Особо уполномоченный

Белая ветка папоротника медленно прорастала среди колючих звёзд, храня внутри синие и оранжевые огни. За этим волшебным зрелищем наблюдала только одна личность, ничем особенным не выдающаяся. Сумеречно-серый цвет глаз за стёклами очков, седой пушок волос, уже не прикрывающих лысину. Лев Игоревич Семёнов печально смотрел на узоры инея, неотвратимо затягивающие стекло кухонного окна, и думал о том, что вот уже миновал полтинник, жизнь вроде бы устоялась, мечтать о чём-то, кроме спокойной старости заведующему отделом статистики не было нужды. Стабильность, успех, достаток - это всё пришло. Вот сейчас Августа Валерьевна соберётся, они пойдут в гости, как всегда делают в субботний вечер. Там будут люди интересные, а главное - полезные, партия в картишки... И всё-таки чего-то не хватало в этой спокойной размеренной жизни. "Сына вырастил, дачу построил, уважают меня..." - думал Семёнов, тоскливо глядя на морозную ветку, пустившую отростки. - "Вроде бы я на своем месте. А всё-таки нет размаха. Не хватает масштабности..." Сам не зная зачем, мужчина снял одну запонку, подержал её в кулаке, согревая, и вывел серебряным краем свой собственный узор среди инеевых дебрей.
То ли обиженная притязаниями Семёнова Фортуна сменила улыбку на ухмылку, то ли сработала теория вероятности... Но линии узора изогнулись змеями, внезапно поднявшийся буран ударил в окно так яростно, что треснули стёкла, сорвались щеколды, распахнулись, дребезжа, ставни. Обжёг холод, лицо зажмурившегося Семёнова окатило шрапнелью крупных снежинок. Метель закружила по кухне, оторвала от пола и толкнула в спину, от двери раздался истеричный вопль жены, а смертельно прекрасный женский голос произнес фразу на незнакомом языке. И слова эти колокольным перезвоном отозвались в гулкой тёмной пустоте, сменившей уют кухни.


Конечно, Семёнов не мог знать, что голос принадлежал ледяной ведьме, а слова значили примерно: "Какой кретин выдумал такую идиотскую формулу вызова?!". Бессмертная обитательница далёких горных вершин переглянулась с гостьей, щёлкнула пальцами, прекращая действие неугодного заклинания, долетевшего из другого мира, и вернулась к обсуждению предстоящего бала.


Темнота, окружившая Льва Игоревича, была жгуче-холодной. Постепенно в ней начали проклёвываться разноцветные мерцающие звёзды. Они приближались, становились прямоугольниками окон и круглыми фонарями, висящими на уровне второго этажа без какой-либо видимой опоры. А сам Семёнов обнаружил себя сидящим во внушительном сугробе посреди незнакомой узкой улицы ночного города.
Дома радовали глаз причудливой архитектурой; каждый, кажется, стремился перещеголять соседа количеством башенок, балконов и шпилей. Стены многих из них были покрыты заиндевелой древесной корой, а оконные рамы и крыши поблёскивали каким-то светлым металлом, напоминающим по виду серебро. В большинстве окон красовались витражи с изображениями крылатых созданий, Льву Игоревичу знакомых только частично, да и то благодаря недавнему увлечению геральдикой. Те же зверюги были на барельефах и статуях, в изобилии украшающих фасады трёх-, реже четырёхэтажных, строений. От необычайно чистого воздуха сразу разболелась голова.
Улица была пустой, если не считать маленького уродливого темнокожего... Лев Игоревич решил, что старичка. Разум отказывался воспринимать такое явление, как гоблин в непомерно длинном тулупе и варежках, сноровисто подметающий улицу. Пока Семёнов пытался пробудиться от кошмара, уборщик подошел совсем близко и, раздраженно проскрипев что-то, ткнул Льва Игоревича метлой. Снова мужчина ничего из сказанного не понял, но сидеть в сугробе было мокро и холодно, потому он, кряхтя, поднялся. "Старикашка" тем временем принялся деловито разметать сугроб. Только сейчас Семёнов заметил, что снег, вылетающий из-под прутьев, не ложится на резные камни мостовой, а собирается в смерчики и уносится куда-то в небо.
- Простите, где мы находимся? - робко произнес Лев Игоревич, наконец, оторвавшись от созерцания удивительного зрелища. И, на всякий случай, тут же повторил фразу на английском.
Гоблин, к тому времени покончивший с сугробом, навострил уши. Издевательски рассмеялся в ответ, демонстрируя два ряда острых зубов, зажал метлу подмышкой, хлопнул в ладоши и исчез, оставив после себя облачко удушливого дыма, остро пахнущего серой.
