовсе не при чем.
Однако происходящее сейчас можно было назвать только магией! Или тем, что он, Макс, сходит с ума, и созданный его фантазией мир превращается в театр абсурда, где возможно решительно все…
Прежде чем войти в комнату Алисы, Граф тихо сказал:
-Я думаю, будет лучше немного подготовить тебя.
-Ну, попробуй, - безо всякого воодушевления согласился тот.
-Натали создаст Проход… ммм… так сказать, аналог двери, ведущей напрямую в ту реальность, где сейчас находится Алиса.
-И что? – пожал плечами Макс. – Пускай себе создает.
-Приготовься увидеть нечто совершенно особенное, - интригующе произнес Граф и жестом фокусника распахнул дверь.
Макс презрительно поморщился и переступил порог. Позер!
Х Х Х
Больше двух шагов он сделать не сумел – остановился как вкопанный, даже рот, кажется, приоткрыл.
Комната изменилась самым удивительным образом. Из мрачного черно-белого помещения с налетом стали превратилась в мерцающую серебром залу. От яркого света рябило в глазах, и Макс не сразу различил, откуда исходит это неуместное в покоях сияние.
Как только утихло мелькание разноцветных бликов, и очертания комнаты проступили отчетливее, Макс с опаской огляделся. Кинув взгляд туда, где, по идее, находился стол Алисы, он едва удержался от испуганного восклицания – только сдавленно охнул.
В первое мгновение ему почудилось, будто стол горит. Правда, огонь был каким-то странным, непривычным – не рыжевато-алым, а ярко-серебряным. А уж он-то, Макс, лучше остальных знает КАК выглядит настоящий огонь!
Нет, нет, стол и не думает гореть! Это, скорее, похоже на огромную зеркальную стену, диковинным образом увеличившееся зеркальце Алисы.
Правда, в отличие от обыкновенных зеркал, оно вовсе не отражало обстановку комнаты… Это напоминало экран гигантского телевизора, по которому показывали… показывали… Макс поперхнулся собственными мыслями, в ужасе уставившись на сверкающий Проход.
Алиса?!! Алиса, что ты такое творишь?!!!
Вот сейчас Макс действительно вскрикнул и обернулся к Графу. Тот стоял, прямой как струна, статный и решительный… Серебристое сияние рассыпалось в его волосах миллионом крохотных искр, а лицо казалось мертвенно-бледным. И все-таки он был красив – какой-то непривычной, «лунной» красотой.
-Что происходит?! – закричал Макс, закричал так громко, словно боялся, что его не услышат, хотя в комнате царила абсолютная тишина. Граф бросил на него короткий взгляд, ничего не ответил и в следующее мгновение одним изящным прыжком достиг зеркальной стены. Еще секунда – и его стройный силуэт исчез за стеклянной гранью, разделяющей два мира.
Макс остался один. Беспомощно глядя на тающую в пространстве стену, он жалобно пробормотал:
-Я – трус? Неужели я трус?
Наверное, да… И все-таки, желая оправдаться перед самим собой, он в последний миг ринулся вперед – не позволяя себе раздумывать и колебаться.
Пускай он трус. Но об этом никто не узнает…
Х Х Х
Ей хотелось крови – жутковатое сосущее чувство, не ведомое раньше. Остальное сделалось несущественным, и даже ее страстное желание безраздельно владеть Максом отступило на второй план, забылось, затуманенное этой странной кровавой жаждой.
Дрожащие руки Алисы тянулись к горлу Лауры. Снежная белизна кожи девушки (особенно в области шеи) завораживала, и к горлу женщины подступала тошнота, а где-то внутри становилось очень горячо.
Алиса сходила с ума и пока еще сознавала это. Что послужило тому причиной, толчком – эксперименты с магией, ревность, или то и другое вместе… Какая теперь разница?
