Жили-были. Главы 3-4

Глава 3

Вакула, конечно, как добрый человек не мог отправить детей обратно пешком. Ибо путь был не близкий, да и вечереть начинало. Мельницу оставить он тоже не мог. А Глеба долго уговаривать не пришлось. Он с легкостью запрыгнул на телегу, закинув котомку со сладостями, подаренными Вьюге, от которых она, как практичная девочка (от тетки не дождешься) не стала отказываться.
Гром мысленно потирал руки от удачного поворота событий. Но у него комок воздуха застревал в горле, как только он вспоминал, что им еще предстоит знакомить Ивольду с потенциальным женихом. Воображение пыталось нарисовать картину счастливой встречи и любви с первого взгляда. Но ум подсказывал нечто менее оптимистичное. Скорее даже очень пессимистичное. И чем больше они приближались к избушке на опушке, тем меньше надежда светила в сердце парня. Она Глебу, конечно, не понравится. Знахарка не очень-то приветлива с незнакомцами. А еще врачевателем зовется. Хрустальный Дворец столицы в воображении парня таял.
Вьюга была настроена серьезно. Она не собиралась отступать. Подаренные пряники напомнили ей о том, как вкусны сладости на площади Солнца. И если она не поженит тетю и Глеба, то больше никогда их не попробует. А что может быть мучительнее? Девочка всю дорогу заговаривала будущему родственнику зубы о том, как хорошо помогать людям и как хорошо жить в лесу на опушке. Глеб особо не сопротивлялся, смеясь над веселыми восклицаниями Вьюги.
Еще издалека, с последнего поворота перед тропинкой к опушке, можно было разглядеть бегающую по двору знахарку. Облокотившись на чахлый заборчик кто-то размытого виду пытался ее успокоить. Правда, не без особого энтузиазма. Гром узнал лесничего, который обычно расхаживал в замаскированном ветками и травами костюме, издалека он был похож на куст.
– Да, ладно тебе, Ивушка. – Лениво напевал он. – Никуда твои племянники не денутся. Это же не город. У нас-то не опасно.
Ивольда схватилась за голову.
- Вот и именно! Они же городские, им по городу шляться плевое дело! А лес – это тебе не ровные улочки. Там полно чудищ всяких… - Ивольда запнулась, уставившись на лесничего. – Чудищ типа тебя. Говорила же, чтоб без меня ни шагу!
- Ты же не можешь их вечно у своей избы держать. – Пожал лесничий плечами и повернулся лицом к тропинке. – О, смотри, а там не они едут?
Ивольда уставилась на тропинку меж деревьев, заросшую травами да кустами, по которой едва-едва ехала телега. В телегу была запряжена знакомая лошадка, в телеге сидели две знакомые физиономии, а заправлял всем этим делом незнакомый тип. Впрочем, легко было догадаться, что это именно тот узколобый докторишка из Градежа, посмевший критиковать работу знахарки.
- Ну, сейчас они у меня получат! – Зашипела она, сама не будучи уверена, кого именно имеет в виду.
- Держи себя в руках, Ивушка, это же дети, а не черти. – Пожал плечами лесничий, пристраиваясь поудобнее.
Уже вся округа гудела о том, что доктор и знахарка ой как друг друга не любят! То-то будет встреча.
Телега весело скрепя остановилась у калитки. Лошадка (Нюрка, кажись) тут же принялась щипать травку, заботливо усеянную еще в прошлом году ветром. Гром взглянул на недоброе лицо тетки. А его выражение действительно не предвещало ничего доброго. Мельком кинув взгляд на Глеба, смотревшего с ухмылкой на деревенскую знахарку, парень попрощался с Хрустальной Столицей.
- Ива, Ива! – Вьюга соскочила с телеги, едва не порвав свой белый в красный горошек сарафан. – Смотри, это мне дядя Вакула подарил.
Радостно тряся мешочком со сладостями, девочка в припрыжку кинулась к тетке. Ее растрепанные косы подпрыгивали вместе с ней. На одной из них уже развязался бант. Ивольда обняла племянницу одной рукой, обратившись к Грому.