Семёнов снова зажмурился и не сдержал оглушительного чиха. Робко приподнимая веки, он отчаянно надеялся, что окажется дома, в крайнем случае, в больничной палате, где разъяснится странная галлюцинация. Но вокруг была всё та же чисто убранная улица, а ноги уже замерзли до полной нечувствительности. Один потерянный тапок валялся неподалёку, второго видно не было. "Ну, ничего. Это, наверное, от лекарств. Может, приступ опять... Давление... Всякое могло случиться. Только бы не инсульт. Хотя, вроде, при инсульте галлюцинаций не бывает", - думал мужчина, подбирая зачем-то тапочек.
Лев Игоревич решился было постучать в ближайшую дверь, но тут хлопнула соседняя, выпустив невысокую худенькую женщину в тёмно-зелёном платье до земли, богато отороченном мехом; каштановые волосы её пышными волнами спускались ниже лопаток.
- Девушка! Гражданочка! Мадам! Подождите... - задыхаясь, Лев Игоревич рванулся за ней. - Мне на минуточку... Мне только узнать...
На зов тут же обернулись. Семёнов растерянно застыл. Платье было и не платьем вовсе, а чем-то вроде судейской мантии. Раскосые глазищи неестественно-яркого зелёного цвета в обрамлении пушистых ресниц смотрели удивлённо и немного насмешливо. А растерялся Лев Игоревич оттого, что с полом создания определиться не смог. Черты молодого симпатичного лица в равной степени могли принадлежать как парню, так и девушке. "Тьфу! Черт бы побрал эту молодежь..." - мелькнула злая мысль. Но вместо этого Семёнов спросил:
- Вы говорите на немецком? - старательно выговаривая слова мало известного языка.
Создание томно вздохнуло, возвело очи к небу, коснулось лба пришельца пальцем, произнеся какую-то тарабарщину.
Улица перед глазами выгнулась, закружилась красочной каруселью. Лев Игоревич непременно рухнул бы на мостовую, не поддержи его не по-женски сильные руки.
- Очередная работёнка для Совета, - весело констатировал молодой, явно мужской голос.
Последним воспоминанием Семёнова стало осознание того, что теперь он понимает каждое слово незнакомца. Потом снова наступила темнота, на этот раз без чувств, мыслей и звёзд.


Ночь в Ринниэль, столице Серебряного королевства, перевалила за середину, когда Лев Игоревич почти смирился с тем, что всё происходящее - не шизофрения и не сон. Старательно скрывая неприязнь к своему спасителю, он осторожно расспрашивал о мире, в который занёс его фортель судьбы.
Государство было абсолютно монархическим, и, по представлениям Льва Игоревича, застряло где-то в глубоком средневековье. Порядки царили здесь непонятные. Для простого чиновника, отличающегося материалистическим взглядом на вещи, и вовсе немыслимые. Многим видам рыночных отношений, предпочитали тут натуральный обмен. А самым дешёвым металлом, шедшим на отделку крыш и мостовых, считалось серебро, в изобилии водившееся в горах. Кое-как воспринял Семёнов и весть о том, что добывают металл гномы. К тому времени удивляться пожилой мужчина устал. Само государство по его представлениям находилось где-то в районе крайнего севера. А подобные иномирные пришельцы в волшебном мире были делом привычным; вопросами их размещения занимался таинственный Совет, перед которым Льву Игоревичу предстояло предстать днём.
В фокусы, которые творил хозяин дома, представившийся Ноэлем, верилось так же с трудом. По его милости, строгий костюм Льва Игоревича не только высох в момент, но и превратился в бархатный халат вызывающе-алого цвета и шёлковые панталоны. Шарики света взлетали с пальцев мага к потолку, освещая просторную гостиную, начинающийся насморк от легкого прикосновения отступил, и даже опасное покалывание в сердце улеглось.
Ужин был щедрым. На столе, росшем прямо из пола, стояли блюда с рыбой и птицей, незнакомых по виду, но отличных на вкус, ароматный хлеб, кажется, только что вытащили из печи, доброе вино отдавало летом и земляникой, нагоняя на Семёнова тоску. Тем более, ещё в самом начале долгого разговора, мило улыбнувшись, маг объявил, что надежды на благополучное возвращение у пришельца никакой нет, раз он не знает координат собственного мира.
