Ночи Неморы. Глава 5

Библиотека. Ночь пятая.

Напуганные ужасным рёвом, путники потеряли всякую охоту к разговорам, и как только лекарь правителя предложил им отправиться спать, тут же согласились. Слуги разместили их в небольших комнатках. Меркуса с Мегованом, а Халима с Заиром. Жрицу же, совершенно обессилевшую, отнесли в сераль, где несколько дрожащих прислужниц приготовили для девушки постель. По приказу Эль-Малика ей снова дали сонного питья, и девушка уснула том восстанавливающим сном, что лечит лучше любых снадобий. Халим и Заир немного побеседовали, а затем уснули беспокойным сном. Маркус, обнаруживший в их комнате бочку со своей драгоценной русалкой, сразу же захрапел, но Мегован, несмотря на страшную усталость, никак не мог уснуть. События сегодняшнего дня занимали все его мысли. Но больше всего он думал о девушке, жрице Великого леса, проявившей к нему столь сильную ненависть. Мегован понял из её слов, что кто-то из его соплеменников виновен был в беде, постигшей её сородичей, но не мог понять, почему девушка испытывает ненависть к нему. Закрывая глаза, он снова и снова видел её горящий взгляд, слышал её гневный голос. Проворочавшись на мягкой постели до утра без сна, молодой человек поднялся с первыми проблесками зари и поспешил разбудить своих спутников.
Сразу же появились слуги, предложившие гостям правителя омовение в душистых ваннах и обильную трапезу, после чего их вновь пригласили в главный зал. Семараг встретил их, облачённый в траурные одежды, глаза его покраснели после бессонной ночи. Эль-Малик же выглядел оживлённым. Путешественники поклонились. Мегован краем глаза заметил жрицу, облачившуюся в тёмно-зелёное платье, расшитое по горловине и подолу серебряными цветами. Густые волосы девушка расчесала и перехватила на затылке серебряной лентой. Она была всё ещё бледна, но выглядела вполне здоровой.
- Надеюсь, ночь прошла спокойно, о, повелитель, - обратился к правителю Халим.
- Да, - неохотно признал Семараг. – Несмотря на переполох, вызванный рычанием… - он на миг замялся, - всё в порядке. Никто не проник во дворец, и никто не покинул Синей башни.
- Однако, мы не можем быть уверены, что этого не случится следующеё ночью, поэтому нам следует предпринять дополнительные меры предосторожности, - послышался голос слева, и путники увидели того старца, что заступил дорогу их провожатому вчера. Одет он был столь же вычурно, но сегодня на нём были пурпурные и алые шелка. Голову его венчала небольшая, расшитая драгоценными камнями шапочка, борода же была расчёсана волосок к волоску.
- Что хочет сказать почтеннейший Мархал? – холодно спросил Эль-Малик, расположившийся справа от правителя. Старик окинул прорицателя презрительным взглядом и не удостоил и его ответом.
- С тех пор, как ты, о, повелитель, - обратился он снова к Семарагу, - окружил себя безродными, мы, твои верные слуги, день и ночь ломали головы, как помочь беде, обрушившейся на славные город Немору.
- И что же вы придумали? – спросил правитель, в то время, как глаза Эль-Малика гневно сузились при слове «безродный».
- Всё очень просто, - старик огладил бороду и окинул собравшихся самодовольным взглядом. – Нужно лишь обмазать одну из рабынь сильным сонным зельем и подсунуть её чудовищу в Синей башне. Когда чудовище сожрёт рабыню и уснёт, его можно будет заковать в цепи, погрузить на повозку и вывезти из города. Остальные же монстры покинут Немору следом. Очутившись далеко в пустыне, чудовище не сможет вернуться, и ему придётся самому заботиться о себе.
- И сколько бессонных ночей было потрачено на обдумывание этого плана? – ехидно поинтересовался Эль-Малик, но Мархал вновь не удостоил его ответом, а преданно смотрел в глаза правителя.
- Нет, - ответил на его взгляд Семараг. Правитель сдерживался изо всех сил, чтобы не наброситься на старейшего своего сановника, ведь Мархал служил ещё его отцу. Но сейчас чаша его терпения переполнилась. Мархал перешёл все дозволенные границы, ведь он, один из немногих, был посвящен в страшную тайну. Он знал, что чудовище Синей башни – его дочь, принцесса Берениса. Но, как понял правитель, единственным желанием его придворных было избавиться от принцессы и вновь вернуться к приятной жизни придворного бездельника. И для этой цели годились все средства. Стараясь сдержаться, Семараг глубоко вдохнул, задержал на миг дыхание, а затем, выдохнув, ровным голосом проговорил:
- Мы не станем делать так, как предлагаешь ты, почтенный Мархал. У моего лекаря есть другой план.
Лицо Мархала при этих словах побагровело от гнева, борода затряслась, глаза гневно засверкали.
- О, великие боги! Мой повелитель не верит своим вернейшим слугам, а внимает безродному проходимцу! – возопил он, воздевая руки к узорчатому потолку зала. Затем, закрыв ладонями лицо, он опустил голову и принялся мерно раскачиваться, причитая: - О, горе мне, горе! Он советуется с чужеземцами, - тут Мархал метнул в сторону пришельцев взгляд из-под полусомкнутых пальцев, - О, горе…
- Довольно! – правитель не сдержался, и голос его громовым раскатом прокатился по залу. – Ступай к себе, Мархал.
Старик, мгновенно перестав предаваться своему глубокому горю, запахнул полы своего одеяния, гордо вскинул подбородок вышел из зала, провожаемый взглядом всех присутствующих, всё это время безмолвно наблюдавших за происходящим.
- Прошу, не обращайте внимания на выходки моего первого советника, - негромко сказал Семараг. – Он стар и немощен, и только потому я терплю его недостойное поведение.
- И ты совершенно прав, о, мой повелитель, - Эль-Малик поклонился правителю. – Не стоит тратить драгоценного времени на распри с вечно недовольными придворными. Лучше заняться делом.
Правитель, согласно кивнув, сделал знак путникам, и те последовали следом за Семарагом и Эль-Маликом в самый дальний уголок зала. Там, среди покрывавшего стены орнамента, находилась незаметная дверь, которую прорицатель Эль-Малик открыл, нажав на один из цветов, создававших на стене сплетение узора. Дверь открылась, и все вступили в тёмный проход. Тут же на стенах вспыхнули светильники. Их слабое свечение позволяло видеть узкий коридор, стены которого были словно вытесаны в камне. Пол коридора покрывал слой пыли, заглушающий шаги. Семараг направился по коридору, следом за ним Эль-Малик и их невольные гости. Как только они отошли на достаточное расстояние от двери, дверь захлопнулась. Коридор был длинным и унылым. Они шли по нему, и шаги их глухо отдавались под закруглённым потолком. Наконец, в конце коридора показалась ещё одна дверь. Железная, тяжёлая, она со скрежетом открылась и в небольшое помещение с глухими стенами без окон. Здесь царил полумрак, но лишь они вошли, зажглось несколько таких же светильников, как и в коридоре. Вдоль стен стояли высокие полки, на которых громоздились толстенные фолианты, переплетённые в кожу, ткань, украшенные драгоценными камнями или серебряными накладками, свитки из толстого пергамента и тонкого неизвестного материала, таблички из дерева и глины.
- Это книжное хранилище, - негромко сказал Семараг. – Эль-Малик обнаружил его случайно, как и тайный проход к нему. В замке есть библиотека, и в ней масса документов и книг, но здесь хранится нечто особое.
- И что же? – впервые за всё время подал голос Мегован.
- Здесь древние запрещённые рукописи, - отозвался Эль-Малик.
- Почему же они запрещённые? – спросила девушка. Она с интересом оглядывала помещение.
- Я расскажу, жрица Дионель, - отозвался прорицатель.
- Дионель? – едва слышно переспросил Маркус у Заира. Тот же в ответ пожал плечами. Как ни был тих голос рыжеволосого, но девушка услышала его.
- Да, моё имя Дионель, - гордо сказала она. Эль-Малик же тем временем зажёг ещё несколько светильников, выкованных из серебра. Они давали гораздо больше света, и комната ярко осветилась. Семараг указал чужеземцам на широкие скамьи, расположенные рядом с огромным столом в центре комнаты, а затем сказал:
- Я оставлю вас. Не нужно, чтобы меня стали искать. Эль-Малик сам расскажет вам всё, - с этими словами он покинул хранилище. Заир и Халим, которого всё это время юноша бережно поддерживал, заняли одну скамью. Маркус и Мегован другую. Дионель устроилась на высоком табурете, инкрустированном перламутром, а Эль-Малик уселся на обитый кожей стул.
- Я привел вас сюда, - сдержанно начал прорицатель, - потому что надеюсь с вашей помощью найти средство, способное помочь моему повелителю и его дочери, - при этих словах в глазах его на миг мелькнуло отражение глубокого горя, которое заметили лишь Мегован и Дионель. – Но сначала я расскажу, как и обещал, почему эти рукописи запрещены, - продолжил Эль-Малик.