- Вы могли хотя бы записку оставить? – Голос ее прозвучал раздраженно и пискляво.
- Не думал, что в этой деревне кто-то умеет читать. – Буркнул Гром. Его настроение упало до самого дна, и притворяться, что рад видеть тетку, он не собирался. Он все же сделал попытку настроить ее на добрый лад. – Лучше поблагодари Глеба за то, что согласился отвести нас в такую даль.
- Даль? – Вспылила Ивольда. – А какого черта вас к мельнице понесло?
Лесничий продолжал стоять, опершись рукой на шаткий заборчик. В Сродничах и ее окрестностях так редко что-то происходило, что любой пустяшный спор мог быть принят на ура у благодарных зрителей. Поэтому Егорыч (собственно лесничий) и не торопился вычеркивать себя из списка свидетелей маленькой баталии. Будет о чем вечерком погутарить.
Гром хмыкнув в ответ: «Мы не заключенные», вошел в дом, едва удержавшись о того, чтобы хлопнуть дверью. Неудивительно, что она до сих пор не замужем! Кто на нее позарится-то, на грымзу такую? Тем не менее, он продолжал следить за происходящим во дворе из окна.
- Так вы и есть тот самый доктор из Градежа, который на все Сродничи заявил о моей некомпетентности? – Хмыкнула Ивольда.
Глеб виновато улыбнулся. Конечно, когда он осматривал сродничанина, у которого от неправильного лечения на лице высыпала сыпь, он обмолвился парой фраз о том, что требуется в деревню заказать настоящего врача, а не травницу, способную вылечить лишь прыщ на том самом месте. Но тогда он не подумал, что травница может оказаться молодой привлекательной женщиной, а не выжившей из ума от маразма и склероза старухой.
- А вы и есть та самая знахарка, которая назначила бедняге совсем не то, что требовалось? – В свой ответ Глеб пытался вложить снисходительность, а не высокомерие. Кстати, а это не одно и то же?
Ивольда стала пунцовой от возмущения. Да как он вообще смеет? Едва сдерживая себя, она отослала Вьюгу в дом. Девочка, попрощавшись с Глебом, тут же присоединилась к брату, напряженно наблюдавшему за перепалкой между женихом и невестой. Егорыч, молясь Светилу, что бы все так быстро не заканчивалось, раскурил трубку. Но доктор и знахарка, похоже, не собирались дальше веселить народ.
- Спасибо вам, доктор, - Это слово она произнесла, будто выплюнула, - за то, что не бросили моих племянников и подвезли их.
- Не подвез. – Глеб улыбнулся. – А довез до самой калитки.
Его забавляла ярость знахарки. Но кто же ей виноват, что опыта не хватило? Пусть едет учиться, в конце-концов. В Сродничах поговаривали, что она даже не закончила свою Академию Магии… Ну, или как там она у них называется?
Он явно медлил, наслаждаясь своим мнимым превосходством. И это еще больше бесило. «Если он сейчас не уедет, мне придется вспомнить скудные навыки практической магии», - зло подумала Ива.
- Я не приглашаю вас на чай, а то, не дай Светило, у вас что-нибудь выскочит, потом греха не оберешься.
Лесничий закашлялся дымом, а Гром бухнулся на деревянный пол.
- Спасибо и прощайте. – Знахарка мило улыбнулась, меча молнии из глаз и закрывая скрипящую калитку.
- До свидания. – Улыбнулся Глеб, наблюдая, как Ивольда с достоинством прошла в свою избушку. За ней тут же шмыгнул Егорыч.
- Это полнейший провал. – Простонал Гром, закрывая дверь в свою коморку.
Залетевшая за ним Вьюга радостно грызла пряник.
- А мне кажется, Ива ему понравилась.
Парень упал на жесткую кровать, уставившись в деревянный, грубо отесанный потолок. Он проведет здесь всю свою жизнь, деградирует, женится на какой-нибудь из деревенских девчонок (почему бы и не на Машке?) и будет пить бражку по утрам и вечерам.