За столом хозяину с гостем прислуживало существо, похожее на белку-переростка с медвежьей мордой, изъяснявшееся высоким, на грани слышимости, писком. Одержимый приступом мальчишеского любопытства, Лев Игоревич даже потянул осторожно за роскошный беличий хвост, проверяя, не костюм ли это. Хвост в руке изогнулся, вырываясь, а существо обиженно пискнуло. После позднего ужина, этот слуга, всё ещё боязливо стараясь держать рыжий предмет собственной гордости подальше от рук человека, проводил Семёнова наверх в просторную спальню, освещённую всё теми же огоньками, вольно парившими под потолком. Лев Игоревич плюхнулся на широкую кровать, пребывая в состоянии сытого обречённого какого-то отупения. Засыпая, он смотрел на медленно гаснущие огоньки, прорастающие из спинки кровати тонкие веточки, покрытые распускающимися листьями, и мечтал о том, что вот откроет он утром глаза, а над ним окажется потолок собственной спальни безо всяких резных балок. Привычный, белый, с трещиной в левом углу. И они с супругой вместе посмеются над странными кошмарами.


- Лев? Вы умеете обращаться в хищника? - тихим, как шелест листвы, голосом спросила гигантская ночная бабочка, глядя куда-то мимо пришельца огромными аметистовыми глазами без всяких признаков зрачка, и скрестила на лохматой груди первую пару лап.
- Нет, - в который раз жалобно ответил Семёнов.
Допрос продолжался уже больше получаса. Ещё в самом начале беседы Льву Игоревичу объявили, что рады появлению гостя. Но чтобы стать полноправным гражданином и верным вассалом Их Величества Кэрола IV, необходимо доказать, что способен заниматься каким-либо полезным делом и зарабатывать себе на хлеб самостоятельно. И сделать это надо в течение месяца. "В крайнем случае, вы можете совершить какой-нибудь подвиг на благо нашего города и во славу государя", - пояснил представитель Совета от гоблинов, сопровождая свои слова знакомым мерзким хихиканьем. Тунеядцев и попрошаек в городе не держали, изгоняя за его пределы в бескрайние снежные просторы, или отправляя на невольничий рынок.
К науке статистике Совет отнесся с некоторым подозрением и сразу дал понять, что о какой-нибудь руководящей должности Семёнову мечтать не приходится, до тех пор пока он не покажет свои способности. Лев Игоревич лихорадочно порылся памяти и предложил несколько изобретений, как он полагал, новых для этого мира. Но и их Совет отверг. Виновато улыбнувшись, председатель, низенький, коренастый седой как лунь человек (именно так для себя определил его допрашиваемый), чьего лица было почти не разглядеть за бородой, усами и причудливым шлемом, объяснил, что механизмы тут не работают, за исключением самых простых ("Из-за гремлинов... Вы же понимаете... От них не избавиться."). Семёнов не понимал, но послушно кивнул.
Наконец, вопросы у Совета закончились. Льву Игоревичу показали пергамент, где незнакомые символы чужого языка каким-то образом складывались в понятные слова, и попросили поставить свою подпись. А когда он кое-как вывел длинным пером нужную закорючку, пергамент с именем и коротко записанной историей Льва Игоревича забрали, аккуратно уложили на стеллаж в ряд таких же и объяснили, что как только король согласиться подписать этот документ, Семёнов станет полноправным жителем города. Гном-председатель порылся на полках всё того же стеллажа, выдал пришельцу небольшой мешочек, сказав, что на месяц этого хватит и письменный приказ на получение оружия и ездового зверя. Безоружным тут ходить запрещалось - город жил в ожидании очередного налета какого-нибудь дракона. Налеты случались с завидной регулярностью. Очень уж хотелось чудовищным ящерам пополнить свои коллекции здешними сокровищами.
Семёнов поблагодарил, поклонился и, с опаской ступая по скользкому хрустальному полу, вышел из зала Совета. В приемной дожидался своей очереди другой чужак с синей кожей и длинными ажурными ушами, спускавшимися на спину до самой поясницы, на человека ничем не похожий. Больше никого на встречу не попалось.
Королевский дворец, пустынный утрами, представлял из себя постоянно росшую колонию гигантских кристаллов. Издалека, переливающийся магическим светом, походил он на упавшую с неба звезду. Внутри же легко было заблудиться в переходах и залах, которым, как думал Лев Игоревич, конца не будет. Как и собственным тоскливым мыслям. Утром будущее казалось если не безоблачным, то сулящим новые возможности. А сейчас снова всё происходящее сделалось похожим на затянувшийся кошмар. Город, полный загадок, для Семёнова стал ловушкой. Путешествие по дворцу заняло долгое время, прежде чем получена была из рук старого оружейника тяжёлая дубина с длинными шипами - единственное оружие, с которым Семёнов мог представить, как управиться, и щит. Увидев на пергаменте имя, оружейник подобрал небольшой, круглый, на котором рычал, вытянув лапу, белый лев.
