СНИМОК НА ПАМЯТЬ

На вираже перегрузка чуть не раздавила Вэнса. Когда в глазах просветлело, Вэнс глянул на приборную панель. Так и есть – 10 G. Еще пара таких пируэтов и его убьет не кариец, а свой же истребитель.
Если б не пустые «карманы», еще не известно, кто от кого удирал бы. Угораздило ж израсходовать весь боекомплект! Ничего не оставил, все вывалил. Да и кто бы мог предположить, что по возвращении, его станет преследовать неизвестно откуда взявшийся кариец, да еще и на земном истребителе (откуда! откуда он у него!?).
Такого еще не случалось ни с кем. И ожидать этого никак нельзя было. Но, все когда-то бывает в первый раз, просто - хреново, что это случилось именно с тобой и именно сейчас: вот она, смерть, - за спиной. И дважды хреново, что ответить нечем.
Похоже, эта узкорылая тварь вообще обнаглела. Обнаглеешь тут, - все безнаказанно.
О-хх! Опять! Сколько у тебя еще ракет?! Хреновый ты стрелок, однако. Все вы, карийцы, такие - тупые.
Вэнс скользнул взглядом по приборной панели - до базы три минуты, полные три минуты лета. Главное - выдержать перегрузки. Туда, на территорию, которую земляне контролируют, кариец не сунется. Если он, конечно, не последний идиот.
Взгляд задержался на фотографии, дрожащей над высотомером. Этот снимок Вэнс сделал всего за два часа перед вылетом. Он обожал смотреть, как жена кормит первенца, как тот потешно тянет ручонками кожу на ее переполненной груди, и, поглядывая на отца, жадно сосет молоко.
Вэнс подмигнул снимку. Все будет хорошо - он долетит! Иначе быть не может. А завтра… Завтра он выйдет на автономную охоту. И постарается встретиться с этой обезьяной кривомордой, которая сейчас сидит у него на хвосте. Завтра он не станет убегать. Завтра у него будут полные «карманы». И страшное желание потешиться. Сначала он просто погоняет карийца - любопытно, как эта тварь сможет вынести перегрузки. Может и сдохнет на каком-нибудь вираже… Девяносто из ста, что сдохнет! А потом - один-единственный залп. Одновременно по всем точкам предупреждения трассы, - о таких возможностях системы наведения кариец, скорее всего, просто не знает. Или, что тоже не исключено, - у него слишком мало ракет, потому он, тварь, и стреляет только парными… Экономит.
…Да, - все могло бы быть так, как хотел Вэнс. Он был первоклассным пилотом. Но… Чтоб увернуться от очередной пары ракет, истребитель вынужден был плотно прижаться к земле. А скорость была большой… Система ориентации четко среагировала на каменные выступы впереди по курсу, двигатели взвыли, но времени, чтоб увернуться от них, истребителю не хватило…
Истребитель, взбив фонтан каменной крошки, зацепил камни правым крылом и - тут же превратился в неуправляемую многотонную болванку.
…Катапульта выбросила пилота из кабины. Это была предсмертная попытка истребителя спасти своего пилота. Но попытка тщетная, - парашют уже не успевал раскрыться.
Удар о землю… Жуткий треск в спине… Взрыв - где-то рядом…
Когда зрение вернулось, Вэнс, сквозь треснувшее забрало шлема увидел край земли, поросший чахлой травой, за ним - столб смоляного дыма. И получеловеческую фигуру.
Боли не было. Не было и страха. Их не было и тогда, когда темно-серый тупоносый ботинок, с короткой царапиной на носке, уперся в шлем и развернул лицо Вэнса к небу.
Последнее, что увидел Вэнс, - был темный силуэт сплюснутой с боков морды инопланетянина на фоне ослепительного, пустого неба.
……………..

- Встать! Лечь! Встать! Лечь!
Два десятка рекрутов – разного возраста и комплекции, в полной выкладке, в сотый раз упали в глинистую жижу. Их стараниями, большая лужа в низинке между двумя холмами, давно уже превратилась в чавкающее месиво.