- Обалденно-радужная перспектива. – Выдохнул он.
Вьюга села рядом, доставая конфету.
- Угощайся! – Радушно предложила она. – Она ему понравилась! Он же сказал: «До свидания!».
Девчонка уставилась на брата огромными черными глазами (как же она была похожа на маму в тот момент, только глаза папины).

- Ивушка, ну, ты чего так с гостем-то? – Душа лесничего требовала продолжения зрелищ. – Я думал, ты его сейчас вместе с телегой и лошадью к праотцам отправишь.
Знахарка расхаживала по маленькой кухне, глубоко вдыхая и резко выдыхая. Стол и лавка ей явно мешали. Она обходила их совсем не так мягко, как вода – камни да валуны.
- Да, что он вообще себе думает, этот франт городской! Неуч твердолобый! Докторишка с бумажным дипломом! Я училась на Даал-Море!
- Да! И не важно, что из Академии тебя выгнали, а диплома у тя и подавно нет. – Поддакивал лесничий, распаляя гнев знахарки.
- Что? – Воскликнула та в ответ. – А ты что тут до сих пор делаешь? Слушай, Егорыч, мы с тобой хорошие приятели, вот и иди-ка ты отсюда, пока я не решила, что ты нарочно масло в огонь подливаешь!
Лесничий заулыбался.
- Да, что ты, Ивушка, я же друг-товарищ тебе. – Залебезил он, но с лавки все же поднялся. Поняв, что добреть в ближайшие тридцать секунд знахарка не собирается, Егорыч подошел к двери. – Ну, ты зови, если что. Грядки прополоть, али забор починить.
Дверь за лесничим скрипнула. Девушка села на деревянный табурет и обхватила голову руками. Что за день такой? То дети выспаться не дали. Потом дети пропали, и ищи их, где хочешь. И надо же было им добить любимую тетушку, притащить сюда этого зазнайку! Все, хватит! Пора отправлять их к бабке. Все равно Грома в школу пришлось бы устраивать в Градеж. А в Столице он лучше образование получит. Ему учиться-то осталось год. А Вьюжку пусть бабуля сама, как хочет, так и воспитывает! Не готова знахарка стать матерью. Даже если уже почувствовала к племянникам что-то вроде привязанности.
- Прости, сестра, - Прошептала Ивольда. - Я сделала все, что могла.

- Я пойду, спрошу, можно нам еще на мельницу в гости сходить. – Улыбнулась Вьюга.
- Ага, и тебе тут же голову твою белобрысую и открутят. – Хмыкнул Гром.
- Я не белобрысая! Это ты рыжий и конопатый! – Девочка показала брату язык и выскочила из коморки.
Но тут же застыла на месте. Тетя сидела за столом, опустив голову, бормоча и тяжко вздыхая. Вьюга прислушалась, не плачет ли она. Но всхлипов слышно не было. И вдруг в ее маленьком сердце родилась еще одна идея – пока она тетю Иву не женит на Глебе, никуда от нее не уедет!
Ужин прошел в молчании. То есть молчали Ивольда и Гром. А Вьюга щебетала о том, как замечательно сегодня провела день. Она рассказала о том, как они долго добирались до мельницы, какой дядя Вакула смешной и какая у него замечательная мельница.
Гром наблюдал за теткой исподлобья, делая вид, что тщательно пережевывает картофель. Ива казалась спокойной, словно ничего и не произошло. Она смотрела себе в тарелку, потом в окно, потом опять в тарелку, изредка кивая и поглядывая на Вьюгу. О чем она думает? Наверняка о том, как отомстить доктору. Кто ж знал, что этот единственный кандидат в мужья для тетки, окажется ей так ненавистен? Хорошо хоть Вьюга про Глеба ничего не говорит.
- А Глеб красивый! – Ляпнула тут же девочка.
Ива с племянником подавились. И, пытаясь откашляться, отодвинулись от стола.