Пыхтя под обретенным грузом, Лев Игоревич вышел к загону, в котором ему предстояло выбрать средство передвижения. И тут он чуть ли не впервые добрым словом помянул радушного хозяина, утром давшего Семёнову тёплый зимний наряд, подстроившийся по размеру, стоило его надеть. Мороз нещадно пощипывал лицо, налетевший ветер нёс с собой колючие снежинки.
Надежда получить какую-нибудь смирную лошадку не оправдалась. Лошадей тут не было. Их заменяли создания похожие на оленей, белоснежные, мохноногие, с широкими круглыми копытами. Или другие, с мордами ящериц, большими ушами, которые твари то и дело раскрывали, как веера. Чешую заменяла густая жесткая шерсть, разукрашенная зелено-лиловыми полосами. Самыми знакомыми показались косматые собаки. Правда, и те размерами вдвое превосходили соседского сенбернара. Так же знакомо бело-рыжая псина в порыве симпатии обслюнявила край шубы Льва Игоревича. Подумав, Семёнов выбрал себе именно этого пса, решив, что потом раздобудет какие-нибудь сани. Загонщик, рассказав о командах, которыми управлялся пёс, забрал кусок пергамента, спрятав его с сумку к другим таким же. С опаской сев в непривычное седло, окончательно предоставленный самому себе, Семёнов направил "скакуна" к воротам, ведшим со двора в город. И тут впервые решил заглянуть в выданный мешочек. Он думал найти там какие-нибудь монеты. Но кошелек был наполнен разноцветными камнями. В части из них Лев Игоревич признал сапфиры, а вот остальные были незнакомы. "Так просто они дали..." - ещё раз перебрав блестящее содержимое мешочка. - "Как минимум стоимость дачи… А может и квартиры. Странные люди..." Привыкнуть к разнице рас никак не получалось. Разобраться в здешних ценах ещё только предстояло.
В городе на чужака никто внимания не обращал. Горожане спешили по своим делам, гоблины бодро работали метлами. Пёс бежал ровной трусцой. На улицах попадалось много таких же, важно везущих своих седоков, помахивая пушистыми хвостами. В надежде найти какой-нибудь рынок и гостиницу, Семёнов рассматривал вывески на встречных лавочках, указатели с названиями улиц. Часть сознания до сих пор отказывалась верить в то, что понятны чужие слова. Вывески же были знакомы лишь частично. Понятен был калач на заведении пекаря. А вот на следующей был изображен гранёный флакон, вокруг которого то и дело вспыхивал круг золотистых огоньков. Пахло из-за резной двери лавочки травами. У города оказалась одна неприятная особенность: свернув в какой-нибудь переулок, можно было оказаться вовсе не на той улице, что виднелась впереди. Кажущийся тупик порой исчезал в секунде наступавшей темноты, и сменялся въездом на шумную площадь в другой части города.
В один из таких моментов Семёнов и оказался на окраине прямо перед невольничьим рынком. Сам не зная зачем, он въехал под деревянную арку. На шее у большинства рабов были широкие ошейники, но Лев Игоревич не заметил ни цепей, ни клеток. Люди и прочие существа, таких же разных рас, как и обычные горожане, стояли, выстроившись в неровные ряды в огороженных закутках. На нескольких деревянных помостах торговцы расхваливали свой товар. Кое-где рядом с ними выгибались под звуки флейт и барабанов танцовщицы, каким-то чудом не мерзнущие на морозе. Хоть тут было теплее, чем в остальной части города, снег не таял. По рядам расхаживали и высокие, похожие на белых медведей, существа в синих блестящих доспехах. Таких же стражников Лев Игоревич видел в королевском дворце. Здесь они, кажется, следили не только за порядком, но и за честностью сделок. Вот раздражённый остроухий покупатель сказал что-то торговцу, повысив голос. И бородатый карлик, продававший красотку с восточными чертами лица, получил предупреждающий укол пикой, тут же прекратив торговаться.