Капитан Савин прошелся по краю лужи, остановился, бесцельно рассматривая что-то под ногами, и ровным голосом сказал:
- Солдат должен уметь использовать для защиты и маскировки все, что его окружает. Только тогда он солдат, только тогда он сможет выполнить задачу. Воздух!
Рекруты шумно и недружно заглотнули воздух, их головы погрузились в грязь.
Савин выждал минуту, резко скомандовал:
- Встать!
Рекруты вскочили на ноги, хватая открытыми ртами воздух.
- Плохо, - процедил сквозь зубы Савин. Он угрюмо поглядел на солдат. Он уже знал, кого из них оставит для дальнейших тренировок. Ему нужны были настоящие солдаты – готовые ко всему, такие, чтоб беспрекословно выполнили любую его команду. Такие, чтоб стали его руками и ногами, его главным оружием. А иначе – какой смысл соваться к инопланетянам. Это – война. И у любой войны один закон – либо ты, либо тебя. – Очень медленно! Вы что, - хотите сдохнуть там в первый же день?
Он подошел к ближнему, и глядя ему в глаза, сказал:
- Открой рот. Шире! Всем открыть рты! Всем – шире!
Он выдержал небольшую паузу, потом осклабился:
- Вот, у вас есть зубы. И среди них – специальные. Заостренные. Они называются – клыки. Значит, вы – звери. Хищные звери! А железо, которое у вас болтается за спинами, которое вы называете «оружием», на самом деле только продолжение этих ваших клыков. А под ногами у вас – земля, смоченная водой. И она, при умелом обращении, тоже может стать продолжением ваших клыков. Можете не любить ее, но уметь использовать – обязаны. Кто не согласен со мной – может остаться здесь. Остальным – бросок к вершине холма. Кто отстанет – убит.
Он оглядел солдат.
- Выживает первая десятка. За мной. Марш!
Он развернулся и побежал на холм.
…………………

Полковник Уотерс стоял у окна, провожая взглядом колонну солдат в черно-синем камуфляже. Даже сквозь двойные оконные рамы доносилось повторяемое как заклятие, в такт шагам: «Убить – карийца! Убить – карийца! Убить – карийца!»
Когда колонна свернула за угол, к боксу виртуальной подготовки, полковник вернулся к рабочему столу. Он сел в кресло, бесцельно передвинул стопку казенных бумаг.
- Забираете, значит, всех? – сказал он, не глядя на «купца», который по-хозяйски расположился на кожаном диванчике.
«Купец» - генерал с непроизносимой фамилией Бакелюнд отбарабанил пальцами на своей коленке какой-то решительный марш и кивнул:
- Полностью подготовленные группы отправляем через пять дней. Остальные – через две недели. Подтянете?
- Что, - действительно так плохо? – поинтересовался Уотерс, хотя, вопрос был неуместен: если уж Генеральному Штабу понадобились все выпускники его подготовительного центра, и так срочно…
Генерал развел руками:
- Вы же знаете этих чистоплюев из правительства. Они слушают экологов. Им плевать на солдат. Важнее «природу» всякую сохранить.
Полковник, соглашаясь, поджал губы .
- Подготовленные группы сформируем в отдельную бригаду. С остальными на месте разберутся – кого куда. Кстати, - генерал улыбнулся, - я слышал, у вас на этот раз есть чем похвастаться, какая-то супер-пупер группа?
- Есть, – сказал Уотерс. – Савин. Слышали о таком?
- Савин… Савин… - генерал задумчиво покачал ногой, - есть что-то такое… Он, случайно, не был на Массалине? В группе очистки?
- И Массалина, и Прокла, и Эль-Теро.
- Эль-Теро? – брови генерала удивленно взлетели. – Там единицы выжили.
- Этот - выжил. Подготовка сказалась. И опыт уже был. Да он и сейчас в отличной форме. Группу набрал - можно в пекло послать. Спокойно. Чертей переколотят и рога принесут в качестве трофея.
- Ну уж?
- Ну, не так конкретно, конечно, но…
- Интересно было бы взглянуть.
- Это можно. Как раз сейчас они на практических занятиях.
- ?
- Мы подбросили им несколько живых карийцев.
- Очень интересно, - кивнул генерал.
