Наперегонки с ветром #1

Треск огня в камине, извивающиеся по деревянным стенам длинные тени, глухой стук посуды, смешение запаха пота с не слишком аппетитными, ароматами местной еды. В придорожной таверне необычно много народу. Крестьяне из соседнего села и проходившие мимо солдаты-отпускники, бывалый воин с седой бородой, в видавшей виды, исцарапанной кольчуге, сам трактирщик — низкого роста, пухлый старик, его жена и сын — все завороженно слушали волшебную историю о золотом драконе.
— Рыцарь одержал победу, и голова чудовища покатилась по каменным ступеням. Золотые пластины чешуи поблекли. Горы золота, охраняемые драконом, не интересовали героя, ведь его ждала более ценная награда: поцелуй томящейся в башне принцессы. Рыцарь бегом преодолел три тысячи ступеней, распахнул окованную золотом дверь и замер, окидывая удивленным взглядом пустую комнату. Роскошные одежды и золотые браслеты в беспорядке лежали на дорогих коврах, пуховые подушки небрежно брошены в углу, лучшие яства и вина должны утолять голод и жажду принцессы, но покои пусты. Удивленный принц внимательно обыскивает каждый темный уголок, но девушки не находит. В отчаянии заламывая руки, он, обессиленный, медленно спускается с башни и бредет по замку, ожидая в скором времени встретить труп золотого дракона и хотя бы содрать его драгоценную шкуру. Но вместо огромной туши на раздробленных каменных плитах принц застал залитое кровью, обезглавленное тело молодой красавицы, белокурая голова которой лицом вниз лежала этажом ниже. Принц содрогнулся, бессильно упал на колени и возвел руки к небу в бессмысленной скорби. «Почему я не послушал совета старой ведьмы?!» — вопрошал он небеса, воротя взгляд от невинно убиенной красавицы. «Почему не сменил меч на розу?!».
Закончив рассказ, Дэниэль на секунду замолчала, наслаждаясь произведенным эффектом. Таверну окутала задумчивая тишина, которую нарушает лишь храп красноносого пьяницы в углу. Истории о драконах люди любят потому, что еще свежа память об этих кровожадных чудовищах, истребленных полвека назад рыцарями Королевского Ордена Священного Обета. Со времен последней битвы Энриха Великого с Громом о драконах ничего не слышно. А люди помнят выжженные и замороженные драконами деревни, руины которых в огромном количестве можно встретить на заброшенных северных дорогах.
Несколько звонких монет пополнили кошелек умелой рассказчицы, и впечатленные люди разбрелись кто за столы, а кто к выходу. Девушка соскочила со стойки, поправила сбившийся ворот рубахи и снова приземлилась, на этот раз на лавку за столом. Хозяин не взял с нее платы за скромный ужин: девушка сумела убедить его в том, что за счет привлеченных ее историей людей трактирщик и так получит неплохую выручку.
Пока Дэниэль торопливо поглощала безвкусную пищу, заинтересованный взгляд выцветших глаз не переставал зорко наблюдать за ней. Бродяга чувствовала на себе этот взгляд и часто осматривалась в поисках обладателя холодных глаз, но не находила его, как ни вертела головой. Отросшие волосы лезли в лицо девушки, она то и дело поправляла их, сетуя на собственную невнимательность: в дороге она умудрилась потерять шнурок для волос, а местные использовали только ленты, для которых пряди Дэниэль слишком коротки.
Расправившись с ужином, девушка спешит в заблаговременно оплаченную комнату, надеясь избавиться от внимательного взгляда, но даже закрытая дверь не спасала от чьих-то внимательных глаз. И уж тем более под их наблюдением не удавалось заснуть. Отсыревшая перина, пыль и гнилые доски пола, шуршание мышей в полых стенах — ко всему этому можно привыкнуть, но избавиться от ощущения, что кто-то непрерывно наблюдает из темного угла, не так-то просто.
Проворочавшись с боку на бок около получаса, Дэниэль садится на кровати, пряча обветренное лицо в ладони.
— Кто ты? Покажись, — хрипит девушка, оглядывая погруженную во мрак комнатушку.
— И не надеялся уже, что позовешь, — из темноты в пятно слабого лунного света выступил низкорослый, сухой старик с седой бородой, подметающей грязный пол.
— Кто ты? — Дэниэль не показала виду, но напряглась, вспоминая, что ее посох лежит у кровати и схватить его — дело секунды.
— Я — жрец, — надменно пояснил старик, оправляя полы грязной мантии, и полагая, очевидно, что такого пояснения достаточно.
— Кому ты поклоняешься? — беспокойство медленно отпускало бродягу. Теперь она поняла, что старик не причинит ей вреда.
— А разве так много храмов в округе? — надменность старика превышает всяческие пределы, подбородок его взлетает так высоко, что борода уже не касается пола.