Слыша окрики надсмотрщиков, Семёнов то и дело вздрагивал, морщился и никак не мог до конца осознать мысль о том, что, может быть, и его ждет такая же страшная участь. Сквозь страх пробивалось любопытство. Заметив несколько раз, как расплачиваются покупатели, Лев Игоревич попытался запомнить стоимость камушков. Покупать что-то он никак не планировал. Но вот в каком-то особенно грязном и темном углу на него посмотрели знакомые карие глаза. Там сидел такой же белко-медведь, что прислуживал у мага. Только у этого шерсть, свалявшаяся грязными комьями, не лоснилась, а усы печально поникли. Порванная в нескольких местах жилетка и старая юбка не могли скрыть худобы создания. Чтобы разглядеть получше, Лев Игоревич даже слез с пса. Шустрый торговец-гном, заметив замершего человека, моментально подскочил, расхваливая товар. По его словам выходило, что тарсу, как он называл создание, умеет и стирать, и готовить, и убираться. И если хозяин не желает тратить свои силы на такие мелочи, лучшего выбора быть не может. Семёнов, слушая эту болтовню, думал о своём. О дикости странного мира, о том, что у него в городе за такое уже давно бы торговец сидел, где следует, а не приставал к честным людям, и о рыбном пироге, который так хорошо готовила его супруга и который, может быть, никогда больше не придется откушать. Опомнился он лишь тогда, когда обнаружил, что торговец пинками выгнал тарсу из её угла и протягивает мозолистую ладонь, в надежде получить плату - два средних аргения или одно согревающее заклинание на две склянки. Вспомнив, что так кто-то называл непрозрачные чёрные с жёлтыми прожилками камни, и посмотрев в жалобные глаза "товара", Семёнов порылся в кошельке. Обнаружился только один нужный камень. На пробу был предложен гному другой, красный, с похожим узором. Торговец схватил протянутую плату, воровато огляделся, но, заметив за спиной покупателя стражника, внимательно наблюдающего за сделкой, отсыпал человеку несколько мелких камушков сдачи и выдал кусочек пергамента, где значилось где, когда и у кого была куплена тарсу по кличке Риша. Пергамент Семёнов засунул в кошелек, а что делать с приобретением не представлял. Покупка послушно стояла рядом, осторожно принюхиваясь к новому хозяину.
- Нам бы ночлег найти... Понимаешь? - без особой надежды сказал ей Лев Игоревич.
Невольница склонила голову набок, пошевелила круглыми ушами, пискнула и, ухватив хозяина за рукав шубы лапой, уверенно потянула к выходу с рынка.


Вот уже две недели жил Семёнов в чужом мире, называвшемся Альмарон. Многое успел перепробовать он за это время, побывав в подмастерьях и у плотника, и у ткача, и у соседа-пекаря. Но везде пришелся не ко двору. Местные управлялись с такой работой куда лучше. Даже устроиться подметать улицы не получилось - по здешним законам этой работой занимались исключительно гоблины. Архивариус с позором выгнал Льва с должности писаря, когда тот перепутал символы в переписываемой рукописи, из-за чего вышло, будто сотник королевских стражников получает жалованье в два десятка невольниц ежемесячно. О собственном отчестве Семёнов сам перестал вспоминать, когда узнал, что многие существа тут старше него самого порой не на одну сотню лет. Магических способностей в себе Лев не обнаружил.
Очередное утро началось с метели, стучавшей в резные ставни двух окон комнаты, которую снимал Семёнов. Не спеша открывать глаза, он лежал в кровати, думая о том, что вот уже прошла почти половина отпущенного ему срока, а подходящего дела он себе так и не нашёл. И, может быть, через три недели явятся сюда стражники, чтобы надеть на него, свободного человека, ошейник, отведут на рынок и продадут, как уцененный товар, потому что, с точки зрения местных, умеет он меньше собственной служанки. Вот уже которую ночь снилось Льву, как гоблин из Совета с издевательским хохотом рвёт вожделенный пергамент и провозглашает, что никогда Семёнову больше не увидеть дневного света, проведёт он остаток жизни жалким рабом в гномьих рудниках. Мысли о возвращении в собственный мир он почти оставил.
В спальне раздался ещё один звук, не похожий на завывание метели. Тихий металлический скрежет и позвякивание шли от прикроватной тумбочки. Лев приоткрыл один глаз. И тут же снова зажмурился. На тумбочке сидело существо размером немного меньше руки среднего человека. Зелёную чешуйчатую шкуру разукрашивали темно-синие полосы. Стоило Семёнову приподняться, как существо обернулось, уставившись круглыми, как плошки, жёлтыми глазами с вертикальным зрачком. Судя по когтям и зубам в улыбающейся широкой пасти, оно было убежденным хищником. Длинные уши зашевелились. В лапах создание держало часы, которые были на Льве в момент перемещения, и до сих пор верно отсчитывавшие время другого мира. Часы вроде бы были целы. Но на тумбочке лежало несколько крошечных шестерёнок.
Семёнов потянулся к дубине, которую с некоторых пор предпочитал держать под рукой. Существо открыло пасть шире и зашипело. Привыкнув к тому, что многие странные твари разговаривают тут не хуже людей, Лев не нашел ничего лучше, чем спросить:
- Ты что делаешь?