Они одновременно поднялись, надели фуражки с кокардами в виде земного шара, обрамленного крыльями света, и направились к выходу.
…………………

Савин неспешно прохаживался перед шеренгой солдат, выстроенных вдоль стены тренировочного зала. Три месяца он работал над ними, готовил ко встрече с карийцами. И то, что для тренировки удалось получить живые образцы противника, его не могло не радовать. Виртуальная подготовка, как ни дает она представления о карийцах, их языке, анатомии и специфических методах ведения войны против землян, - это не то. Непосредственный контакт, пусть даже и кратковременный контакт, – ничем не заменишь…
- Сейчас у вас будет возможность войти в контакт с живым противником. У каждого будет только одна такая возможность, к сожалению. Условия ставлю такие: без оружия, быстро, бесшумно, бескровно. На уничтожение – не более трех секунд. Советую помнить о том, что у них шершавая, очень жесткая кожа. В виртуалке этого не почувствуешь, а здесь – забывать нельзя, – он улыбнулся: - Все-таки это не слизняки с Аль-Меты, этих можно и голыми руками… - он остановился, окинул всех взглядом: - Главная ваша задача сейчас – почувствовать карийца. Почувствовать! Все ясно?
- Так, капитан! – отозвались десять голосов одновременно.
- Первый, - на исходную позицию.
Высокий жилистый солдат вышел из строя, повернулся лицом к дверям на противоположной стороне зала.
Дверь открылась. Оттуда вытолкнули странное тщедушное существо – получеловека. На нем не было никакой одежды. Только грязная тряпка, обмотанная вокруг костлявых бедер. Чем-то кислым потянуло от него на весь зал.
Существо шагнуло вперед, чтобы не упасть, дверь за ним захлопнулась. Кариец опасливо оглядел людей, закрыл глаза и пробормотал чуть слышно:
- Тори, то ри это кари…
Его волосы, похожие на какой-то грязно-желтый пух, были мокрыми от пота.
Савин махнул рукой. Солдат тут же прыгнул к карийцу. В два прыжка он пролетел расстояние, их разделявшее, и - тут же отскочил. Руки его, казалось, только коснулись головы карийца. Однако, этого оказалось достаточно, чтобы кариец стал с хрипом опускаться на пол.
- Неплохо, - кивнул Савин, взглянув на секундомер. – Две с половиной секунды. Второй – на исходную!
Второму достался кариец-недомерок. Возможно, это была недоразвитая особь. Он пронзительно закричал, попытался увернуться, но солдат справился с ним, уложившись в точно отведенное время. Кариец, с неестественно вывернутыми назад руками, упал на пол.
…Через несколько минут тренировка была закончена. Посредине зала валялись тела десятка карийцев. Среди них были и самки, и совсем дряхлые особи. Вонь стояла невыносимая.
Савин выстроил группу и, одобрительно улыбаясь, произнес:
- Неплохо.
Потом он согнал с лица улыбку и повернулся к одному из солдат:
- Девятый!
Солдат шагнул вперед. С его разбитого кулака капала кровь.
- Твоя кисть принадлежит группе. А ты - повредил ее.
- Так, капитан! – крикнул солдат.
- Шестой! – окликнул Савин другого солдата, не спуская глаз с девятого.
Крепкий негр сделал шаг вперед, вытянулся и, хотя его об этом еще не спрашивали, доложил:
- У объекта очень узкие глазницы. Пальцы могут застрять.
- Какую установку я давал?
- Быстро, бесшумно, бескровно.
- Правильно, - повернулся к нему Савин. – Для чего же ты выдавил ему глаза?
- Виноват, капитан!
Савин склонил голову:
- Это может войти в привычку.
- Виноват, капитан!
- Ты потратил время зря. Во время боя это – смерть.
- Виноват, капитан!
- В нашу задачу не входит калечить объекты. Только уничтожение. Наиболее эффективным способом. Все остальное приведет к гибели группы. Запомните это.
- Так, капитан! – дружно и поспешно крикнули солдаты.
………………..

Прошла неделя, и военный транспорт высадил на планету Кари тридцать с лишним тысяч молодых солдат.