Белая сахарная кожа… белокурые локоны… И перепуганный, полный отчаяния и ужаса взгляд огромных синих глаз… Смерть, только смерть этого хрупкого существа в обличье нежной девушки, ненавистной сирены, утолит мучительную страшную жажду. Что будет потом? Исцеление? Пучина безумия? Или она, Алиса, последует за своей жертвой в таинственный загробный мир? Неважно…
Однако жертва почему-то еще сопротивлялась, не хотела отдаваться во власть Алисы… Не понимала, как это важно для нее…
Лаура рухнула на колени, Алиса с силой схватила ее за шею и попыталась ткнуть лицом в песок. Тоненькая как тростиночка девушка оказалась на диво сильной – или это страх смерти пробудил в ней скрытый резерв энергии? Она ловко вывернулась, умудрилась подняться и изо всех сил пнула Алису. Тут же, спотыкаясь, попыталась бежать…
-Стой! – взвыла Алиса, и в этот момент ее ослепила вспышка яркого света. Закрыв глаза ладонью, она оступилась, и кто-то больно схватил ее за плечо. Женщина дернулась, вырываясь, в затылке разлилась глухая боль, и мир наконец-то исчез…
Х Х Х
Макс сидел на обломке скалы, тупо глядя в пространство. Его морозило, и не только от холода – пронизывал до костей ужас, страх при мысли, что он, именно он, в ответе за все происходящее.
Было темно, и слава богу – Макс не хотел видеть ничьи лица… Знал, что в лучшем случае на него взглянут с отвращением.
Алиса лежала без сознания, Граф оглушил ее в первую же минуту… Натали, склонившись над ней, проводила над девушкой какие-то хитрые манипуляции. «Неужели приводит в чувство? – рассеянно удивился Макс. – Но зачем?»
Граф занимался другой пострадавшей – Лаурой. Несчастная жертва истерически плакала и не хотела никого к себе подпускать. Потом, правда, позволила подойти Стиву. Макс ощутил мимолетный укол ревности, однако сам не предпринял ни малейшей попытки приблизиться. Боялся заглянуть в эти лучистые синие глаза и прочесть в них ненависть.
-Я сейчас уродина, - донесся до него всхлипывающий голосок Лауры. Впрочем, истерические нотки уже исчезли… - Губу разбила, порезалась… Волосы вообще в колтун превратились, как я их расчешу?!
-Сокровище, ты очень красивая, - успокаивающе возразил Граф, и Макс поморщился – какое она ему сокровище?! – Ты очень быстро приведешь себя в порядок.
Лаура что-то сердито ответила, но Макс не особенно прислушивался. Ему было неинтересно.
Пошатываясь, он заставил себя подняться и, с трудом переставляя ноги, направился к матери. Вернее – к Алисе.
Он опустился на колени рядом с Натали. Мать бросила на него хмурый взгляд и тут же отвернулась.
-Как… она? – Макс с опаской коснулся безжизненных пальцев Алисы. Она лежала на спине, сильно вывернув шею, роскошные темные волосы рассыпались по земле, смешиваясь с пылью, на щеке обозначилась царапина…
-Она умерла, - сухо отозвалась Натали. Макс вздрогнул и порывисто обернулся к матери.
-Это… не смешно, - хрипло выдавил он из себя. Натали поджала губы, поднялась, старательно отряхнула платье, и только затем ответила, сурово глядя на сына сверху вниз:
-Да уж наверно не смешно. У меня сегодня нет настроения шутить. У нее не выдержало сердце
Он хотел что-то добавить, но выражение лица матери остановило его. Дернувшись, Макс уткнулся взглядом в землю.
Не может быть… Две потери за неполные сутки… Почему, за что? Где он ошибся? Зачем создал этот страшный мир?
По щекам его текли слезы, однако он не замечал их. Как не замечал и того, что с рассеянной нежностью гладит остывающую ладонь Алисы.