Поправив пенсне на пуговичном носу, существо протянуло часы владельцу. Когда Семёнов дрожащей рукой взял их, то обнаружил, что вместо циферблата теперь есть светящееся нечто, посреди круга над золотисто-зелёным вихрем тянулось несколько тонких разноцветных полосок, длина которых всё время менялась. Часы на ощупь стали горячими.
- И что это? - Лев нахмурился, снова потянувшись за дубиной.
- Люди всегда такие нецивилизованные... - в рычании трудно было разобрать слова. Тварь ухмыльнулась, поковырялась когтем в зубах, извлекая застрявшую там шестеренку. - Это измеритель магии. Отсчитывает запас магической энергии в этом мире на данный момент. Не уверен, что он всегда будет работать правильно, - существо пошевелило ушами. - Но ведь сюрпризы - это так интересно.
- Это были просто хорошие часы, - укоризненно произнес Лев и отложил дубину. - Кстати, как ты сюда попал? - покосившись на запертую дверь.
- "Просто хорошие часы"! - передразнил незваный гость. - Это был просто хороший механизм. Давненько я искал здесь такой. Вы всегда были примитивными. Как и большинство жителей этого мира. Замки... Как будто они нужны, когда в пространстве столько дыр.
- Ладно. Я ничего и не говорю, - пожав плечами. - Спасибо. А кто ты? - Семёнову всё время казалось, что таких тварей он где-то видел. Где-то ещё в своём мире. "Чего естественно быть не может".
- Спасибо... Спасибо... - несколько раз повторило существо, будто пробуя слово на вкус. - Уж не знаю, какое божество услышит твои слова... Но, помнится, нас ещё никто не благодарил. Ни в этом мире, ни в твоём.
- Ты... Ты знаешь, как попасть в мой мир? - Лев подскочил на кровати. Ему сразу стало наплевать на нерасполагающую к себе внешность собеседника.
- Я знаю о многом, - рассмеялся шипящим смехом, гремлин соскочил с тумбочки. - А вот то, что ты меня видишь - непорядок, - хлопнув в ладоши, он исчез. - Может быть, ещё встретимся... - отозвалось далеким эхом.
-Эй! Ты ещё здесь?.. - Семёнов лихорадочно огляделся, но никаких следов, кроме переделанных часов, от гостя в комнате не осталось. Только теперь до Льва дошло, что разговор шёл не на местном наречии, а на чистейшем русском.


Промучившись с поисками дела для себя или, на худой конец, какого-нибудь подвига, который можно было бы совершить не слишком напрягаясь, Семёнов впал в отчаянье. Никто из жителей столицы не стремился помочь пришельцу. Иномирцы случайно или нарочно появлялись в городе часто. И тот способ, который король избрал для регулировки этого потока, считался горожанами справедливым.
Однажды, поздним вечером, когда уже вовсю сияли над улицами магические шары, пес завёз Семёнова на узкую улицу, показавшуюся чем-то знакомой. До сих пор Лев плохо ориентировался в довольно большом городе. Оглядываясь в попытках сообразить, куда же его на этот раз занесло, Семёнов заметил над одной из дверей сияющую золотом короткую надпись: "Ноэль Аринэ. Маг." Семёнов ни разу больше не виделся с магом, кроме первой ночи, когда тот так щедро предложил свои кров, стол и помощь. Обращаться к самоуверенному юнцу вновь не хотелось. Но и другого выхода Лев не видел. Поиски изрядно вымотали его.
Знакомая дверь, молоток в форме совиной головы, запах трав и цветов из тёмного холла...


- В королевский дворец тебя так просто никто не пустит. Да и торговец непроверенного счетовода не возьмёт, если у него руки чисты. Хм... Раз уж ты так хорошо умеешь считать... Есть тут у нас один звездочёт... - маг свернулся клубком в кресле, задумчиво глядя на несчастного собеседника.
- Скандальный старикан.
- Согласен. Но... ты пробовал?
Лев вздохнул, кивнул и развёл руками, уронив неловко пристроенную рядом с креслом дубинку.
- Давно я не видел таких... Может, тебя к рыбакам пристроить?.. Хотя, нет. Не выдержишь. Ладно... папаша, - Ноэль фыркнул и усмехнулся. - Раз уж ты такой ни на что неспособный, пошли смотреть лабораторию. Учеником будешь. Пятьдесят семь... Мне вот двести два по меркам твоего времени, и что?..