- Я, понимаю, что у вас с ним конфликт. – Продолжила девочка, отложив вилку. – Но это не значит, что он некрасивый.
- Иногда меня поражает твоя любовь к красоте, сестренка! – Продолжал откашливаться Гром. – Ценительница!
- Насколько показывает практика, дорогая племянница, - Знахарка справилась с приступом кашля, но отодвинула тарелку. – Физическая красота не главная составляющая в красоте душевной.
Ива тут же обругала себя за это чопорное высказывание, прекрасно понимая, что именно так бы и сказала какая-нибудь безнадежная старая дева, которой уже за сорок. Именно так и повела бы себя отчужденная тетка, а не любящая тетя. Знахарка уже не знала, к которой категории себя отнести (раньше она заставляла себя думать, что любит детей). Может, стоит вести себя с ними мягче? Все же последние дни они у нее гостят. Она ласково похлопала девочку по плечу.
- Вьюга, я согласна с тобой, этот… Глеб действительно весьма привлекателен, - Гром с недоверием наблюдал за тем, как тетка едва не давится этими словами. – Но он, как бы это сказать?..
- Нанес сокрушительный удар по твоему самолюбию? – Нашелся, чем помочь тетке парень, крутя вилку в пальцах.
Ива натянуто улыбнулась племяннику (все же надо их отправить к бабке!).
- Спасибо, Гром, практически так я и хотела сказать.
Вьюга продолжала смотреть на тетю, осмысливая и переваривая.
- Но Гром тоже постоянно меня обижает. И я его все равно люблю.
- Ха, я понимаю, что я, как знахарка должна любить всех. – «О, как тетку-то понесло!» - подумал парень. – Но именно этот экземпляр мне особо не по душе. – Ивольда поднялась. – На этом вече объявляю закрытой. Вьюга убери со стола. Гром помоги ей.
Знахарка решительно вышла из избы и направилась в… Просто куда-то направилась, лишь бы не слышать больше этих разговоров. Гром стоял у окна, провожая тетку взглядом.
- А, ведь он ей понравился. – Задумчиво произнес он. – И она бы даже влюбилась в него, не обзови он ее бездарью.
Вьюга возилась с грязной посудой.
- Ты должен помочь мне! – Потребовала она жалостливо.
Гром нахально улыбнулся.
- Ладно, на сегодня ты это заработала.

Глава 4

Дождь крупными каплями бил по стеклам. И если он будет и дальше так продолжать, то стекла скоро просто треснут. И шум дождя уже не казался успокаивающим. Он был монотонным, занудным и нагоняющим тревогу. И, даже лежа с головой под одеялом, можно было почувствовать, как тени отлипают от стен и ползут к кровати.
Дрожь пробежала по телу, застряв комом в горле. Но мальчик продолжал твердить себе: «Я же мужчина! Я ничего не боюсь!». Где-то в другой комнате он услышал крик сестры: «Мама!». И тут уж ему не пришлось себя уговаривать. Он вскочил и кинулся в коридор, чуть не сбив Вьюгу. Она стояла у его дверей заплаканная и дрожащая.

Гром вскочил в кровати в их с сестрой коморке. А в ушах все еще звенел ее голос: «Мама!». Только когда тетка вбежала с огарком свечи, парень понял, что сестра кричит уже не во сне.
- Вьюжка, девочка моя, просыпайся! – Ивольда аккуратно потрясла девочку за плечи. Та открыла глаза. – Ну, вот, это был только сон.
Тетя посадила племянницу себе на колени и обняла ее. Гром наблюдал за этим со стороны. В маленькой комнатке, освещенной лишь свечой, ему вдруг показалось, что Ива сможет их защитить от страхов и подозрений. От снов сестры. Но, это означало, что им придется остаться в этой ненавистной деревне.
- Маму убили. – Плакала Вьюга.
