Ловцы за сцерцепами

Линия горизонта извивалась как змея, которая куда-то торопилась, но все не могла уползти. Неискушенному человеку могло показаться. что у него помутнение в голове или перед глазами окружающий мир плывет из-за лишней дозы алкоголя. Но на самом деле все было прозаичнее: это горячий воздух плотным и тягучим столбом поднимался с песка и искажал реальность. А иначе быть не могло – пустыня Эску хотя и не была такой известной как Гоби, Сахара, Каракумы, однако была почти такой же по размеру и таила в себе немало опасностей для путников. А что касается температуры, то здесь стрелка термометра редко опускалась ниже сорока пяти градусов по Цельсию. Выжить в одиночку здесь было невозможно, даже караваны обходили стороной эту территорию.
Местные бедуины говорили, что Эску проклята Аллахом, и поэтому правоверным не следует сюда соваться. Те, кто ослушивался и шел туда, то никогда не возвращался. Может, он умирал от нестерпимой жары, может из-за частого ветра с песком, который практически забивался в легкие, и человек задыхался, а может причиной смерти становился голод и жажда, и тогда иссушенное тело просто заглатывали барханы. Хотя это еще не считалось страшной смертью... Следует сказать, что самым страшным наказанием для совершившего какой-то проступок или преступление считалось изгнание в пустыню, и виновный просил лучше отрубить ему руку или ногу, но не посылать туда. Среди пустынного народу ходило много разных легенд, одна страшнее другой, люди пересказывали их в те ночи, когда нечем было заняться и все собирались вокруг костров, чтобы посплетничать, потанцевать и обжарить на огне мясо ягненка или верблюда для последующей святой трапезы.
Эти истории говорили о каких-то чудовищах, живших в Эску с давних-придавних времен. Согласно одной из версии, проклятый и согнанный с небес ангел решил отомстить Адаму и Еве, для этого создать армию жутких созданий, чтобы стереть с лица Земли человечество. Он сотворил чудищ, которых выпустил из ада, поручив им уничтожить всех людей на поверхности, а вслед за ними он вышел бы и сам, став хозяином планеты. Много тысячелетий назад эти порождения тьмы и ужаса начали свой страшных поход, пожирая каждого, кто двигался и дышал. Ничто не могло остановить их, ничто не способно было их убить. Им было дано имя «сцерцеп», что означает «пожиратель». Люди молились и просили защиты от Творца, и тот услышал. Аллах своей огненной тростью загнал этих созданий опять глубоко под пески и запретил показываться. Но, видимо, не на всегда. Потому что бывает, демон выпускает их на поверхность, чтобы те поживились свежей пищей, и тогда горе тем, кто встретиться им на пути. Предвестниками такого были землетрясения, и бедуины испуганно жались, говоря, что это открылись двери ада и чудища ползут на поверхность за новыми жертвами. В эти минуты они быстро собирались и уходили подальше от пустыни, и племена, жившие в горах или на равнинах, не отказывали им во временном проживании на их территории, даже если у них были конфликты. Перед демоном и его армией следовало всем объединяться и помогать друг другу, чтобы сцерцепы не сожрали всех и не воцарил мир ужаса и страха.
Эти легенды так бы и остались только страшными историями для ночных коллективных трапез и встреч, если бы в один день не заинтересовали белых людей. Они пришли с севера, с того континента, где было тепло, но не жарко, где был снег, которого бедуины никогда не видели, и было много воды, о чем жители пустыни могли только мечтать. Ведь тот, кто владел водой – был самым богатым человеком.
Первым среди племен появились трое европейцев, одетых в светлые полувоенные формы. Они приехали с приборами, ходили по песку, что-то измеряли, разговаривая друг с другом по-французски. Европейцы не конфликтовали ни с кем, более того, они предоставили старейшинам богатые подарки – новые ружья, зонтики от солнца, ткани, то есть то, что очень ценилось среди племен Африки. И те позволили им шататься по территории, предупредив, между тем, чтобы те не уходили далеко в пустыню, мол, там их поджидает смерть. Но те, наоборот, выражали заинтересованность пустынными площадями, часто о чем-то спорили, указывая направление на юг.
Некоторые бедуины полагали, что европейцев интересует нефть или газ. Некоторые полагали, что Эску богата золотом и серебром, однако они отказывались от возможности держать в руках то золото, которое может быть добыто в нечистом месте, том, которое проклято Всевышним. Однако европейцы не были геологами или нефтепромышленниками, их интересовало совсем другое. В один вечер они зашли в шатер одного из старейшин и попросили совета. Тот пригласил всех присесть, принесли еду.
- Мы – ученые из Франции, я – биолог Жан Луис, - представился самый главный. Имена двух других он не сказал, видимо, не посчитал нужным, а те и не стали возмущаться. Для старейшины это было явление нормальным – слуг никогда не представляли. – Мы не геологи и не ищем рудники, как думают ваши люди. На самом деле мы прибыли сюда в поисках редких и ценных животных...
Пришла очередь удивляться бедуину:
- Какие же редкие и ценные животные вы можете найти у нас? Мы располагаем только верблюдами, овцами, лошадьми...
- Это домашний скот, но ведь же другие живые существа вокруг вас, - осторожно заметил Жан. Его спутники не вступали с диспут, но слушали.
- Вокруг нас только жуки, змеи и редкие птицы, - усмехнулся старейшина. – Вы ничего здесь не найдете...
- А сцерцепы?..
Тут бедуин замолчал и изумленно посмотрел на ученых. В его глазах вспыхнули огоньки раздражения и злости:
- Не упоминайте мне об этих исчадиях ада! Эску проклята, и ни один правоверный мусульманин не пойдет туда! Аллах запретил нам туда ходить...
- Но туда ведь кто-то ходит, - вдруг заговорил второй. – Несмотря на запреты Аллаха, ходит. Более того, приносит оттуда интересные вещи...
Старейшина ошеломленно посмотрел на него. Второй потянул к себе сумку и достал оттуда какой-то тяжелый предмет. Это был тридцати сантиметровый коготь неизвестного животного. Жан взял его из рук коллеги и показал старейшине. Стоявшие с двух сторон бедуина молодые вооруженные саблями и ружьями слуги испуганно отшатнулись.
- Вам знаком этот предмет, уважаемый? – спросил француз. – Вижу по реакции, что знаком...
Старейшина молчал, лишь губы судорожно шевелились, может, он читал молитву. Потом он успокоился и произнес:
- Да, знаком, это принес Саид из проклятой пустыни... Но он не мусульманин... Он пришлый, всего лишь муж одной из женщин нашего рода, который в честной и благородной схватке с соперником получил право взять ее в жены. Но он до сих пор для нас чужак, так как не принял нашу веру, хотя говорит по-арабски, но предпочитает больше общаться на суахилья... Поэтому никто не может запретить ему ходить туда, куда правоверным запрещено вступать ногой...
Таких слов, видимо, гости и ожидали.