Чародей.

Наш благословенный город построил Джетах, он же Харун. Причём сделал он это при помощи магических сил.

- Да, почтенный Халим рассказал нам об этом, - перебил прорицателя Заир, но под укоризненными взглядами остальных сконфузился и умолк.
- Продолжай, лучезарный Эль-Малик, - мягко попросила жрица.

Так вот, после страшных событий, о которых, видимо, почти всем здесь известно, городом стал править потомки Харуна, а всех дочерей, родившихся у правителей, умерщвляли. В тот год, когда на трон взошёл сын Харуна Томис, в город заявился необычный человек. Поначалу он поселился в самом бедном квартале среди ремесленников и вёл тихую незаметную жизнь. Но однажды соседский мальчишка, бегая по двору, опрокинул на себя котёл с кипящим маслом, который его мать оставила без присмотра. Мальчик столь сильно обжёгся, что должен был погибнуть, но странный их сосед обмыл тело ребёнка каким-то снадобьем, прошептал несколько слов на незнакомом языке, и ребёнок уснул. Проснувшись, мальчик оказался здоров. Мать ребёнка разнесла весть о чудесном исцелении сына по соседям, и через некоторое время о незнакомце говорил весь город. К пришельцу потянулись больные и увечные, и он принялся исцелять всех подряд, причём, почти не брал с них платы. Наконец, весть о лекаре дошла до дворца. У правителя Томиса тяжко захворала любимая наложница, необыкновенно талантливая танцовщица, придворный же лекарь не смог вылечит девушку, и тогда первый советник правителя рассказал Томису о необыкновенном человеке, исцелившем добрую половину жителей города. За тем послали. Багат, так звали этого человека, поспешил явиться, и вскоре наложница уже услаждала взор своего господина новыми танцами. С этого дня Багат стал придворным лекарем, его предшественника же изгнали. Постепенно лекарь стал советником Томиса. Правитель настолько доверился своему лекарю, что даже рассказал ему о страшном проклятии, наложенном на Немору и его род. Багат посоветовал правителю построить в городе храм. Правитель последовал совету, и вскоре посреди Неморы началось строительство. Сотни рабов возводили высокие стены, ремесленники вырезали каменные барельефы, изображающие чудовищных животных, художники украшали стены фресками. Постройкой руководил советник Багот, и по его велению фрески изображали жертвоприношение. Десятки людей на них преклоняли колени и тянули руки к высокому жертвеннику, на котором распростёрта была женская фигурка. Высокий жрец в тёмных одеждах заносил над беспомощным телом острый нож. Настоящий жертвенник, выполненный из бронзы, установили на возвышении посреди храма. В куполе оставили отверстие, и потоки света заливали жертвенник, оставляя в тени стены, вдоль которых высились статуи, изображающие мужчин с хмурыми лицами. Вместо глаз у статуй были вставлены прозрачные халцедоны, и ночью, когда в храме зажигали факелы, глаза эти сияли странным блеском. У самой дальней стены храма возвышалась огромная статуя, закутанная в широкий плащ. Лицо её, скрытое под капюшоном, освещал лишь свет небольшого пламени, что постоянно горело в кованом медном треножнике. Лишь подойдя вплотную, можно было разглядеть суровое лицо, орлиный нос, нахмуренные брови и кривящиеся в насмешке губы. Правитель Томис, впервые увиедев статую, отшатнулся, и сердце его забилось быстро и часто.
- Кто это? – он оглянулся на своего советника.
- Это тот, с кем предок твой, о, повелитель, заключил свой договор.
- Зачем же ты велел поставить его статую здесь? – Томис не сводил с фигуры полного ужаса взгляда. Статуя завораживала, притягивала, и в то же время внушала неодолимый ужас.
- Так случилось, о, мой господин, - Багот низко склонился перед правителем, - что ты почтил меня своим доверием и рассказал о проклятии, наложенном на твой род. В тех краях, откуда я родом, известен Повелитель Неведомых Сил, с которым предок твой заключил договор, и которому обещал выплачивать кровавую дань. В моей стране он обладает огромной властью, и жители её не смеют ослушаться повелений своего господина. Он велел мне отправиться в Немору и возвести этот храм. В нём отныне будут умерщвлять дочерей правителей, во исполнение договора.
Правитель поначалу разгневался и хотел прогнать своего советника, но очень скоро успокоился, и, когда дочь его достигла пятнадцати лет, её закололи на жертвеннике посреди храма. Багот, отказавшись от звания советника правителя, стал первым жрецом храма, и сам осуществил жертвоприношение. Постепенно в храме появились многочисленные служители, стали проводиться и другие обряды, и в Неморе стали поклоняться Повелителю Неведомых Сил. Это очень не нравилось жрецам богини Вечной Жизни, храм которой был построен вместе с городом, и которая до сих пор являлась единственной покровительницей Неморы, но, к сожалению, жрецы богини ничего не смогли сделать, и в мрачный храм Повелителя Неведомых Сил потянулись горожане и чужеземцы. Чудесные случаи исцеления стали происходить в стенах храма, и слава его упрочилась. В кладовые храма стекалось золото и драгоценности, и вскоре жрец стал скупать земли вокруг города, на которых тысячи рабов выращивали овощи, пшеницу, просо, и выпасали многочисленные стада овец и коров. Раз в год самый откормленный бык закалывался на ступенях храма во славу Повелителя Неведомых Сил.
Прошли годы. Правитель Томис умер, и на смену ему на трон вступил его сын, а затем и внук. Верховный жрец храма принёс в жертву и их дочерей, обставив это событие с такой торжественность и пышностью, что горожане уверовали, что жуткая церемония уберегает город от бед и напастей. Багот, вошедший в Немору сорокалетним мужчиной, достиг преклонного возраста, прожив на свете намного дольше отведённого человеку срока, но в один из дней служитель храма обнаружил старого жреца мёртвым у подножия жертвенника. К вечеру жреца похоронили, а наутро в ворота города вошёл сорокалетний мужчина. Он направился в храм и заявил служителям, что будет новым жрецом. Наглеца отвели к правителю, ожидая, что тот накажет нахального чужеземца, но правитель, проведя час с незнакомцем за закрытыми дверями, объявил о назначении его верховным жрецом. С тех пор прошло много лет, и каждый раз, когда жрец храма, состарившись, умирал, на следующее утро являлся новый чужеземец и заявлял свои права на положение жреца.