Ивольда растерянными глазами посмотрела на Грома. Тот в ответ только покачал головой. Вьюжке давно такие сны не снились, потому и тетка не была в курсе Вьюжкиной уверенности в том, что родителей убили. А она это твердить перестала, только переехав из города на опушку леса.
Ива продолжала поглаживать девочку по волосам, напевая колыбельную (кто его знает, из каких глубин памяти она всплыла!). Почувствовав, что племянница успокоилась и снова заснула, знахарка указала Грому рукой на дверь. Уложив Вьюгу, тщательно укрыв, Ива вышла. Сонный Гром стоял среди избушки, щурясь от слабого света. За окном уже светало, пропели первые кочета в деревне. И ночная тишина взорвалась щебетанием птиц.
- Что это было? – Шепнула Ива.
Парень уселся на деревянный табурет. Взлохмаченные рыжие волосы горели огнем в зареве восходящего солнца, создавая ореол. Но лицо его не было светлым и радостным.
- Она так каждую ночь просыпалась, пока мы у Измеральды жили. А как к тебе переехали, так спокойно спать стала.
Большие глаза парня смотрели на тетку. Они никогда не разговаривали на эту тему. Она даже осторожно упоминала имена сестры и зятя, лишь бы не причинять детям лишнюю боль. Никогда не выпытывала подробности. Хотя, какие там подробности могли знать дети о смерти родителей? Что бабка сказала, то и знали – разбились родители, превысили скорость, не справились с управлением. Кто его знает, может, так оно и было. Погода действительно была мерзкая, дождь, как из ведра, мгла, хоть глаз выколи. Может, и разбились. Но тени и эти постоянные сны Вьюги не давали покоя. Гром чувствовал, что его состоятельные родители не просто так умерли. И видения Вьюжки – его единственное неубедительное доказательство.
- Я знаю, сейчас не время об этом говорить. – Прошептала Ивольда. – Иди спать. Если хочешь, завтра поговорим.
Она направилась к себе, зевая, закрывая рот ладошкой. А Гром сидел на табурете. Сон, как корова языком слизала. Ни в одном глазу, ни на грамм не осталось. За окном ничего не поменялось. Пряник, огромный пес (леший знает, чего он тут охраняет!), спал рядом со своей конурой. И все тоже буйство зелени на опушке, тропинка, ведущая в деревню и ненормальные птицы, чье пение уже сидело в печенках.
Натянув штаны и рубашку, парень вышел во двор и сел на ступеньках скрипящего крыльца. Он слышал, как засопела Ива. И тут же хмыкнул. Ей не удастся долго поспать.
По тропе из деревни бежал изо всех ног мальчишка. Косматый и с синяком под глазом, он несся с такой скоростью, что императорские кони могли позавидовать. Босые ноги практически не касались земли. «Прям, как эльф!» - подумал Гром. Мальчишка тем временем подбежал к калитке.
- А травница дома? – Крикнул он.
- Спит она. – Безразлично протянул парень. – Чего надо?
Опять, поди, кто-нибудь недоперепил или перенедопил браги местной и отравился. Гром жил у тетки уже четыре месяца, но ни одного серьезного, стоящего внимания случая не произошло. То кто-то палец прищемил, то приворожить кого-то надо (но тетка приворотами не занималась почему-то), то прыщ на носу вскочил в день свадьбы. Ради чего тогда сейчас ее поднимать?
- Тама Василек зашибся! – Повысил голос пацан, будто от жизни Василька зависело все село, а с ним и вся Родная Земля.
- И что, не потерпит еще часика два? – Продолжал гнуть свое Гром. Нет, не из любви к тетке. А так, просто.
- Ну, мы за дохтуром уже послали. – Пожал плечами мальчишка. – Но подумали, что знахарка обидится.
За Глебом послали! Да, она за это на вас диарею нашлет, а деревню вашу проклянет. А, может, стоит на это посмотреть?
- Так что конкретно случилось?
Мальчишка вопрос принял, как приглашение. Не утруждая себя калиткой, он просто перемахнул через нее. Глаза выпученные уставились на Грома.