- Этот Саид, видимо, был в Эску и нашел этот коготь. Он продал его хозяину лавки в Бариге – городе, что в сорока километрах отсюда, а тот – французским туристам. Те же по прибытию в Париж показали коготь нам, сотрудникам Института палеоорганизмов, и никто из биологов не сумел установить, кому он принадлежит. На Земле нет таких животных, кто мог обладать таким грозным оружием... Даже динозавры – у них несколько иные очертания подобных когтей - палеонтологи так и заявили. Кроме того, они работают с останками, которым свыше шестидесяти миллионов лет, а этому когтю не более тридцати лет – таковы результаты радиоуглеродной экспертизы. Значит, это коготь существа, который живет поныне, - закончил свою мысль Жан. – Мы считаем, что он принадлежал сцерцепу... Да-да, тому, что обитает в Эску...
Старейшина молчал.
- И что же вы хотите? – наконец выдавил он. Скорее всего, разговор ему все меньше нравился, и если бы не статус французов как гостей, он прервал бы беседу и приказал им покинуть место расположения племени. Однако на Востоке, в том числе и в Африке, всегда трепетно относились к традициям гостеприимства... Хозяин, оскорбивший гостя, мог потерять лицо и уважение, а если это старейшина, то остракизму подверглось все племя.
Тут второй европеец достал из сумки фотографии и протянул Жану. Биолог взял и стал раскладывать их перед бедуином. Было видно, что тому и противно, и страшно, и в тоже время интересно разглядывать их. А там было изображено какое-то тело, выглядывающее из песка, рядом останки верблюда. Фотографии были нечеткими, расплывчатыми, видимо, снимали или при большой скорости или плохой камерой.
- Это снимки, сделаны месяц назад французским патрулем с вертолета, - пояснил Жан. – Они преследовали партизан, которые напали на пост Иностранного легиона, и залетели частично в пустыню Эску. Они заметили вначале пятно, и думали, мол, партизаны окопались там, хотят подстрелить «Пуму» из переносных зенитных ракет. Однако это было нечто иное. Какое-то громадное животное копошилось в песку, унося с собой с собой верблюда. Второй пилот пытался сфотографировать, но не вышло, он вдруг почувствовал тошноту и головную боль. Руки его дрожали, и из-за этого фотокамера произвела некачественную съемку. Первый пилот тоже ощущал себя неважно, и поэтому он взял курс обратно. На пути они облевали всю кабину, и лишь на базе они пришли в себя и рассказали, что с ними произошло... Фотографии свидетельствовали, что они не врали...
Старейшина с неохотой заявил:
- Да, не скрою, я слышал о нападении партизан на ваш пост. Мы никакого отношения к этому не имеем. Мы племя, которое сейчас не ведет ни с кем войну, в том числе и с французами. Они нас не трогают, а мы не суемся в их дела... У нас мир со всеми... А то племя пытается отвоевать то, что по праву считает своим... Аллах оставил им эти земли, и плохо, что не все французы этого понимают...
Жан недовольно тряхнул головой:
- Мы это понимаем, но нас не интересует политика – мы ученые-биологи. Нам нужно только узнать, где Саид нашел этот коготь, сумеет ли он проводить нас к тому месту?..
Нельзя сказать, что бедуин обрадовался этому предложению. Он молчал, перебирая бороду. Его глаза были напряжены. В этот момент сидевший третий европеец решил положить конец тяжелым думам старым и испытанным для этих краев методом - из сумки вынул пачку купюр и бросил на поднос.
- Это франки... Хватит вам для покупки целого стада верблюдов, - произнес он. – При возвращении обратно мы дадим вам еще столько...
Старейшина посмотрел на него, о чем-то подумал, а потом приказал своему слуге-охраннику: возьми и спрячь. Тот быстро выполнил распоряжение хозяина. Потом бедуин сказал второму:
- Позови Саида...
Тот выбежал из шатра.
- Так что вам это даст? Вы хотите приручить сцерцепа? – кисло спросил старейшина. – Тысячи лет это чудище властвовало в Эску, никому не подчиняясь и уничтожая любого, кто проникнет на его территорию. Немало людей сгинуло там... И вы считаете, что это просто – поймать сцерцепа?
Европейцы усмехнулись:
- Мы ловили белую акулу, причем гигантских размеров. Она до этого сожрала около двадцати человек у побережья Мадагаскара. Но мы ее отловили и доставили в наш Институт. Это мегалодон, акула, которая, как считалось, вымерла три миллиона лет назад. Теперь акула наш один из лучших экспонатов. Сами понимаете, не так ее легко было поймать.
- Мы охотились в Амазонии на анаконду, которая весит около тонны, и поймали, - хвастливо заявил второй европеец. – Так что опыт у нас есть. Есть и техника для ловли.
Но старейшину это не убедило.
- Не мне вам советовать, как ловить чудовищ. Но вы идете в пасть льва без какой-либо защиты. Сцерцеп – это вам не акула и не змея, это страшнее.
- Но вы же не видели это животное, откуда вам знать? – ехидно спросил Жан.
Бедуин не стал обижаться на это саркастическое замечание. Действительно, он никогда не видел сцерцепа, но историй знает об этом немало. А они не берутся из воздуха, их рассказывают люди, которые когда-то имели контакты с порождением демона. Даже сроди вымысла – а они присутствуют, этого не стоит отрицать! - всегда есть крупица правды.
- Я знаю это от своих предков и родственников, что сцерцепы не уязвимы, - заявил он, желая показать, что не так уж не сведущ в данной теме. – Мой троюродный дядя, будучи молодым и смелым моджахедом, сорок лет назад сопровождал караван купцов на восток, и они немного сбились с дороги и углубились в Эску. Было землетрясение, потом пылевая буря... Выжило только три человека, в том числе и дядя. Он рассказывал, что караван погиб не от бури – от нее можно было спастись. Он сообщил, как из песков вылазили сцерцепы и нападали на верблюдов и людей, терзали их своими когтями и пожирали огромными челюстями. Люди беспорядочно отстреливались, рубили саблями, в том числе и собственных лошадей и друг друга... Они словно сошли с ума и не могли нормально сопротивляться. У некоторых пена шла изо рта, глаза налились кровью... Дядя сумел уйти на своем верблюде, пока сцерцепы разделывались с останками...
Тут старейшина замолчал.
В этот момент полог шатра поднялся, и вошел Саид. Это был не араб, а рослый африканец в тюрбане и накидке. На поясе была сабля, за спиной – ружье. Судя по виду, это был гордый и смелый мужчина, об этом свидетельствовали рубцы на его лице и руках. В глазах горел вопрос: зачем я понадобился вам?
Старейшина сказал:
- Эти люди интересуются Эску...
- Точнее, мы интересуемся сцерцепами, - направил мысль в нужное русло Жан. – Мы знаем, что ты о них кое-что знаешь...
Но Саид ответил:
- Я не знаю ничего о сцерцепах... Лишь те легенды, которыми полны все племена вокруг этой пустыни... Вам больше расскажут какай-нибудь старик или старуха, любящие сказки детям на ночь...
В этот момент француз показал ему коготь. Лицо Саида осталось бесстрастным, хотя все почувствовали, что он признал эту вещь – его выдала вспышка в глазах.