- Ты хочешь сказать, почтенный Эль-Малик, что кто-то посылал этих людей специально, зная, что старый жрец скоро умрёт? – перебил прорицателя Мегован.
- Более того, каждый новый пришелец был в возрасте, в каком Багот явился в Немору, и каждый жил намного дольше, чем полагалось бы. Но самое главное, каждый пришелец был точной копией предыдущего жреца.
- То есть, ты хочешь сказать, что все они… - Халим замялся, не зная, как выразить свою мысль.
- Да, я думаю, что всё это был один человек, неведомыми силами воскрешаемый вновь и вновь.
- Но этого не может быть! – вскричал Маркус.
- Не суди о том, чего не знаешь, - ответила ему Дионель. – Есть много такого на свете, что невозможно объяснить, и что выходит за пределы человеческого разумения. – Тут она обратилась к Эль-Малику. – Продолжи свой рассказ.

Шли годы, правители сменяли друг друга, и вот на трон вошёл правитель Дарагас. Его дочь, принцесса Эльсия, была его единственным ребёнком, и правитель не чаял в ней души. Девочке не исполнилось и пяти лет, как отец её принялся искать способ обойти проклятие. Он собрал во дворце колдунов и колдуний, учёных, лекарей, знахарей, жрецов, всех, кто мог дать ему хоть какой-то совет. Но, к сожалению, никто из них не мог помочь несчастному отцу. Принцесса взрослела и становилась настоящей красавицей, приближалось её пятнадцатилетие, и Дарагас уже отчаялся помочь дочери. Но однажды во дворец заявилась нищенка. Это была растрепанная старуха, ужасно грязная и худая. Стража поначалу не хотела пустить его, но один из слуг доложил о старухе правителю, и тот велел пропустить женщину во дворец. Представ перед Дарагасом в переполненном зале, старуха низко склонила свою седую голову.
- Что тебе нужно во дворце? – грозно спросил женщину первый советник правителя, высокий осанистый мужчина.
- Я пришла, чтобы помочь правителю, - негромко сказала старуха, но, как ни странно, все присутствующие услышали каждое её слово.
- Чем же ты можешь мне помочь? – правитель с недоверием посмотрел на старуху.
- Я знаю о твоей беде, Дарагас, - старуха подняла голову, и глаза её оказались неожиданно молодыми. – Ты хочешь помочь своей дочери избежать верной смерти на алтаре.
Вокруг неё зашептались. Жрец Повелителя Неведомых Сил сделал шаг вперёд, но правитель жестом остановил его.
- Я могу помочь тебе, правитель, - твердо проговорила женщина.
- Как смеешь ты говорить с правителем, как с равным? – снова смешался первый советник, но старуха даже не посмотрела на него.
- Говори! – велел Дарагас.
- Правитель, ты должен дождаться пятнадцатилетия дочери, - промолвила она. – Ты должен дать ей превратиться в чудовище. Только после этого можно будет помочь девушке, и проклятие будет снято.
И тут старуха, закрыв глаза, произнесла нараспев слова, ставшие затем пророчеством. Как только последнее слово отзвучало, в зале поднялся невообразимый гвалт. Все разом заговорили. Правитель, вскочив на ноги, попытался подойти к старухе, но её уже окружила толпа взволнованных колдунов, лекарей, придворных. Жрец, растолкав присутствующих, ухватил старуху за руку и вытащил её из толпы.