- Да, на грабли наступил. Выпил он вчерась и пошел домой. Дверь дерг! А она не открывается. – Мальчишка жестикулировал, физически выражая воображаемые движения Василька. – Дуня, жена евоная изнутри заперлась. А он-то опять ее дерг! А она упертая, стоит на своем. Ну, так, Василек-то не хиляк, двух метров в ширину да высоту. Он поднатужился, да ка-а-ак дернет! – Мальчишка дернул со всей силы несуществующую ручку от двери, покачнулся назад, спотыкаясь, сделал два шага. – А дверь-то в другую сторону открывается. Васька ручку-то и выдернул, вместе с доской. Хоп-хоп, покачнулся и споткнулся. Но-о! В ведро с помоями не упал! – Гордо заявил повествователь, гордясь своим героем. – Хотя, развернулся в обратную сторону и аккурат на грабли наступил. А грабли, ты видел у него какие? Он жишь длинный, как дорога до Столицы. Вот и грабли длинные! Аккурат в лоб и прилетели. Говорят, сотрясти может.
- Что сотрясти? – Удивился Гром, увлеченно слушавший деревенского паренька.
- Да мозг сотрясти может грабля ентая! – Поднял он палец вверх.
- Что бы его сотрясти, его для начала заиметь надо. – Хмыкнул тихо Гром. – И что, думаешь, без Ивы не обойдутся?
- А кто его знает? Дядька сказал, что знахарке хотя бы сметаной платить можно. А дохтур деньгу потребует!
- Это точно! – Хмыкнул Гром. - Сейчас разбужу. Подожди здесь.

Ивольда была далеко не в восторге от второго вынужденного пробуждения за утро. Ей хотелось послать к лешему Василька, у которого, что не пятница, так смертельная травма. Но как только ей сообщили, что доктор из Градежа так же будет там, она проснулась и забыла о пациенте. Усевшись на кровати, знахарка вела внутренний бой.
- Не пойду!
- Пойдешь, как миленькая! Вставай, давай!
- Не пойду! Он же опять обязательно ляпнет что-нибудь, да еще и при всех!
- Вот у тебя и будет возможность показать всем, кто здесь лекарь!
- Не-е, не пойду!
- Ты же почти дипломированная травница и пифия! Ты училась в Академии Магии, а он смертный прыщ на твоем личике!!!
- И этот прыщ конкретно испортил мне физиономию!
- Если ты не пойдешь, ты навсегда останешься трусихой в его глазах!
- Да, а хуже не придумаешь – быть трусихой в глазах коновала!

Собственно, именно гордость и заставила знахарку подняться с уютной постельки, почистить зубы (волосы она пару раз гребнем чесанула. И так сойдет!), одеться, тяжко выдохнуть и отправиться в деревню, выслушивая мальчишку. Гром буркнул напутственное:
- Удачи! Привет Глебу!
На что Ива только цыкнула.
- Вернусь, чтобы дома были.
- А куда мы денемся? – Но это Гром произнес только для себя, чтобы тетку еще больше не злить.

Он, конечно же, уже был на месте. Докторишка этот. И все так пялились на его блестящий кожаный чемоданчик, с не менее блестящими ручками. И конь у него новехонький, подковки так и стучат! Не гарцует, а пишет! И сам выглядит так, словно не час назад его разбудили, и как будто не раннее утро на дворе. Глеб, улыбаясь, кивнул знахарке, уступая ей дорогу к пациенту. Сам пострадавший был похож на раздувшуюся жабу. Живот опух от спиртоизлияний, лицо – от прямого контакта с граблями. Из всех живописных физиономий, которых Иве приходилось возвращать в норму, это было самым живописным и красочным.
- Пропущу даму вперед. – Улыбнулся Глеб еще шире. И все присутствующие леди умилились.
- Вы что, собираетесь проверять мой диагноз? – Покосилась знахарка на конкурента.
- Что вы, Ивольда, я только хочу проверить себя. – Усмехнулся он.