- Узнаешь, Саид? Вижу, что узнаешь...
Африканец не стал отнекиваться – кивнул: да, знаю.
- Можешь рассказать, как она попала тебе в руки?..
Тот молчал, видимо, не особенно желая копошиться в своей памяти.
- Мы заплатим за информацию, - произнес Жан, и второй его спутник бросил на поднос еще пачку денег. Тут вступил в разговор старейшина, которому понравилось получать большие деньги за пустяковые услуги:
- Расскажи, Саид, чего они хотят... Ты ничего не потеряешь...
Пришлось Саиду подчиниться – со старейшинами не спорят. Он присел на застланную коврами землю и начал глухо говорить:
- Да, я видел сцерцепа... Это было пять месяцев назад... Я шел на охоту. Зверья мало осталось вокруг, и пришлось мне направится в Эску. Я не боялся сцерцепов, потому что мало верил легендам – сам я из других мест, а там свои сказки и о других существах... То что было запрещено мусульманам, не было запретом для меня, язычника, поэтому я без страха вступил в пустыню...
Я шел три дня, пока не устал. Моя лошадь тоже хрипела. Воды оставалось мало, и я уже собирался вернуться, как пески затряслись... Это было землетрясение. Барханы перекидывались друг на друга, и меня чуть не занесло песком с головой. Моя лошадь оказалось погребенной, она задохнулась. Я пытался ее вытащить, спасти, но вдруг какая-то мощная сила стала ее втягивать в глубину... Это меня изумило...
Я стал тянуть лошадь за ногу обратно, и так сопротивлялся несколько минут, пока из песка не показалась лапа с этим когтем. Она стала разрывать тело моей лошади, кровь брызгнула во все стороны, в том числе и на меня. Я был ошеломлен, но не испуган. Прикладом ружья ударил по лапе. Та замерла, а через несколько секунд из песка выглянула огромная страшная морда с пастью. Там были зубы-пилы, таких я никогда не встречал. Я сразу понял, что это и есть тот самый сцерцеп, о котором говорят столько много бедуины...
И я знал, что сражение с этим чудищем мне не выиграть, если не буду более быстрым и смелым. К счастью, у меня была с собой ручная граната, я ее ношу с моей прошлой военной жизни. Я выхватил ее из-за пояса, выдернул чеку и бросил прямо в пасть...
В эту секунду меня стало тошнить, буквально выворачивать на изнанку, кровь билась в голове, казалось, что мозги сейчас взорвутся... Но взорвался сцерцеп, который проглотил гранату. Бах! – и окровавлены останки разлетелись по песку...
Слушавшие эту историю французы ахнули и переглянулись. Саид это заметил, и продолжил:
- Я же встал, собрал вещи... Меня не интересовало мертвое чудовище. И мне не хотелось оставаться тут, так как могли появится еще другие, а гранаты у меня больше не было... Мне было жаль мою лошадь, с которой я прошел немало дорог... На ее боку торчал коготь с оторванной лапой. Я выстрелом из ружья отделил коготь и взял его в качестве трофея... Но никто в племени не поверил мне, что это принадлежало сцерцепу, когда я вернулся обратно...
Тут старейшина, который слушал этот рассказ, признался:
- Да, мы не поверили... Саид храбрый воин, однако было невозможно поверить, что ему удалось победить порождение демона. Над ним насмехались многие наши воины, и дело не дошло чуть до схватки, но я остановил... Я приказал ему выкинуть этот коготь от греха подальше...
Тут Саид продолжил:
- Я думал выкинуть, как и сказал мне старейшина Али, но моя супруга предложила коготь продать торговцу в Бариге, чтобы купить новую лошадь. Без лошади воин – не воин. И я отправился в город. Только торговец оказался жадным, он не верил, что это принадлежит сцерцепу, и дал несколько монет, на которые не то что коня – козу не купишь...
Тут африканец замолчал.
Гости некоторое время молчали, видимо, переваривая информацию, а затем начал спор между собой, используя слова, которые были непонятны для бедуинов. Всплывали какие-то термины «магнитные поля», «инфразвук», «регенерация», «метаболизм»... Саид терпеливо ждал. Ожидал конца научного спора и старейшина.
Наконец Жан взмахом руки оставил коллег, и сказал:
- Спасибо, мы получили то. что нас интересовало... Завтра сюда прибудет наша основная экспедиция. Это три бронетранспортера и две легковые автомашины. Будет также клетка-ловушка... Мы хотели, чтобы ты, Саид, сопровождал нас... Показал то место, где на тебя напал сцерцеп...
Но Саид усмехнулся:
- Это пустыня... Там нет ориентиров, один бархан не отличается от другого. Я не смогу найти то место... Да и желания туда идти нет... Это место не для людей...
Между тем, французы это приняли совсем за другое.
- Храбрый воин Саид испугался? – ехидно спросил второй ученый. – Тот самый, что отстоял право иметь жену?..
Саид вскочил, его руки сжимались от гнева и он готов был растерзать наглеца за такое оскорбление – пару движений, и сабля отсечет головы французам, но тут старейшина взмахом руки остановил его.
- Успокойся, Саид, это наши гости!
- А вам, уважаемый, следует помнить и о правилах для гостей, не оскорблять моих людей, - затем обратился бедуин к французу. Тот пробурчал слова извинения.
За дело вступился Жан. Он был более тонким дипломатом.
- Послушай, Саид, я не стану настаивать, смотри сам... Мы дадим тебе денег, на которые ты сможешь купить себе новую лошадь, а также стадо верблюдов. Ты станешь богатым... И тогда жена твоя будет носить золотые украшения, как и подобает супруге великого воина, а не медные кольца, что она имеет сейчас... А то, что ты не боишься, я это знаю – ведь ты и раньше без страха ходил в Эску...
Слова эти имели резон, и Саид вынужден был с этим согласиться.
- Хорошо, я пойду с вами, - глухо, как бы нехотя, произнес он. Его глаза были узкими и ничего не выражали.
- Вот и хорошо, - обрадовались гости, а Жан заявил:
- Завтра тогда выступаем, будь готов... А это, - тут он достал пачку франков и бросил на поднос, - тебе задаток. Остальную часть получишь после возвращения. Мы слово свое держим.
- Я тоже, - усмехнулся африканец. Он склонил голову перед старейшинами, не попрощался с гостями, повернулся и вышел из шатра. Двое французов с нескрываемым презрением посмотрели вслед, а Жан вынужден был признать, что Саид – человек гордый, самостоятельный, и с ним не просто будет ладить, уж за себя он постоит, давлению не поддаться.
- Мой один из лучших воинов, - заметил бедуин.