Х Х Х
Лаура уже почти пришла в себя, и теперь занималась собственной внешностью - осторожно распутывала волосы. Граф, убедившись, что с ней все в порядке, тяжело поднялся на ноги и потянулся, лениво растягивая затекшее тело.
Чья-то ладонь легла на его плечо, и Стив мимолетно улыбнулся, тотчас узнав это ласковое прикосновение.
-Натали, ты обещала показать мне новую форму любви! – с шутливыми интонациями напомнил он, обернувшись, и тут же осекся, встретив ее взгляд, - отстраненный, чужой…
-Прямо здесь? – бесцветно спросила жрица. Граф взял ее за подбородок и заглянул в глаза.
-Что с тобой, Натали? – тихо и тревожно спросил он. Она вырвалась и нехотя ответила:
-Я… кое-что поняла…
-И что же?
-Я ошибалась кое в чем.
-Я не понимаю! – повысил голос Граф. Он всегда начинал злиться, когда чего-то боялся, а сейчас его охватила самая настоящая паника. – Натали, ну сколько раз объяснять – я не телепат!
-Я знаю, как стать Живой, - спокойно пояснила она. Граф умолк и непонимающе моргнул, пытаясь осознать услышанное. Женщина продолжала, глядя куда-то в сторону, и голос ее казался тусклым, лишенным всяческих эмоций: - Я не там искала. Ты подсказал мне правильный выход.
-Я подсказал?! – ужаснулся подобному предположению тот. – Когда?!
-Когда мы стояли в комнате Алисы. Помнишь? – она испытующе взглянула на Графа, словно надеялась, что и на него снизойдет озарение.
Но, увы… Граф не понимал, какие его слова могли повлечь подобные разрушительные последствия.
-Я ухожу, Граф, - она впервые назвала его так, и это испугало Стива больше всего.
-Я не отпущу тебя! – Граф схватил ее за руку, привлек к себе. Натали не сопротивлялась, лишь грустно смотрела снизу вверх.
-Дурачок… - нежно прошептала она. – Ты так ничего и не понял. Может, поймешь еще…
-Натали!
Она таяла в его руках, таяла, как легкое туманное облако, и через мгновение Граф обнимал пустоту.
-Натали? – голос его дрогнул. Стив обернулся, однако никого, кроме Макса и Лауры не увидел.
Девушка следила за ним круглыми от ужаса глазами.
-Что происходит? – пролепетала она, голос ее дрогнул. «Бедняжка… - пронеслось в мыслях у Графа. – Она наверняка решила, что сходит с ума! Или это я сошел с ума, и мне все приснилось?!»
-Не знаю, - наконец сумел выговорить он вслух. Тряхнул головой, выпрямился, растерянно оглянулся по сторонам.
Натали нет… Она ушла, исчезла, ее ПРОСТО НЕ СТАЛО. И что же теперь держит его, Графа, в этом мире?
Поежившись, он обернулся к Лауре:
-Прости, девочка…
-За что? – удивилась она. – Лично вы мне ничего плохого не сделали.
Граф поморщился как от зубной боли. Да, ПОКА он еще ничего плохого не сделал. Но намеревается…
Стив искоса взглянул на сына. Тот, кажется, ничего и никого не видел, кроме мертвой Алисы.
-Мда… пока еще не сделал… - протянул Граф и растерянно покачал головой, будто удивляясь собственной трусости. Бросить девушку одну с сумасшедшим, каким-то непостижимым образом оказавшимся их с Натали сыном! И ведь бросит-таки!
Брезгливо поморщившись, Граф хмуро спросил:
-Доберешься домой?
-Доберусь… наверно… - неуверенно пробормотала Лаура, доверчиво глядя на него круглыми синими глазами, явно еще не осознав, что ее собираются оставить в одиночестве.
Граф удовлетворенно кивнул и, ничего более не уточняя, шагнул в пустоту.
В другой мир, другую реальность…
В его настроении это оказалось довольно просто.