Планета неуловимо напоминала Землю. И, по мнению экологов, была выше всех похвал. Все здесь было прекрасно: и чистая вода, и замечательный воздух, и растительность пышная, удивительная, и потешные, несуразные животные.
Планету можно было б считать жемчужиной среди планет, которые удалось найти за сто с лишним лет освоения космоса. Всего, пригодных для жизни людей, было найдено семь планет. На пяти из них, в том числе и на Кари, имелось «разумное» население. Аборигены везде были более-менее агрессивны, и везде, поэтому, не обошлось без применения силы. Но на двух из них, в том числе и на Кари, пришлось идти на крайние меры - применять тотальную очистку, – местное население ни под каким предлогом не желало делить свою планету с землянами и проявляло безумную агрессивность.
На Кари уровень цивилизации был не очень высок – по земным меркам, что-то на уровне середины двадцатого века. Поэтому подготовительный этап освоения планеты свелся к точечному уничтожению энергетических и промышленных центров, транспортных и информационных узлов, а так же наиболее крупных населенных пунктов и военных баз. Таким образом, за один день, малой кровью, была полностью разрушена структура карийской цивилизации. Ни один землянин, при этом, естественно, не погиб. Все сделали военные спутники, даже не входившие в атмосферу планеты.
После этого была предпринята попытка переговоров, с тем, чтоб уцелевшие карийцы не чинили землянам препятствий, за что земляне обязались предоставить карийцам обширную территорию в северной части одного из материков.
Переговоры, однако, оказались безрезультатными.
Следующий этап – высадка землян на планету и устройство баз, предназначенных для ведения локальных военных действий против скудных остатков карийских армий, тоже прошел довольно успешно. В результате была полностью очищена территория, достаточная для постройки двух временных городов, которые могли принять около трех миллионов переселенцев с земли.
И вот тогда у землян возникли проблемы. Освоение в какой-то момент незаметно перешло в фазу борьбы со множеством полубандитских объединений карийцев. Причем карийцы не видели разницы между военными и гражданскими поселениями землян.
Такая война требовала огромного количества хорошо подготовленных мобильных групп, способных по спутниковой наводке быстро переместиться в нужное место, найти и уничтожить цель.
Это была самая изматывающая фаза освоения. Солдаты гибли. Каждый месяц приходилось заменять обескровленные группы очистки новыми. Однако, ничего другого придумать нельзя было. Любая другая тактика, например, с применением оружия массового поражения, была уже просто нерентабельна – сначала заражай территорию, потом обеззараживай, да еще сколько при этом фауны-флоры погибнет, как это восстанавливать... И то сказать: когда на территории в несколько сот квадратных километров действует две-три, а чаще – одна группка «партизан», численностью от двух до десяти особей, целесообразнее все-таки применять группы очистки. По крайней мере, так считали экологи. И военным, которым вся эта канитель уже поперек горла стояла, оставалось только соглашаться с ними…
…Группу Савина, на следующий же день после прибытия на Кари, снабдили всем необходимым для ведения автономных боевых действий и перебросили «челноком» к развалинам небольшого карийского города. Там, по предварительным данным, могло прятаться до полусотни карийцев…
……………..

Савин опустил деструктор, взглянул на трупы карийцев, устлавшие пол большого подземного помещения. Чистая работа. Быстро и без шума. Савин не любил огнестрельного оружия, - его гром и запах он считал чем-то театральным, совершенно излишним при их работе. То ли дело – деструктор с его элекро-магнитным импульсом. Немое, абсолютно надежное и потому – гуманное оружие. Все, что попадает в зону поражения, валится мгновенно и без сопротивления - попробуй-ка посопротивляйся, если в твоем мозгу разрушены нейронные связи…
Савин перевел взгляд с карийцев на биолокатор, закрепленный на левой руке выше часов. Чисто. Живых карийцев в этом подземелье больше не осталось.