...Утром все племя разбудили клаксоны – это сигналили две легковые машины марки «джип», которые без каких-то проблем преодолевали бездорожье. Вслед за ними двигались три тяжелых бронетранспортера серо-коричневого цвета, из-под их колес пулями вылетали камни и моторы натужно гудели. Сидевшие на броне солдаты с пренебрежением и презрением осматривали шатры, в которых проживали бедуины. Стволы крупнокалиберных пулеметов смотрели наверх, видимо, прибывшие не считали местное население враждебным. Но и дружелюбным по отношению к тем, кто вторгся в их территории с оружием, оно не было – гости не являются подобным образом. Однако никто не собирался вступать в конфликт, ни один клинок не был вынут из ножен, ни один затвор ружья не передернут – все помнили наставление старейшины.
Солнце встало и уже палило нещадно своими лучами. Остывшая за ночь пустыня начинала нагреваться. Она еще не раскалилась, и поэтому горизонт оставался без изменений, это через несколько часов горячий воздух начнет свои фокусы с искажением реальности и миражами. Верблюды и лошади всполошились, услышав звуки приближающегося транспорта – машины здесь были редкостью. Животным не нравились звуки клаксонов, мотора и запах дизельных выхлопов.
Выскочившие из жилья бедуины с изумлением и настороженностью наблюдали, как техника остановилась у шатра старейшины. Некоторые солдаты сползли с машин и стали осматривать доставленное оборудование, которое лежало внутри одной огромной клетки на шести колесах – его тянул последний бронетранспортер. Дети пытались было подбежать и пощупать новоприбывших, но те зло цыкнули на них, и дети отбежали обратно, говоря что-то по-арабски. Взрослые сказали им что-то, и больше никто не подходил к машинам и солдатам.
Из первого «джипа» вышел офицер, судя по нашивкам, майор. Он был в форме цвета хаки, с двумя пистолетами на боку. Серый берет скрывал бритую голову, о противосолнечные очки не позволяли разглядеть его глаз, а именно глаза чаще всего выражали чувства и настроение человека. Майор крикнул по-французски:
- Луис! Где ты? Мартин! Жюль! Куда вы запропастились, черт вас подери? Долго мне здесь вас окликать? Совсем завшиветь можно в этом месте...
Тут из-за другой стороны шатра появились трое, которые ночевали в своей палатке – они не приняли гостеприимного приглашения остаться у старейшины, предпочитая быть в привычном пространстве. Однако они давно проснулись, просто проверяли данные своих приборов.
Жан подошел к майору и поздоровался.
- Ну, какие новости? – спросил майор, продолжая с презрением осматривать местность. Ему не нравилось здесь находится, но был приказ сюда явится, и поэтому он не обсуждал, что ему здесь делать.
Биолог стал говорить:
- Мы проводили замеры... Приборы показывают, что пустыня, несмотря на свою казалось бы безжизненность, однако биологически активна... Индексы достигают ноль девять, а параметры по энергозамерам...
- Говорите яснее, я вам не ученый, а солдат, - с ноткой недовольства произнес офицер. – Что вы обнаружили?
- То, что в пустыне действительно что-то проживает, и мы это должны поймать, - ответил Жан. – Легенды не врут, в Эску есть чудища...
Майор хмыкнул:
- А вы уверены, что военное ведомство заинтересуется этими животными? На кой ляд нам звери, мы же не зоопарк какой-то...
У биолога были свои мысли на сей счет:
- Напрасно иронизируете, майор. Эти животные обладают такими свойствами, которыми не имеет никто на Земле... Есть такая наука – бионика, она позволяет использовать какие-то принципы биологической сферы в технике, например, геликоптеры были построены, когда инженеры изучили принципы полета стрекозы... Подводные лодки тоже конструируются на основе данных с морских животных – дельфин, тюленей, акул – это позволяет достигать наибольших глубин и усиливать сопротивляемость давлению воды...
- Так мы будем ловить стрекозу? – усмехнулся офицер, смотря, как солдаты по указке двух других ученых разгружают какие-то приборы. – И стоило для этого пригонять сюда бронетранспортеры и строить эту большую клетку? Как вы сказали, мои люди закупили тонну мяса – для чего? Кормить местный сброд?
Жан недовольно произнес:
- Я сказал о стрекозе лишь для сравнения. Сцерцепы – так называют бедуины таинственных животных Эску, обладают свойствами, которые мы можем использовать в качестве оружия...
Тут майор насторожился. Оружие – это его излюбленная тема.
- Если это связано с разработкой оружия, то тогда я одобряю вашу настойчивость в министерстве обороны, - произнес он. – Мы должны опередить всех, особенно потенциальных врагов. Пока еще коммунисты не добрались первыми сюда, и шанс стать обладателем нового вида оружия будет у нас... А что, кстати, это за оружие?
- Сцерцепы поражают живые организмы, используя какие-то электромагнитные волны, - почесав переносицу, сказал Жан. – Какие точно – мы не знаем. Но зато известно, что люди теряют сознание, их тошнит, останавливается сердце, возможен параличь нервной системы, то есть они не способны к активным действиям. Понимаете, что это означает? Особенно на поле сражения?..
Майор с удовлетворением щелкнул языком:
- Да, это отлично. Можно победить врага, не произведя ни одного выстрела. Напустил волну – и вся армия лежит бездыханная. Прекрасно! Можно производить обстрел из космоса, и огромная территория окажется безжизненной – это поэффективнее ядерного оружия.
Жан улыбнулся:
- И я об этом твердил вашим твердолобым генералам, и славу богу, многие из них поняли и поддержали меня.
Тут к офицеру подбежал рыжеволосый сержант:
- Господин майор, нам нужно разгружаться?
Но тот ответил:
- Нет. Останется только один «джип» и два рядовых, они будут поддерживать с нами радиосвязь и информировать нашу базу о результатах нашей экспедиции. Сгрузите им продовольствие и рацию. Мы не будем терять времени и поедем дальше. Я планирую осуществить операцию по поимке сцер... сцип... этих пустынных гадов в течение двух-трех дней...
- Есть! – ответил сержант и побежал обратно к бронетранспортерам. Бедуины стояли и продолжали хмуро смотреть на солдат. Им не нравились эти чужаки, но и мешать не хотели. Из шатра появился старейшина. Он с некоторым ехидством сказал что-то соплеменникам, и те заулыбались.
Понимавший немного арабский второй ученый перевел фразу Жану:
- Он говорит, что пустыня нас поглотит, что Аллах не защищает тех, кто ослушивается его...
- Ну, мы это еще посмотрим, - крякнул Жан. Он всегда был уверен в себе, жизнь научила его держать нос по ветру и чувствовать, где есть слава и признание, а значит, деньги и профессиональный рост. Ведь за сцерцепа он может получить Нобелевскую премию мира... Будучи честолюбивым человеком, он, однако, не шел по трупам, а всего добивался сам. Поэтому его качества быстро отметили в Министерстве обороны и предложили возглавить сектор специальных биологических исследований в Институте палеобиологии. И он за пять лет работы добился неплохих результатов, и не одна его разработка нашла применение в военной сфере. А сейчас был сцерцеп – это то, что может сделать его знаменитым на весь мир.
Майор захохотал, слова старейшины ему показались абсурдными.
- Ох уж эти туземцы, жили в темноте и продолжают жить в нем. Им не видать благ цивилизации как своих ушей... Пустыня – вот их жизненный удел... Их верования – сплошной туман и первобытный век...