- Неужели ты веришь, о, великий, обратился жрец к правителю, - в бредни этой старухи? Неужели ты готов позволить своей дочери стать чудовищем? Позволь мне прогнать эту старую ведьму.
- Нет, - воскликнул Дарагас, и жрец вынужден был отпустить руку старой женщины. – Я сам поговорю с ней и решу, что мне делать.
Дарагас и старуха удалились в личные покои правителя и проговорили всю ночь. Приглашённый писец записал пророчество, и правитель решил использовать это единственный шанс и спасти свою дочь. До пятнадцатилетия принцессы оставалось девять дней, и всё это время Дарагас был настроен очень решительно, но накануне того дня, как принцесса должна была превратиться в ужасающее чудовище, к правителю явился жрец. Никому не известно, что он сказал Дарагасу, только в полночь принцесса Эльсия была заколота на жертвеннике в храме Повелителя Неведомых Сил, а старуха исчезла.
Дарагас был неутешен. Он приказал выбить первые строки пророчества на пяти вратах Неморы. Остальная часть пророчества была им скрыта в хранилище. Будучи совсем старым, Дарагас женился на молоденькой дочери купца, прельстившей его своей красотой, и та подарила ему сына, ставшего очередным правителем Неморы. Так династия Харуна продолжилась, и правители продолжали править и приносить в жертву своих дочерей на алтаре храма. Хранилище же, в котором поместили вторую половину пророчества, запечатали так, что мне потребовалось несколько лет, чтобы разыскать его и открыть.

- Какая жуткая история! – Маркус невольно поёжился.
- К сожалению, это не просто история, - грустно сказал Эль-Малик. – Правитель Семараг решил последовать примеру Дарагаса и найти способ спасти свою дочь, принцессу Беренису. Мы потратили годы на то, чтобы найти способ обойти проклятие, и, наконец, нашли недостающую часть пророчества.
- Так в чём же дело? – спросил Мегован. – Почему вы не воспользуетесь пророчеством и не спасёте принцессу.
- Потому, что пророчество невозможно извлечь из тайника, - тут Эль-Малик подошёл к дальней стене хранилища и отодвинул плиту, за которой оказалось небольшое углубление. В углублении находился небольшой тёмный ящичек. Эль-Малик переместил ящичек на стол, и все увидели, что это шкатулка из какого-то неведомого материала, похожего одновременно на металл и на дерево, покрытая искусной резьбой. Посередине крышки было углубление. Никаких следов замка, или отверстия для ключа не было видно на поверхности.
- Откуда известно, что в этой шкатулке пророчество? – спросил Заир, хмурясь и внимательно рассматривающий углубление на крышке шкатулки, имеющее странную форму.
- Я нашёл чёткие указания на это счёт, оставленные самим Дарагасом, - он указал на полуистлевший пергамент, мелко исписанный торопливым почерком.
- Что же нам нужно сделать? – недоумённо спросил Маркус?
- Нам нужно открыть шкатулку и прочесть пророчество до конца, - ответил Эль-Малик, окинув стоящих рядом с ним внимательным взглядом.