В толпе (уже, поди, вся деревня собралась) послышались смешки. Надо же, они понимают тонкий юмор! А докторишка так и рисуется перед ними, как девица красная. Ива наклонилась к стонущему пациенту, недобро улыбаясь. Приняв ведьминский оскал на свой счет, Василек жалостливо хныкнул, тяжело и шумно дыша. Кинув взгляд на распухшую переносицу, Ивольда помыла руки (ведро воды очень быстро принес мальчишка с синяком под глазом), вытерла полотенцем.
- Дуняшка, - Обратилась она к жене пострадавшего. – У вас геранька растет. Вот прокипяти-ка ты мне ее, но не долго. И картофель кто-нибудь почистите. И нарежьте мелко. Одной штуки будет достаточно.
В толпе начались шевеления. Кто-то побежал за картошкой, подтверждая, что в прошлый раз знахарка ее тоже использовала. Глеб смотрел на Иву, ухмыляясь, но, пока никак не комментируя ее смешные действия. Как настоящий врач, он мог разнести ее в пух и прах. Она могла бы, хотя бы, приложить холодный компресс к носу пострадавшего. Но вместо этого знахарка продолжала о чем-то болтать с Васильком, задавая ему вопросы. А потом раз! И вправила ему нос одним правильным опытным движением.
- А-ай! – Возопил пациент.
- Картошка готова? – Слегка повысила голос Ива.
Ей тут же подали миску с резанным картофелем. Девушка щедро его зачерпнула и приложила к носу. Василек облегченно вздохнул.
- Пока компресс не готов, меняйте картошку, как будет нагреваться. А потом вымочите платок в гераневом отваре и приложите. Станет больно, опять приложите холодный картофель.
Опухоль на носу заметно спала, даже отекшие глаза стало видно. Толпа заохала, нахваливая свою знахарку.
- И зачем нам дохтур? – Размышлял кто-то. – Нас и так неплохо лечат!
Ивольда опять помыла руки. Увидев того самого пациента, из-за методов лечения которого докторишка высказывался прилюдно на прошлой неделе, знахарка ему кивнула.
- Здравствуйте, Хотер. – Она победно улыбалась, разглядывая сыпь на его лице. – В следующий раз настойку, что я вам дала, не внутрь принимайте, а втирайте в болячку.
Хотер покраснел.
- А настойка, поди, на бражке. – Засмеялась толпа. – Вот он и хлебал ее!
Ива, с гордостью накинув через плечо котомку, направилась к своей тропинке, ведущей вон из деревни. Она бросила только один довольный взгляд на Глеба, который скрестил руки на груди.
- Вам даже не пришлось, распаковывать ваш чемоданчик. – Бросила она через плечо.
Эффект, произведенный на городского врача снятием боли, а главное волшебным исчезновением опухоли (ну, и реванш за вчерашнее), стоил того, что бы так рано проснуться. Конечно, никто и никогда не узнает, что помимо нехитрых манипуляций с травами, Ива использовала кое-какие магические уловки. Пришлось вспомнить навыки наведения иллюзий. Главное было не переборщить, что бы все осталось в рамках реальности, дабы главный критик поверил.
Настроение было замечательным. Маленькая победа в нелегком бою, как ничто больше подняла самооценку знахарки. И, чтобы это самое настроение не испортить раньше времени, стоило повременить с возвращением домой. Чем дольше Ива не увидит племянников, тем дольше душевное равновесие будет пребывать в ее беспокойном уме.
А ничто не способствует внутренней гармонии так, как бесцельное валяние на траве на каком-нибудь лугу. Хоть выспаться всласть! Профессия обязывала знахарку знать местоположения укрытых от глаз местных жителей полянок с ценными травами и цветами. На одной из них она и свалилась на землю и блаженно закрыла глаза, вдыхая сладковатый, свежий воздух.


Вьюга проснулась с твердой уверенностью, что как только она закончит с устроением свадьбы Ивы и Глеба, сразу же займется личной жизнью дяди Вакулы. А там уже и Гром подрастет, и она лично выберет ему невесту! Невеста будет хозяйственной, и будет любить искусство! А еще лучше, пусть она родит ребенка и ростит его художником! Вот здорово будет иметь племянника художника! Он рисовал бы Вьюгины портреты!