В этот момент к ним подошел Саид. Он был в той же одежде и с оружием, конечно, не автомат, а винтовка и патронташ крестом на груди. Сабля висела на боку.
- Я готов, - коротко сказал он.
Майор с удивлением посмотрел на африканца: чего ему нужно? Жан поспешил пояснить:
- Это наш проводник...
- Проводник? Зачем нам проводник? У вас же есть приборы... И у меня тридцать легионеров, которые без оружия расправятся с сотней партизан...
Француз с недовольством махнул рукой:
- Приборы регистрируют общий биологический фон, а не конкретную особь. Этот человек встречался со сцерцепами, знает, где их можно встретить...
- А-а-а, - протянул майор, с подозрением рассматривая Саида. Вообще-то офицер относился ко всем местным жителям с недоверием, считая их скрытыми врагами. Днем они торговцы и крестьяне, а ночью – партизаны и бандиты, ведь немало легкомысленных и доверчивых легионеров попалось на коварстве моджахедов, их засушенные головы на кольях не раз встречал он на дорогах – именно так туземцы выражали свой протест присутствию иностранных войск.
Через полчаса все было готово. Биолог подошел к оборудованию – это были термостаты, внутри которых в замороженном состоянии находилось верблюжье мясо и конина, и просмотрел параметры, оставшись удовлетворенным увиденным. Тем временем его коллеги разместили на первом «джипе» два прибора, а еще два поставили на первый бронетранспортер, прямо рядом с пулеметом. Там же они и разместились вместе с солдатами, которые нецензурно бранились в отношении климата и местных жителей, а также предстоящей поездки вглубь пустыни. Сами же Жан, Саид и майор уселись в легковую машину, за рулем которой находился тот самый рыжеволосый сержант.
- Давай, поехали, - приказал майор, и «джип» тронулся. Вслед за ним, чадя своими моторами, двинулись бронетранспортеры. Клетка скрежетала, и от ее шума в ушах звенело. Никто не побежал вслед, не помахал рукой. Бедуины молча смотрели на экспедицию, которая уменьшалась в размере по мере удаления, пока и вовсе не скрылась за горизонтом. Остался только второй «джип» с двумя солдатами и палатка трех ученых. Старейшина приказал всем разойтись и заниматься своими обычными делами. Сам же с несколькими соплеменниками направился на скотный рынок в Баригу, чтобы купить верблюдов – деньги Жана он не собирался хранить, как любой араб-бедуин желал пустить их в оборот. А животные – вот лучшее богатство, а не бумажки, пускай и французского производства.
Тем временем экспедиция продвигалась на юг. Саид махал рукой вперед, наверное, ориентируясь по каким-то ему только ведомым признакам, а майор, чертыхаясь, смотрел на карту, которая была составлена по фотоснимкам спутника, вращающегося на околоземной орбите. Жан тем временем наблюдал за показаниями приборов.
Жара становилась все сильнее и сильнее. Солнце казалось огромной печкой, и при ее лучах без труда можно было приготовить яичницу. Но никто есть не хотел. Все просто доставали из холодильников бутылки «колы» и удовлетворяли жажду. Однако от этого не становилось легче. Майор уже снял берет и расстегнул воротник. Жан тоже скинул куртку. Лишь сержант продолжал рулить, да африканец, привыкший к такому климату, напряженно смотрел вперед, сжимая винтовку. Ехавшие на бронетранспортере солдаты тихо ругались, ибо от жары металл настолько раскалился, что прожигал сквозь одежду и ботинки на толстой подошве. Даже прикоснуться к гашетке пулеметов было опасно для кожи. Даже агрегат, который должен был обеспечить нормальное циркуляцию фреона и поддерживать холод в контейнере с мясом, начинал давать сбой и натужено гудел – еще пару часов такого и полетят все клапаны.
Через час бесконечной поездки майор, совершенно взмокший и уставший от высокой температуры, спросил:
- Ну, и где? Есть что-то? Может мы едем не туда?
Жан с удовлетворением отметил:
- Здесь что-то есть, смотрите, как стрелки прыгают на циферблатах, - и он показал на прибор, где действительно узкие палочки дергались на шкалах, приближаясь с желтой зоны к красной. – Датчики регистрируют биологическую активность.
- И где же сцерцепы?
- Они под землей. Я считаю, что сцерцепы живут под землей как кроты, там и добывают пищу и, скорее всего, воду.
- Вода в пустыне? – удивился майор.
Тут пришлось удивляться биологу.
- Конечно, ведь на глубине ста метров находятся подземные стоки, скорее всего, сцерцепы опускаются на такие глубины. Возможно, там полно и пищи, правда, я пока не знаю, чем они там питаются. Поэтому я для приманки сказал вам взять тонну свежего мяса...
- Если под землей хорошо, то к чему им подниматься наверх? – раздраженно спросил майор. – Как мы их отыщем? Будем, что ли скважину бурить, потом кричать: ау, мы тут, не хотите ли нас сожрать?
Саид все это слышал и понимал, однако молчал. Он считал эту затею бессмысленной. Видимо, эти вояки рассчитывали без проблем поймать то, что было создано демоном, не осознавая, в какую опасную игру вступают. Ведь тот, кто брал в руки творение нечистой силы, сам становился ее частью. А сцерцепы созданы не Всевышним, а свергнутым ангелом.
У Жана был ответ на этот вопрос:
- Из рассказов местных жителей, из легенд явствовало, что сцерцепы поднимаются после землетрясения. Скорее всего, тектонические сдвиги вносят помехи в геомагнитные поля, по которым ориентируются сцерцепы. Ведь под землей не нужны глаза, обоняние, слух, и только по магнитным амплитудам эти животные ориентируются и улавливают сигналы других организмов. Так вот, после толчков изменяется магнитное поле, и ошарашенные сцерцепы теряют ориентацию, выползают на поверхность. И это продолжается до тех пор, пока поле не восстановится, и можно будет опять двигаться в нужном направлении. А пока они на поверхности Эску, и если рядом есть живые, то их сразу фиксируют рецепторы, и сцерцеп осуществляет атаку.
Этот ответ с одной стороны вносил ясность, а с другой создавал новые вопросы, и их стал задавать майор. Нужно сказать, что к ответам прислушивался и сержант, и Саид, поскольку они не желали себя приносить в жертву ради каких-то научных изысканий.
- Я не понял, мы будем сидеть в этой чертовой дыре до землетрясения? – изумился майор, обливая бритую голову водой из пластиковой бутылки. – Это же сколько дней, если не месяцев надо ждать...
Вопрос не застал врасплох француза, видимо, он давно готовил ответ:
- Вы же принесли с собой заряды? Это было одно из обязательств военного ведомства...
- Конечно, как вы и просили – десять стокилограммовых бомб от «Миражей», только кого вы планируете бомбить? Эти барханы? – и офицер махнул на окружающий мир, где не было ни одного кустика или даже какой-либо иной жизни. – Хотите змей и жуков раздавить?