Сколько их здесь было на самом деле, он затруднялся определить даже приблизительно. Во всяком случае не полсотни, как им говорили перед отправкой. А сколько? Двести? Пятьсот? Последняя цифра, скорее всего, была ближе к истине…
То, что они здесь обнаружили, напоминало какой-то подземный поселок, лагерь беженцев, которые укрылись от посторонних глаз в подземном помещении, служившем когда-то, скорее всего, хранилищем или складом. Группа, нейтрализовав троих «охранников» на поверхности и еще двоих внизу, сразу за колодцем вентиляционной шахты, бесшумными тенями скользнула в подземелье. Дышать здесь было невозможно, настолько воздух был отравлен нечистотами и специфической вонью от карийцев. Разглядеть что-либо в тусклом свете чадящих светильников было невозможно, да и не было в этом необходимости, потому что сразу стало ясно – карийцев здесь тьма.
Карийцы не успели понять, что произошло. Не успели даже испугаться. И те, что находились в глубине помещения, и те, что ближе к выходу, просто повалились на каменный пол, устилая его сплошной шевелящейся массой. Еще несколько минут тела их, конечности, беспорядочно дергались, потом – почти одновременно все затихли. И подземелье наполнилось удушающей вонью…
Савин повернулся к солдатам, поднял руку и махнул в сторону выхода. Работа была сделана быстро и чисто. Больше здесь делать было нечего. От момента обнаружения цели и до ее полного уничтожения прошло пятнадцать минут.
Соблюдая все меры предосторожности, в полном молчании, с деструкторами наизготовку, они поднялись на поверхность.
Свежий воздух и солнечный свет подействовал на некоторых солдат. Кто-то стал блевать, кто-то просто осел на землю. Савин прикрикнул, приказал перевести биолокаторы в режим звукового оповещения, осмотреть снаряжение. Потом он проверил, видит ли их спутник и связался с базой.
- Несколько сотен? – переспросил дежурный диспетчер. – Угу, бывает. Где склад продовольствия – они собираются, живут там, пока все не съедят. Активного элемента там почти не бывает. Оружия у них почти никогда нет… Все, подчистили, так и уходите оттуда. Теперь… вам следует переместиться в квадрат три-зет-семь. Соседи ваши, - уже больше часа я с ними долблюсь, - на связь не выходят. Проверьте, что там. Вы к ним ближе, чем другие.
- А спутник что говорит? – сказал Савин.
- Отметки неподвижные. Даю пеленг.
Савин взглянул на биолокатор. Тонкая зеленая стрелка вытянулась из центра экрана и уткнулась в красную пульсирующую точку на северо-востоке.
- Пеленг принял, - доложил Савин. – Как дела у остальных?
- Две группы в девятом секторе потеряли по одному солдату. У остальных – нормально… Все, перемещайтесь. Я слежу. По прибытии сразу доложите. Удачи.
Савин спрятал рацию в карман на рукаве, посмотрел на притихших солдат. Они все слышали и конечно все поняли. Даже ребенку был бы понятен подтекст разговора: «пока вы, ребята, сражаетесь там с безоружными самками, кое-кто гибнет» - вот что на самом деле хотел сказать им диспетчер.
На солдат это подействовало угнетающе, а Савин… Савин был гораздо опытнее. Да, где-то там, в пятнадцати километрах от них, случилась, очевидно, серьезная переделка. Но их вины в этом нет. Свою работу они сделали, и добросовестно. Упрекать их не в чем. А диспетчер… Какой-нибудь сопливый переросток, который понятия не имеет, как смердят мертвые карийцы.
– Ну что, мальчишки… - Савин ухмыльнулся и перехватил деструктор поудобнее. – Кажется, есть настоящая работа. Встать! В колонну по одному! Заменить элементы питания деструкторов. Локаторы в километровый режим слежения со звуковым оповещением. Во время движения шлемов не снимать. Все, что движется и шевелится, отстреливать не раздумывая. Думать будете потом. Дистанция – три метра! Все. За мной!
………………..

Первую половину пути группа прошла форсированным маршем.
Скоро городские развалины остались позади, и началась плоская равнина с остатками выгоревшего леса. Потом пошли невысокие холмы, покрытые сухой травой и жиденьким кустарником.
Савин сбавил темп. Двигаться здесь нужно было уже осторожнее. Чтоб лучше оценить местность, Савин вывел группу на вершину ближайшего холма. И тут… у всех одновременно сработали биолокаторы.