Семёнов поморщился. На вид хозяину дома было не больше двадцати. Впрочем, вариантов не оставалось. Поэтому, с сожалением покинув уютное кресло, на котором только начали распускаться какие-то пышные цветы с запахом ночных фиалок, он побрел за Ноэлем наверх.
Лаборатория занимала весь третий этаж просторного дома. С потолка свисали травы, а часть из них росла прямо из пола. В склянках и бутылях таинственно поблескивали неизвестные жидкости, вокруг одной вились роем прозрачные мерцающие сущности. Стол был завален томами книг такого объема, что один их вид вызвал у Семёнова глубочайшее уважение.
- Твоё содержание я беру на себя, пока не удастся пристроить тебя куда-нибудь... к травнику. Ёмкости моет Шаро, - кивнув на любопытного слугу, последовавшего за ними. - Не будем его обижать. Тогда... Прочитаешь для начала это... и вот это, - маг ловко извлёк из стопки пару особенно внушительных книг, которые поднять можно было только двумя руками, и плюхнул их на стол перед незадачливым гостем. - И, прошу, не трогай тут больше ничего. Это может быть... опасно.
Лев пожалел было, что решился прийти сюда за помощью. Но потом подумал, что ничего страшного в чтении книг быть не может. "Мне бы только получить чёртову бумажку. А дальше... кто знает, как оно всё обернётся..."
- Я вот тут хотел показать, - Семёнов извлек из кошелька бывшие часы. Линии на циферблате лихорадочно дергались и извивались, будто стремились вырваться наружу. - Мне сказали, что это измеритель магии или что-то вроде.
Ноэль аккуратно взял протянутый предмет, осмотрел со всех сторон, поднёс к большому синему кристаллу на столе. "Часы" заискрили. Маг вздохнул, вернул вещь владельцу.
- Не знаю, где ты это взял, но советую побыстрее унести эту штуковину отсюда и отдать первому встречному. А лучше - своему врагу. Вот хоть тому же звездочёту.
- А ты...
- Нет. Я таким не занимаюсь. И сомневаюсь, что хоть кто-нибудь из н о р м а л ь н ы х волшебников согласится к этому притронуться. Мне пора. Служба зовёт. Если что-то понадобится, свистни Шаро.
- Где ты работаешь? - поинтересовался Лев, до той поры полагавший, что у мага что-то вроде частной практики.
- Я... как это будет по-твоему... военный.
- Понятно, - не нашелся, что ответить Семёнов, послушно устроился за столом и принялся изучать первую из предложенных книг, оказавшуюся справочником лечебных растений с некоторыми рецептами их применения.


Пара недель "обучения" пролетела незаметно. Семёнов переселился в дом мага и целыми днями просиживал наверху, уткнувшись в книги. Пару раз он видел знакомых зелёных чешуйчатых тварей, которых, кроме него, похоже могли видеть только слуги. Но существа, обнаружив, что их заметили, злобно шипели и спешили исчезнуть.
В один из особенно скучных дней, когда маг ещё с утра ушёл изгонять каких-то тварей, заведшихся в ближайшем руднике, Лев решил рискнуть. Рецепт выглядел простым, в кое-каких ингредиентах благодаря лекциям Ноэля он уже разбирался. "Ладно. Это просто мазь для роста волос. Я с этим справлюсь", - думал Семёнов, расталкивая в ступке красные жгучие семена. Тщательно отмерив порошок, он ссыпал его в зеленоватое масло. Порывшись в траве, росшей под столом, нашел нужные стебельки. Последним этапом было произнесение длинного заклинания. "И с этим справились", - думал Семёнов через десять минут. - "Что там ещё? Сжечь пергамент со своим именем... А на каком писать имя?"
Ноэль вернулся поздним вечером, в порванной мантии, перемазанный в каменной пыли и фиолетовой слизи. Посмотрев на то, как идут дела в лаборатории, у него хватило сил сказать только:
- Гриву пострижешь. А хвост я уберу завтра. Может быть.
Через неделю должен был состояться приём у короля. Маг решил, что, пожалуй, потерпит. Но больше никогда не будет брать учеников.


Тронный зал был пуст, если не считать маленького человечка в разноцветном одеянии, большая часть которого смахивала на петушиные перья, что-то вычерчивающего мелком на большой карте, и стражей, почтительно замерших у дверей. Его Величество Кэрол IV сидел на небольшом троне со скучающим видом, закинув ногу на ногу, и небрежно поигрывал скипетром. Ничего величественного в облике короля не было. Симпатичное лицо мужчины лет тридцати пяти обрамляли растрёпанные светло-каштановые кудри, золотой венец съехал на бок, взгляд серых глаз был серьёзным и немного грустным. При виде Ноэля на губах Кэрола заиграла широкая улыбка, придавшая облику монарха что-то мальчишеское. Он поднялся с трона, сделал несколько быстрых шагов навстречу гостям.