- Я бы попросил атомный заряд – от него было бы больше проку, но кто мне его даст?
- Уж точно – не дадут, - усмехнулся майор. – Никто не станет завозить в Африку атомную бомбу – в этом я вас уверяю на сто процентов.
- Вот-вот, поэтому я провел расчеты со своими коллегами, - и Жан махнул назад, где сидели его спутники, - и мы пришли к выводу, что десяти авиационных бомб должно хватить для нашей цели... Мы устроим подрыв этих зарядов, мощности взрыва может быть достаточной, чтобы нарушить сейсмичность одного небольшого участка и изменить на какое-то время магнитное поле. Я поэтому просил проводника Саида, чтобы он указал место первой встречи со сцерцепом. Тогда мы сумеем определить ареал их скопления и будем бить точечно...
Ответ понравился майору, который любил оперировать таким терминами как бомбардировка, заряды, удары – это было из его профессионального лексикона. Тут слово вставил африканец, который почти всю дорогу молчал, а только рукой показывал направление водителю-сержанту.
- Как вы намерены поймать сцерцепов? – голос у Саида был глухим и без тени эмоции.
Майор вначале с недоумением посмотрел на Саида, мол, а тебя кто спрашивает? Твоего мнения никто не ждет... Но тут он сам сообразил, что проводник действительно задает правильный вопрос, и офицер вновь обратился к Жану.
- Да, кстати, как вы их поймаете? Мы же не на львов охотимся...
Жан вначале выпил «колу», потом выбросил бутылку через окно – проблема экологии его не волновала – и ответил как бы нехотя, словно ему противно пояснять элементарные вещи неандертальцам, каковым он считал всех, кто не имел ученой степени:
- Мясо... Я поэтому сказал привезти вам эти продукты... Сцерцепы вылезут на поверхность и начнут жрать мясо... Мы, во-первых, накачаем мясо снотворными. Во-вторых, в тех ящиках, что вы привезли, находятся пули с паралитическими веществами – всего запаса хватит, чтобы усыпить или обездвижеть сто слонов.
В этот момент майор с некоторым недоверием посмотрел на ящики, что стояли в багажнике «джипа» - их ему на базу доставили из Парижа, не пояснив предназначения. Это, если честно, сильно задело офицера. Однако вскрывать ящики, чтобы выяснить, а что там находится, не стал – не позволяла воинская честь.
- Вы уверены в эффективности этих пуль?
- Конечно, а как вы думаете? Мы такими пулями усыпили не одно животное – бегемотов, питонов, крокодилов, слонов. Уверен, что у сцерцепов схожий с другими земными животными метаболизм, иначе бы они не жрали мясо... А значит, у них есть нервная система, на которое можно оказать воздействие химическими реагентами. Думаю, что мы успеем их парализовать до того, как они начнут поражать нас своим оружием...
Вспоминание об оружии животного заставило всех вздрогнуть, все понимали, насколько опасно это – попасть под удар какого-то излучения. Саид помнил свои страшные ощущения, когда сцерцеп раздирал его лошадь. Казалось, что каждая клетка готова взорваться, мозг лопнуть в черепе, а глаза выкатиться наружу. Видимо, о реакции человеческого организма знали и другие, потому что водитель нервно посмотрел на офицера. Он-то помнил тех двух пилотов вертолета, что еле добрались до базы.
- А почему вы думаете, что сцерцепы не нападут на нас? – тут задал вопрос рыжеволосый сержант. – Почему вы думаете, что мясо им покажется вкуснее, чем мы?
Жан успокаивающе хлопнул его по плечу:
- Не дрейфь, я это тоже предусмотрел... Мы будем находится на машинах, броня отражает электромагнитные импульсы, поэтому чудища нас могут не заметить. А потом, работающие моторы создают сами помехи в электромагнитном диапазоне, что будет сбивать сцерцепов с толку, они не сумеют уловить биополе наших организмов... А далее все зависит от ваших стрелков... Надеюсь, майор, вы взяли не очкариков?
Майор обиделся:
- У меня служат только самые лучшие солдаты. Я взял снайперов, которые за сто шагов поразят муху в полете...
- Тогда я спокоен. Мы парализуем чудовищ, положим двоих в морозильник, а одного оставим в клетке – нам нужен один живой. Потом доставим на базу, а оттуда на военно-транспортном самолете отправим в Институт палеобиологии, - тут ученый замолчал, мысленно представляя, с каким триумфом он войдет в здание этого учреждения и как вся профессура будет пожимать ему руку, поздравляя и благодаря за столь ценный экземпляр ранее неизвестного животного.
Так он мечтал несколько минут, пока жара не вернула его с небес в пустыню.
- Так еще долго нам ехать? – Жан обратился к проводнику.
И в этот момент Саид сказал:
- Уже приехали...
Все с недоверием посмотрели на него.
- Ты уверен? – переспросил майор. Вообще-то он никогда не верил туземцам.
Африканец показал на огромный валун, что возвышался из песка.
- Тогда я прошел этот камень, а через три минуты было землетрясение. Потом появился сцерцеп. Так что это здесь было...
- Стоп! – крикнул Жан, и сержант ударил по тормозу. Машина встала как вскопанная. Вслед за ним остановились бронетранспортеры. Солдаты выглянули наружу, щурясь и матерясь.
Майор выскочил из машины и огляделся. Горизонт пылал горячим воздухом, песок казался жаровней. Уже через несколько минут высокая температура проникла через подошвы и стала подгорать пятки. И офицеру пришлось подпрыгивать, чтобы как-то избежать ожогов.
- Если так будет продолжаться, то резина на колесах расплавиться, - недовольно произнес он, смотря на треснувшиеся покрышки «джипа». – И мы не сможем отсюда уехать...
- Поэтому нам следует действовать быстрее, - сказал Жан, тоже выходя из машины. Вслед за ним выпрыгнули Саид и сержант.
Для Саида это была привычная среда, а вот европейцы мучались. Он смотрел, как солдаты, ругаясь, разгружали бомбы с бронетранспортеров, расставляли их в десяти метрах друг от друга – кругом, подсоединяли провода к динамо-машине – стоило покрутить ручку и нажать на рычаг – Бах! И сотни тонн песка поднимутся в воздух, ударной волной сшибая тех, кто останется стоять и не спрячется, а земля затрясется, образуя воронку, которая, кстати, все равно затянется через пару часов.
Пока военные готовили все к взрыву, двое ученых открывали морозильник и доставали оттуда мясо. Оно не было совсем холодным, так как агрегат не справлялся с работой в таком жарком климате. Впрочем, это не особенно волновало людей, ведь мясо есть не им – сцерцепам.
- Нужно сложить их одной грудой здесь, - сказал второй, которого звали Жюль. – Но так, чтобы при взрыве песком не засыпало.
И они стали скидывать мясо с клетки на песок. Льдинки и вода с кусков мгновенно испарялись, еще час – и можно было есть их запеченными под солнечными лучами. Саид подошел и осмотрел морозильник и саму клетку – сделаны они были на совесть, однако африканец не был уверен, что удастся поймать этих тварей и поместить сюда. Его тревожила одна мысль и он подошел к Жану, который, открыв ящики, доставал патроны с парализующим веществом. Рядом лежало пять винтовок, из которых велась стрельба данными зарядами.