— Жрец пустоты, — фыркает девушка, окончательно расслабляясь. — Что тебе нужно? Милостыня? Мне бы самой кто подал.
— Жрец Ветра! — вскрикивает старик, после чего долго переводит сбившееся дыхание. — И тебя наш Круг избрал преемницей.
Оповещая девушку о предоставленной ей чести, старик упер рук в бока и раздулся, кажется, даже стал немного выше. Вероятно, на это заявление он ожидал радостного смеха или счастливых слез неверия, но Дэниэль лишь пожала плечами и упала на твердую подушку, теряя к старику интерес.
— Обряд свершится в эту ночь! — стараясь все же вызвать в путешественнице хоть какие-то чувства, добавляет упавшим голосом жрец.
— Нет, — уверенно и спокойно объявляет девушка, не делая труда даже взглянуть на старика. — Ради мизерной силы рисковать жизнью? Я не сумасшедшая, старик. Найдите кого-нибудь другого. Уходи.
С этими словами девушка повернулась лицом к стене и спиной к жрецу, зная, что он не причинит вреда.
— Мизерной?! — взревел старик, вытряхивая из-за пазухи ржавый амулет.
С диким воплем жрец разломил его, и поток ледяного воздуха ворвался в комнату. Затрещали некрепкие доски, с кровати сорвалось грязное покрывало, посох Дэниэль покатился по полу с глухим стуком. Мир смешался в неясную какофонию звуков и ночных огней, девушка почувствовала, как отрывается от земли и теряет на несколько секунд способность управлять своим телом. Пыталась кричать, но дыхание перехватывали мощные воздушные потоки. Уши заложило от воя ветра, дыхание сбилось, беспорядочно дергались руки и ноги.
Безумие длилось лишь несколько секунд. Вскоре Дэниэль почувствовала удар о холодный камень. Долго выравнивала дыхание, старалась прийти в себя. Обнаружила, что лежит на гладкой площадке. С трудом поднявшись, окинула взглядом освещенную луной долину извилистой реки. Вода белой лентой прокладывала себе путь через вздымающиеся холмы, прорезая во впадинах между ними глубокие овраги, сети дорог почти неразличимы на голой, покрытой лишь жесткой травой местности. Одинокий утес на такой равнине выглядит неестественно, но он существует, якобы возведенный повелителями земли для жрецов ветра. В те незапамятные времена, когда поклонники этих стихий еще не враждовали.
Дэниэль долго не может оторвать взгляд от завораживающей картины. Подходит к неровному краю площадки и смотрит в усыпанное звездами небо. Раскидывает руки, и на секунду путешественнице кажется, что она может взлететь. Что стоит только сделать шаг, и раскроются за спиной легкие, как потоки ветра, мощные крылья.
— Она! — громогласно объявляет незнакомый девушке голос за спиной, а в следующий миг предательским толчком в спину девушка скинута с площадки и летит в легкие перья облаков, запутавшихся в острых выступах утеса. — Обуздай ветер!
Крик бродяги тонет в свисте ветра, и вскоре Дэниэль чувствует, что сорвала голос. Сердце девушки заходится в бешеной скачке, в голове то и дело выплывают проклятия, предназначенные самоуверенным жрецам. Холод чередуется с жаром на теле, никак не удается остановиться в одной позе: тело переворачивается, голова то выше, то ниже ног. Лишь несколько секунд девушке требуется, чтобы осознать: единственное спасение в стихии.
Дэниэль слышала только легенды тысячелетней давности о том, как величайшим магам удавалось обуздать могучую стихию. И сейчас все они разом всплыли в ее памяти. Дэниэль расслабилась, чувствуя потоки воздуха пальцами и всем телом. Закрыла глаза, чтобы не сосредотачиваться на стремительно приближающейся земле и представила, как потоки воздуха превращаются в те самые крылья, о которых она думала секунды назад. Не помогло. Земля так же приближалась, и никакого чувства полета, никакого ощущения так воспеваемой жрецами Ветра свободы. Лишь костлявая рука смерти с занесенной над шеей косой.
Наконец, Дэниэль удалось принять в воздухе форму птицы: раскинуть руки, свести ноги. Ветер проскальзывало сквозь пальцы, отбрасывал волосы, мешал и помогал дышать. На секунду девушка ощутила ту же беспричинную эйфорию, которая охватила ее на утесе. В следующий миг бродяга снова потеряла равновесие, сильным порывом ее отнесло в сторону, на секунду Дэниэль показалось, что она зависла в воздухе. Девушка еле успела выставить руки, чтобы оградить лицо от встречи с камнями и колючей травой под утесом.
«Не так я представляла посвящение…» — подумалось девушке перед тем, как, истощенная, она потеряла сознание.