- Утро воистину доброе, раз начинается с приятных сюрпризов. Не балуешь ты нас своим обществом.
- И правильно. Избалованный король меньше думает о народе, но больше о продлении удовольствий, - наставительно произнёс человечек, не отрывая взгляда от карты.
- Хоть ты не учи меня, Вильрам, - фыркнул король, запустив в человечка скипетром, который тот ловко поймал на лету и заткнул за пояс.
- Доброе, - улыбнулся маг, склоняясь в поклоне. - Дела, Ваше Величество. Исследования... - договорить он не успел, так как, выпрямившись, тут же угодил в дружеские объятия короля.
- Ну так, расскажи. Ты не представляешь, как утомили меня эти послы из Самшира...
Ничего из дальнейшего разговора помолодевший и обросший Семёнов не понял и маялся, переминаясь с ноги на ногу в ожидании, когда же дойдёт очередь и до него. Наконец, Ноэль показал взглядом на человека, мнущегося у двери.
- Да, мой друг. Дела, дела... Какой терпеливый... Подожди меня в приёмной. Отобедаем вместе, - король улыбнулся.
- А может быть, Ваше Величество, я послушаю. Все-таки, это - мой ученик.
- Не стоит. Не думаю, что нам понадобится много времени, - приобняв недовольного мага за плечи, Кэрол мягко выпроводил его из зала. - Ну-с... Теперь займёмся вами, - король окинул критическим взглядом Семёнова, не знавшего, что в таких случаях полагается говорить или делать. - Кажется, Лев? - Семёнов неловко поклонился. - Хорошее имя. Благородное. Проходите. Не кричать же мне через весь зал, - Кэрол направился к трону.
Оторвался от своей карты и человечек. Тихо зазвенели незаметные взгляду бубенчики на его костюме. Стал рядом с неуверенно застывшим перед троном Львом.
- Я хочу выразить моё почтение Вашему... - начал было Семёнов.
Король прервал его жестом.
- Правильно. Но говорю тут я. Вильрам, давай приступим. Показывай.
Человечек наморщил нос, вытащил из-за пояса скипетр, очертил им в воздухе широкий круг. Светящаяся линия быстро завертелась, образовав вскоре прозрачный шар. Король махнул рукой, и в шаре начали появляться картины: сломанный магический станок, намертво спутанная пряжа, рассыпанная мука, перемешавшаяся на полу с мёдом, улыбающаяся мордочка служанки, отстирывающей костюм хозяина, топающий ногами архивариус, гремлин и, наконец, сам Семёнов, обросший львиной гривой.
Поначалу Семёнову показалось, что король очень мрачен. Кэрол хмурился, лицо его исказила странная гримаса.
"Ну, вот и всё..." Мужчина огляделся. Взгляд наткнулся на подошедших поближе стражей, лишавших всякой надежды на побег. После внимание привлёк громкий звук. Лев увидел, что король хохочет, держась рукой за живот.
- Впервые вижу такое: ты видишь магию, принимаешь её проявления, но по-прежнему не веришь. Жаль, место придворного шута занято... Вильрам, ну-ка давай назад.
Человечек снова махнул скипетром, и картинки в шаре начали проходить в обратном порядке. Наконец, там возникла морда гремлина.
- Стоп! - воскликнул король, поднялся с трона и подошёл поближе. - Вот оно. Ты первый, с кем эти пакостники заговорили. Чудесно! Теперь я знаю, что с тобой делать!
- Благодарю Вас, Ваше Величество, - поклонился Лев, с опаской глядя на короля. - Осмелюсь заметить, может, им тоже не нашлось места... - осторожно начал он.
- Говорю здесь я, - строго напомнил король, обрывая речь. - Эй! Там... Давайте... - хлопнув в ладоши.
Пергаментов было несколько. На последнем, самом длинном, Кэрол IV собственноручно что-то долго писал, время от времени покусывая кончик пера и не обращая никакого внимания на робкие попытки Семёнова что-то сказать.
- Ну, вот, - наконец, правитель удовлетворённо вздохнул и передал слуге пергамент. Тот, в свою очередь, отдал документы Семёнову. - Нашлось им место или нет - разберешься сам. За сим объявляю тебя своим подданным. И назначаю особо уполномоченным... по контактам с гремлинами.
- Так вот кто это был... - с ужасом прошептал Лев. Бережно прижимая к груди долгожданный документ с подписью короля, он понимал, что настоящие проблемы только начинаются.