По приказу майора пять стрелков подошли к Жану и взяли по стволу. Хотя раньше им не приходилось стрелять из подобных систем, однако это не смущало никого – в принципе все огнестрельное оружие были одинаковы. Они же получили по нескольку обойм, зарядили магазины и стали примеряться, подгоняя приклад и оптический прицел под свои личные физические требования.
Саид верил только своему ружью и доверял сабле. И он сказал:
- Я часто бывал в Эску, и мне порой попадались мертвые животные – лошади, бараны, быки и верблюды – это те, что отстали от караванов или стада, заблудились. Так вот, не все были обглоданы, многие из них просто иссушились, мумифицировались...
- И что? – спросил, подходя к ним, майор. Пот градом лился по его щекам и затылку, вся майка была мокрой. Он совсем дурел от зноя.
Жан тоже вопросительно уставился на проводника: что этим ты хзотел сказать? Тогда тот пояснил:
- Сцерцепы не едят мертвечину. Им нужна живая плоть...
Майор ничего не понял и спросил у биолога:
- Что он говорит?
- То, что сцерцепов не заинтересует наше мясо-приманка, они будут охотиться на нас...
На это офицер, хмыкнув, сказал:
- Тогда они получат горячий свинец. Мои пулеметы изрешетят любого чудища. Это даже позабавит нас. Будем считать себя ловцами на сцерцепов...
- Но нам нужен живой... – хотел было сказать Жан, но майор сердито прервал его:
- Если что-то будет угрожать жизни моим людям, то я расстреляю все, что выползет из-под песка. Да, безусловно, мы постараемся взять их живыми. Однако я не гарантирую, что в ином случае я не применю пулеметы против них...
Жан вздохнул и махнул рукой. По опыту он знал, что порой с военными спорить бесполезно, они принимают аргументы оружия и армии.
Тем временем все было закончено к охоте: мясо уложено у валуна, бомбы врыты в землю в ста метрах дальше, и к ним подведены шнуры, по которым должен был пройти электрический сигнал. Сами люди спрятались в бронетранспортерах, веря в надежность брони. Сержант отогнал подальше «джип» и вместе с другими остался в кабине.
Часы показывали двенадцать дня. Майор не желал тянуть время и махнул рукой. Сидевший в первом бронетранспортере подрывник завертел ручку динамо-машины, а затем надавил на рычаг. Менее чем через секунду земля затряслась.
На десятки метров в небо взметнулся песок, на некоторое время превратив день в вечер – солнце было скрыто массой частиц. По ушам ударил мощный гул, едва не разорвав перепонки. Жан непроизвольно пригнулся, а майор весело захохотал – он любил такие звуки, они будоражили в нем чувства. Вообще в нем жил вояка от мозга до костей. Не шелохнулся и Саид, поскольку не боялся взрывов. Лишь поморщился сержант-водитель.
Сидевшие на бронетранспортере ученые прильнули к приборам: осциллографы показывали изменение магнитного поля. В то же время запикали другие датчики, фиксируя нарастающее присутствие биологической активности.
- Началось! – закричал один из них. – Началось! Они идут!
Майор прильнул к ветровому окну и на крайний случай достал «вальтер». Жан спрыгнул с кабины, не дожидаясь, когда осядет поднятый взрывом столб песка. Он напряженно вглядывался в окружающее пространство. Одновременно выдвинули свои стволы снайперы, посылая в патронники пули с парализующими наконечниками. Кроме того, у крупнокалиберных пулеметов встал расчет.
Все напряженно ждали.
И долго ждать не пришлось.
Вначале зашевелился бархан в одном месте, и из песка вылез какой-то тонкий красноватый прут. Он шевелился в разные стороны, словно качался от ветра. Но ветра не было. После показались какие-то члены с огромными когтями на конце.
- Ох, - только сумели выдохнуть все, продолжая с волнением наблюдать, что будет дальше.
Еще секунда – и из песка полностью выползло плоское тело с прутьями, членами и хоботками. Это был какой-то таракан, спрут и краб одновременно, только гигантских размеров – не меньше трех метров в длину. У него был розово-коричневый панцирь, и круглая челюсть, внутри которой щелкали огромные клыки. Еще мгновение – и ветер донос до обоняния людей смрадный запах. Сцерцеп пах отвратительно, и нужно было немало приложить сил, чтобы не блевать.
- Неужели только один? – прошептал Жан, знаком показывая, что пока не стрелять, чтобы не испугать других. Саид тихо поднял винтовку, однако сержант тронул его за плечо: приказа стрелять не было.
Приборы регистрировали множественную активность под землей. Ученые волновались и бледные от напряжения крутили настройки датчиков, пытаясь определить их количество. Тем временем из-под песка выползали один за другим сцерцепы, причем разных размеров – от полуметра до пяти метров, и все они были одинакового цвета и также однозначного запаха. Чудища нервно перебирали членами, видимо, подыскивая жертву. Как было заранее договорено, водители не отключали моторов, и они сбивали сцерцепов с толку. Видимо, они чувствовали, что рядом кто-то есть, но е могли определить, кто и где.
- Пора, чего медлите! – прошипел майор, разглядывая сцерцепов в бинокль. Он насчитал пятнадцать штук – неплохой улов.
Жан решил, что действительно тянуть дальше не следует. Видимо, запах мяса они не чувствовали, хотя куски находились в семи метрах от ближнего сцерцепа. «Может, Саид прав, - мелькнула мысль у француза, - они охотятся на живую плоть?» Тогда медлить уж точно нет резона.
И он махнул рукой, давая знак стрелкам. Те стали стрелять в сцерцепов. Каждый выпустил не менее пяти пуль, и только одной было достаточно, чтобы через несколько секунд парализовать быка. Но у сцерцепов, скорее всего, был несколько иной обмен веществ, так как пули хотя и пробивали панцирь, однако не оказывали нужного воздействия. Чудища забегали по песку, стараясь опознать врага. Наверное, это было впервые, когда сами охотники становились жертвами. Майор хохотал, смотря, как сцерцепы издают скребущие звуки, словно жаловались на плохое к ним обращение.
- Давайте, братки, давайте, запустите в них все пули! – говорил офицер. Охота ему все больше нравилась.
Жан в напряжении ждал, когда же чудища успокоятся и без движения рухнут. Ну не могли же парализующие вещества не повлиять на организм – это невозможно. Прошло полминуты, однако те и не думали останавливаться, все больше проявляя нервозность и пытаясь найти тех, кто в них стреляет.
- Что-то у вас не сработало тут, - с волнением произнес сержант, с тревогой смотря на чудищ. Ему все меньше нравилась обстановка.