Савин взглянул на локатор. Дальность… Направление движения… Скорость… Высота… Все данные говорили о том, что к ним на большой скорости приближается «Эл-Ка» - одноместный истребитель, на которых пилоты выходили на свободную охоту.
Истребитель шел с юга точно на север, в глубь еще неосвоенной территории.
Савин дал солдатам знак лечь и запросил у пилота пароль. Он мог бы не делать этого, но въевшаяся привычка проверять на лояльность все, что во время работы попадало в поле зрения, сработала почти автоматически. Война давно научила его, что от того, насколько он будет в курсе дел на вверенной ему территории, зависит жизнь и его самого, и его группы.
«Эл-Ка» ответил на пароль. И Савин уже спокойнее взглянул в ту сторону, откуда он должен был показаться.
Через несколько секунд над горизонтом показалась черная, быстро растущая точка. Можно было продолжать путь, но Савин, сам не зная почему, решил подождать, когда охотник уйдет из их сектора. Если бы кто-то спросил его, почему он так решил, он не смог бы ничего ответить. Скорее всего, это была обычная предосторожность. Кто-то назвал бы это перестраховкой, посмеялся бы… Но на войне – смеются только те, кто выжил, и Савин это знал.
Солдаты, воспользовавшись возможностью кратковременного отдыха, лежали на земле. Кто-то закрыл глаза, кто-то, как и Савин, наблюдал за приближающимся истребителем.
«Эл-Ка» шел прямо на них. Инструкция предписывала в таких случаях, во избежание роковых недоразумений, включать маяк. Савин так и сделал. А когда с истребителя, в свою очередь, поступил запрос, дал код своей группы.
Все было сделано правильно. Но что-то по-прежнему продолжало тревожить капитана.
Уже на подлете «Эл-Ка» сбросил скорость. С характерным шелестом, качая крыльями, как обычно делали все пилоты при встрече с боевыми группами, он прошел над ними. Прошел, потом стал неспеша разворачиваться, делая вокруг холма широкий круг. Это могло означать только одно – пилот зачем-то решил сделать посадку.
Савин поднялся с земли, приветственно махнул рукой. Истребитель развернулся носом к нему… И тогда произошло то, чего капитан никак не мог ожидать. Зависнув в сотне метров от холма, «Эл-Ка» перестал снижаться. Как в дурном сне Савин увидел в кабине пилота нечеловеческую морду. В это же мгновение на крыльях истребителя откинулись люки ракетных шлюзов. И сразу оттуда посыпались тонкие зеленые сигары биолокационных ракет.
У Савина еще было несколько мгновений, чтоб почувствовать, как сгустилась неотвратимость предстоящего, и всхрипнуть: «Воздух!».
Время вдруг встало. Так что он, четко оценив дальность и скорость подлета ракет, выждал те доли секунды, когда ракета, предназначенная ему лично, уже не могла изменить траекторию полета, и, не разворачиваясь, повалился на спину.
Ракета тут же прошипела над ним, поддав толчком горячего воздуха. Сгруппироваться он уже не успел. Ударная волна нескольких близких взрывов подбросила его тело.
Тотчас взорвалась и ракета, предназначавшаяся ему, но так позорно упустившая цель.
У него, еще не успевшего почувствовать боль от удара о землю, от прошивших его тело осколков, промелькнул страх перед предстоящей собственной беспомощностью. Теряя контроль, он разжался и, уже проваливаясь в мутный звенящий туман, почувствовал, как что-то тяжелое валится сверху, вдавливает его в землю…
…Возможно, он на какое-то время потерял сознание. Скорее всего, так оно и было… Хотя, ему показалось, что он все время слышал сигнал локатора, кричавший о том, что к нему приближается какой-то биологический объект.
………………….

Кариец не поверил глазам, когда увидел, что одна из ракет перелетела холм и взорвалась далеко за ним в воздухе. Некоторое время он вглядывался в дымящийся холм, потом поглядел на биолокатор.