Но мечты были прерваны голосами. Взволнованный голос Грома пригласил кого-то войти. А этот кто-то согласился, спросив, не вернулась ли еще Ива. Глеб!
Вьюга вскочила с кровати и бросилась к двери. Но, вспомнив, что только что проснулась и не умывалась, она вылезла через окно во двор. Ползком, добравшись до умывальни, девочка сполоснула лицо, второпях почистила зубы. Забираться в дом всегда было труднее, чем выбираться из него. Поэтому предусмотрительно Вьюга под окном навалила березовых полешек. Задержалась на секунду, слушая, о чем там разговаривает брат с Глебом, она хмыкнула: «Какие глупости!».
- Ну, что там с Васильком? – Гром чувствовал себя немного сковано.
Беспокойство тетки из-за доктора перекинулось на парня. Хотя, у него-то откуда комплексы? Он даже не решился спросить, кто же лечил этого бедолагу.
- Твоя тетя хорошо справилась. Я даже готов принести свои извинения. - Улыбнулся хитро Глеб. – Если, конечно, она не смухлевала.
Гром хмыкнул так громко, что сам удивился.
- Не вздумайте ей это сказать.
- Что сказать? – Вьюга появилась из коморки, как ясно солнышко, с широко распахнутыми удивленными глазами, длинные косы, красный сарафан. Сваха должна выглядеть достойно!
- Что твоя тетка шарлатанка. – Гром улыбался, скрестив руки на груди. Это была его своеобразная месть за Иву. Как не крути, они все же родственники.
- Что? – Вьюга замерла на месте. Возможно, она поняла, что идеальный жених мог оказаться не совсем идеальным. Она нахмурилась. – Ива самая настоящая знахарка! Она о травах много знает, она же в Академии Магии училась!
Глеб засмеялся, поверженный напором девочки.
- Травы! Травы – это ладно. А вот картошка здесь причем? – Решил он скрестить шпаги с маленькой защитницей.
- А притом, что это обезболивающее. – Девочка сложила руки в боки. – Когда Гром уронил мне на ногу табуретку, у меня та-а-ак палец болел! Картошка помогла.
Вьюга, как настоящая гостеприимная хозяйка предложила гостю чаю на травах, что они с тетей собирали. Чай оказался настолько вкусным, что, когда хозяюшка начала прибирать со стола, гость предложил:
- Может, я могу чем-нибудь помочь?
Не долго думая, девочка ответила.
- Да, пожалуй. У нас калитка еле держится. Я Грому говорила, но он ничего не хочет делать.
Глеб не стал сопротивляться. И когда он взял в руки инструменты (за давностью лет их можно было так назвать с существенной натяжкой), Гром окончательно перестал что-либо понимать в людях. Выходит, доктору из Градежа действительно понравилась их тетка. Иначе, зачем ему выслушивать Вьюжкин детский бред и возиться с калиткой, которую легче снести, чем починить. Но, не смотря на свое замешательство, парень последовал за Глебом, делая вид, что ему очень интересно смотреть, как простой смертный чинит деревянное ограждение руками. Благодаря способностям к магии, что передались Грому по материнской линии, уже через два года обучения в Академии Магии (а он очень надеялся, что поступит туда) он смог бы удалить последствия подобного неумелого ремонта без применения физической силы. Доктору же показалось мало того, что он окончательно покалечил калитку, он принялся и за забор.
Тетка, как обычно, подошла незаметно, как настоящая злая ведьма. Почему бы не выдать свое присутствие вежливым кашлем? Нет, она по-другому не умеет. Ивольда тихонечко (буквально на цыпочках) подкралась сзади, наблюдая с умильным лицом за сценой починки раритетного заборчика.
- Вы что, уважаемый, белены объелись? – Усмехнулась она, опершись о забор.