Видимо, такого мнения были и солдаты, которые разом встали из-за брони и наставили автоматы. Майор нахмурился. Он повернулся к биологу, чтобы спросить, почему его «волшебные» пули не действуют. Да только тот не мог ответить, ибо просто не знал. Его теория рушилась на глазах. Да, он видел сцерцепов, но только те не вписывались в рамки охоты, они не выполняли то, что планировал Жан. Его опыт охоты на слонов, крокодилов или бегемотов не подсказывал, что следует сейчас сделать.
И тут все разом изменилось. Сцерцепы остановились, приподняли часть своих туловищ, там у каждого раскрылся какой-то цветок и... в уши ударил низкий звук. Наверное, это был инфразвук, потому что от него стала кружиться голова, кровь прильнула к лицу, не хватало воздуха. Цветок – это органы, которые были биологическим оружием чудищ. Саид во второй раз ощутил на себе его действие, и весь сжался, прикусив кончик платка, а вот другие схватились за головы, стали дергать воротники, чтобы освободить шею и набрать больше воздуха. Их легкие горели, сознание мутилось.
- А-а-а! – хрипели солдаты, падая с бронетранспортеров на землю. Автоматы отлетали с их рук. Тела людей катились по песку, и теперь они были в зоне досягаемости органов чувств сцерцепов. Они мгновенно рванули вперед, и менее чем через секунду уже разрывали на части солдат своими членами и высасывая мягкие части своими хоботками.
Мужчины в форме кричали от боли и безумия, никто не способен был сопротивляться. Кроме того, огромные челюсти, больше похожие на циркульные пилы, впивались в человека, разрезая на куски. Сцерцепы издавали писки удовольствия, это был их пир. Зная, что они своим оружием парализуют людей, они продолжали одновременно излучать инфразвук. Ученые на бронетранспортере потеряли сознание и валялись в кабине.
Жан и майор тоже схватились за головы и кричали. К «джипу» быстро передвигалось три сцерцепа. Превозмогая боль, Саид вскинул винтовку и стал стрелять. Видимо, щелкающие звуки выстрелов привели в чувство какого-то солдата, который развернул пулемет и открыл беспорядочный огонь. Бурунчики разрывов прошлись по барханам. Одна очередь прошила насквозь сцерцепа, который уже почти добрался до «джипа». Во все стороны разлетелись куски мяса, сцерцеп рухнул на землю, из ран фонтаном билась его желтая кровь.
Майор тоже стал стрелять, пытаясь попасть в других чудовищ, но не мог взять точный прицел, так как его мутило и тошнило, сознание меркло. Вместо этого он размножил тремя пулями голову Жана, стоявшего рядом. Тот повалился на землю, но не успел коснуться песка, ибо второй сцерцеп схватил его членами и пропустил через челюсть-пилу. Кровь окропило крышу «джипа». Сержант судорожно пытался пытался задвинуть ручку переключения скорости, но у него что-то заело. «Бежать, надо бежать», - произносил он, и ничего у него не выходило. Он давил на акселератор, мотор натужно гудел, но машина не двигалась.
Сцерцепы полезли на бронетранспортеры. Они доставали людей из кабин, как птицы из скорлупы ореха мякоть, и поглощали. Пулеметные очереди били по животным, убивали некоторых, да только это уже не могло спасти тех, то пытался защититься. Пересилить инфразвук было невозможно. Нервные окончания лопались, и человек не мог больше управлять своим телом, мышцы не подчинялись. В итоге они становились безвольным мясом для хищников. И только осознание того, что их жизнь заканчивается в пасти, ввергало в еще больший ужас.
Саид понимал, что ему не выбраться отсюда живым, если он не покинет это место. Но как уйти, если тело уже не слушается? Он усилием воли заставил себя выскочить из «джипа» и бежать. Но только не в сторону от той мясорубки, что сейчас происходило здесь, а к клетке. Какое-то чувство подсказывало ему, что там он найдет спасение. И точно, его глаза узрели холодильник, в которой хранили мясо – приманку для сцерцепов.
Африканец открыл дверцу и прыгнул в лед. И там потерял сознание...
Старейшина сидел в своем шатре и курил кальян, когда вбежал мальчишка.
- Саид вернулся, Саид! – закричал он.
Бедуин поспешил к выходу.
Был уже вечер, и фигура воина буквально отливалась на фоне заката. Дежурившие у «джипа» два солдата вскочили с сиденьев и побежали навстречу. И остановились, ошарашенные видом Саида.
Его одежда была разорвана и вся в крови, волосы на голове поседели, и это вызвало крик изумления у жены, которая тоже бежала ему навстречу. Было видно, что африканец устал, но продолжал держать себя стойко и гордо. В одной руке он сжимал винтовку, а в другой черный целофановый пакет.
- Где майор? – испуганно спросил его один из солдат.
Саид раскрыл пакет и достал бритую голову майора.
- Вот ваш командир! Это все, что осталось от него... – и с этими словами он кинул ее на песок.
- А остальные? – выдохнул второй солдат, парализованный от ужаса увиденным.
- От остальных даже голов не осталось, а руки-ноги я собирать не стал, - ответил проводник.
- Кто их? – последовал следующий вопрос, хотя все ответ уже знали.
Саид тоже не посчитал нужным на него отвечать. Он только передернул затвор винтовки и уставил ствол на солдата.
- Я выполнил свое обещание – доставил ваших людей туда, куда они просили, - глухо произнес он. – А то, что с ними произошло – это не моя забота. Теперь гоните мне вторую долю денег!
Солдат хотел было возразить, но тут его в бок ткнул товарищ. Он кивнул, мол, оглянись, вокруг туземцы с оружием, они нас в паштет изрубят, если мы не дадим африканцу обещанного.
- Да-да, конечно, - поспешно ответил первый, и заспешил к машине. Он вынул из портфеля пачки франков и передал дрожащей рукой их жене Саида. Потом оба солдата вспрыгнули в машину и завели двигатели. Они даже не стали собирать палатку и забирать приборы и вещи – все это бросили на произвол судьбы.
- Стойте, - остановил их старейшина. – Возьмите голову своего майора! Покажите ее тем, кто захочет еще раз поохотиться на исчадий ада! Помните, что Аллах велик и справедлив, и только смелым им даруется и защищается жизнь. Ваши солдаты были не готовы к встрече со сцерцепами и поэтому стали их обедом! Оставьте свои желания поймать этих чудищ...
Но солдаты были уже далеко. Племя молча смотрело, как машина скрылась за горизонтом. Никто не был уверен, что их оставят в покое, и что не будет иной экспедиции. Это понимал и Саид, поэтому он приказал жене собираться.
- Мы уходим, - сказал он старейшине. – Ведь меня эти белые начнут разыскивать, могут обвинить в чем-то, ведь только я один остался в живых. Они станут требовать рассказа, что же произошло, и заставят вновь отправиться в Эску. Поэтому я собираю свой скарб и вместе с женой уйду на север, туда, где меня не так легко будет отыскать. Африка большая...
Старейшина благословил их, дал пару верблюдов, на которых взвалили сумки с домашней утварью. Затем Саид и супруга влезли сами и тронулись в путь. Бедуины махали им на прощание. Они чествовали самого смелого воина племени.
(23 марта – 4 апреля 1987 года, Ташкент)