Когда на экране проступила желтая пульсирующая точка, кариец потянулся, было, к кнопкам пуска ракет, но остановился и убрал руку. Этот пришелец наверняка ранен. Тратить драгоценные ракеты на полуживую гадину было жаль. Еще больше не хотелось оставлять его так. Кто знает, насколько тяжело он ранен, может еще и выжить. Опомнится, вызовет помощь…
Кариец с ненавистью посмотрел на мигающую точку. Ему вдруг страшно захотелось увидеть умирающие глаза зверя. Да, его надо добить. Лучше всего – своими руками. Риск конечно, есть, но не такой уж большой. Да и что – этот риск? Его личная война с пришельцами и так может окончиться в любой момент. Боезапас машины, которая досталась ему совершенно случайно (пилот вышел оправиться, оставив кабину открытой), был почти уже исчерпан. Рано или поздно – ее придется бросить. Или… использовать как таран, как последнюю бомбу…
Кариец опустил истребитель у подножия развороченного холма, уточнил направление на объект, еще раз осмотрелся и только тогда вышел из кабины.
Стараясь не дышать кислой гарью, он медленно, приглядываясь к земле, двинулся туда, куда указал биолокатор.
Ему не пришлось долго искать. Задняя конечность пришельца торчала из холмика дымящейся земли, выставив напоказ остроконечный обломок кости, пропоровшей штанину. Кариец на мгновение замер, разглядывая эту разбитую ногу, потом отстегнул от пояса широкий нож, присел, и стал разгребать землю в том месте, где должна была находиться голова пришельца.
Да, прежде, чем эта гадина умрет, он увидит в его глазах страх. И это будет плата за все, что они сделали. Плата за кровь, за страх, за убитую семью. За слезы его детей. За сгоревшие города. За то, что они присвоили себе право ходить по его земле! За их самок, позволяющих себе зачинать и производить потомство на его земле! На обезображенной, залитой кровью земле!
…Пришелец был жив. Он дышал…
Кариец наклонился, отстегнул и поднял забрало его шлема. Присел, пытаясь рассмотреть морду зверя, понять, что же в них есть такого, что они готовы уничтожать все и вся. И вдруг – конечности пришельца вырвались из-под земли, схватили его за горло.
В глазах сразу потемнело, кровь прилила к голове и кариец, уже не так сильно и точно как мог бы, почти наугад, ударил пришельца ножом в голову. Он знал, что по корпусу бить бесполезно – там у них сплошная броня. Его еще удивило, что пришелец не вскрикнул от удара, не застонал, не ослабил хватки. И тогда, уже плохо понимая, что делает, но, чувствуя, что именно этого и хотел с тех пор, как объявил им войну, он стал бить ножом куда попало, а потом, уже почти задушенный, выронил нож и – вцепился в горло гадины руками…
---------

Пилот Денэ протер кресло, рычаги управления и перешел к приборной панели. Все, к чему здесь прикасался кариец, он старался вытереть как можно тщательнее. Свежий воздух, врываясь в открытую кабину, уносил с собой кислый тошнотворный запах твари, недавно хозяйничавшей здесь.
«Хитрая бестия,» - думал Денэ, поглядывая из кабины «Эл-Ка» на вершину холма. Там насколько солдат уже полчаса безрезультатно пытались разъединить трупы двух существ, намертво вцепившихся друг другу в горло. – «И как его только поймали?»
Если б Денэ не увидел своими глазами, то вряд ли поверил бы кому-то, что карийца, который несколько дней безнаказанно уничтожал челноки, наземные войска и даже истребители землян, смог поймать и убить голыми руками капитан очистки. И этот капитан… как у него получилось? Тело – как фарш…
Денэ, все еще поражаясь, покачал головой, потом вернулся к своей работе. Двумя пальцами, брезгливо, он вытянул укрепленную над высотомером маленькую фотографию… Молодая самка-карийка на этом фото скалила зубы, тесно прижимая детеныша, впившегося в ее молочную железу…. Денэ поморщился и выкинул снимок из кабины.
Ветер тут же, с готовностью, подхватил невесомый бумажный квадратик и потащил его, - переворачивая, выпуская и снова подхватывая над самой землей, пока тот не запутался в выгоревшей на солнце траве.